15 октября премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу объявил о начале конкурса на создание мемориала в честь победы Красной армии над нацистской Германией. Предполагается, что ответным шагом со стороны России станет открытие в Москве музея Холокоста. И то, и другое по-своему замечательно, но соображения политиков, главным образом - израильских, не могут не заставить задуматься.
О том, что в Израиле появится мемориал в честь Красной армии, известно было достаточно давно: впервые об этих планах объявили в феврале 2010 года во время визита Биньямина Нетаниягу в Москву. Тогда же израильский премьер договорился со своим российским коллегой Владимиром Путиным о возведении в Москве музея Холокоста. Оба проекта приурочили к 65-й годовщине победы над Третьим рейхом.
Как рассказал 15 октября Нетаниягу, израильский мемориал будет воздвигнут в городе Нетания, расположенном на побережье Средиземного моря к северу от Тель-Авива. По словам премьера, уже создана совместная российско-израильская комиссия: в нее вошли десять архитекторов и дизайнеров, которым предстоит оценивать поступающие на конкурс проекты. Конкурс планируется сделать международным, а вознаграждение победителю составит около 20 тысяч долларов.
С одной стороны, решение несколько экстравагантное. Все те государства, в которых после 1945 года появились памятники советским воинам-освободителям, относятся к подобным монументам максимум с очень сдержанным уважением, а чаще всего - с открытой неприязнью. В Израиле, впрочем, отношение к этой проблеме принципиально иное. Здесь вклад Красной армии в разгром Рейха и освобождение нацистских концлагерей традиционно принято ценить очень высоко.
Израиль, например, является едва ли не единственной страной за пределами постсоветского пространства, где официально отмечается 9 мая. Кроме того, в рядах Красной армии во время войны сражались более 500 тысяч евреев. Более 200 тысяч, по некоторым оценкам, погибли. А многие из выживших в разные годы перебрались в Израиль, и 9 мая здесь ежегодно проходят парады ветеранов войны.
Так что нет ничего удивительного в том, что Биньямин Нетаниягу, объявляя о планах открыть монумент солдатам Красной армии, рассказывает о решающей роли советского народа в разгроме нацистов.
В то же время, подобные решения редко принимаются просто так. В конце концов, как справедливо отметили Путин и Нетаниягу, победа над нацистской Германией была одержана 65 лет назад - и все это время никакого монумента в честь советских солдат в Израиле не было. Сообщение же о том, что в Москве одновременно решили открыть музей Холокоста, лишь усиливают ощущение, что речь идет не столько о дани уважения подвигу одних и страданиям других, сколько об обмене любезностями, призванном проиллюстрировать российско-израильское сближение.
Обмен, надо признать, выглядит равноценным: тема Холокоста для Израиля является настолько же чувствительной, насколько для России - вопрос о роли СССР в победе во Второй мировой войне. Однако возникает вопрос: почему именно сейчас? Что изменилось в отношениях Москвы и Иерусалима, ведь раньше подобные жесты казались неуместными или даже невозможными?
Очевидно, дело не в каких-то идеологических сдвигах. Если проследить историю российско-израильских (и советско-израильских) отношений, то выходит, что наиболее теплыми они были в первые годы существования Израиля. Тогда СССР сочувствовал молодому ближневосточному государству, очевидно, в надежде, что оно выберет социалистический путь развития. Москва одной из первых признала Израиль, а во время Войны за независимость (она же первая Арабо-израильская) советская Чехословакия поставляла израильтянам оружие.
Однако вскоре ставка в деле расширения советского влияния на Ближнем Востоке была сделана на арабские страны, и во всех последующих конфликтах СССР, а затем и Россия, вовсе не были склонны поддерживать "израильскую военщину". Сейчас, конечно, не 1967 год, однако отношение российского руководства (и дипломатического корпуса) к внешнеполитическим инициативам Израиля до сих пор остается более чем критическим.
Стало быть, дело в причинах внутриполитических, точнее - в обстоятельствах внутренней политики Израиля, где все более заметную роль играет "русский" фактор.
То, что из 7,5-миллионного населения Израиля более миллиона (16 процентов) составляют выходцы из республик бывшего СССР, ни для кого не секрет. Значительная их часть приехали в Израиль зрелыми людьми, в силу чего у многих советских репатриантов возникали вполне предсказуемые проблемы с изучением иврита и вообще с интеграцией в израильскую жизнь. В результате русский язык - третий в стране по распространенности после иврита и арабского. Если израильтянин не понимает, когда к нему обращаются по-английски - переходите на русский, не ошибетесь.
Со временем сотни тысяч русскоязычных репатриантов превратились в отдельную категорию электората. Израильские политики обратили на это внимание во второй половине 90-х. Считается, что поддержка русскоязычного населения помогла Биньямину Нетаниягу в 1996 году занять пост премьер-министра. А когда в 1999-м премьером был избран Эхуд Барак, аналитики дружно провозгласили, что своей победой он обязан "русским голосам".
И правда, в ходе предвыборной кампании Барак напрямую апеллировал к русскоязычному электорату - даже публично проиграл в шахматы Натану Щаранскому, бывшему отказнику и лидеру одной из первых русскоязычных политических партий Израиля, "Исраэль ба-Алия" ("Израиль на подъеме").
То есть получается, в некотором роде, что русские сперва привели к власти Нетаниягу, а затем, разочаровавшись, заменили его на Эхуда Барака. Безусловно, это преувеличение, однако очевидно, что голоса русскоязычных избирателей оказывают серьезное влияние на итоги выборов. Особенно в Израиле, где победа зачастую одерживается с минимальным перевесом.
Так что не исключено, что, договариваясь об открытии мемориала в честь солдат Красной армии, израильское руководство надеется сыграть на чувствах русскоязычного электората. Другое дело, что такого рода инициативы чреваты для главы "Ликуда" непредсказуемыми последствиями.
Наряду со стремлением говорить по-русски бывшие советские граждане привезли в Израиль еще целый ряд ценностных установок. Во-первых, для русскоязычного населения характерно весьма скептическое отношение к иудаизму: подавляющее большинство эмигрантов 90-х годов - люди не религиозные. Кроме того, значительная часть бывших соотечественников придерживается право-патриотических политических воззрений.
Несколько недель назад бывший президент США Билл Клинтон неосторожно упрекнул русскоязычных израильтян в том, что они-де препятствуют ходу мирных переговоров с Палестинской автономией. Определенная доля истины в его словах есть. И правда, кому как не Клинтону это знать: среди американцев советского происхождения сторонники республиканцев тоже встречаются значительно чаще, чем защитники прав мигрантов и сексуальных меньшинств.
Понятно, что у недавних иммигрантов есть все основания особенно горячо любить свое новое отечество. Однако неизбежное следствие этой любви в случае с русскими в Израиле, принимая во внимание их численность, - рост влияния правоцентристов и правых радикалов в политической жизни страны.
Для русскоязычных израильтян характерно поддерживать правые партии. Кроме того, популярностью среди них пользуются лозунги, призывающие к секуляризации общественной жизни. Постепенно представительство русскоязычного населения в израильской политической системе окончательно оформилось. Появились партии, чьи платформы отвечают чаяниям русскоязычного электората.
Например, по итогам выборов 2009 года созданная выходцем из Молдавской ССР Авигдором Либерманом партия "Наш дом Израиль" стала третьей по численности в Кнессете, а сам ее создатель занял в правительстве пост министра иностранных дел.
Значительную часть членов партии составляют выходцы из бывшего СССР, а среди заявленных ею лозунгов - борьба против дискриминации репатриантов и введение в стране подобия института гражданского брака. Кроме того, партия Либермана выступает против значительной части планов по мирному урегулированию ситуации с Палестинской автономией.
В этих условиях не очень понятно, насколько Биньямин Нетаниягу может рассчитывать на привлечение дополнительных симпатий русскоязычного электората. Памятник - это, конечно, дело, но есть политики, которые обещают существенно больше. С другой стороны - заигрывания с правым электоратом явно не будут способствовать снижению внутриполитической напряженности в стране.
Впрочем, может и не стоит забегать так далеко. От одного того, что в Израиле появится монумент в честь солдат Красной армии, точно не будет ничего плохого. В конце концов, этот мемориал может стать первым памятником советским воинам на чужой земле, который не будет вызывать у местных жителей смешанных чувств.