Дмитрий Медведев спустя неделю после Владимира Путина подвел свои итоги 2010 года. Первые лица государства избрали для этого разные способы: премьер, сидя в студии, общался с простыми гражданами, а президент - с руководителями трех центральных каналов. Отличало выступления участников тандема не только это - по ходу интервью Медведева неожиданно выяснилось, что у него с коллегой мнения по важным для страны вопросам совпадают далеко не всегда. Что и было продемонстрировано в прямом эфире на всю страну.
Несмотря на то, что программы "Разговор с Владимиром Путиным" и "Итоги года" с Дмитрием Медведевым отделяло всего несколько дней, телевыступления премьера и президента выглядели совершенно по-разному. Если Путин в несвойственной ему манере на некоторых вопросах запинался и иногда даже казалось, не знал, что ответить своему народу, то Медведев все интервью прошел как по рельсам - легко и непринужденно, однажды даже поставив своих интервьюеров в неловкое положение.
ОнлайнИтоги 2010 года
В обоих случаях вопросы готовились заранее, хотя риск импровизации в программе Путина по понятным причинам был выше. Тем не менее, иногда главе правительства даже задавались острые вопросы, что выгодно отличало "Разговор" 2010 года от всех предыдущих. В случае с президентом актуальные вопросы были, однако по-настоящему острых ему так и не задали.
Начал свое интервью президент не с такой болезненной темы, как Путин (тому сразу же пришлось отвечать на вопрос про Манежную площадь) - Медведев решил сначала перечислить главные события 2010 года. В президентский Топ-5 вошли: выход из глобального экономического кризиса, сдвиг в решении проблем детей, природные пожары, подготовка к подписанию с США договора об СНВ и 65-летие Победы.
Немало эфирного времени отняло у президента перечисление успехов и неудач модернизации, которую он по ходу дела попросил не сравнивать с горбачевской перестройкой. Отказываться от своей идеи модернизировать российское общество, как выяснилось, Медведев не намерен - по его словам, все хоть и медленно, но идет по плану.
На вопрос про политическую систему президент повторил то, о чем говорил месяц назад в своем блоге, сделав при этом поправку на недавние уличные беспорядки в российских городах. По его мнению, ответственность за произошедшее несут в том числе политические партии, главная из которых - "Единая Россия" - должна не царствовать, а "проявлять ум, такт и силу". Пожурил Медведев и оппозицию, которая не может быть отрезана от общественной жизни - ей, по мнению главы государства, следует больше участвовать в обсуждении проблем в стране.
Однако куда более интересным (и даже провокационным) получился ответ президента на казалось бы невинный вопрос ведущих о том, кого помимо Путина и Медведева можно считать перспективными российскими политиками. Дежурно упомянув руководителей думских фракций, президент неожиданно причислил к перспективным оппозиционеров Михаила Касьянова, Бориса Немцова, Эдуарда Лимонова и Гарри Каспарова. "Это тоже публичные политики. К ним по-разному относятся. У них у каждого своя электоральная база", - сказал Медведев.
Этим высказыванием президент вольно или невольно возразил Путину, который всего неделю назад в прямом эфире назвал Немцова "и других" алчущими денег и власти подельниками Бориса Березовского, у которых одна цель - распродать всю Россию.
Еще один "щелчок по носу" от президента Путин заочно получил за свои высказывания про Михаила Ходорковского. В ходе беседы с населением премьер охарактеризовал опального олигарха как вора, который должен сидеть в тюрьме и заявил, что его преступления доказаны в суде. Позже ему пришлось оправдываться, что речь шла про первое дело Ходорковского, за которое тот получил восемь лет, однако слова Путина менее двусмысленными от этого не стали.
Медведев же, отвечая на вопрос про Ходорковского, "включил юриста", заявив, что "ни одно должностное лицо, состоящее на государственной службе", не имеет права высказывать свою позицию по этому (или по какому-то другому) делу до момента вынесения приговора. Этим он и ограничился, демонстративно дистанцировавшись от премьера, который с упоением второй год подряд перечисляет зверства, за которые сидит бывший сотрудник службы безопасности "ЮКОСа" Алексей Пичугин.
Но, пожалуй, центральным во всем интервью Медведева был вопрос, который он сам задал своим интервьюерам. Президент поинтересовался у Константина Эрнста, Владимира Кулистикова и Олега Добродеева, правда ли, что говорят люди про цензуру на телевидении - дескать, телеканалы "фильтруют информацию и не дают правды"? То, что ответили ему руководители центральных каналов, войдет в новейшую историю российских СМИ и еще долго будет обсуждаться их коллегами.
Все трое хором заявили, что никакой цензуры, Дмитрий Анатольевич, на ТВ нет - все ограничено лишь законом и нормами морали. Эрнст пошел еще дальше, поставив российское телевидение на одну доску с телевидением крупнейших демократических стран, что звучит еще менее правдоподобно, чем заявление Кулистикова о том, что он "всегда был свободен, когда работал в СМИ".
Впрочем, наивно было бы ждать от интегрированных во власть руководителей федеральных телеканалов скорбных откровений в стиле Леонида Парфенова. Примечательно другое - Медведева, похоже, и правда интересовало, что скажут ему собеседники, которым он задал максимально прямой вопрос, дав свободу выбора - отвечать правду, или в стиле "чего изволите". Президент, который известен как активный пользователь интернета, открыто признал, что события, описываемые сетевыми и оффлайновыми СМИ, имеют "драматический разрыв" - и это главу государства, похоже, не радует.
После такого сеанса саморазоблачения, устроенного ведущими ток-шоу с президентом, ждать от них острых вопросов уже не имело смысла. Их и не последовало. Вместо них руководители трех каналов задали президенту несколько гладких вопросов (вроде: "Не закончится ли реформа МВД с переименованием милиции" или "Не боитесь ли вы WikiLeaks"), а также несколько личных. Личные вопросы - это традиция, которая свято блюдется во всех телеобщениях Путина и Медведева, однако странно, что на сей раз их было всего два - про подаренный в США iPhone ("Я его сыну отдал") и про самого сына ("Новый год встретит с семьей; кем будет, не знаю").
Этим интервью и закончилось, несколько скомкав размеренную беседу, которая по сравнению с путинской у Медведева получилась рекордно короткой - всего один час сорок минут. По идее, "человечная" концовка должна была подбодрить россиян и вдохновить их на новые свершения в новом году, однако ощущения бодрости после подведения президентом итогов почему-то не осталось. Зато остались десятки вопросов, которые, похоже, ему так и не зададут, даже если президент захочет на них ответить.