В последнем ежемесячном музыкальном обзоре 2010 года Лента.Ру оценивает первый посмертный альбом Майкла Джексона, очередной диск проекта "Гришковец и Бигуди", четвертый альбом американской группы My Chemical Romance, а также свежую пластинку петербургской супергруппы "Ю-Питер".
Перво-наперво, успокойтесь и расслабьтесь. Там действительно поет Майкл, а не какой-то подставной пародист. Никогда не поверю, что узнаваемый из тысячи голос Джексона можно с такой точностью сымитировать. Во-вторых, понятно, что Sony, заключившая сумасшедший договор с семьей покойного "короля поп-музыки", откровенно рубит бабло, но, черт возьми, насколько же отличным вышел этот новозаветный апокриф, сборник из параллельного бытия, никогда бы не прорвавшийся в нашу реальность, если бы не скоропостижная смерть певца.
Первый посмертный студийный диск Майкла собирался по кусочкам, а уже выглядит как классический альбом певца. Он стремится звучать максимально приближенно к современным стандартам поп-музыки, но при этом сохраняет фирменные джексоновские интонацию и стилистику. Представленные на "Michael" песни собраны из самых различных творческих периодов музыканта. Есть треки, сочиненные еще в эпоху "Thriller", но так и оставшиеся лежать в закромах; есть песни, записанные накануне смерти. В записи и доведении демо-версий до ума почли за честь участвовать многие: рэперы Эйкон и 50 Cent, Ленни Кравиц, Дэйв Грол из Foo Fighters и прочие. Однако ж никто из них не тянет одеяло на себя, все они деликатно отходят в сторону, выпуская на первый план Майкла. А он-то не без блеска и демонстрирует все, на что способен.
Опять же, понятно, что не сложись обстоятельства подобным образом, все это воспринималось бы совершенно иначе (горечь утраты в сердцах фанатов еще свежа), менее пылко и снисходительно и, возможно, даже брезгливо. Посмертная героизация и канонизация делают свое дело. Только если б не обстоятельства, затворник Джексон, совсем потерявший связь с внешним миром и уже откровенно стеснявшийся собственного гения, вряд ли когда-либо все это явил поклонникам. Говорят, после него осталось несколько винчестеров с сотнями песен. Сколь ни банально и кощунственно звучит, но только смерть снова сделала Джексона настоящим королем поп-музыки. Такой вот шоу-бизнес, е...ный мазафака.
Четвертый совместный альбом Евгения Гришковца с калининградской лаунж-группой "Бигуди" (по факту состоящей из одного мультиинструменталиста Максима Сергеева) стартует с без пяти минут гениальной композиции "Километры" - песни с открытым финалом, провоцирующей на размышления. В ней лирический герой драматурга и актера, 40-летний представитель среднего класса пытается на фоне бодрого гитарного нью-вейва рассчитать скорость своей жизни из подручных средств: шесть чашек кофе в день, одна вечеринка в неделю, полтора любовных приключения в сезон, одно серьезное решение за десять лет, двое детей за всю жизнь и одна свежая рубашка, желательно, каждый день. Этими перечислениями Гришковец рисует довольно точный портрет жителя современного мегаполиса, претендующий на слепок эпохи бесцельных нулевых.
На этом все хорошее заканчивается, и начинается, простите, форменное безобразие. Не секрет, что творческий метод Гришковца - слегка наигранные и приторные задушевность и искренность - у многих уже сидит в печенках (при том, что большому количеству интеллигентов еще вполне себе нравится). Все это бытовое философствование, размышления простым языком об одновременно простых и самых важных вещах хороши в дозированных количествах и перестали работать уже после трех спектаклей, двух книжек, одного альбома (того самого, где "Настроение улучшилось"). Но Гришковец упрямо продолжает метить в одну и ту же цель, порождая сном разума уже натуральных чудовищ.
На "Радио для одного" после рассуждений о настоящем мужчине ("Кто здесь"), признаний в любви песне с радио ("Пусть песня доиграет"), мужской версии земфириной "Webgirl" ("Мужчины у мониторов") и телефонного единения с любимой ("Ближе"), ей-богу, хочется расплеваться. Ну или хотя бы просто воскликнуть, как Станиславский, "не верю!" Гришковец откровенно заговаривается, повторяется, ехидно прищуриваясь, и, как следствие, не смотрится по-настоящему искренним и честным ни с самим собой, ни со своей аудиторией. Фальшь и паразитирование на давно и успешно пройденных вещах до добра еще никого не доводили. Не пора ли сменить творческий метод?!
My Chemical Romance из года в год пытаются доказать, что они не имеют ничего общего с эмо-панком, который звучит в магазинах для скейтеров. Последний диск группы "Danger Days: True Lives Of The Fabulous Killjoys" справляется с этим чуть хуже, чем предыдущий "The Black Parade", но в целом оставляет приятное впечатление.
С MCR связаны две удивительные вещи. Во-первых, эта типичная американа-рок группа двухтысячных, как когда-то Deftones (они ожидания оправдали с лихвой), заставляет верить в чудесное превращение из шумного бестолкового поп-панка для детей младшего школьного возраста в группу, которую будут вспоминать если не как символ эпохи, то просто как важный коллектив своего времени. А во-вторых, не дает покоя неочевидная параллель с The Smashing Pumpkins. И дело не во внешнем "закосе" вокалиста MCR под раннего Билли Коргана, а скорее в желании записать свою "Mellon Collie and The Infinite Sadness". "Danger Days" сравнение со знаковым альбомом девяностых не выдерживает, но и не слишком расстраивает. Запись вышла вполне цельной с музыкальной точки зрения, что подтверждается еще и сквозным сюжетом о "Безумном Максе" в стиле MTV, отраженном в отличном клипе на сингл "Na Na Na".
Первая половина альбома "Danger Days" выглядит совсем не так, как этого хотелось бы. После совершенно "квиновского" по размаху и задумке "Black Parade" непросто натыкаться на примитивные риффы и некоторую скудность вокальных линий. Ближе к концу ситуация выправляется, особенно за счет незаурядных "S/C/A/R/E/C/R/O/W" и "Destroya", благодаря которым и начальные песни альбома перестают
казаться такими уж простыми.
В отличие от большинства так называемых mall-emo групп, My Chemical Romance с иронией относятся к себе, и это отлично слышно на записях. Именно отсутствие высоколобой, поддельной драматичности и делает
"Danger Days" альбомом, который не стыдно слушать из-за боязни встать в один ряд с мальчиками и девочками, что носят черно-розовое, но не имеют представления о Rites of Spring и Sunny Day Real Estate.
Но, конечно, воровать барабанную партию из "1979" было совсем не обязательно. (Павел Борисов)
"Ю-Питер", все-таки, уникальный состав. Фактически, это последние среди непосредственных участников и очевидцев хранители традиций клуба "Что? Где? Когда?" русского рока. Ни БГ, ни Шевчук, ни Кинчев не держатся сейчас корней так, как Бутусов и Каспарян. При этом бывший предводитель "Наутилуса" и экс-гитарист "Кино" хорошо представляют себе, что творится за окном, и, как и вышеперечисленные мэтры, делают поправку в звуке на текущий момент. Но по духу они несомненно ближе всех прочих к традициям рок-клуба.
На "Цветах и терниях" композиторские и аранжировочные таланты Вячеслава и Георгия (да-да, дорогие читатели, не надо больше нас поправлять: с некоторых пор Юрий Каспарян сменил имя и ныне предпочитает называть себя Георгием) выливаются в местами первостатейный пост-панк (ближайшие аналогии из собственного прошлого - "Наугад" и "Последний герой"), практически недосягаемый для нынешних звезд жанра по качеству исполнения, как, например, в выдающейся песне "Прятки", каждая нота в которой находится на своем месте и не вызывает ни малейшего вопроса.
Впрочем, к середине альбом заметно проседает (либо теряется концентрация у слушателя) - водораздел проходит по разухабистой плясовой "Что же я такого" - и возрождается только к финальной цоевской "Дети минут" с очередным прекрасным и надрывным соло Каспаряна. Несмотря на все очевидные заслуги, что делать со всем этим набором, ясно не вполне. "Цветы и тернии" наверняка бы понравились скромному русскому парню Даниле Багрову, находящему правду жизни за сухими сермяжными аккордами и скупыми, но точными словами. Только все Багровы к исходу нулевых повывелись.