События, произошедшие в Египте 28 января, потрясли не только эту страну и Ближний Восток, но весь мир. В сущности никто не был готов к тому, что казавшийся незыблемым авторитарный режим посыпется как карточный домик под ударом демонстраций, у которых даже не было организатора или хотя бы вдохновителя.
Кто и почему
25 января прошли первые массовые манифестации, которые повергли в глубокий шок руководство страны. Удар пришелся оттуда, откуда никто не ждал: ни голодающие бедняки, которым то и дело чего-то не хватает, ни отмороженные исламисты из запрещенных "Братьев-мусульман" к выступлениям никакого отношения не имели. На улицы вышел местный средний класс - сравнительно обеспеченные и образованные молодые люди, имеющие при этом доступ к интернету.
Именно Сеть и стала средством организации демонстраций. Вдохновленные примером Туниса, где люди сумели скинуть опостылевшего диктатора, политически активные египтяне организовали в Facebook несколько групп, приглашающих всех желающих принять участие в митинге протеста 25 января. Приглашения рассылались также через Twitter и просто по телефонам - при помощи смс.
Технология сработала на редкость удачно - к полудню 25 января только на одной из страниц в Facebook около ста тысяч человек подтвердили, что примут участие в митингах. Разумеется, что для этого им надо было как минимум иметь аккаунт в социальной сети и доступ к интернету. То есть о готовности выйти на улицы заявили вполне продвинутые египтяне, а не какие-нибудь дремучие экстремисты, только что вышедшие из пустыни.
Именно эти люди, способные критически воспринимать действительность, лучше других понимали, что страна движется в направлении, противоположном прогрессу. Из поездок по миру, из Сети, из передач спутниковых каналов они знали, что для нормального развития страны в обществе должна быть постоянная и острая дискуссия, что спецслужбы должны заниматься безопасностью всех граждан, а не только власти, причем сама власть обязана регулярно меняться. Все это в Египте было наоборот.
Кроме того, страна, попав в крепкие объятия американского "стратегического партнерства" почти полностью утратила самостоятельность во внешней политике. А для египтян (особенно молодых и амбициозных), не без оснований считающих свою страну лидером арабского и исламского мира, это очень досадно - если не сказать больше.
В общем, на улицы с самого начала вышло не стадо под руководством алчущего власти вожака, а индивидуальности, сумевшие самостоятельно организоваться и потребовать не денег, полномочий или привилегий, а кое-чего поважнее - свободы, права выбора и достоинства.
Получилось, правда, не очень.
Когда и как
"День революции" 25 января к свержению правительства не привел. Это была своего рода репетиция перед основным митингом, намеченным на 28 число. Тем не менее, один очень важный результат у первого митинга был - люди перестали, а власть начала бояться. Люди поняли, что вполне имеют право на отстаивание своего мнения на демонстрациях.
27 января митинги не прекращались, хотя и носили локальный характер. Все изменилось в пятницу 28-го.
Пятница для мусульман - вообще особый день. Во-первых, это выходной. По традиции, все собираются на общую молитву в мечетях, после которой обычно слушают проповедь имама - когда "на злобу дня", когда просто "о вечном". На сей раз правительство настоятельно попросило имамов не баламутить народ и попросить всех разойтись из мечетей по домам. Трудно сказать, к чему именно имамы призвали людей, однако те расходиться и не подумали - улицы Каира и других городов тотчас заполнились молящимися, молниеносно переквалифицировавшимися в демонстрантов.
Тут надо отметить один момент: с самого утра 28 января в Египте перестал работать интернет и выключилась мобильная связь. Власть сообразила, как именно протестующие координируют свои действия и решила не облегчать им жизнь. Но в пятницу роль социальных сетей с успехом исполнили мечети - последние новости о перемещениях полиции и демонстрантов люди узнавали именно там.
С религиозной составляющей протестов связано еще одно интересное наблюдение: местные христиане-копты пообещали защищать своих сограждан-мусульман от полиции, пока те будут молиться. Это стало настоящей сенсацией, учитывая то обстоятельство, что отношения между этими двумя общинами всегда были весьма прохладными.
Тем временем в Каире началось противостояние - демонстранты пытались прорваться на площадь Тахрир (Освобождения), а местный ОМОН "отоваривал" их дубинками и рассеивал слезоточивым газом. Противостояние шло с переменным успехом: манифестанты где-то наступали, где-то их разгоняли.
Ситуация стала радикально меняться ближе к вечеру. Из Александрии, Суэца, Порт-Саида и городков поменьше стали приходить сообщения о том, что демонстранты разогнали полицию, а многие полицейские просто побросали свои шлемы, щиты и дубинки и присоединились к согражданам.
В Каире то же самое произошло с наступлением сумерек. Полиция исчезла с улиц. Несмотря на объявленный комендантский час, никто и не думал расходиться по домам. Более того, демонстранты выместили свою ненависть к режиму на здании правящей Национально-демократической партии: небоскреб в центре города разграбили и подожгли.
После этого в город вошли подразделения египетской армии. Народ был в восторге. Все прекрасно помнят, что в Тунисе, где ситуация была очень схожей, военные настоятельно попросили сотрудников полиции и спецслужб разойтись по домам, прекратив тем самым кровопролитие.
Ситуация в столице более или менее устаканилась, хотя в некоторых кварталах звучали выстрелы - военные вели отстрел мародеров и слишком буйных демонстрантов, решивших разгромить в городе все, что только можно. Так, например, от уничтожения спасли местный телецентр, которому грозило полное разорение.
Интересно, что с мародерами боролись и сами манифестанты. Например, каирские музеи, в которых хранятся бесценные египетские древности, защищали от разграбления живой цепью из самих манифестантов. Будущие поколения еще скажут большое спасибо этим людям.
Тем временем в большинстве случаев манифестанты и военные братались, просто разговаривали и даже ужинали вместе. Взаимной агрессии не было. Армия не стала открывать огонь по согражданам ради сохранения власти Хосни Мубарака.
День, несмотря на почти сотню убитых, остался за демонстрантами. Но борьба не закончилась.
Реакция
Мировые лидеры смотрели на происходящее в Египте с оторопью. Ни в Вашингтоне, ни в Иерусалиме, ни в Москве, ни в Брюсселе, ни в Давосе, где сейчас собралась мировая элита, не знали, как реагировать на египетскую революцию.
С одной стороны - все вроде бы за демократию. Американцы, например, ради этого полезного и хорошего дела не стесняются целые страны захватывать. Но тут ситуация иная. Демократия, как выяснилось, хороша только тогда, когда ее можно контролировать. Если же нет "демократического" лидера, на которого можно надавить, убедить, подкупить, запугать или убить (если уж на то пошло), то вся прелесть народовластия в глазах просвещенных лидеров Запада тускнеет.
Тем более, когда дело касается страны, обладающей стратегической важностью не только в региональном, но и в мировом масштабе. На камеру европейцы и американцы мямлили что-то невразумительное - типа "мы призываем стороны воздержаться от насилия и подтверждаем свою приверженность поддержке базовых прав и свобод человека". На прямой вопрос "Вы за людей или за диктатора?" ответ всякий раз был примерно таким: "Мы следим за развитием ситуации и подчеркиваем недопустимость кровопролития".
"Ну вот. Белый дом собрал пресс-конференцию, чтобы продемонстрировать ясность и твердость своего смятения и неуверенности", - не без ехидства написал в своем Twitter бывший спичрайтер Джорджа Буша Джошуа Тревино.
Вообще, самой честной была израильская реакция на события. Один из министров правительства Биньямина Нетаниягу прямо заявил, что лучше уж диктатор Мубарак, чем черт знает кто, избранный демократическим путем. Мотивация была примерно такой: Мубарак - это, конечно, не идеал, но он хотя бы контролируемый и предсказуемый. А позволять арабам самим выбирать себе лидера - нельзя, так как диковатые они и вообще не доросли до демократии.
Цинично, конечно, но у израильтян свой интерес: все договоренности с Египтом они заключали в расчете на авторитарного руководителя, который будет управлять страной без оглядки на народ. Простой пример: по просьбе американцев и израильтян и вопреки воле египтян Мубарак держал границу с сектором Газа на замке. Подлинно демократический лидер эту границу, без сомнения, откроет. Это приведет к завершению блокады сектора и резкому усилению движения ХАМАС.
Более того, контролируемый и авторитарный режим в Египте был одним из столпов ближневосточной политики США. Если он рухнет, всю систему отношений в регионе придется выстраивать заново. Тридцать лет работы - насмарку. Хуже того: новое правительство Египта может существенно испортить американцам жизнь. Например: запретить военным кораблям использовать Суэцкий канал. Народ такое решение с восторгом поддержит, а у Вашингтона появится новая головная боль глобального масштаба.
Вот поэтому западные лидеры, даже понимая, что режиму не устоять, несут полную ахинею, требуя от Мубарака проведения каких-то неведомых реформ.
Реформы и реформаторы
Египетский президент решил ухватиться за эту соломинку: впервые с начала массовых выступлений он - сильно потускневший и явно нервничающий - показался на телеэкранах с обращением к народу. Суть его речи была такой: "Ребята, я все понял. Завтра же меняю правительство, создаю рабочие места, провожу демократизацию и вообще я всегда был за народ, это бояре у меня плохие. Поэтому - хватит бузить и давайте снова жить в согласии".
Надо сказать, что на этот шаг ему пойти было очень непросто. Все комментаторы отмечают, что Мубарак всегда считал себя непревзойденным мастером интриги, хитрым, мудрым и дальновидным политиком. Этот человек заслужил репутацию очень высокомерного и даже заносчивого. Поэтому расписываться в своей слабости и просить, поджав хвост, о снисхождении собственных подданных ему было ой как нелегко.
Но демонстранты подвига не оценили. Им нужна только одна реформа - избавление от осточертевшего диктатора. Раз и навсегда.
В ночь на 29 января, когда волнения пошли на убыль, выступление Мубарака только обозлило египтян. Поняв, что он патологически влюблен во власть и не может с ней расстаться даже в сложившихся условиях, люди снова вышли на улицы. К этому моменту против президента уже выступали не только пользователи интернета и средний класс, но и все остальные египтяне - от мала до велика.
Наступило утро. После молитвы люди увидели, что все улицы в центре Каира и других крупных городов забиты танками и бронетранспортерами. По сравнению с предыдущим вечером военных было значительно больше. Суть их появления стала ясна ближе к полудню. Поняв, что "реформами" никого обмануть не удалось, власти объявили, что с 16:00 по местному времени в стране снова будет действовать комендантский час.
При этом прозвучало грозное и недвусмысленное предупреждение: те, кто останется на улицах после указанного часа, "окажутся в опасности".
После того, как полиция и "всесильные" спецслужбы фактически разбежались, у Мубарака остался только один козырь в борьбе с манифестантами - вооруженные силы.
Однако в Египте армия - это не просто орудие в руках политического руководства страны, а вполне самостоятельный институт с собственными интересами - политическими, экономическими и социальными. С самого начала революции военные вели себя нейтрально, не поддерживая ни режим, ни демонстрантов.
Командирам был отдан один приказ: не допускать в городах безобразий и пресекать случаи мародерства. Стрелять по согражданам военные не стали ни вечером 28-го января, ни днем 29-го. Несмотря на объявленный комендантский час, людей на улицах становилось больше и больше. Танки стояли, не шелохнувшись.
Ни посулы, ни угрозы не сработали: люди от требования отставки Мубарака не отказались.
Будущее
Протесты не прекратились, полиция разбежалась, армия в происходящее не вмешивается, лишь поддерживая порядок. У президента не осталось действенных рычагов влияния на развитие событий.
На момент написания этой статьи финал всей этой истории еще не был известен. Но три наиболее вероятных сценария уже просматривались.
Первый: это тунисский вариант. Местные военные, не желая доводить ситуацию в стране до анархии и давать шанса исламистам, попросили президента уйти по-хорошему. Как известно, доброе слово и револьвер действуют на людей волшебным образом - спустя сутки Зин эль-Абидин Бен Али в ранге простого гражданина Туниса отдыхал в Саудовской Аравии.
После этого с большим трудом было сформировано временное правительство, которое начало готовить страну к внеочередным выборам.
Такой вариант устроил бы египетских демонстрантов больше всего. Однако из-за своей непредсказуемости он не очень годится для Запада. Для Мубарака это означало бы не только спокойную старость в изгнании, но и потерю всего имущества его приближенными.
Второй выход из сложившегося положения - создание переходного правительства во главе с кем-то из близких Западу людей. На эту роль годятся как минимум два человека: бывший руководитель МАГАТЭ Мохамед эль-Барадей и начальник Генштаба Сами Хафез Энан.
В этом случае демонстранты были бы не очень довольны, поскольку антиамериканские настроения среди них очень сильны. Однако Запад вздохнул бы с облегчением: появился бы тот самый контролируемый и демократический лидер. Для Мубарака такой вариант - о двух концах: к стенке эль-Барадей его точно не поставит, но уголовное преследование инициировать может.
Ну и третий вариант передачи власти попытался протолкнуть сам действующий президент. Мубарак назначил вице-президентом Омара Сулеймана - начальника разведки и "серого кардинала" Египта. В случае отставки Мубарака именно он станет новым главой государства. Разумеется, Сулейман не станет портить жизнь своему бывшему патрону, которому обязан практически всем.
На Западе и в Израиле Сулеймана хорошо знают - он постоянно участвовал в переговорах по ближневосточному урегулированию и зарекомендовал себя жестким, но вменяемым человеком.
Но вот демонстранты едва ли примут назначенца Мубарака, хотя среди простых людей у Сулеймана репутация
неплохая. Слишком уж велика ненависть к уходящему президенту.
Как именно завершится египетское противостояние, скорее всего, станет известно еще до конца января. Ситуация уже приблизилась к своей кульминации.