11 февраля 2011 года - в день празднования 32-й годовщины Исламской революции в Иране - Тегеран получил большой и по своим последствиям многообещающий подарок от египетского народа: свержение режима Хосни Мубарака. Египет для Ирана - особая страна. Несмотря на многочисленные трения в отношениях с арабским миром, Иран с ним тем не менее уживается, а с редкими странами - Сирией и Ливаном - даже дружит. Исключением для ИРИ были два государства - саддамовский Ирак и Египет Хосни Мубарака. С первым - ушедшим в историю благодаря американскому вторжению 2003 года - Иран воевал почти целое десятилетие в 80-х, второй же вызывал, прежде всего, мировоззренческое презрение Тегерана.
Египет Хосни Мубарака почти целых три десятилетия был антиподом исламского Ирана: в Каире правил по сути антиисламский светский режим, который почти дружил с Израилем, не верил в возможность уммы и иные популярные почти 1300 лет в исламском мире политические проекты, за исключением политических свобод поддерживал всякие другие свободы и вместо хомейнистского принципа "ни Запад, ни Восток", определяющего антагонизм Ирана со всеми центрами силы, дружил и с Западом, и с Востоком. Американский союзник Мубарак поддерживал отличные отношения с Россией, с Европой, с арабскими странами, с Израилем, да и в общем-то со всеми кроме Ирана, режим в котором оценивал почти в тех же выражениях, что и американские президенты.
И вот Мубарак ушел, причем в максимально удобном для его недругов варианте - его сверг народ, а не иностранные войска, спецслужбы или правительства. По крайней мере, иранские СМИ и политики именно так комментируют египетские события, отказавшись от тиражирования излюбленных в Тегеране конспирологических версий, ключевыми фигурами которых являются американские, британские и израильские спецслужбы, сионизм, империализм и прочие. Тегерану сегодня не до конспирологий: он так увлекся своей моральной победой, что, кажется, перестал обращать внимание на отношение самих египтян к своей революции. Так, по крайней мере, выглядит ситуация с призывами в адрес египтян, с которыми выступает иранское руководство. 4-го февраля лидер Ирана Али Хаменеи выступил с поддержкой протестного движения в Египте и Тунисе, назвав его логическим продолжением иранской исламской революции 1979 года, причем часть его выступления была откровенно похожа на призыв к священной войне.
Почти 10-минутное выступление Хаменеи транслировалось по иранскому телевидению, в том числе и по англоязычному каналу, который входит в основные пакеты спутниковых телеканалов для арабского мира, и сразу же распространилось по интернету. Очевидно, что Хаменеи, как минимум, рассчитывал на благодарность за моральную поддержку со стороны египетской исламистской оппозиции во главе с "Братьями мусульманами". Однако реакция египетской оппозиции была неожиданной даже для опытного иранского руководства и довольно грубой по критериям восточного этикета. В ответ на речь Хаменеи "Братья мусульмане" распространили заявление, в котором говорится, что события в Египте - революция вовсе не исламская, а народная - революция мусульман, христиан и представителей всех религий и слоев. О благодарности речи не было вовсе. Но даже после такого ответа египетских исламистов иранская сторона продолжила призывать египтян не бояться и восставать, весьма осторожно направляя свои призывы непосредственно к египетскому народу, без упоминания названия оппозиционных групп и структур.
Между тем надо отметить, что ответ "Братьев мусульман" Хаменеи - о том, что египетские события являются народной революцией - отражает реальное состояние дел в Египте, которое достаточно сильно напоминает иранские события 32-летней давности. Начавшиеся в августе 1978 года в Иране волнения и демонстрации не имели ярко выраженной религиозной направленности. На документальных кадрах того времени, запечатлевших уличные демонстрации в Иране, можно увидеть вполне светскую толпу, в составе которой - молодые девицы, женщины с модными прическами и даже в мини-юбках. И только на завершающей фазе иранской революции Хомейни стал ее лидером, а сама революция перешла в исламскую. Что будет происходить в Египте в течение ближайших месяцев и лет - трудно предугадать, но очевидно, что союз получившего образование в Европе молодого египтянина и бойца "Братьев мусульман", образовавшийся во время их совместного стояния на площади Тахрир, распадется. Точно так же, как распался направленный на свержение режима шаха союз хомейнистов с демократической иранской оппозицией. А вот то, что будет с Египтом в дальнейшем, представляет для Ирана отнюдь не только теоретический интерес.
На данном этапе ясно одно: несмотря на то, что народные волнения частично перекинулись в сам Иран, от свержения режима Мубарака Тегеран пока в основном только выигрывает. Нельзя сказать, что в плоскости реальной политики Мубарак особо сильно мешал Ирану, однако с полной уверенностью можно предположить, что Египет без Мубарака превратится в страшную головную боль для Соединенных Штатов и Израиля, от которых потребуются неимоверные усилия для нормализации обстановки в стране. Хотя основ для такой нормализации немного. И вот почему:
1. Ни Военный совет египетской армии, которому переданы временные полномочия по управлению страной, ни вице-президент Омар Сулейман, ни действующее правительство не обладают достаточным ресурсом легитимности, чтобы, воспользовавшись общественной поддержкой, нормализовать ситуацию в государственном масштабе. Они останутся чуждыми народу до тех пор, пока сам народ не изберет свое руководство.
2. Однако перспективы "избранного народом" руководства в Египте весьма сомнительны, с учетом того, что в стране фактически отсутствует состоявшийся институт оппозиции, а такие популярные среди части египетского общества организации, как "Братья мусульмане", только выходят из тени. В ближайшие недели и месяцы миллионы протестующих разделятся на части и группы со своими четкими и не очень политическими и экономическими интересами. Эти группы и начнут бороться за власть. Дай Бог, чтобы только через институт выборов, который в Египте обещают сделать независимым и реально работающим. Но так или иначе, есть вероятность, что процесс "кристаллизации" оппозиции и ее интересов в Египте может быть долгим и даже кровавым, что превратит страну в новый центр региональной нестабильности.
Тут для сравнения надо вспомнить, что происходило в Иране после исламской революции 1979-го года. В стране началась отчаянная борьба между скинувшими шаха группами, сопровождающаяся кровавыми столкновениями и террористическими актами, жертвами которых стали десятки политиков с разных сторон. В том числе такие высокопоставленные, как второй президент Ирана Раджаи и второй после Хомейни по авторитетности лидер революции Великий аятолла Бехешти. И никто не знает, что бы стало с Ираном, если бы Саддам Хусейн не напал на него, что дало повод Хомейни консолидировать страну для борьбы с внешним врагом, закрутить гайки и жестко расправиться со своими оппонентами.
К счастью или к сожалению, но на Египет в ближайшее время никто нападать не собирается, и новая власть вынуждена будет существовать в условиях постоянной борьбы со своими оппонентами, стараясь не переходить грань в жесткости ответа: такое может спровоцировать новый переворот. Американцы также завязнут в этой борьбе, всячески стараясь не допустить, чтобы "Братья мусульмане" или иные исламисты пришли к власти в Египте, а после возможного прихода - чтобы не распространили свое влияние по всему региону. Благодаря новому очагу напряженности в мусульманском мире Иран сможет вздохнуть спокойно и посвятить ближайшие годы завершению процесса создания ядерного оружия. Появление последнего может сделать иранский покой по-настоящему долговечным. Тегеран также очень постарается использовать свободное от возможного американского и израильского удара время для установления лучшего контроля над политическими и экономическими процессами в Ираке, где он уже давно стал не менее влиятельным центром силы, чем Вашингтон. Так что уход Мубарака открывает для Ирана широкие региональные возможности, не воспользоваться которыми было бы преступлением для любого состоявшегося и амбициозного государства, каким и является Исламская республика.
Но еще более интересно, что сложившаяся в Египте ситуация в чем-то объединила часть интересов США, Израиля и Ирана: все три страны будут делать все возможное, чтобы египетские процессы не перекинулись через Синайский полуостров на Ближний Восток. Регион с точки зрения потенциала социальных и политических катаклизмов является самым взрывоопасным в мире: в нем практически повсюду у руля государств находятся группы и лица, власть которых лишена как бесспорной традиционной, так и рациональной легитимности. Практически во всех странах региона реальной оппозицией власти являются не выпускники Гарвардского или Сорбонского университетов и не партии демократического толка, а самые настоящие махровые исламисты, ненавидящие одновременно США, Израиль и шиитский Иран. Дальнейшая демократизация Ближнего Востока станет головной болью для всех стран, которые могут пострадать от исламизации региона. Так уж сложилось, что шиитский Иран попал именно в группу таких стран, наряду с США и Израилем.
Было бы наивно ожидать, что Тегеран предпримет прямые действия для того, чтобы не допустить экспорта египетской революции: у него для этого нет достаточных ресурсов, о чем, в частности, говорит и жесткий ответ "Братьев мусульман" иранскому лидеру - Иран в Египте самостоятельным игроком не является. Неблагодарной работой по ограничению регионального экспорта египетской революции будут заниматься американцы при активной помощи Израиля. Ирану же предстоит укрепить свои позиции в политической борьбе в Ливане и Ираке и окончательно привести к власти в этих странах проиранские силы, а также сделать все возможное для обеспечения стабильной жизнедеятельности режима Башара Асада в Сирии, над которым висит дамоклов меч очередной народной исламистской революции. Другой задачей иранского руководства на краткосрочную перспективу является подавление эйфории собственно иранской оппозиции, возникшей в связи с египетскими событиями.
Надо отметить, что демонстрации в Египте вызвали одобрение не только официального Тегерана, но и иранской оппозиции. Один из ее лидеров Мир-Хосейн Мусави официально поддержал египетскую оппозицию, добавив, что "если бы правительство Египта не фальсифицировало выборы, оно не встало бы перед такой ситуацией". Впрочем, иранскую оппозицию волнует другое: эйфория, вызванная событиями в Тунисе и Египте, может побудить иранское общество к новому витку борьбы с ныне правящей элитой.
До последнего времени, как известно, дела у иранской оппозиции шли из рук вон плохо: молодые активисты летних волнений 2009-го почти без исключения были арестованы и посажены, власть начала успешно ограничивать свободу передвижения лидеров оппозиции, на встрече с которыми, впрочем, собиралось уже не особенно много народа. Но самое важное - режим показал свою силу в ноябре 2010-го, когда иранский суд выдал санкцию на арест сына бывшего президента и оппонента Ахмадинеджада, руководителя Совета по определению целесообразности принимаемых решений Али Акбара Хашеми-Рафсанджани. Против него выдвинуты официальные обвинения в спекуляции и поддержке антиправительственных акций в 2009-м, что звучит, скорее, обвинением в адрес самого Хашеми-Рафсанджани - миллиардера-политика, почти явно поддержавшего антиправительственные демонстрации в 2009 году.
Без сильного толчка поднять новую антиправительственную волну (без которой оппозиции мало на что можно было бы рассчитывать на парламентских выборах 2012 года) иранской оппозиции не удалось бы. Таким толчком и послужили события в Египте. Первые спонтанные митинги в Тегеране начались 11 февраля, 12-го под домашний арест был посажен второй по значимости лидер оппозиции Мехди Кяруби, 13-го на улицы Тегерана вышло несколько тысяч демонстрантов, были отключены facebook и twitter, 14-го под домашний арест был посажен Мир-Хосейн Мусави, начались первые столкновения между демонстрантами и полицией. Что будет происходить в течение ближайших дней и недель в Иране, точно сказать трудно, но для настоящей революции в этой стране пока нет никаких веских оснований: власти полностью контролируют ситуацию, а оппозиция ослаблена. По всей вероятности, новый виток демонстраций вскоре сойдет на нет, и стороны начнут готовиться к парламентским выборам 2012 года.