В минувшие выходные завершилось посольство российских официальных лиц в Ливию. Делегация во главе со спецпредставителем президента РФ по Африке успела встретиться и с членами официального правительства в Триполи, и с представителями мятежного Национального переходного совета в Бенгази. Однако по истечении двух недель перспективы урегулирования в Ливии - а также роль России в этом урегулировании - нисколько не прояснились.
Позиция России в отношении конфликта в Ливии с самого начала не отличалась последовательностью. Сперва Москва проявила нехарактерную мягкость, воздержавшись в ходе голосования в Совете безопасности ООН по резолюции 1973 (этот документ сделал возможным проведение в Ливии международной операции, предоставив союзникам право применять "все необходимые средства" для защиты мирного населения страны).
Когда через два дня союзники во главе с Великобританией, Францией и США начали бомбить ливийские военные объекты и позиции войск Муаммара Каддафи, Россия резолюцию осудила. Правда, не обошлось без недоразумений: выяснилось, что президент Дмитрий Медведев и премьер Владимир Путин во взглядах на ливийский конфликт расходятся. Глава правительства назвал операцию Запада "крестовым походом", на что Медведев заявил, что резолюция ООН отражает понимание Россией происходящего в Ливии, и попросил Путина в будущем от подобных комментариев воздержаться. Этот случай впоследствии назвали самым серьезным спором внутри отечественного правящего тандема за всю его трехлетнюю историю.
Дмитрий Медведев окончательно сформулировал свое отношение к резолюции 1973 только к середине июня. В интервью The Financial Times 18 числа он заявил: "Мое глубокое убеждение, что из неплохой резолюции сделали бумажку, которой прикрывается бессмысленная военная операция. Во всяком случае, если бы мои коллеги мне сказали, что вы хотя бы воздержитесь, а мы потом будем бомбить различные объекты, я бы, конечно, дал другие инструкции" (приводится перевод интервью, опубликованный на сайте Кремля).
Кстати, к этому моменту резолюцию 1973 стали трактовать совсем широко: в частности, в НАТО (с 31 марта организация руководит военной операцией в Ливии) заявили, правда неофициально, что предоставленный ООН мандат фактически дает союзникам право уничтожить Муаммара Каддафи.
Но вернемся к позиции России. Отказавшись блокировать резолюцию Совбеза и при этом осудив бомбардировки союзников, Москва вскоре заявила, что Каддафи у власти в Ливии не место. Как выразился замглавы МИД РФ Сергей Рябков, своими действиями ливийский лидер лишил себя легитимности, и теперь ему "нужно помочь уйти".
Когда на саммите "Большой восьмерки" в Довиле в конце мая был впервые поднят вопрос о необходимости начала мирного урегулирования в Ливии, предполагалось, что отправной точкой в переговорах между Бенгази и Триполи станет именно этот пункт: Ливия без Каддафи. О посредничестве в переговорах западные страны попросили Россию (без сомнения, этому шагу предшествовала напряженная дипломатическая торговля; в частности, французская пресса пишет, что Россия согласилась поддержать отставку Каддафи в обмен на формальную просьбу о посредничестве со стороны "Восьмерки").
В первых числах июня в Ливию отправился спецпредставитель президента по Африке Михаил Маргелов. В последующие дни он встречался и с представителями мятежного Национального переходного совета (свою миссию Маргелов начал с посещения Бенгази), и с официальным ливийским руководством (в Триполи российского посланника принимал премьер-министр Багдади аль-Махмуди; встретиться с Муаммаром Каддафи Маргелову, насколько известно, не удалось).
В ходе своего визита в Ливию Михаил Маргелов говорил об уникальной позиции России как государства, не разорвавшего дипотношений с Триполи, но при этом установившего прямые контакты с мятежным правительством. Представитель президента старательно подчеркивал, что противоборствующие стороны воспринимаются Россией в качестве равных. Даже гуманитарную помощь из России Маргелов обещал направить всем участникам конфликта.
Однако из обеих столиц Маргелов вернулся, вроде бы, ни с чем. То есть формально и в Бенгази, и в Триполи идею мирных переговоров при посредничестве России горячо поддержали, а 18 июня для их проведения даже появилось место - Тунис предложил для этого остров Джерба (не самая нейтральная территория, если учитывать, что всего полгода назад тунисцы успешно выдворили из страны собственного президента Бен-Али, но все же). Однако о чем стороны смогут договориться - пока непонятно.
Главным препятствием для компромисса остается судьба Муаммара Каддафи. Повстанцы настаивают, что сядут за стол переговоров только после того, как ливийский лидер и вся его семья покинут пределы Ливии. В Триполи, в свою очередь, заявляют, что Каддафи является "сердцем и символом страны" и о его изгнании и каких бы то ни было санкциях в его отношении не может быть и речи.
Позиция России по этому вопросу, опять-таки, неоднозначна. Исходя из заявлений, которые делал в ходе своего визита Михаил Маргелов, становится понятно, что Москва по-прежнему выступает за уход Каддафи из власти. Спрецпредставитель президента РФ говорил, в частности, об "ощущении" того, что ливийский народ видит свое будущее без нынешнего лидера. С другой стороны, Маргелов заявлял также, что Ливии необходимо "народное примирение" и Муаммар Каддафи должен стать участником этого процесса. "В арабском мире есть традиция прощения и примирения, и многие в прошлом одиозные лидеры режимов в этом регионе продолжают жить в своих странах как частные лица, несмотря на то, что в свое время они были свергнуты", - цитирует Маргелова "Интерфакс".
Еще больший сумбур в происходящее внесла неожиданная поездка в Триполи президента ФИДЕ и бывшего главы Калмыкии Кирсана Илюмжинова. Ему, в отличие от Михаила Маргелова, удалось добиться личной встречи с Каддафи, он даже сыграл с полковником в шахматы (партия завершилась вничью). Москва от визита Илюмжинова постаралась дистанцироваться, подчеркнув, что в Триполи он ездил как частное лицо. Однако многие, и среди них глава британского МИДа Уильям Хейг, усмотрели в шахматной партии некий символизм - дескать, партия самого Каддафи заходит в эндшпиль.
И все же говорить, что усилия Москвы лишены всякого смысла, конечно, нельзя. Смысл, по крайней мере для самой России, заключается, в первую очередь, в возможности значительно усилить свое влияние в регионе и за его пределами. Формальная просьба о посредничестве со стороны стран "Восьмерки" существенно повышает престиж России на Западе, а усилия, направленные на начало переговорного процесса, должны позитивно восприниматься не только в Ливии (отношения с которой после распада СССР у нас были не сказать чтобы особенно теплыми), но и в других охваченных беспорядками странах Магриба и Ближнего Востока. Надо полагать, что бомбардировки НАТО, в ходе которых, случается, гибнут мирные жители, лишь усиливают эффект от миротворческих инициатив России, пускай их результаты пока что выглядят малоощутимыми.
Уже сейчас посольство Маргелова в Ливию сделало возможным участие России в качестве посредника по урегулированию ситуации в Сирии. А глава МИД Туниса в беседе со спецпредставителем президента РФ и вовсе предложил выдвинуть кандидатуру Дмитрия Медведева на получение Нобелевской премии мира за усилия в Ливии.
Более того, в парадоксальной позиции России можно усмотреть фундамент будущего компромисса: уход Каддафи и его семьи со всех руководящих постов в обмен на защиту от преследования. В другой ситуации можно было бы говорить о сценарии, когда официальное правительство "сдает" своего лидера в обмен на скорейшее прекращение огня. Однако, судя по вестям с фронтов, даже несмотря на бомбардировки НАТО правительственные войска с натиском повстанцев справляются. А появившиеся сообщения о том, что у мятежников в Бенгази закончились средства к существованию, позволяют предположить, что и повстанцы смогут проявить некоторую гибкость.