Андрей Смирнов трудился над фильмом "Жила-была одна баба" почти четверть века. Фильм рассказывает о судьбе простой крестьянской женщины из тамбовской деревни в период с 1909 по 1921 год. Заканчивается сюжет во времена антоновского восстания. Главные роли в фильме исполнили Дарья Екамасова, Владислав Абашин, Роман Мадянов, Всеволод Шиловский, Максим Аверин, Алексей Серебряков и другие. В одной из ролей снялся Юрий Шевчук. Несмотря на несомненные художественные достоинства фильма (редкий случай, когда о нем можно сказать "шедевр"), путь в прокат ему пока закрыт. Об этом и многом другом "Лента.Ру" побеседовала с режиссером и сценаристом картины Андреем Смирновым.
Лента.Ру. Я слышал вы долго шли к этому проекту? Много лет ничего не снимали.
Андрей Смирнов: Да, это долгая история. Дело в том, что мы начинали вдвоем с режиссером Борисом Яшиным. Мы сделали одну полнометражную картину ("Пядь земли", 1964), две короткометражки ("Эй, кто-нибудь!" 1963 года и "Шуточка" 1966 года), и потом пришло время разделиться. Моя первая самостоятельная картина - короткометражка "Ангел" - была сделана в 1967-м году к пятидесятилетию советской власти. Это довольно вольная экранизация рассказа Олеши, сделанная на материале Гражданской войны. Дело происходит в деревне в двадцатом году - как раз в конце Гражданской войны. Фильм был положен на полку (откуда его достали только через 20 лет), негатив картины куда-то таинственным образом исчез, а меня на три года лишили работы в кино. В 1979 году я снимал свою последнюю картину "Верой и правдой" - она вышла на экраны в 1980-е годы и была чудовищно покорежена цензурой. Вплоть до того, что на половине картины меня остановили и сказали: "Пока ты это не переснимешь, вторую половину не дадим снимать". Им казалось, что это идеологические претензии, а на самом деле правки били по художественной части фильма.
И я решил, что с меня хватит: я снял четыре картины, и ни одна не вышла на экран в таком виде, в каком я ее делал. Мне надоели проблемы с цензурой, я решил с режиссурой завязать. Но я не ушел из кино - переучивался на сценариста, стал зарабатывать в основном как актер, работал в кино, в театре, написал пьесу "Родненькие мои", которую поставили около 30 театров по России. Потом я сделал парочку сценариев, по которым были сделаны картины, преподавал, поставил два спектакля в театре, но режиссурой не занимался принципиально.
В 1987 году я работал исполняющим обязанности первого секретаря Союза кинематографистов, и Союз кинематографистов, который занимал в те годы очень активную гражданскую и политическую позицию, первым среди всех организаций поставил вопрос об отмене цензуры. И вот когда уже запахло этой самой отменой, в декабре 1987 года, я вскочил среди ночи и записал в дневнике, что можно сделать картину о Тамбовском восстании. С этого момента до окончания картины прошла почти четверть века, 24 с половиной года. Вот такая история замысла.
А почему вы решили снять фильм о Тамбовском восстании, о крестьянстве? Ведь эта страница Гражданской войны, скажем так, не особенно известна широким массам.
Специалистам-то она хорошо известна. Это ключевой вопрос нашей сегодняшней жизни - разобраться в том, что же произошло в России. В 1917 году по переписи 83 процента населения России были отнесены к крестьянскому сословию. На самом деле их было больше. Я думаю, что не менее 7-8 процентов еще составляли сезонные рабочие, которые зимой работали на заводе, а как только наступал Егорьев день (день, когда можно было пахать), они уходили в деревню. Там за лето типичный рабочий проходил весь цикл от пахоты до пахоты, в сентябре убирал картошку, а на Покров - это по старому стилю 1 октября - играл свадьбы. А потом этот человек опять уходил на завод и становился рабочим.
Именно поэтому Октябрьский переворот на самом деле был не революцией, а контрреволюцией против того, чего добился Февраль. Эта революция была направлена против помещиков и капиталистов только на словах, а на самом деле ни помещики, ни капиталисты, ни буржуазия, ни интеллигенция не пострадали так, как пострадали два существенных класса России - крестьянство и духовенство. У любой нации культура стоит на базе национальной ментальности. А что у нас составляло эту ментальность? Это крестьянский образ жизни и православие.
Эта сердцевина и была подрублена в октябре 1917 года. Духовенство гибло тысячами уже в 1918 году, причем в совершенно жестоких формах - их прибивали гвоздями, распинали, отрубали руки, ноги, варили в кипятке. Несколько тысяч новомучеников сегодня признаны и канонизированы церковью, и неизвестно, сколько их еще осталось.
А крестьянам вообще предстоял долгий крестный путь. 25 октября по старому стилю произошел Октябрьский переворот, 9 ноября, то есть чуть больше, чем через две недели, из Петрограда ушел первый продотряд, а наспех организованная ЧК уже в феврале 1918 года по своим сводкам сообщает о более чем 400 вооруженных восстаниях крестьян - и это только по шести губерниям, которые контролировала новая власть. То есть крестьяне поднялись по всей стране. Ленин ненавидел крестьянство лютой ненавистью, впрочем, как и Горький, и желание укротить крестьян, наказать их и заставить ходить по струнке у него было с самого начала. Временное правительство тоже пыталось ввести твердые цены и реквизировать продовольствие, потому что нужно было кормить армию. Но расстреливать за картошку мельче куриного яйца – это, конечно, до большевиков никому в голову не приходило.
В общем, в 1918 или в 1919 году численность продармии (то есть той части людей, которых забирали в армию, а занимались они только тем, что у своих собственных крестьян с применением оружия забирали хлеб и хлебные припасы) доходила до 70 тысяч человек. И это только в центральной России.
Поэтому история революции меня, конечно, волновала с молодых лет, я много читал об этом, интересовался. А после отмены цензуры появилась реальная возможность сделать картину об этом. Тамбовское восстание просто было наиболее крупным из крестьянских восстаний. Там в 1920 году назначили совершенно сумасшедшую норму продразверстки - 11 миллионов пудов, в то время как урожай составил как раз 11 миллионов пудов, то есть вывезли практически все. Тамбовская губерния в начале века была огромной, от нее большевики отрезали половину, сегодня это Рязанская губерния, Воронежская, Пензенская, Саратовская. Население было больше трех миллионов, из которых промышленные рабочие не составляли и ста тысяч, притом что уровень жизни был не очень высокий: по данным Брокгауза и Эфрона, 40 процентов крестьян были безлошадными. Это благодатная земля, на которой неурожайные годы все-таки случались, потому что это все равно, выражаясь агрономическим языком, зона рискованного земледелия. Но такого настоящего голода там не было никогда. Ведь довели до людоедства - ели мертвых детей, зимой 1920 года в деревне жрали кору, лебеду и так далее. Такого Тамбов до этого не знал.
И когда в 1920 году силой вывезли буквально все, в Каменке восстание вспыхнуло с новой силой. Оно шло с 1918 года, но к осени 1920 года у Антонова было больше 50 тысяч бойцов – это примерно как у Пугачева. Тем более что это все были мужики, которые воевали на фронте с оружием в руках. По данным ЧК, в 1919 году насчитывалось 250 тысяч дезертиров. Это люди, которые шли с фронта - армия-то была крестьянской. Большевики развалили фронт, и мужики пошли по домам. Естественно, оружие никто не отдал. Так что это очень кровавый, очень важный узел нашей истории.
Когда запахло какими-то демократическими переменами и исчезновением цензуры, я вообще наивно полагал (тогда я уже был немолодой человек, мне было 40 лет), что наше кино и литература первым делом ринутся в революцию и историю Гражданской войны, потому что по количеству драм в каждой семье и по сравнению с ними Шекспир - это музыкальная комедия. Почему-то этого не случилось. Но для меня было очевидно, что если я вернусь в кино, то я вернусь за этим.
Когда начались съемки, непосредственно работа над фильмом?
Съемки начались 18 июля 2008 года.
Получается, что фильм сняли достаточно быстро?
Не очень быстро, потому что конец лета был не очень удачным. Мы должны были снимать лето и осень 2008 года, а потом в зимнюю экспедицию 2009 года закончить съемки. Но несколько дней шли дожди, артисты знаменитые, занятые, нам не удалось их собрать, и пришлось летом 2009 ехать туда снова. Съемки закончились 4 сентября 2009 года.
А проводились ли какие-то архивные исследования перед тем, как писать сценарий?
Совсем немного, лет 18. В 1987 году появился замысел, я стал готовить свой сценарий в начале 1990-х, а закончил его в 2004 году. То есть с перерывами - лет 14. В это время, как я уже говорил, я делал и какие-то другие вещи, но несколько лет ушло не только на работу с архивами. В Тамбовской губернии сегодня нет ни одного района, в котором бы я не побывал: и в деревне жил, и с бабками общался, и с музейщиками работал. Большую роль сыграл ныне, к сожалению, покойный (он умер за месяц до начала съемок) борисоглебский историк Владимир Самошкин. Вообще, над этой темой работали и работают многие, но Самошкин сумел еще при советской власти написать исследование об Антоновском восстании (эта работа, получившая называние "Хроника Антоновского восстания" была издана только в журнале). Теперь, не без моего участия, эта книга издана издательством Солженицына "Русский путь", Александр Исаевич в свое время написал к ней предисловие.
Сложно было снимать?
В каком смысле сложно? Это вообще довольно тяжелое ремесло. Вы же видели картину? 200 человек профессиональных актеров, тысячные массовки.
Я имел в виду то, как народ встречал, как люди реагировали, когда узнавали, что снимают фильм именно про Антоновское восстание?
Очень хорошо. Сначала нужно было Тамбовскую губернию приучить к этой мысли. Тут мне помог тогдашний министр культуры Михаил Ефимович Швыдкой. Он вместе со мной поехал туда, познакомил с губернатором, Олегом Бетиным, который вначале был очень испуган этим сценарием. Но постепенно они привыкли к этой мысли, я туда ездил, а уж когда мы приехали группой, нам и администрация помогала: в частности, сильно улучшили дорогу в Кривополянье - село, где происходила основная часть съемок, там была ужасная дорога.
Обычная вроде для тех мест...
Нет, даже по тамбовским меркам это была чудовищная дорога. Такая, что можно застрять даже в сухую погоду. А они насыпали дорогу (асфальтовое покрытие сделано не было, но грунтовую дорогу построили - прим. "Ленты.ру"), помогали с транспортом и так далее. А что касается бабок – вы видите, как они играют в картине – они считают, что это про них. И всегда, когда мы приезжали, бабки приносили нам бутылку превосходного самогона. У нас есть записи, как они поют, мы подружились.
Получилась почти этнографическая экспедиция?
Да, конечно, музыкальный продюсер (это ее голос звучит в картине) - Оля Юкечева, замечательный музыковед и этнограф из Покровского ансамбля, она всем этим руководила, она с ними знакомилась, заставляла петь, записывала. Все это пригодилось, она даже учила наших артистов разговаривать по-тамбовски.
Это, кстати, очень специфическая часть, иногда даже сложно понять, что говорят.
Все сюжетообразующие реплики там слышны четко. А какие-то вещи, конечно, бывает, ускользают.
Мне кажется, что это только добавляет правдоподобия происходящему.
Это же очень важно. Как и костюмы, например. С нами работала Людмила Гаинцева, выдающийся художник по костюмам, она сумела достичь необыкновенного уровня. С нами работал художник Владимир Гудилин, сам елецкий, он все это выстроил – теперь же нет таких домов с соломенными крышами - и так далее.
Я слышал, что старые срубы вам свозили со всей области. А из близлежащей Комаровки народ собирал, помогал.
Там нет практически ни одного нового бревна. Мы покупали дома, и это было очень важным условием, чтобы в кадре было видно, что это бревна обжитые, настоящие. И Гудилин сумел это превосходно сделать. Мы нашли людей, которые умеют крыть дома соломой, их очень мало, это редкость. Поэтому там настоящие избы - построенные художниками, но из бревен домов, в которых жили люди.
Это бросается в глаза в каждом кадре.
Эта картина должна была быть такой или никакой. Естественно, мы работали с краеведческим музеем - они подсказали какие-то вещи. У меня были контакты с университетом, при котором есть небольшой этнографический музей, очень интересный, с прекрасными фотографиями. Одним из первых зрителей еще неготовой картины была замечательная дама Александра Михайловна Кульчицкая, тамбовский краевед, этнограф, преподает в Тамбовском университете, она есть у нас в титрах. Так вот она мне сказала: "Ни к чему не могу придраться". Александра Михайловна была у нас на съемках, и мы советовались, когда были какие-то спорные вопросы. Чтобы мы работали как Бог на душу положит - такого не было.
Для современного российского кино нехарактерно такое внимание к деталям.
Это не внимание к деталям, это ремесло. Или человек владеет своим ремеслом, или нет. В ремесло режиссера в обязательном порядке входит как умение развести мизансцену, построить кадр и смонтировать эпизод, так и внимание к деталям, необходимость изучать материал, если надо - этнографию, воспроизводить ее в той мере, в которой требует данная стилистика.
Как вы нашли актрису на главную роль, долго ли искали?
Для двоих актеров не было проб. Это Всеволод Шиловский, который играет попа, – роль писалась для него. Я еще в процессе написания понял, что мне нужен Шиловский. Он еще кобенился, пришлось уговаривать. На эту роль проб не было.
И не было их на роль Баранчика, которую играет Рома Мадянов. У меня уже была написана первая часть, я работал над второй, когда мне предложили сниматься у Глеба Панфилова в сериале "В круге первом". Там у меня большой эпизод - я играю зека инженера Бобынина, которого приводят в приемку министра безопасности Абакумова, а Абакумова играл Мадянов. Я Мадянова знал пацаном, когда он в 14 лет играл Гекльберри Финна в фильме Данелия "Совсем пропащий", с тех пор я его не видел. Мы познакомились, сели репетировать, и через пять минут мне было ясно, какой это замечательный партнер, какой замечательный артист, и я ему там и сказал: "Ты будешь у меня сниматься".
Также не было проб у Руслановой, поскольку я знаю ее сто лет. По всем остальным ролям пробы, конечно, были, и на главного героя пробовались практически все девочки этого возраста, более или менее заметные актрисы, как знаменитые, так и неизвестные.
То есть это был длительный процесс?
Да, конечно.
У Дарьи Екамасовой, исполнительницы главной роли, просто настоящая красавица получилась.
Старались.
Ну и Баранчик лютый. В паре мест вообще до дрожи.
Прекрасный артист, классный. Вообще сейчас очень талантливое поколение молодых артистов, я с ними познакомился...
Значит, есть отличные молодые артисты?
Да, есть замечательные артисты. А Влад Абашин, который играет Ивана? А Леша Шевченков, который играет Малофея? А Леша Серебряков, который играет Лебеду? А Граня Стеклова, которая играет Паньку? А Андрюша Курносов, который играет ее мужа? А Дуся Германова, которая играет Феклушу?
Основные съемки были в Тамбове, часть павильонных - в Минске, там есть и минские артисты, но в кадре, кроме московских, питерских и минских артистов, есть театральные актеры - в основном тамбовские, мичуринские, елецкие, липецкие. Также актеры из Самары, Саратова, Ярославля, Нижнего Новгорода, Ростова. Вся центральная часть России так или иначе принимала в этом участие. Это очень талантливое поколение. Если помните, в конце, в сцене расстрела есть парень в синей рубахе, который просит табачку у Серебрякова, а потом передает - Саша, замечательный нижегородский артист. Много очень хороших артистов.
Переходим к самому интересному: как с прокатом этого фильма?
Пока похвастать не могу. С прокатом пока плохо. Крупнейшие прокатные фирмы отказываются брать картину в прокат.
Каро, ЦПШ?
Да.
Чем мотивировали?
Тем, что для той аудитории, которая сегодня есть в кино, - то есть подростки от 14 до 26 лет - эта картина слишком длинна, слишком мрачна, слишком сложна. Они не знают, кто такой Тамбов, что такое Тамбовское восстание, им это неинтересно, для попкорна и кока-колы это не годится. А люди старше 30 лет, которых, наверное, могла бы заинтересовать эта картина, в кино не ходят. Поэтому, как сказал мне один из них: "Для нас это прямой убыток. У нас 52 премьеры в год, то есть каждую неделю. Поэтому для нас русская картина - это обвал, это потерянные деньги".
Сразу хочется вспомнить, что выпустили, например, две части "Утомленных солнцем".
Ну это особый случай, чего его обсуждать?
Я погляжу, вы не сильно унываете по этому поводу?
Да что-нибудь да будет. Понимаете, я хоть и старый уже, но думаю, что если изделие есть, то будет у него и судьба. Картина есть, я, конечно, вижу в ней много недостатков, касающихся в основном собственно режиссуры, но за одно я могу поручиться: она не похожа ни на какую продукцию, которая делается в России последние десять лет.
Да и раньше, если честно.
Это уже не мне судить. Поэтому она найдет свою судьбу - рано или поздно.
А почему картина вдруг обрывается? Два с половиной часа - мне показалось мало.
Да? Очень приятно.
Окончание фильма просто неожиданно для зрителя. Судьба этой бабы началась в 1909 году, ожидаешь окончания где-то в районе 1960-х.
Нет, это далековато, так далеко я не метил.
То есть у вас не было мысли о продолжении? И всю эту историю с Тухачевским и химическим оружием не включили.
Нет, я с самого начала знал, что не будет ни батальных сцен, ни Тухачевского, ни Антонова - никаких исторических лиц. Когда еще ни строчки из сценария не было написано, я погрузился в материал, стал изучать. Надо было вплотную знать историю Гражданской войны, я же городской человек - нужно было понять, как живет крестьянин, и вообще историю крестьянства и его судьбу в России, перепады его положения. Этнография Тамбова, диалект – все это надо было изучать как научные дисциплины. Без этого знания нельзя было рассчитывать на какой-то успех. Сюжет начался с того момента, когда я понял, что героиней должна быть баба, а не мужик.
Еще одно важное соображение: советская власть длилась 74 года. Написаны тысячи томов, в том числе сотни томов о деревне. И писали не слабые люди - талантливые: и Сейфуллин, и Малышкин, и Леонов, я уж не говорю о мощной волне так называемых деревенщиков, возникшей в 1960-е годы. Если не считать "Ивана Денисовича", за все 74 года нет ни одной вещи, ни одного романа, ни одной повести, в которой рассказали бы - а что пережил мужик, когда случилась революция? Обыкновенный мужик-крестьянин в Орловской или Иркутской губернии? Уже после Солженицына была замечательная повесть Сергея Залыгина "На Иртыше", но она рассказывает о 1931 годе, о раскулачивании. Есть "Тихий Дон" – пожалуй, единственная вещь, которая рассказывает как раз об этом, но казачество – это все-таки весьма специфическая ветка русского племени. А вот там – Тамбов, Кострома, Иркутск, Урал – нет никого, кто рассказал бы об этих событиях не с большевицкой точки зрения. Если у Панферова, например, или у Леонова героем бывал мужик, который был против, то вся история была о том, как он становился за или как его ломали. А что пережили вот эти 90 процентов русского населения – этого нет. Мне кажется, важнейшая задача - сказать об этом для потомков. Здесь же про каждого из нас: у каждого есть или ближайшие предки, или родичи в деревне. Это в той или иной мере пережила практически каждая семья в России. И об этом нет фильмов.
У вас очень позитивный взгляд на все. Мне кажется, что не снимают потому, что не в состоянии, грубо говоря. Такое впечатление, что эта тема современным режиссерам не по зубам просто. Вон что сейчас снимают о Великой Отечественной войне...
Но есть же и хорошие вещи среди них.
Да почти нет.
Ну почему? Сериал "Штрафбат", "Звезда" Коли Лебедева. Нет, попадаются хорошие.
К тому же "Штрафбату" сразу возникают претензии фактологического характера.
Да, да. Но тем не менее. Например, "Брестская крепость" - первые 40 минут сделаны просто замечательно.
Такое чувство, что люди не заинтересованы в производстве именно такого материала...
Ну как не заинтересованы? Режиссер не может быть не заинтересован в том, чтобы сделать максимально хорошо. Просто каналы, продюсеры, мало денег – ведь кинематограф стал продюсерским. Но это не американские продюсеры, которые живут по сто лет. Эти продюсеры только примеряются, им кажется, что они все знают, но они работают в очень специфических условиях, сегодня они зарабатывают только с американским кино.
После вашего фильма сильное ощущение несправедливости какое-то. Как преступление, о котором все знают, но ничего не говорят, делают вид, что ничего такого не происходило.
Но не надо забывать, что погибло около 100 миллионов из всех слоев общества - от крестьянина до остатков аристократии, головка была срезана последовательно. В первую очередь, рабочий класс, потому что работяги, занимавшиеся в марксистских кружках, действительно занимавшиеся, - такая рабочая социал-демократическая аристократия, которая и сделала революцию, - все погибли уже в 1920-е годы, сразу после смерти Ленина, когда началась борьба с Троцким и так далее - одна волна за другой. В период с 1917-го по 1921-ый перестреляли попов и очень жестко утихомирили крестьян, но с перепугу объявили НЭП. С 1921-го года по 1929-ый, до начала уничтожения кулачества как класса, деревня встала на ноги. Притом что все равно были репрессии, появились промышленные товары, расцвели крестьянские кооперативы - кооперативы, которые содержали техникумы, имели свои газеты. И опять стало по пять-шесть детей - пока не сломали шею. А после того, как утихомирили крестьян и перестреляли попов, следующей волной стали рабочие - сразу после смерти Ленина. Нет ни класса, ни прослойки.
А если в историях еще покопать...
Весь Шекспир там еще спрятан. Когда-нибудь до него дойдет дело. Там есть такие истории, которые просто так не придумаешь. Вот жалко, что мне столько лет, а то я бы... Из Сибири, из Алтайской губернии в 1931-м году раскулачили семью, а семья была от старых времен – дед ее держал, было 11 сыновей, дети, внуки, все работали. Загнать их в колхоз было невозможно, они богатые были. В общей сложности в семье 38 человек было - 38 человек садилось за стол каждый день, представляете? Вывезли их, что называлось, "за болота", то есть вверх по Оби. Обычно старики погибали еще по дороге, но эти не погибли. И потом они куда-то исчезли. Они должны были быть на учете, и ЧК доложило, что пропали - то ли все погибли, то ли что. Прошло четыре года, и в 1935-м году с самолета заметили в тайге какое-то поселение, доложили. Туда отправили дознавателей. Дознаватели не вернулись. Отправили еще дознавателей – и те не вернулись. Тогда туда была отправлена рота солдат, с пулеметами – все как надо. Выяснилось, что в тайге стоят несколько домов, которые поставила эта семья. Все работают, живы-здоровы, понарожали детей, есть кладбище – похоронили своих стариков. Эту деревню солдаты брали штурмом: с пулеметами, со всем, с чем положено, положили кучу народу, ни одного не взяли живым. Когда уже нечем было стрелять, мужики поубивали детей, жен и с собой покончили. Если бы, конечно, делать кино - оттуда один человек должен был бы уйти, этим и надо было бы кончать.
В тайгу, вглубь...
Конечно! Таких сюжетов немереное море, если брать с 1917 года! А чего стоят истории, когда два брата оказывались по разные стороны – один белый, другой красный?
Это уже совсем что-то шекспировское.
Но это же было. В Москве есть метро "Улица Подбельского", было два брата, тамбовские. Один стал министром связи, рано умер, а другой был лидером тамбовских эсеров и погиб в лагерях, причем он был абсолютно неукротимый, как его ни гнобили.
Это спрятано на каждом шагу. В Тамбове в Кривополянье мы выбрали Кривополянскую церковь - она живописна, как раз того времени, конца 19-го века, перестроена в начале 20-го, обшарпанная, ее не тронули, она хорошо стоит на холме - снизу хорошо видна и так далее. А рядом Пахотный Угол, одно время в Пахотном был штаб Антонова. И вот мы снимаем сцену расстрела заложников, выставили актеров, и баба Маня привела свою тетку бабу Катю, ей 92 года, но голова у нее соображает прекрасно. Ира Бессарабова сняла документальную картину "Под говор пьяных мужичков" у нас на съемках, вы, может быть, найдете в интернете, - там как раз интервью с этой бабой Катей. И она мне говорит: "Вот где борода-то стоит (это был артист тамбовского театра) - стоял мой папанька, а мне было четыре года, я помню, как его шлепнули". И так вся Тамбовская губерния - куда ни ткни.
А в Кирсановском районе - это такой Антоновский центр - есть большое село Паревка, там сейчас поставили новую деревянную церковь, и тогда было домов триста. В один день там расстреляли 80 заложников - Тухачевский и его команда. В три порции. Естественно, мужики все в лесу, а это были бабы, подростки, деды. Восемьдесят человек! Я приехал туда - двухэтажная каменная школа, разговорился с учительницей. Она говорит: "А у нас музейчик есть - хотите посмотреть?" Мы пошли. Это сарай-музей, и там висят фотографии председатель сельсовета, которого пристрелили антоновцы, и чекист. Я говорю: "Как?! Это же у вас 80 человек убили?.." - "Ну, нас так учили". Так пора уже переучиться, ведь 20 лет прошло, можно было что-то узнать!
Людям просто неинтересно. Может толчок нужен, чтоб они заинтересовались, стали изучать вопрос. Вот как раз ваш фильм может послужить таким толчком.
Это если они его увидят.
Вот у нас с вами какая-то совсем антисоветская беседа выходит, а на самом деле кино честное получилось. В том смысле, что все палачи, все жертвы, с обеих сторон.
Да, я старался, этот узел показать, эту трагедию. Оттого и конец такой немного фэнтезийный, с этим Китежем - мне не хотелось, чтобы после фильма возникало желание повеситься. А так молодым будет понятнее.
Ну, фэнтезийный, если только человек "Сто лет одиночества" не читал.
Да это так.