9 июля 2011 года исполняется 15 лет со дня смерти Сергея Курехина – выдающегося музыканта, признанного новатора и неподражаемого мистификатора. Он был одной из ярчайших фигур советского андеграунда 1980-х. В официальной прессе его называли "хулиганом-гением"; друзья и коллеги величали Капитаном.
Талант Курехина, посвятившего себя музыке с малых лет, с легкостью преодолевал любые границы и был востребован повсюду. Из консерваторских аудиторий он вступал на джазовые площадки, оттуда летел на сцену ленинградского рок-клуба, в телевизионные студии, киношные павильоны и далее во все остальные творческие пространства.
Курехин, кажется, без остановки искрил новыми идеями, ломал привычные шаблоны и устои и притягивал к себе таких же, как он сам, неординарных, свободомыслящих и креативных. Результатом этого стала "Популярная механика", авангардный оркестр мечты, объединивший чуть ли не половину рок-клуба - участников "Кино", "Странных игр", "Аукцыона", ДДТ, "Аквариума" и многих других коллективов, в том числе, например, симфонических и театральных. Современники относили перформансы "Поп-механики" к сильнейшим культурным переживаниям своего времени. Музыканты же признавались, что только под руководством Капитана им удавалось выходить за рамки собственных стилистик и образов и становиться полноценными творцами.
Идеи Курехина зачастую не встречали понимания у обывателей; для них они были слишком непривычными и вздорными. Курехин шокировал и раздражал, устраивая намеренные провокации. Чего стоит только один хрестоматийный "Ленин - гриб" - часовой сюжет телепрограммы "Пятое колесо", в ходе которого Курехин с абсолютно серьезным видом доказывал зрителям, что вождь мирового пролетариата является не чем иным, как грибом. Известно, что очень многие в Советском Союзе, доживавшем свои последние дни, приняли эту издевку за чистую монету.
Как истинный гений, он был противоречив, загадочен, не всегда понятен, но ярок, масштабен и притягателен. Таким он остался в воспоминаниях друзей, коллег и современников.
Артемий Троицкий:
Курехин, конечно же, был заводилой. Несомненно, он был катализатором. Люди гораздо более популярные и известные, чем Курехин, они все плясали под дудку Курехина. Все они были - не скажу его марионетками, но скажу так, его поклонниками и ассистентами. Курехин был главный. Курехин был абсолютно уверен в себе. Курехин мог делать все, что угодно. Ему было достаточно щелкнуть пальцем, и выстраивалась шеренга или колонна в составе всего питерского андеграунда.
Он создал целую школу этого стебного самопиара и научил этому большое количество народа. Самые известные из них – это, наверное, покойный Тимур Новиков и Африка Бугаев.
Общеизвестно, что во время "Поп-механик" все шло вразнос. Сами артисты на сцене уже не понимали, что вокруг них происходит. А Курехин в эти мгновения как раз чувствовал себя, наверное, богом, создающим вселенную из хаоса. В эти минуты, я думаю, Сережка испытывал мгновения высочайшего кайфа. То есть он любил дойти во всем до конца.
Алла Пугачева:
Буквально за год до его смерти нас потянуло друг к другу… Приходит Серега, садится за стол, и в глазах такой чертенок озорной. И он сразу выбросил такой поток информации на меня. Я не могла понять, то ли он всерьез какие-то вещи говорит, то ли не всерьез. А потом, после все этого просто сказал: "Я просто хочу пообщаться. Я всегда хотел, но боялся". И я сказала: "Я, в общем, тоже хотела пообщаться". Он много говорил о том, что часто что-то делал шутки ради, а музыкальные критики тут же принимались это обсуждать, анализировать. В ту нашу встречу он предложил еще встретиться и обсудить, что мы можем сделать вместе. На следующий день мы даже вместе играли на рояле, и именно тогда я поняла, что не видела в нем никогда романтика. Он же, безусловно, им был.
Константин Райкин:
Курехина я узнал после скандально известного эфира "Ленин-гриб". Потом с тех пор я стал его ловить на экране, что-то про него пытаться узнать. Он был человеком обаятельным. Я с удивлением узнал, что он композитор. И с грустью подумал о том, что так много про него не знал. Я потом пару раз его увидел в Доме Искусств в Петербурге. Он для меня один из людей, с которыми у меня связано ощущение новой эпохи в нашей жизни, перелом в сознании. Он не просто эпатировал, он делал это талантливо. Если даже вспомнить тот эфир с Шолоховым: ведь как здорово, что можно посмеяться над тем, что нам кажется незыблемым. Вот это поразительно, в этом и есть ощущение воздуха свободы. Тогда это воспринималось так. И этот воздух свободы был связан с Курехиным.
Сергей Летов:
Россия - очень немузыкальная страна. Здесь на первом месте стоит слово. И музыка – это
главным образом песня, у которой слова с аккомпанементом. Русский рок – это авторская песня с утяжеленным аккомпанементом. Или что-то глубоко вторичное. А Курехин прежде всего был музыкантом. У него тексты имели место сказки, они были не важны. Важна была музыка. Когда у нас начнут воспринимать музыку прежде всего, а слово как нечто дополнительное?! Наверное, из-за этого логоцентризма и
непонятен Курехин. У нас музыканты-инструменталисты не важны. Кого все знают?! Того, кто пел. Кто не пел, тот в нашей стране непопулярен.
Люди тянутся ко всему необычному, они тянулись к Курехину. В стране ощущался огромный энергетический подъем. Все не кондовое, не советское, не попсовое, оно воспринималось на "ура". "Поп-механика" была одним из двух коллективов, которые приносили прибыль в Ленконцерте. Вторым коллективом была группа "Август", они играли хеви-металл. Вот они единственные рентабельные. Никакая не эстрадная, а авангардистская группа была популярная. Курехин чувствовал дух времени. И он ему соответствовал. Он был сыном своего времени.
Борис Гребенщиков:
Альбом "Табу" был ужасным в том смысле, что Сережке хотелось играть на всех инструментах, на всем, что придумало человечество, а в его распоряжении было только плохое пианино, а если в концертных залах - то рояль препарированный. Вот это бесило его, конечно, очень сильно. Но мы это компенсировали, мы играли очень много разных вещей, мы играли и в "Аквариуме", и все его штуки, и всяческие джемы с какими-то free music исполнителями.
Жанр, в котором развивался Курехин, - провокация, провокация узких умов. Потому что люди заперты в своем аду, хотя их никто там не держит, и Сережка всю жизнь боролся за то, чтобы эти стенки разбить. 99,99 процента его гениального творческого потенциала уходило на разрушение стереотипов.
Когда Сережка осуществлял любые проекты, от самых маленьких, вдвоем, до большого оркестра, он получал физическое удовольствие оттого, что он управляет корпусом людей и они осуществляют то, что он хочет, и получается бредятина, которая нарушает советскую серость. Его враг был советская серость, серость любого
мышления. Советская серость, европейская серость. И концепции применялись только для того, чтобы как-то все это обосновать, держать вместе, не распугать людей. Несмотря на то, что он был библиофилом и хорошо знал массу эзотерических вещей, удовольствие получаешь не от процесса восприятия эзотерических вещей, а от процесса их осуществления, внедрения. Вся эзотерика заключалась в том, что он был взрывом, который сбивал координаты огромного количества сотен тысяч людей. Думаю, что от этого он получал удовольствие.