В конце октября стало известно, что главный редактор "Сноба" Владимир Яковлев покинет проект. Ранее из "Сноба" ушли заместитель Яковлева Маша Гессен и несколько известных журналистов. Пока в "Онэксиме" Михаила Прохорова обсуждают будущее издания, самое время подвести итоги проделанной работе: за три года своего существования "Сноб" стал самым обсуждаемым медиапроектом в России, но при этом дал - как читателю, так и журналистскому сообществу в целом - не слишком много.
Каких-то решений по "Снобу" от Михаила Прохорова на рынке ждали довольно давно - можно сказать, с момента его основания, ведь настолько затратный проект долго содержать не мог ни один инвестор, даже если он входит в десятку самых богатых людей России. В результате перед "Снобом" была поставлена задача о выходе на самоокупаемость к концу 2011 года, но, как следует из поста Яковлева на "Снобе", с выполнением экономических задач все вышло не совсем удачно.
Впрочем, о том, насколько успешным был выпуск "Сноба" с финансовой точки зрения, спорить, по всей видимости, будут еще очень долго - сам Яковлев, как следует из того же поста (и комментариев к нему), считает результаты удовлетворительными. Позднее об удовлетворенности финансовыми показателями "Сноба" заявили и в "Онэксиме" (см. комментарий Сергея Лаврухина), хотя вопросы к финансовому состоянию проекта все равно остаются.
Тем не менее, из комментария того же Лаврухина стало очевидно, что "Онэксим" решил уволить Яковлева не за финансовые результаты, а за то, что он не поддержал изменения, которые будут происходить со "Снобом". Что это за изменения - непонятно, так что пока остается только вспоминать, чем прославился "Сноб" при Яковлеве.
Почти сразу же после основания журнала и социальной сети для снобов, в которую принимались только успешные и/или знаменитые люди, стало известно, что наполнением этой самой сети занимаются "лиазоны". Новое для российской журналистики словечко быстро стало модным, хотя круг обязанностей лиазонов был весьма специфическим.
Лиазонам, по словам журналиста и участника "Сноба" Бориса Акимова, "выдавалось" по несколько десятков знаменитостей, с которыми те должны были постоянно находиться на связи. Если на сайте завязывалась та или иная дискуссия, лиазоны должны были звонить "своим" знаменитостям и брать комментарии, а потом оформлять эти комментарии в записи на сайте. Таким образом, сами участники клуба "Сноб" могли и не вести никаких блогов на самом проекте - вместо них это делали лиазоны. В результате на сайте иногда появлялись довольно странные записи или комментарии от лица тех или иных знаменитостей, которые порой могли даже и не догадываться, что их слова записываются.
Лиазоны, по определению того же Акимова, должны были постепенно становиться друзьями своих знаменитостей и, таким образом, добывать информацию в неформальной обстановке уже не в качестве журналистов, а в качестве своего рода инсайдеров.
За три года работы лиазонов само это слово в России толком так и не прижилось, а подобной практикой не заинтересовалось ни одно другое издание. Так что если допустить, что социальная сеть на "Снобе" будет закрыта, то и лиазоны, видимо, вскоре канут в Лету - уж слишком странной выглядит дружба журналиста со знаменитостью, слова которой являются для него источником заработка.
Еще одной отличительной особенностью "Сноба" стало то, что проект был ориентирован на русскоязычную аудиторию, проживающую не только в России, но и по всему миру. Жизни в Париже, Нью-Йорке, Лондоне и других крупных городах в журнале посвящены целые вкладки. Кроме того, "Сноб" стали издавать в Лондоне и Нью-Йорке - по словам Яковлева, тиражи зарубежных изданий в 2011 году составляют по 20 тысяч экземпляров.
"Глобальный русский" - одна из самых успешных идей Яковлева, реализованных в "Снобе". Во всяком случае, одни из наиболее острых дискуссий между русскоговорящими людьми на вечную тему "уезжать или оставаться" были развернуты именно на "Снобе". Кроме того, проекту действительно удалось добиться известности за пределами России - достаточно набрать в Google слова Global Russian Snob, чтобы увидеть десятки американских и британских газетных статей. Правда, посвящены они в основном тому, какие блины подавали на той или иной спонсируемой "Снобом" вечеринке и кто из знаменитостей эту вечеринку посетил.
И все же словосочетание "глобальный русский", скорее всего, войдет в язык. Ведь до "Сноба" попытки объединить живущих в Европе и Америке русскоговорящих людей, разбросанных третьей и, в большей степени, четвертой волной эмиграции, не предпринимались. На площадках "Сноба" они, в свою очередь, получили возможность общаться с близкими себе людьми, по каким-то причинам по-прежнему живущими в России.
С самого начала "Сноб" очертил себе довольно узкую аудиторию - журнал и социальная сеть делались, с одной стороны, для интеллектуалов, а с другой стороны - для преуспевающих бизнесменов. Приток интеллектуалов обеспечивался за счет работы лиазонов и интереса "глобальных русских", приток бизнесменов - за счет репутации "престижного" проекта.
Стоимость участия в "Снобе" оценивается в 350 долларов в год: за эту сумму любой (по умолчанию: обеспеченный) человек может стать членом клуба, получать номера журналов, а также пользоваться привилегиями издания. Например, участвовать в закрытых для широкой общественности выставках, показах и дискуссиях, а также посещать закрытые клубы "Сноб" (первый из них только открывается в Москве) и получать скидки в разного рода "крутых" магазинах.
Однако быстро выяснилось, что для минимальной окупаемости проекта денег рекламодателей и бизнесменов, которые готовы были платить по 350 долларов в год, не хватает. "Снобу" оказалась нужна не только "снобская", но и вполне обычная аудитория, которая следила бы за высказываниями знаменитостей в социальной сети, создавала бы трафик и обеспечивала бы цитируемость издания.
В результате "Сноб" решил запустить рекламные анонсы своего проекта на других социальных сетях, например, в Facebook. Привлечение к закрытой сети посетителей открытых привело к тому, что аудитория у "Сноба" стала не совсем такой, на которую рассчитывали рекламодатели, изначально ориентировавшиеся на богачей и интеллектуалов.
Создать "эксклюзивную" по своему наполнению социальную сеть у "Сноба" если и получилось, то лишь отчасти. Довольно быстро выяснилось, что уровень дискуссии среди интеллектуалов и преуспевающих бизнесменов (Михаил Прохоров называл целевую аудиторию проекта "профессиональной и интеллектуальной элитой") зачастую оставляет желать много лучшего. В пример можно привести хотя бы несколько дискуссий о гомосексуализме и педофилии, в результате которых "Снобу" пришлось даже "банить" членов клуба. Особенно прославилась "силовыми методами модерации дискуссии" Маша Гессен. Она вместе с другими ключевыми для "Сноба" журналистами покинула проект в октябре.
Проект "Сноб" был основан в конце 2008 года - в самый разгар кризиса. На медийном рынке общий обвал экономики сказался весьма сильно: рекламные бюджеты уменьшились едва ли не в несколько раз, многие СМИ оказались на грани закрытия, а некоторые и вовсе не пережили следующий 2009 год.
Но даже те, кто выжил, вынуждены были принимать программы сокращения зарплат и сотрудников. Многие журналисты оказались без работы. И вот тут-то их ждал большой сюрприз от "Сноба".
Слухи о запредельных зарплатах в новом проекте Прохорова сразу же наводнили "пишущую" Москву. Во многом они действительно оправдались: зарплаты в "Снобе" исчислялись тысячами, а в некоторых случаях - и десятками тысяч долларов. Не скупились в проекте и на гонорары авторам. В результате писать в "Сноб" стали почти все более или менее известные российские писатели: от Эдуарда Лимонова до Виктора Пелевина.
Со временем зарплаты в "Снобе" стали меньше, но даже сейчас, в октябре 2011-го, они намного выше, чем в среднем по рынку. "Сейчас они [гонорары] ниже, хотя, например, гонорар за большой очерк примерно такой же", - признался в интервью Forbes Владимир Яковлев уже после того, как стало известно о его уходе из журнала. Он платил журналистам больше рынка во всех своих проектах, начиная с "Коммерсанта".
Таким образом, в условиях конца 2000-х годов "Сноб" выполнил важную благотворительную функцию, накормив несколько десятков или даже сотен журналистов, которым без проекта пришлось бы зарабатывать деньги по-другому. В этом смысле, какое бы будущее ни ожидало проект после ухода Яковлева, многие будут поминать "Сноб" добрым словом.
Правда, не все. За три года работы издания в сети появилось множество статей, посвященных разного рода абсурду, возникавшему из-за того, что формат "Сноба" все время менялся, в редакции было огромное количество людей, которые ничего не решали, а материалы часто исправлял сам Яковлев. Напомним только две такого рода статьи: переписку Леонида Бершидского с "редактором Леной" и воспоминания Елены Костылевой.
О будущем проекта без Яковлева, Гессен и других "стержневых" журналистов пока ничего не говорится. Тем не менее, 28 октября владелец холдинга "Дождь" Наталья Синдеева подтвердила, что ведет с Прохоровым переговоры о продаже части своего телеканала. Если сделка состоится, то почти наверняка "Дождь" будет каким-то образом интегрирован со "Снобом".
Дело в том, что в "Снобе" в 2008 году предполагали сделать, помимо журнала, и свое телевидение, которое бы транслировало лучшие передачи ведущих телеканалов мира и добавляло к ним свой контент. "В Европе есть так называемые 'рестораны без меню', где повар каждый день придумывает оригинальный набор. Посетитель, приходя туда, уверен, что все предложенные блюда будут одинаково высокого качества. Примерно так же и здесь", - объяснял концепцию телевидения от "Сноба" еще один из основателей "Коммерсанта" Андрей Шмаров.
В 2008-2009 годах с телеканалом у "Сноба" не срослось (траты были и так приличные), а потом место телеканала "для интеллектуалов" занял "Дождь". В 2011 году Яковлев заявлял, что ему очень нравится этот проект и что он рассчитан на ту же аудиторию, что и "Сноб". Прохоров, судя по всему, эти слова Яковлева услышал.