13-14 февраля Расула Мирзаева, обвиняемого в причинении смерти по неосторожности студенту Ивану Агафонову, чуть было не освободили под залог. Замоскворецкий суд принял решение об освобождении, но Мосгорсуд направил ходатайство на пересмотр. Накал страстей не совсем понятен - уже даже прокурор признал, что Мирзаев скоро может получить условный срок. А реальный срок и так не может превысить двух лет.
Когда в результате бытового конфликта один из оппонентов лишается жизни, следователям предстоит выбор между тремя статьями УК РФ. Статья 105 (убийство) применяется в случаях, когда можно предположить, что обвиняемый осознанно стремился именно к летальному результату. Например, если оппоненту было нанесено множество ножевых ударов, или ему выстрелили в голову из ружья, или били по голове тяжелым предметом, пока не убедились в необратимости последствий. Или случилось еще что-нибудь подобное.
Статья 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), часть четвертая ("...повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего"), применяется, если обвиняемый не намеревался убивать оппонента, но "перестарался". Например, сильно избил человека, не ожидая, что тот умрет, или ударил его ножом, но потом сам вызвал "скорую помощь". Грань между четвертой частью 111-й и 105 статьей очень тонка, однако наказание и там и там предусмотрено одинаковое: до 15 лет лишения свободы.
А вот 109 статья (причинение смерти по неосторожности) - гораздо более легкая. Для сравнения - она обычно применяется, когда пьяные матери насмерть травят детей грудным молоком. Но эта статья совершенно обычна и для ситуации "участник бытовой ссоры толкнул оппонента, а тот ударился головой и умер". Максимальное наказание по 109 статье - два года лишения свободы. Как правило, срок вообще бывает условным.
Так, в 2010 году условные сроки по 109 статье получили два жителя Республики Коми. Один из них ударил в лицо свою жену, в результате чего она упала и ударилась головой о печь. Второй толкнул приятеля, с которым распивал спиртное в гараже. В итоге приятель упал в смотровую яму. В 2011 году условный срок дали 19-летнему боксеру из Челябинска - во время ссоры между двумя компаниями он ударил молодого человека, который упал и разбил голову о тротуар. В январе 2012 года получила условный срок по той же статье жительница Брянской области, которая толкнула своего пьяного отца так, что тот упал и ударился об асфальт.
13 августа 2011 года в Москве произошла очень похожая история. Возле ночного клуба "Гараж" поссорились 25-летний чемпион мира по смешанным единоборствам Расул Мирзаев и 19-летний студент Иван Агафонов. Спортсмен так ударил студента, что тот упал и ударился головой об асфальт, а в ночь на 18 августа умер в больнице.
Хотя конфликт был сугубо бытовым, смерть Агафонова вызвала широкий общественный резонанс, и следователи, опасаясь "новой Манежки", квалифицировали дело по 111 статье. Если в случае со 109 статьей Мирзаеву была бы практически гарантирована подписка о невыезде, то тут защите обвиняемого, чтобы он остался на свободе, пришлось ходатайствовать о залоге в размере пяти миллионов рублей (деньги предоставил продюсерский центр Fight Nights, который организовывал бои спортсмена). 22 августа Замоскворецкий суд удовлетворил ходатайство, но прокуратура обжаловала это решение. В результате Мирзаева оставили в СИЗО "Бутырка".
Со временем буря поутихла, общественность отвлеклась на выборы, националисты занялись обдумыванием своего положения в меняющейся политической ситуации. И в январе 2012 года дело Мирзаева было переквалифицировано - ему все-таки вменили 109 статью. Формально это решение опирается на результаты дополнительной медицинской экспертизы: к расследованию были привлечены петербургские специалисты, безапелляционно заключившие, что Агафонов погиб от удара головой об асфальт, а не от удара кулаком. Критики указывают на странность этих доводов - очевидно, что значение имеют не физиологические тонкости, а намерения обвиняемого. Допустим, если бы Мирзаев сбросил Агафонова с 15 этажа, юноша тоже погиб бы от удара об асфальт, а не от прикосновения рук спортсмена. Однако дело в таком случае следовало бы квалифицировать вообще по 105-й статье. Тем не менее, с точки зрения сложившейся юридической практики, описанной выше, переквалификация выглядит вполне обоснованно.
Мирзаев хотел подстраховаться, полностью признав свою вину по новой формулировке обвинения и настояв на рассмотрении дела в особом порядке. В таком случае ему могли бы назначить не более двух третей от максимального срока наказания (то есть не более 16 месяцев колонии). Родственники Агафонова утверждают, что им якобы даже обещали 100 тысяч долларов за согласие на особый порядок слушаний, но они ответили отказом. Адвокат Мирзаева Алексей Гребенской назвал заявления о попытке подкупа "полным бредом" и обвинил родственников Агафонова в попытке подогреть интерес к делу. Впрочем, он отметил: "В принципе, в письме Мирзаева, адресованном родственникам, он выражает свое намерение возместить весь причиненный моральный, материальный ущерб силами, которые позволяет ему его материальное положение. Может быть, эта фраза была расценена, как подкуп - я не знаю". Также Гребенской опровергает заявления родственников Агафонова о том, что на свидетелей обвинения оказывалось давление.
Результаты переквалификации обвинения последовали 13 февраля. В этот день Замоскворецкий суд удовлетворил ходатайство защиты об освобождении Мирзаева под залог 100 тысяч рублей (эту сумму собрал уже не Fight Nights, а родственники спортсмена). Защита внесла деньги на счет суда вечером того же дня, и 14 февраля должны были быть урегулированы последние формальности: ожидалось, что судья вынесет постановление об освобождении, которое доставят в "Бутырку". Однако августовская история в точности повторилась - прокуратура обжаловала решение суда, и Мосгорсуд 14 февраля отправил ходатайство на пересмотр. Обвиняемый остается за решеткой.
Если в августе 2011 года Мирзаеву грозило достаточно длительное лишение свободы и, рассуждая логически, он в принципе мог бы сбежать от следствия, то сейчас эти процессуальные споры трудно объяснить. Даже гособвинитель уже признал, что Мирзаев может рассчитывать на условный срок. А если спортсмен будет приговорен к небольшому реальному сроку, то, скорее всего, ему зачтут время пребывания в СИЗО. Наконец, даже максимальные два года лишения свободы - в данном случае не такое уж суровое наказание, чтобы пускаться в бега.
Впрочем, если не отвлекаться на все эти тонкости, то можно сказать, что дело движется в правильном направлении. В конце концов, осуждение Мирзаева на очевидно больший срок, нежели получают другие участники бытовых конфликтов, не пошло бы на пользу никому, даже русским националистам. Мирзаев стал бы иконой противников национализма, которые начали бы говорить о "кавказце, которого засадили просто потому, что он кавказец". Сейчас же объективно можно утверждать, что Мирзаев наказан отсидкой в СИЗО даже строже среднего. И если, как утверждают националисты, ему пытались помочь диаспора или знакомые в спортивных кругах, то эти попытки оказались безуспешными.
Однако на одно возражение противников Мирзаева нельзя не обратить внимания. Они указывают, что российские правоохранительные органы далеко не всегда выказывают столь похвальное стремление к объективности "несмотря ни на что". Например, член организации "Русский вердикт" Виктор Луковенко в феврале 2011 года получил восемь лет колонии строгого режима за то, что после проведения "Русского марша" участвовал в избиении гражданина Швейцарии, впоследствии скончавшегося у себя на родине. Сторонники Луковенко утверждают, что он, как и Мирзаев, ввязался в драку не из-за национализма, а из-за девушки. Однако правоохранительные органы все равно усмотрели в ситуации националистический оттенок, из-за чего наказание и стало таким строгим.