В минувшую субботу, 18 февраля, в Латвии состоялся референдум о присвоении русскому языку статуса государственного наравне с латышским. Формально его итог выразился в следующих цифрах: явка избирателей составила 69 процентов, за двуязычие отдали свои голоса 25 процентов избирателей, против - 75 процентов. В результате всенародного референдума русский язык не станет вторым государственным в Латвии, и это в стране не удивило абсолютно никого.
Потому что даже организаторы референдума - общество "Родной язык" и, пожалуй, один из самых известных латвийских неграждан и лидер российских нацболов Владимир Линдерман, несмотря на все заявления, на самом деле не ставили перед собой такой несбыточной задачи. Напротив, во множестве своих интервью и сам Линдерман, и примкнувший к идее референдума глава отстаивающего интересы русскоязычных политобъединения "Центр согласия" и рижский мэр Нил Ушаков говорили, что никто и не надеется на победу в этом референдуме, а его цель они видят в выражении консолидированного протеста против положения русскоязычных в республике.
Действительно, основания надеяться хорошо прокатиться на волне русскоязычного негодования у Линдермана, безусловно, были. Особенно после того, как победителя последних выборов в латвийский сейм - "Центр согласия" - пролатышские партии оставили за бортом правящей коалиции. А у Нила Ушакова просто не осталось другого выбора, кроме как сделать ставку на этот референдум. В период негласных послевыборных торгов при формировании этой самой коалиции Ушакову пришлось пойти на небывалые до того компромиссы, хотя его надежды привести своих сторонников к реальной власти в итоге оказались призрачными. Теперь же лидеру "Центра согласия" приходится всеми силами восстанавливать растраченный политический капитал, и в этих условиях не поддержать инициативу, вокруг которой должны были сплотиться все русскоязычные в стране, он попросту не мог.
В период сбора подписей в поддержку языкового референдума в Латвии были сильны надежды, что многие латыши постесняются вновь обидеть русскоязычных после пирровой победы "Центра согласия". Начали поговаривать, что, мол, пора уже постепенно допускать "русских" к управлению государством, тем более что пример рижского градоначальника оценивается в целом положительно жителями города, как латышами, так и представителями других национальностей. Поэтому определенные надежды возлагались на то, что часть совестливых латышей тоже отдадут свои голоса за русский язык в качестве жеста доброй воли по отношению к своим русскоязычным соседям. Тем более что на бытовом уровне конфликты между латышами и русскоязычными - дело почти небывалое, а националистические и языковые споры разгораются в основном в сфере большой политики.
Однако надежды эти начали очень быстро таять. Это стало заметно уже на ранних подступах к референдуму, когда латышские националисты стали ставить на его пути одно препятствие за другим, представляя сам факт проведения такого плебисцита чуть ли не как национальную угрозу. Да и президент страны Андрис Берзиньш пообещал, что скорее уйдет в отставку, чем подпишет закон о присвоении русскому статуса государственного языка.
В результате референдум о русском языке оказался той силой, которой удалось, наконец, сплотить против себя общину латышей. Еще совсем недавно пролатышские партии, не исключая и продолжающее оставаться у власти политическое объединение "Единство", теряли поддержку собственного электората, измученного слишком бурной политической жизнью в стране. Их избиратель просто поленился пойти на участки для голосования во время выборов в Сейм. Тогда явка едва превысила 55 процентов - один из самых низких показателей за последние годы. Надо полагать, что не в последнюю очередь именно это позволило хоть и относительно малочисленному, но сплоченному вокруг "Центра согласия" и лично Нила Ушакова русскоязычному ядру так хорошо показать себя на том голосовании.
Теперь же латышским националистам удалось убедить общество в том, что на этот раз речь идет не о благополучии жирных политических котов, которые вновь переделят между собой теплые кресла в правительстве и сейме. Латышей мобилизовали на защиту собственной государственности и основы ее основ - латышского языка. Ни больше и ни меньше. Тут уж стало не до сантиментов по отношению к не удосужившимся до сих пор выучить государственный язык соседям.
В субботу перед многими избирательными участками в Латвии и за ее пределами выстроились длинные очереди. В некоторых из них приходилось отстаивать долгое время. В Лондоне и Дублине, например, где проживают большое число уехавших на заработки латвийцев, люди выстаивали в очереди по три часа под проливным дождем. Пришедшие на референдум стояли в этих очередях молча. Никаких спонтанных обсуждений, как это часто бывает в подобных случаях, не возникало. Каждый знал, зачем он пришел и как он будет голосовать. В большинстве своем люди не пользовались тайной волеизъявления, а делали свой выбор открыто, не заходя в кабинки. Молодежь с горящим взором фотографировалась на память с жирным крестом напротив слова "pret" ("нет" по-латышски) в бюллетене. Да и кто как будет голосовать, становилось понятным уже по тому, как человек здоровался с членами избирательной комиссии. В принципе, можно было просто поделить всех пришедших на участок людей на две неравные колонны из тех, кто сказал "здравствуйте", и тех, кто сказал "labdien" ("добрый день").
Справедливости ради надо сказать, что латыши, проголосовавшие за присвоение русскому языку статуса государственного, были совсем не редкостью. В основном это были люди старшего возраста, жившие еще при СССР и знакомые с понятием интернационализма.
Так, один участник референдума заявил, что проголосовал "за", исходя из заботы о латышской молодежи. По его мнению, латыши, не знающие русского языка, оказываются в ущемленном положении по отношению к своим русскоязычным сверстникам, как правило свободно владеющим и русским, и латышским.
Другая участница плебисцита вспомнила, что даже в советское время латышский не был так ущемлен в своем статусе на законодательном уровне, как сейчас русский в независимой Латвии. Поэтому ради восстановления исторической справедливости и языкового паритета она отдала свой голос за русский язык.
Однако не редкостью были и русскоязычные, отдавшие свои голоса за то, чтобы латышский оставался единственным госязыком в Латвии. Среди таковых в основном встречались люди молодые, уже вполне интегрировавшиеся в латвийское общество, свободно говорящие по-латышски, но не забывающие и свой родной русский.
Объясняя свой выбор, они в основном приводили доводы, вторившие генеральной линии правящей партии о том, что Латвия является единственным местом на планете, где должен сохраняться латышский язык. Язык этот едва начал оправляться после долгих советских десятилетий, когда он не особо приветствовался, и сейчас ему никакая конкуренция не нужна. А для русского языка, к тому же, есть свой естественный ареал распространения.
Некоторые приводили экономические доводы, говоря, что на перевод всей документации в стране на еще один государственный язык в ослабленной кризисом Латвии просто нет средств.
Кое-кто высказывался нелицеприятно в адрес самого Линдермана, обвиняя его в том, что уже самим фактом проведения такого референдума он разжигает национальную рознь между латышами и русскоязычными, хотя никаких реальных проблем во взаимоотношениях между ними нет. Эти люди голосовали "против" из чувства протеста против тех, кто организовал этот референдум для выражения своего протеста.
Один из собеседников "Ленты.ру" выразил мнение, что Линдерман и Ушаков допустили тактическую ошибку с проведением этого референдума. По его мнению, им следовало бы провести сначала референдум о "нулевом варианте" предоставления гражданства, при котором все неграждане получили бы гражданство автоматически. Есть мнение, что с этим латышам было бы смириться проще, поскольку многие помнят, как в 90-е годы русскоязычные, бок о бок с латышами стоявшие на баррикадах, потом были переведены в разряд неграждан.
Действительно, если бы такое было возможно, то сейчас к имеющим право голоса русскоязычным гражданам Латвии добавились бы еще более 300 тысяч их сотоварищей-неграждан, и расклад на нынешнем референдуме был бы совсем другим.
Теперь же мы имеем тот результат референдума, который имеем. И хоть он и весьма впечатляющий - 273347 граждан Латвии высказались "за", но все же не такой внушительный, как, по всей видимости, надеялись его организаторы - даже до выполнения заявленной обществом "Родной язык" программы-минимум в 300 тысяч голосов не дотянули. Особенно на фоне сплотившихся латышей, считающих, что они отстояли свою государственность, набрав 75 процентов голосов против русского.
И тем не менее, некоторые результаты голосования выглядят весьма тревожными для национально ориентированных латышских политиков. Это очевидное географическое распределение "латышскости" и вполне явно обозначившиеся "русские города". В традиционно "латышских" областях голоса против русского составляли подавляющее большинство, например, в Курземе "против" проголосовали 91,37 процента жителей. Зато в поддержку русского языка проголосовали 85,18 процента жителей Даугавпилса, 60,29 процента жителей Резекне, а в целом по региону в ближайшей к России латвийской области - Латгалии - русский язык даже победил, набрав 55,57 процента.
В этом увидел опасность бывший президент Латвии, а ныне глава "Партии реформ Затлерса" Валдис Затлерс, который уже выступил в прессе с просьбой напомнить ему, чем, собственно, недовольны русскоязычные.
Однако в целом пролатышские политические лидеры, конечно же, восприняли итоги референдума как выданный им политический кредит доверия. Действующий премьер-министр Латвии Валдис Домбровскис заявил, что "маргиналы, которые этим референдумом хотели расколоть общество, потерпели поражение".
"Рекордная активность избирателей и убедительное мнение общества - это неоспоримое доказательство, что ценности Сатверсме (конституция Латвии, - прим. "Ленты.ру"): демократия, власть закона, права человека, территориальная целостность и латышский язык как госязык, - это единственная основа нашего государства и сплоченности общества", - добавил он.
Еще более категоричными были выступления политиков от националистического политобъединения VL-ТБ/ДННЛ. Кое-кто из них уже посоветовал тем, кто голосовал за русский, направляться в сторону вокзала.
"В любом случае Линдерман оказал медвежью услугу тем гражданам Латвии, которые подписались за проведение референдума. Сейчас достигнут прямо противоположный результат - граждане Латвии мобилизовались и стали едиными и активными. Почувствовав реальную угрозу, граждане объединились", - заявил депутат сейма от этой политической силы Дзинтарс Расначс.
В свою очередь Нил Ушаков по итогам референдума скромно заявил: "Если мы начнем говорить между собой, то это будет означать, что проведение референдума было правильным". Он уже успел опубликовать проникновенную статью с красноречивым названием "Нил Ушаков. Вместе или никак", в которой он все же выражает надежду на то, что голос русскоязычных будет услышан.
На этом история с приданием русскому языку в Латвии статуса государственного, похоже, заканчивается на достаточно продолжительное время. Вместе с ней, по всей видимости, стихнут и голоса о придании русскому статуса языка межнационального общения или официального языка для отдельных регионов республики.