Международный уголовный суд, работающий в Гааге, огласил первый за десятилетие своего существования вердикт. Конголезец Том Лубанга Дьило признан виновным в военных преступлениях, за совершение которых ему теперь грозит пожизненное заключение. Однако это событие, напомнившее о самом факте существования МУС, вызвало разговоры о необходимости этого учреждения.
Международный уголовный суд в Гааге заработал в июле 2002 года. Создавался он из гуманистических соображений: предполагалось, что он станет высшей мировой инстанцией, которая будет наказывать людей, совершающих преступления против человечности вне зависимости от их должностей и страны проживания.
Смысл в создании подобного учреждения на тот момент казался совершенно очевидным. Вторая мировая война и ужасы концлагерей по большому счету человечество ничему не научили: войны и конфликты на всех континентах продолжали сопровождаться массовыми убийствами мирного населения, депортациями, геноцидом и тому подобными вещами. По отдельным, наиболее вопиющим случаям (вроде Руанды и бывшей Югославии) в той же Гааге создавались отдельные трибуналы, число которых постоянно росло. В результате большинство стран мира вернулось к идее создания постоянного уголовного суда по военным преступлениям, впервые озвученной сотню лет назад. За соответствующий документ на выездной сессии Генассамблеи ООН в Риме проголосовали представители 120 государств.
Как водится, у всякого хорошего начинания нашлись противники. В данном случае против создания МУС выступила разношерстная на первый взгляд компания стран: Китай, Ирак, Израиль, Ливия, Катар, США и Йемен. Россия и еще два десятка стран скромно воздержались.
Оппоненты реализации идеи заявляли, что они, естественно, не против гуманизма и вовсе не поддерживают военные преступления. Просто у каждого из них существует замечательная судебная система, которой не требуется подпорка в виде Гааги. В этом заключается один из главных изъянов МУС - с самого начала своего существования он оказался далеко не всеохватывающим, поскольку объектами его преследования могут быть только граждане стран-подписантов Римского статута, либо те, кто совершили преступления на территории этих стран. Кроме того, трибунал получил ограничение по срокам: ему отказали в праве рассматривать преступления, совершенные до 2002 года.
Тем не менее, он заработал даже в таком, существенно редуцированном формате. Клиентуры суду долго дожидаться не пришлось - африканские страны воюют часто, увлеченно и жестоко. Собственно, именно они стали главным (и пока единственным) поставщиком подсудимых. Это обстоятельство вызвало еще больше споров среди юристов, правозащитников и просто небезразличных людей. МУС по факту превратился в инстанцию, карающую только одну, весьма специфическую категорию граждан, а именно - лидеров сторон, проигравших в гражданских войнах в Африке.
Объясняется такая избирательность очень просто: Гаагский уголовный суд не располагает собственными полицейскими силами, поэтому ему приходится довольствоваться только теми подсудимыми, которых отловят их оппоненты. Другого способа доставить вероятного военного преступника в Нидерланды не существует. Если, конечно, он сам не сглупит и не приедет туда (или в страну, где действуют правила МУС).
Том Лубанга Дьило тут может послужить прекрасной иллюстрацией. На протяжении многих лет он командовал "Союзом патриотов Конго" - бандитской, по сути, организацией, которая установила контроль над богатой золотом провинцией Итури на севере Демократической республики Конго. Там он был фактическим правителем, причем не из добрых - его люди совершали набеги на соседей, грабя и убивая всех подряд. Как водится в этой части света, женщин и девушек "патриоты Конго" угоняли в сексуальное рабство, мальчиков-подростков насильно забирали в свою армию, а "бесполезных" детей, мужчин и стариков - убивали.
На то, чтобы разбить группировку Дьило, у властей ДРК и соседней Уганды ушло несколько лет. В конце концов в 2006 году его арестовали и отправили в Гаагу. Заслуживает внимания тот факт, что едва ли не главный враг государства в момент ареста находился в столице страны - Киншасе. Видимо, пожадничал и маловато заплатил за свободу.
Суд над главным "патриотом Конго" обещал быть коротким и ярким. Доказательств вины - хоть отбавляй, свидетелей - тысячи, деятельность банды хорошо известна и задокументирована. Однако в результате процесс начался лишь спустя три года после ареста, а длился еще три года. Выяснилось, что МУС - исключительно забюрократизированная структура, в которой любое действие требует месяцев подготовки бумаг и согласований.
Претензии возникли и к главному прокурору МУС Луису Морено Окампо. По мнению многих наблюдателей, он спустя рукава выполнял свои прямые обязанности и предпочитал не вылезать из телевизора, раздавая многочисленные интервью по поводу того или иного конфликта в мире. Сам он, впрочем, обвинения отвергает и называет первый вердикт в истории суда "доказательством его работоспособности".
Однако именно насчет работоспособности и шире - необходимости - МУС сейчас заговорили по всему миру. Десять лет работы высокооплачиваемых судей, прокуроров и прочего персонала, тонны исписанной бумаги и месяцы произнесенных речей вылились в один-единственный приговор, причем в отношении человека, обладающего сомнительной важностью - даже по меркам Африки. Любой районный суд Киншасы справился бы с этой задачей в разы быстрее, дешевле и с тем же результатом.
При этом неповоротливость и неэффективность - это не главный недостаток МУС. Основные претензии наблюдателей (особенно левых) касаются того, что вместо инстанции, призванной предотвращать военные преступления по всему миру, он стал местом разборок африканских вождей. Суд не справляется с возложенной на него миссией. Самые громкие преступления против человечности остаются безнаказанными.
Руководителям России, Китая, США и Израиля - стран, не ратифицировавших Римский статут - было бы что рассказать судьям и всему миру о своих делах в Чечне, Синцзяне и Тибете, Афганистане и Ираке, Палестине и Ливане. Однако современный мир устроен так, что шансы дождаться второго пришествия значительно выше, чем увидеть на скамье подсудимых Владимира Путина или Джорджа Буша.
Один из африканцев, разыскиваемых МУС за предполагаемые военные преступления - Сейф аль-Ислам Каддафи, - оправдывая жестокость своего отца, очень хорошо высказался на эту тему: "То же самое было в Грозном, в Чечне. Когда российская армия боролась с террористами, те тоже прятались в зданиях. То же самое было в Фаллудже. Вы слышали о Фаллудже? Один в один". Тут с выпускником Лондонской школы экономики трудно поспорить.
Но, несмотря на всю справедливость его слов, в Гааге продолжают судить лишь свергнутых африканских диктаторов с непроизносимыми фамилиями и их неудачливых оппонентов. Такая вот черная несправедливость.