Спустя всего два дня после парламентских выборов депутат Госдумы Геннадий Гудков ездил по отделениям полиции, помогая задержанным на митингах. Затем он одним из первых вошел в оргкомитет "За честные выборы". В нем Гудков отвечал за переговоры с мэрией Москвы о месте проведения массовых акций. Непосредственно во время митингов он занимался вопросами безопасности, находясь в контакте с правоохранительными органами.
В интервью "Ленте.ру" Геннадий Гудков рассказал о переговорах с мэрией, митинге на Болотной площади и о том, как "делается история".
"Лента.ру": Когда возник оргкомитет по проведению митингов?
Геннадий Гудков: Оргкомитет, на самом деле, возник чуть раньше дня голосования. Надо начать с того, что к митингу 26 ноября я привлек КПРФ, и у нас осталось всего две или три партии и несколько общественных движений. И вот тогда начал формироваться этот оргкомитет, еще до 4-го, где-то в 20-х числах ноября. Он формировался в известной степени спонтанно.
Допустим, Рыжков говорил: "Вот у нас есть такие и такие ребята, давай их привлечем". Я говорил: "Давай". "Давай позвоним тому-то и его привлечем" - "Давай". "А что нам, давай позвоним, у нас там есть такие-то, такие-то" - "Давай". И вот таким образом потихонечку неожиданно сформировался комитет, который был абсолютно не структурирован, между членами оргкомитета были абсолютно рыхлые, некрепкие связи, многие друг друга даже особо и не знали. И к этому оргкомитету неожиданно на последнем этапе присоединились такие известные медийные персонажи как Леонид Парфенов, Дмитрий Быков, которые тоже поддержали его и вместе с журналистом Сергеем Пархоменко вошли в состав оргкомитета.
Образовалось какое-то такое уникальное сочетание. По моей инициативе в комитете оказались Алексей Навальный. Ох, Сергея Удальцова, извините, забыл. И получился вот такой очень интересный коктейль, который сохранился на три месяца организации этих митингов и, я надеюсь, и дальше сохранится.
Какое-то распределения обязанностей было?
В режиме доброй воли и здравого смысла. Например, Юрий Сапрыкин отвечал за сцену. Он имеет большой опыт организации всяких публичных мероприятий, знает, как добыть нормальное оборудование, как его разместить, кому заказать экраны, как разместить технику и так далее. Он брал на себя этот вопрос. Кто-то занимался креативом, "Лига избирателей" и движение "Белая лента" изобретали различные лозунги, плакаты, приносили шарики и белые ленточки. Я, в силу своей профессиональной специфики, отвечал за некоторые организационные вопросы, в том числе связанные с координацией с силами безопасности, чтобы не было нарушения правопорядка. То есть каждый предлагал то, в чем он может быть полезен.
Вы еще участвовали в переговорах с мэрией?
Да. Самым простым было согласование перед 10 декабря. Болотная была согласована влет. Там изначально была подана заявка на другое место, нам предложили Болотную, мы не стали отказываться. Помните, да, сначала была подана заявка на площадь Революции, но нам сказали: "Ребят, вы не поместитесь там. Придет больше народу, куда вы их будете девать?" И мы согласились, и так как это решение было принято буквально в последний момент, на площадь Революции пришли те, кто не сориентировался в переносе. К счастью, проход людей был грамотно организован.
Я случайно приехал на площадь Революции, увидел огромное число людей, взял мегафон, там была Немцов, были депутаты "Справедливой России", по-моему, Пономарев, и мы предложили людям. Я снял белый шарф, покрутил его и сказал: "Ребята, идем все на Болотную площадь". И как нам потом сказали в ГУВД, в этой колонне, которая за нами пошла, было примерно 4,5-5 тысяч человек, то есть 10 числа получилась еще и демонстрация. Мы просто увели людей, чтоб там не возникло столкновений и так далее. Мы шли впереди, за нами тянулись люди, и когда они шли мимо Старой площади, они достали свистки и освистали администрацию президента и Кремль. А в остальном все очень мирно было. Пришли на Болотную площадь, которая уже была переполнена народом, я очень долго добирался до трибун.
Тогда, перед 10-м числом, не было ощущения, что могут быть беспорядки?
Нет, но ситуация нагнеталась, конечно. Ведь людей задерживали жестко и 4, и 5 декабря. Оргкомитет и был организован, чтобы еще и как-то помогать задержанным. И уже 5-го мы вечером, даже ночью поехали по отделениям хотя бы обеспечить законные права задержанных в эту ночь. Мы приехали в два часа ночи в отделение, куда якобы должны были доставить Навального и Яшина. Было видно, что люди разгневаны, кто-то уже проверял на прочность забор у здания, где отделение было. Ребята скандировали "Позор! Позор!". С той стороны было подтянуто ОМОНовское укрепление, внутренние войска. Я прошел в отделение полиции не без проблем, и говорю им там: "Ребята, хватит фигней заниматься. Что вы здесь устраиваете корриду-то? Адвокатов пустите". Они говорят: "У нас нет Яшина и Навального, их повезли в другое отделение, здесь оставили других ребят". Я говорю: "Ну пустите к ним адвоката. Давайте Бориса Немцова к ним пустим. Боря нормальный, он никого не кусает. К тому же бывший вице-премьер, депутат и руководитель фракции". Зашли адвокат с Немцовым. Мы в отделении милиции попили чай. Адвокат был допущен, проблема была снята. Мы встретились с задержанной молодежью, которая там была задержана. Там как раз в момент нашего прихода их решили покормить и попоить. В общем, все нормально было.
И ответной реакцией населения на эти задержания стала стихийная акция на Триумфальной площади. Я туда тоже пошел, мне сказали, что там жестко действует МВД. Мы сначала заехали в ГУВД Москвы, там никого не было, потом приехали на Триумфальную и увидели, что там уже страсти кипят и накаляются. Действительно, несколько тысяч людей образовывали стихийные группы по 200-300 человек, начинали что-то скандировать, туда бросался ОМОН. Но при мне, правда, ОМОН уже вел себя корректно. Я там находился, встречался с людьми, встречался с прессой и так далее. И тогда уже, в общем-то, удалось предотвратить грубое применение силы.
И уже митинг 10-го декабря был очень спокойным и мирным. Менее радикальным, нежели, допустим, все последующие акции. А тогда впервые собрались такие светлые люди, они почувствовали себя гражданами, а не быдлом, и вот какое-то было светлое настроение 10 декабря, была очень хорошая атмосфера. И власть проявила благоразумие - она не стала злоупотреблять силой. Какая-то сила там была, но полиция вела себя очень корректно.
А последующие согласования?
Все последующие были очень непростыми. Тут и наша недоработка: мы психологически были не готовы к массовым акциям. Все-таки наши митинги были малочисленными, для них были выделены небольшие площадочки на Пушкинской, где-то еще. Ни власть, ни оппозиция никогда не сталкивалась с таким массовым протестом. Опыта не было, а отсюда боязнь. Это сейчас мы уже знаем, что можно массовый митинг проводить и на Манежке, и на Лубянке, и на Якиманке, и на Арбате, и везде. А тогда этого опыта не было, зато были опасения - как бы чего не вышло. Поэтому были сложные переговоры, и были всякие компромиссные варианты. Проспект Сахарова 24 декабря - это был компромиссный вариант, поскольку мы предполагали другое место, но нам говорят: "Вот, перекрывайте, это все ваше, забирайте, делайте, мы вам поможем".
Обе стороны на переговорах прощупывали друг друга, пределы, так сказать, допустимого. Мэрии, конечно, было удобнее организовывать все в одном месте, а нам было удобнее организовывать все в разных местах и менять формы, видоизменять. Поэтому здесь состоял главный конфликт. При всей сложности переговоров они были абсолютно доброжелательны. Да, были разговоры, споры и раздражения, но мы оставались в рамках абсолютно корректного диалога. С виду можно было увидеть, что это компания хорошо относящихся друг к другу людей, друзей сидит за чашкой кофе и решает какие-то там спокойные вопросы. Выглядело это примерно так, хотя внутреннее напряжение этих переговоров было чрезвычайно велико. Каждый понимал, что это, в общем-то, история делается, и что здесь важно и не не догнуть, и не перегнуть, все понимали свою ответственность, поэтому внутреннее напряжение переговоров было очень высоким.
А не было ли ощущения, что последнее слово даже не за мэрией Москвы оставалось, а что итоговые "да" или "нет" говорил чуть ли не Кремль?
Мне неизвестно досконально. Точно можно сказать, что Кремль в шоке был, они такого не ожидали. Я вам честно скажу, что и мы не ожидали. Мы не ожидали, что 80 тысяч придет на Болотную, что 100 тысяч придет на Сахарова. У нас все время были сомнения, что протест может выдохнуться, что люди могут заняться своими делами. Все-таки 24 декабря был риск проводить это мероприятие, поскольку 24-е - это уже почти праздники, многие уже уезжают с семьями на каникулы. Каждый раз мы все равно нервничали, а потом были сами приятно удивлены, что протест набирал силу и результат превосходит наши ожидания.
Подготовка и согласование шествия по Якиманке было, наверное, самым сложным?
Да, совершенно верно. Было очень много раундов переговоров, они затягивались глубоко за полночь, было много сломано копий, состоялось много отступлений, но в результате все-таки нам удалось это согласовать. И это была самая успешная массовая акция за всю современную историю России, поскольку по моим оценкам (а я отвечал за построение колонн, за их выстраивание на Болотной площади, за движение, за втягивание на территорию площади) было никак не меньше 150 тысяч человек, никак не меньше. Такое количество людей еще не собиралось в Москве за всю постсоветскую историю. Это тоже было, я считаю, большим успехом, и это показало, что огромное число людей сформировало свою собственную гражданскую позицию, причем это ведь было в лютый мороз.
Вас называли ответственным за безопасность. Что в это понятие вообще входило?
Это координация с силовиками. Координация с различными общественными организациями и политическими партиями, которые участвовали в колонне. Это отсечение каких-то провокационных моментов. Они были, но не такие страшные были. Был прорыв к сцене 24 декабря, были попытки внедриться со стороны каких-то радикально-националистических молодых людей, были попытки вывести из строя звукоусиливающую аппаратуру, но нам удалось все это пресечь. У нас были, конечно, ошибки, мы их теперь знаем, теперь у нас огромный опыт по организации массовых мероприятий.
Сейчас, после президентских выборов и их результата и после митинга на Новом Арбате, нет ли у вас ощущения, что митинговая, уличная часть истории все-таки заканчивается?
Двойственное впечатление. С одной стороны, я понимаю, что люди подустали от митингов, образовалась в этой среде часть людей, которая считает, что митинги ничего не дают. Но, с другой стороны, есть еще более упрямые и жестко настроенные. Идеологизация части протеста тоже происходит. Будет ответ в самое ближайшее время. В конце апреля, в мае.
.b-dreamers { font-family: Arial, Helvetica, sans-serif; }<br />.b-dreamers a { color: #cc0b00; text-decoration: none; font-weight: bold; font-size: 22px; }<br />.b-dreamers small { display: block; color: #444138; font-size: 10px; }<br />