Аргентинское правительство решилось на национализацию крупнейшей нефтегазовой компании страны - YPF, контрольный пакет которой принадлежит испанской Repsol. Буэнос-Айрес тем самым сделал очередной ход в своей "неортодоксальной" экономической политике, которая ранее выражалась в огосударствлении средств пенсионных фондов и введении заградительных импортных пошлин. Решение президента Кристины Киршнер встретило бурю негодования не только в руководстве и среди акционеров Repsol, но и на мировой политической сцене.
Аргентина почувствовала на себе прелести всеобъемлющего финансового кризиса задолго до США и стран Европы. В 90-е годы экономика страны, как и в большинстве государств обеих Америк, бурно росла. Однако на рубеже веков Аргентину настигла настоящая экономическая катастрофа, закончившаяся падением ВВП на 15 процентов, дефолтом, массовыми беспорядками и "маршами пустых кастрюль".
Во многом ситуация в Аргентине 2002 года напоминала Грецию 2012-го - с той лишь разницей, что Буэнос-Айрес никто и не думал спасать всем миром. В результате все тяготы кризиса аргентинцам пришлось нести самим, без малейшей помощи извне.
Основную вину за этот кризис возлагают на неолиберальную экономическую политику, которую рекомендовал стране МВФ. В какой-то момент она помогла экономике подняться, но из-за чрезмерного роста кредитования и структурных перекосов просто перестала работать. Чисто монетарными методами погасить кризис на первых порах не удалось, а потом было уже слишком поздно.
В Аргентине с тех пор ничего не забыли. И, выбрав социалистическое правительство во главе с Кристиной Киршнер, ушли в другую крайность. Теперь государство стало вмешиваться в экономическую жизнь по любым поводам. Надо сказать, что пока шел восстановительный рост в 2000-х годах (в среднем около 6 процентов за год), никто не придавал этому особого значения. Но сейчас, в условиях посткризисного мира, ситуация изменилась.
Первым крупным шагом в этом направлении стала национализация всей частной пенсионной системы страны в ноябре 2008 года. Опять-таки, глобальный кризис был в тот момент в самом разгаре и экономисты, в том числе и самые либеральные, сочли в тех обстоятельствах указанные действия извинительными. Тем более что из-за колебаний на рынках миллиарды, принадлежащие нынешним и будущим аргентинским пенсионерам, и правда могли пропасть.
А вот усилия по контролю за международной торговлей страны, предпринятые в последние несколько месяцев, были восприняты уже не столь снисходительно. Речь идет о февральском постановлении правительства, согласно которому практически каждая сделка по покупке товаров за рубежом нуждается в одобрении со стороны государственных структур. В конце марта организация Global Trade Alert признала Аргентину мировым "чемпионом по протекционизму" (второе место в этом списке заняла, кстати, Россия).
Ряд членов ВТО потребовал от Буэнос-Айреса объяснений. США, ЕС, Австралия, Япония и еще несколько государств категорически осудили действия аргентинского правительства, назвав их противоречащими нормам международной организации. В то же время латиноамериканские соседи и страны БРИК на расширение протекционистской политики никак не отреагировали.
Ситуация же с местным нефтегазовым монополистом YPF грозит обернуться куда более крупным международным скандалом. Согласно документу, направленному Кристиной Киршнер в Конгресс страны (который почти наверняка примет сторону правительства), государство намерено принудительно приобрести, а по сути экспроприировать 51 процент акций компании. Более того, непосредственный контроль за корпорацией уже передан правительству, так что главный акционер, испанская Repsol, не успеет принять какие-либо контрмеры.
Основной целью этого шага называется стремление увеличить объемы добычи нефти и газа в стране и побороть приближающийся энергетический кризис. Аргентина объясняет свое решение тем, что до сего момента являлась единственной страной в Латинской Америке, которая не контролировала свои нефтегазовые ресурсы.
В законопроекте, направленном в Конгресс, заявляется, что Repsol, владеющая 57,4 процента акций, получит компенсацию, отражающую "справедливую рыночную цену" компании. Однако в конечном итоге решение будет выносить местный суд. И здесь возникает вопрос, что будет сочтено рыночной ценой. Сейчас капитализация YPF составляет 10 миллиардов долларов. Однако почти наверняка в Repsol с такой оценкой согласны не будут. Проблема в том, что цена компании в последние месяцы стабильно снижалась, в том числе и из-за решения региональных властей Аргентины отозвать 12 принадлежащих YPF лицензий на добычу.
Перехват контроля над компанией привел к падению акций не только самой YPF, но и ее материнской структуры. В ходе торговой сессии 17 апреля бумаги Repsol в Мадриде подешевели на 8 процентов. Инвесторы чрезвычайно озабочены ситуацией вокруг YPF, поскольку если Repsol лишится этого актива, то ее доказанные запасы нефти и газа "похудеют" на 42 процента.
На защиту Repsol быстро встало правительство Испании. Через несколько часов после объявления о национализации аргентинский посол в Мадриде был вызван в МИД. Сам глава внешнеполитического ведомства Хосе Мануэль Гарсия-Маргальо пообещал ответные "жесткие меры". Он заявил, что решение Киршнер "подрывает отношения сердечности" между двумя странами.
Испанцев понять можно - их экономика сейчас сама находится, мягко говоря, не в лучшей форме в связи с долговым кризисом. Удар, нанесенный по крупнейшей нефтяной компании и одному из флагманов национальной индустрии вообще, может окончательно ее подкосить. Посему Мадриду не остается ничего другого, как биться за интересы Repsol до конца.
В этом их, судя по всему, поддерживает и Евросоюз. По крайней мере, "серьезное разочарование" в действиях Буэнос-Айреса выразил председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу. Непонятно, однако, до какой степени ЕС сейчас готов отстаивать эту позицию (в частности, возможно ли принятие торговых санкций). Интересно, что против Киршнер выступил и один из латиноамериканских лидеров - мексиканский президент Фелипе Кальдерон. Все они настаивают на том, что интересы инвесторов должны цениться превыше всего и Аргентина не должна "ухудшать инвестиционный климат" односторонними действиями.
У Буэнос-Айреса, однако, "своя правда". Аргентина утверждает, что Repsol своим управлением завела нефтегазовую индустрию страны в тупик. С 1999 года нефтедобыча в стране сократилась практически на треть, несмотря на рост цен и спроса на внешнем и внутреннем рынке. Особенно же аргентинцев возмутило решение компании выплачивать 90 процентов прибыли на дивиденды. При таком распределении доходов ни о каких серьезных вложениях в добычу речи идти не могло. Значительным падением добычи объясняется и вышеупомянутый отзыв лицензий на дюжину скважин.
В ближайшее время конфликт, скорее всего, будет разрастаться. ЕС является ключевым торговым партнером Аргентины, и возможные торговые ограничения в Европе нанесут серьезный ущерб экономике страны. С другой стороны, Аргентина почти наверняка может рассчитывать на поддержку латиноамериканских соседей - прежде всего, Венесуэлы и Бразилии, придерживающихся сходной идеологии и экономического курса. Да и учитывая громадный интерес Китая к любым "бесхозным" нефтегазовым активам в мире, нельзя исключать торгово-экономического альянса Аргентины с восточноазиатским гигантом. В общем, исход борьбы за аргентинскую нефтянку не предопределен.