25 апреля завершился первый этап суда над Андерсом Брейвиком. В течение восьми дней норвежец, признавшийся в убийстве 77 человек в ходе двойного теракта 22 июля 2011 года, имел возможность выступать на суде, иногда оказываясь лицом к лицу со своими жертвами. За это время Брейвик постарался, как мог, убедить судей и присутствовавших на процессе медиков, что психически он совершенно здоров.
При условии, что Андерс Беринг Брейвик с самого начала признался в совершении терактов 22 июля, от выступлений обвиняемого в суде ждали, в первую очередь, что они помогут понять, что творилось - и до сих пор творится - в голове у автора самого страшного преступления в современной истории Норвегии. Несмотря на робкие попытки от греха подальше ограничить публичность этих выступлений (показания Брейвика и главных свидетелей защиты было запрещено транслировать по телевидению), откровения террориста фиксировались журналистами со стенографической точностью и во всех подробностях отправлялись на страницы газет и новостные сайты.
Еще до начала слушаний было понятно, что основной вопрос, на который предстоит ответить суду - это вопрос о состоянии психического здоровья обвиняемого. Судебные эксперты, проводившие психиатрическое освидетельствование Брейвика, к единому мнению на этот счет прийти так и не смогли, и две комиссии представили суду взаимоисключающие оценки. Сам Брейвик при этом настаивал на своей полной вменяемости и ясно давал понять, что надеется с помощью своих выступлений убедить в этом суд.
Поэтому, когда Брейвику пришло время говорить, он постарался приложить все усилия, чтобы у судей и психиатров, присутствовавших на заседаниях и наблюдавших за его поведением, не осталось сомнений в том, что его действия - плод не безумия или помутнения рассудка, а заранее и тщательно разработанного плана. Если Брейвик и пытался воспользоваться предоставленным ему в суде временем для того, чтобы в очередной раз ознакомить общественность со своими идеями, то в значительно большей степени им двигало желание истолковать свой замысел и продемонстрировать свою полную адекватность. При этом хладнокровие в его высказываниях подчас сменялось неприкрытым самодовольством, граничащим с бахвальством.
В течение семи дней Андерс Брейвик подробно и даже терпеливо отвечал на вопросы обвинения и защиты. Да, он играл в Call of Duty - использовал ее в качестве тренажера по стрельбе перед тем, как взяться за настоящее оружие. Да, и в World of Warcraft тоже играл, но это исключительно для удовольствия. Да, хотел убить как можно больше людей, хотя и понимает, что в принципе убивать нехорошо. Да, он понимает, что причинил многим людям страдание. Нет, в содеянном не раскаивается. И так далее.
Ничего принципиально нового из выступлений Андерса Брейвика мир не узнал - практически все обстоятельства бойни 22 июля постепенно становились известны широкой общественности по мере того, как в СМИ попадали показания норвежца, даваемые на допросах в полиции. Однако запомнятся из рассказа обвиняемого как раз детали, которые в прессе раньше не публиковались.
Например, Брейвик неожиданно для участников процесса заявил, что насилие - последнее средство, прибегнуть к которому его вынудили СМИ, игнорировавшие его попытки донести свои идеи до общества мирным путем. Правда, это признание подсудимый тут же сопроводил уточнением, что, все-таки встав на путь насилия, он не собирался ограничиваться на Утойе расстрелом 69 человек. Его целью было истребить всех находившихся на острове (то есть более 500 человек), застрелив одних и заставив остальных спасаться вплавь - в расчете, что от страха они не смогут доплыть до берега и утонут.
Кроме того Брейвик рассказал, что строил планы значительно более масштабной операции, чем получилось в реальности. Так, вместо одного взрыва в Осло он намеревался устроить сразу три; среди возможных целей он назвал штаб-квартиру Рабочей партии, здание парламента и столичной мэрии, а также королевский дворец. Впрочем, от последнего пункта, утверждает подсудимый, он решил отказаться, так как, заминировав дворец, "спугнул" бы королевскую семью (на которую, видимо, у него были особые планы). Брейвик также собирался захватить и обезглавить экс-премьера Норвегии Гру Харлем Брунтланн, записав расправу на видео и выложив ролик на YouTube. Подробное описание этой части своего плана он представил суду.
Скрытность обвиняемый демонстрировал, лишь когда ему задавали вопросы, ответы на которые, по его мнению, могли бы привести к аресту его сообщников. Брейвик уверял суд, что в 2002 году основал в Лондоне организацию под названием "Рыцари Храма" (The Knights Templar), якобы существующую в виде обособленных ячеек, некоторые из которых продолжают работать и сейчас. А если следователям до сих пор не удалось обнаружить следы деятельности рыцарского ордена, заявил Брейвик, так это потому, что они плохо искали.
Упоение, с которым Андерс Брейвик все это описывал, плохо сочетается с заявленным намерением убедить суд в собственной вменяемости. Больше того, можно смело сказать, что лучших доказательств сумасшествия, чем те, которые всю прошедшую неделю демонстрировал Брейвик, нарочно не придумаешь. Между тем, сам обвиняемый в своем заключительном выступлении выразил уверенность, что вполне справился с поставленной задачей.
Свою речь в восьмой день слушаний - последний день, когда Брейвику предоставили возможность напрямую обращаться к суду - обвиняемый посвятил критике действий психиатров, проводивших первую экспертизу, признавшую его невменяемым, и финальному перечислению аргументов в пользу своего психического здоровья.
В частности, Андерс Брейвик призвал различать умопомешательство и политический экстремизм. По его словам, заключение о его невменяемости "сфабриковано" и "на 80 процентов ложно". "Этот отчет - просто злобная выдумка", - заявил подсудимый. По его словам, беседы с ним не записывались на пленку, а психиатры заранее приняли решение о его состоянии, и затем подогнали под это решение результат. "Это все не про меня, - говорил Брейвик. - Я согласен, что человеку, который описывается в отчете, место в дурдоме, но это не я".
Напоследок Брейвик обвинил следствие в расизме, заявив, что если бы исполнителем теракта оказался "бородатый джихадист", никому не пришло бы в голову требовать психиатрической экспертизы. В общем, в конце своей речи подсудимый заявил, что больше не боится, что его признают сумасшедшим. "Я думаю, теперь вся Норвегия поняла, что я не безумен", - заявил он.
Впрочем, похоже, что у присутствовавших на процессе сложилось другое мнение. Один из судебных психиатров заявил, что в ходе последнего заседания Брейвик особенно ясно демонстрировал признаки параноидального бреда.