Археологи из Московского Государственного Университета закончили раскопки на уникальном по сохранности участке древнего города Гнёздово, который расположен недалеко от Смоленска. "Лента.ру" побеседовала с руководителем экспедиции, Тамарой Пушкиной о том, кто жил в Гнёздово, чем занимался, почему город не упоминается в летописях и помогает ли археологам государство.
"Лента.ру:" Вы буквально на прошлой неделе вернулись с раскопок в Гнёздово. В этом году, как я понимаю, наконец, удалось завершить исследования уникального участка, который вы с коллегами исследуете уже пять лет. Что это за участок?
Тамара Пушкина, начальник Смоленской экспедиции МГУ им. М. В. Ломоносова: Да, в этом году мы закончили раскопки, это очень радостное событие, потому что это очень важный участок. Он представляет собой маленький кусочек территории городища, то есть укрепленной части Гнёздовского поселения, где сохранились наименее потревоженные культурные слои периода образования Древнерусского государства, то есть X – начало XI века.
В Гнёздове жизнь продолжалась с того момента, как там на рубеже I – II тысячелетия нашей эры возникло поселение. Каждое последующее поколение что-то строило, культурные слои разрушались. Тут же мы попали на кусочек площадью примерно 70 квадратных метров, где меньше всего нарушений именно в культурных отложениях X – начала XI века. Это самое "вкусное", если можно так сказать. Sweet spot.
Относительно всего поселения, это большой участок?
Нет, очень маленький. Общая площадь поселения – 30 гектаров, то есть 300 тысяч квадратных метров. Мы исследовали на этом участке всего 70 квадратных метров.
Тем не менее, его ценность именно в уникальной сохранности материала. Мы разбирали его аккуратно, с особым тщанием, потому что очень важно было проследить все изменения, которые могли здесь происходить - все следы пожаров или иных разрушений, изменения построек, изменения планировки – все, все, все.
Мы снимали по пять сантиметров, после чего делался отдельный чертеж, фотографии, все тщательно описывалось. Грунт, который мы вынимали, не только просматривали (как обычно это делается во время раскопок), но еще и промывали водой, нам удалось сделать огромное количество так называемых индивидуальных находок, начиная от стеклянного бисера, и заканчивая наконечниками копий. Представляете себе, каково найти крошечный стеклянный бисер, диаметр которого составляет всего 2-3 миллиметра?
И наконец-то мы закончили раскопки и теперь можем заняться обработкой этого материала. Мы хотим установить все изменения, которые происходили на этом месте, их хронологию, определить культурную принадлежность построек и всего остального. Так что это большое счастье.
А что еще, помимо стеклянных бус, удалось найти?
Ну и, конечно обнаружили массу черепков от посуды – славянской, древнерусской, византийские амфоры в обломках. В общем, очень богатый спектр находок.
Если брать только этот участок, то это во-первых, славянские височные кольца. Мы нашли височное кольцо, которое аналогично украшениям, распространенным на территории современной Украины, на левобережье Днепра, в Подесенье, где-то вот в первой половине X века. На территории Верхнего Поднепровья такие не были распространены. Известны всего две находки, и обе – наши. Одно было обнаружено в прошлом году, на этом участке. Очень простое женское украшение, пятилучевое височное кольцо, но с научной точки зрения очень важное.
По височному кольцу, наверное, можно определить племя, которому принадлежал его обладатель?
Не племя, а скорее территорию, на которой проживала обладательница - в это время форма колец о племени не говорит. Его хозяйка пришла с левого берега Днепра, из района Полтавы, Новгорода-Северского. Примерно эта территория. Это интересно: такая находка говорит о том, что, вероятно, некая группа славянского населения с той территории попала каким-то путем в район Гнёздова.
Из других интересных находок следует отметить серебряный амулет в виде небольшого ажурного колесика, размером с современный рубль, примерно.
Как его носили? На шее?
Да, к нему приделывалась из проволоки петелька и он подвешивался на шнурочке. Амулет скандинавский, точная аналогия была найдена – в Средней Швеции, в Бирке. На территории Древней Руси таких находок пока не было. Вот вам скандинавский компонент населения.
Мы нашли целую серию замечательных подвесок в форме трапеции со штампованным орнаментом. Именно серию – все украшения почти целые, не деформированные. Такие подвески являются частью характерного убора для местного балтского населения – вот вам балтский компонент. Это я не специально подбираю, это то, что действительно есть среди новых находок.
Очень интересный нумизматический материал найден за эти пять лет: монета архиепископа Бардо из города Эрфурта, она выпущена во второй четверти XI века.
Из далекого Эрфурта?
Ну да. Если точнее, то монета отчеканена в 20-30-е гг. XI века. Такие монеты известны в материалах Древней Руси, но в Гнёздове она найдена впервые.
Мы нашли золотую византийскую монету императора Александра I (912-913 гг.), превращенную в подвеску - к ней приклепали ушко и носили на груди. Замечательная находка. Золотые монеты в археологических раскопках - редкость, а найденные на поселении – тем более. У нас в Гнёздове их три, одна из них – вот эта, найденная в 2008 году.
К интересным и редким находкам принадлежит византийская печать второй половины X века. Это, правда, случайная находка, сделанная вне раскопа, но тем не менее.
В каком смысле случайная?
Ну, знаете, есть такие черные археологи - они выкопали яму на городище. Не знаю, что они нашли, но когда мы зачищали склон этой ямы, то нашли эту византийскую печать.
А сами “черные археологи” ее пропустили?
Да, слава Богу, они ее не нашли. Это свинцово-оловянная печать. По заключению специалиста из Эрмитажа, печать датируется второй половиной X века. Редчайшая находка.
Чиновник, которому она принадлежала, либо ее обронил, либо она хранилась где-то вместе с документом, к которому была прикреплена. Находка сразу заставила фантазировать: если печать принадлежала чиновнику, значит, он был отправлен в Гнёздово по какой-то надобности? Возможно, это говорит о каких-то отношениях с Византией. Тут все складывается “по зернышку”: амфоры, монеты, печать...
А какое-нибудь оружие вы находили?
Этот участок расположен на территории обычного поселения. Это не военная крепость, поэтому тут оружия мало. Но все же оно встречается. Чаще всего здесь можно найти наконечники стрел, их здесь действительно много, и они имеют разную форму. В этом году мы нашли два или три.
Как было впервые открыто Гнёздово?
Вы знаете, это парадоксальная история. Уже в 1840 – 1850-х годах по Российской империи были разосланы указания от Министерства внутренних дел с требованием присылать сведения о курганах, о всяких древностях, о "городках", как их называли. Сведение прислали Псковская, Новгородская, Киевская, Черниговская губернии. Смоленская губерния молчала, и до 1867 года вообще никаких сведений о том, есть ли какие-то археологические памятники в районе Смоленска, не было. Началось все с этой случайной находки клада во время строительства железной дороги.
Как быстро археологи поняли значение памятника?
Первоначально стало понятно, что это один из крупнейших могильников древнерусского времени. Благодаря первым раскопкам 1874 года выяснилось, что здесь очень интересные погребения, в том числе варяжские, потому что были найдены скандинавские мечи, шейные гривны с молоточками Тора – это показатель скандинавской культуры. А керамика по облику была славянская. И сразу возник вопрос: а что они здесь делали, варяги?
А что они здесь делали?
На этот вопрос ответ получили несколько позже. С 1881 года в Гнёздове начал вести раскопки Владимир Ильич Сизов, член Московского археологического общества и ученый секретарь Исторического музея. С небольшими перерывами он работал до 1902 года, копал курганы. Он первым описал Гнёздово как археологический памятник. Он описал, где расположены курганы, какая у них форма, какие погребения содержат эти курганы, что в них найдено, охарактеризовал погребальный обряд – написал, что главный погребальный обряд – это кремация. И он же первым высказал мнение о том, что, население Гнёздова было пестрым по своему составу в этническом смысле. Он первым написал, что здесь жили и варяги, и славяне. Он первым написал, что варяги составляли аристократическую часть гнёздовского общества того времени.
Из чего он сделал такой вывод?
Исходя из находок в курганах. Он обнаружил, что наиболее богатые курганы – те, которые содержат предметы вооружения, импортные изделия – византийские сосуды, серебро, – принадлежат скандинавам, то есть варягам. А погребения, которые не содержали таких богатых вещей, соответствуют славянскому населению.
Он первым написал о том, что керамика вся славянская, а вот украшения есть и скандинавские, и славянские. Оружие в основном скандинавское, но есть и славянское – некоторые формы стрел, например. И он первым написал, что Гнёздово и Смоленск в Х веке существовали одновременно. Смоленск был маленьким поселочком, а Гнёздово – важным военно-административным центром, где сидела эта варяжская верхушка.
Это очень важно для того, чтобы понять роль скандинавов в истории Руси. Без Гнёздова ну никак не обойтись. Почему? Это самый крупный памятник – 4-4,5 тысячи курганов, которые относятся к X – началу XI века. Для этого времени на Руси нет подобного по масштабам памятника. Площадь поселения – 30 гектаров, с ним может сравниться только древний Киев.
То есть Гнёздово фактически было городом-соперником Киева в это время, только не славянским, а скандинавским?
Вы высказали ту мысль, которая недавно сформировалась у нашего экспедиционного коллектива, который много лет работает с этим материалом. Когда мы сопоставляли результаты, полученные в ходе изучения Гнёздова, с результатами изучения Киева, Новгорода, Старой Ладоги, Пскова и многих других древнерусских центров, мы постепенно пришли к мысли, что Гнёздово не то что не уступает, а превосходит по некоторым параметрам многие из этих центров.
Во-первых, по размеру могильников. В Новгороде мы не знаем могильника X – начала XI века, даже следов нет. В Старой Ладоге могильник, который нам известен, - несколько десятков погребений, там тоже сильный скандинавский элемент в культуре поселения, а могильник очень маленький. В Киеве могильник известен, там богатые дружинные и рядовые погребения, и славянские, и варяжские, смешанного типа. В Киеве, вероятно, их было несколько тысяч, но мы точно не знаем, потому что там они не сохранились, город сильно разросся.
Во-вторых, когда мы с вами начинаем сравнивать поселения по значимости для торговли, то наблюдаем следующую картину: в X веке в Гнёздове сосредоточена основная масса византийского импорта в виде амфор, драгоценных тканей, драгоценной поливной посуды (украшенной разноцветной поливой).
К этому же времени в Гнёздове относятся находки 12 кладов, которые состояли из восточных монет – дирхемов, серебряных и золотых украшений славянской, западноевропейской и скандинавской работы.
В Гнёздове самое большое количество византийских монет, медных и серебряных, есть и золотые. К тому же обнаружены три золотые монеты. Такого количества византийского импорта - монет, шелка, керамики, не было нигде кроме, пожалуй, Киева. Византийской керамики там даже поменьше.
А в чем отличие от киевских находок?
В Гнёздове гораздо больше вещей скандинавского происхождения, которые либо были принесены сюда владельцами – выходцами из Средней Швеции, юго-западной Норвегии, либо сделаны здесь, на месте, но скандинавскими ремесленниками. Они изготавливали женские украшения, которые характерны для Скандинавии. Для кого они их изготавливали? Наверное, для тех, кто стал бы их носить, а эти украшения могли носить только скандинавские женщины, потому что в языческие времена довольно строго соблюдались правила костюма и убора. Скандинавской женщине нельзя было перейти на систему украшения славянской женщины. У них был совсем другой костюм, где нет места для славянских украшений, так же как в славянском костюме нет места для скандинавских украшений.
Кроме того, местное население занималось не только ремеслами - мы обнаружили следы пашни Х века.
Получается, что Гнездово - это очень крупный для своего времени полноценный город. Как тогда получилось, что он не упоминается в летописях. Смоленск, Новгород, Киев, упоминаются, а такой же, или даже более крупный город, при этом в летописи не попал?
Да, в летописях Гнёздово не упоминается. Здесь как раз мы сталкиваемся с очень интересной проблемой, которая давно обсуждается в исторической науке. Тот Смоленск, который мы знаем сейчас, - это древний город на Днепре, ядро которого окружено крепостью, построенной во времена Бориса Годунова, на рубеже XVI – XVII веков.
Название "Смоленск" упоминается в ранней части летописи очень редко. Одно упоминание названия "Смоленск" – в Повести временных лет, в той ее части, которая не имеет точной даты. Это времена древние, и там дата определяется только по сравнению с тем, какие описываются события в Западной Европе. Это как раз 863 год, первое упоминание Смоленска в связи с призванием варягов на Русь – и вот "кривичи и их град Смоленск".
Второй раз Смоленск упомянут во время описания похода Олега – 882 год: "и приде Олегъ и прия Смоленскъ". И далее после 882 года – тишина. До 1015 года о Смоленске летописи молчат. Они говорят о Чернигове, о Пскове, сообщают что-то о Новгороде, о Киеве. А о Смоленске молчат. 130 лет летопись о Смоленске ничего не говорит. В 1015 году после смерти князя Владимира, начинается борьба за Киевский престол между его сыновьями
Летопись пишет о том, что Глеб (сын Владимира, княживший до того в Муроме) подошел к Смоленску и стал от него "яко зримо", то есть в пределах видимости. Он остановился на ночевку, и тут его настигли убийцы, подосланные братом. Они его убивают, тело бросают в овражек, тело потом начинает светиться, возникает святой источник – все, как полагается.
Но главное для нас: 1015 год – князь Глеб убит на Смядыни (так называется это урочище), "яко зримо" от Смоленска. После этого летопись опять забывает про Смоленск на долгие годы.
Есть ли еще какие-то источники, в которых упоминается Смоленск? Есть. Византийский император Константин Багрянородный, который правил долго и счастливо, в середине Х века пишет руководство об управлении империей, которое предназначено для его наследников. Там он описывает, как нужно вести себя с кочевниками, с арабами, с руссами – со всеми. Он описывает Русь и пишет, что Киев – главный город Руси, и называет несколько древнерусских городов.
Эти названия звучат в греческом варианте, и одно из них – Милиниски, обычно переводится как Смоленск. Константин Багрянородный, когда пишет о Милиниски, использует термин "крепость", который, как говорят лингвисты, обычно в византийских источниках применяется к довольно сильным укреплениям.
Итак, понятно, источники нам дают три упоминания в летописи с большим хронологическим разрывом, и в середине Х века Константин Багрянородный называет Смоленск крепостью. И вот теперь посмотрим, что нам дает археология.
На территории современного Смоленска, то есть в пределах крепостной стены, самый ранний культурный слой датируется второй половиной XI века. Там есть отдельные находки более раннего времени, но сказать, что там существовал поселок Х века, мы точно не можем – можем только предполагать.
Мы знаем, что Смоленск точно существовал в этом месте во второй половине XI века, но что происходило раньше - мы не знаем.
Но вот если мы сдвинемся на 12 километров к западу вниз по течению Днепра – то попадем в Гнёздово. Что мы там имеем для Х века? Ранний город.
Вероятно, Милиниски Константина Багрянородного – это то самое Гнёздово, то, что сейчас мы называем деревней Гнёздово. В силу каких-то обстоятельств в начале XI века Гнёздово прекращает свое существование как развитый центр, и активность перетягивается в сторону Смоленска. Смоленск как город со второй половины XI века существует уже точно, в XII веке – это роскошная столица Смоленского княжества, в XII – XIII веках в Смоленске более 30 каменных построек.
То есть Гнёздово - это "настоящий" Смоленск X века? На это указывают раскопки?
Скажу осторожно - это наша точка зрения, не все с ней согласны. Я основываюсь на том, что на территории современного Смоленска есть отдельные ранние находки X века, но это не городское поселение. Мы не знаем, что там в это время было. А что было в Х веке в Гнёздове, мы знаем точно.
Вы завершили за эти пять лет большую работу на этом участке, можно ли сделать какой-то главный вывод на ее основании?
В научном плане делать выводы рано - вся собранная информация требует осмысления. Что уже сейчас понятно, так это то, что работы еще хватает.
Курганы раскапывали еще в начале 20 века, перед этим – прокладывали железную дорогу. Все-таки что-то еще осталось?
Осталось очень много! По примерным оценкам, около полутора тысяч курганов, еще, слава Богу, сохранилось. Но главная проблема - это проблема сохранности. Гнёздово - памятник федерального значения, он стоит на государственной охране, но часть этой территории занята двумя современными деревнями – деревней Гнёздово и деревней Глущенки. Деревни эти растут, строятся - это угроза и курганам, и культурному слою древнего поселения. Сохранить их - главная проблема сейчас, но я не знаю, как ее решить.
В 2007 году администрация Смоленской области утвердила охранные зоны Гнёздовского комплекса в целом, полтора или два года назад был создан так называемый Музей-заповедник "Гнёздово", но, несмотря на это, строительство продолжается, земельные участки выделяются, распродаются.
Кем?
Местной администрацией. Территория Гнёздовского комплекса включает в себя часть Смоленского района и часть города. Районная администрация знает, что здесь территория памятника, охраняемая территория, но… все равно продает участки.
При этом, насколько я помню, застройщик, должен заказать археологическую экспертизу за свой счет?
Да. Значит, нам нужно знать заранее, какие участки выделены под застройку, какие там виды археологических работ. Нас заранее в известность об этом не ставят. Приезжаешь в экспедицию, а тут приходит какая-нибудь бабуля и говорит: "Я должна строиться", а у вас совсем другие планы на это лето! Тем не менее, мы стараемся все сделать, потому что памятник родной, гибель его для нас недопустима. Прежде, чем территорию застроить, ее нужно обследовать, иначе она будет безвозвратно утеряна.
А это не порождает конфликтов между археологами и местным населением? Ведь получается, что вы становитесь для жителей и головной болью и источником расходов?
Нет, конфликта с экспедицией нет и быть не может, потому что мы идем навстречу местным жителям.
А государство в этом поучаствовать не хочет?
А оно и не может.
В каком смысле не может?
Единственное, что оно может – это не продавать этот участок.
Но ведь можно профинансировать раскопки?
Нет.
Но ведь если вы что-то откопаете, кому это пойдет?
Это идет в государственное хранение, в музей.
Разве нет для государства прямой выгоды профинансировать раскопки, которые пойдут ему в музей?
Это вопрос не ко мне. Это вопрос как минимум к министру культуры.
Государство ваши исследования финансирует?
Нас финансирует РГНФ (Российский гуманитарный научный фонд — прим. «Ленты.ру») у нас один полевой грант. На протяжении целого ряда лет мы получаем этот грант регулярно.
Около полумиллиона рублей, как средний грант?
Нет, меньше, мы получаем меньшую сумму.
Меньше полумиллиона на раскопки?
Меньше, конечно. А сколько памятников в России? И их тоже нужно исследовать.
То есть на то, что этих денег хватит на раскопки, вы даже не рассчитываете?
Каждый год мы подаем заявку, ждем результатов - дадут или не дадут деньги. Дадут – спасибо, слава Богу, если не дадут денег – значит, надо выкручиваться.
Когда вы узнаете о результатах?
Обычно в марте.
А раскопки надо проводить…
В июле.
А когда приходят деньги?
Деньги приходят только в сентябре.
Что вы делаете чтобы как-то обеспечить работу?
Да, нужно обеспечить. Используются деньги, которые выделены из бюджета на проведение практики студентов. Но этих денег не хватает, это только практика. Это оплата проезда студентов туда-обратно, оплата суточных – 50 рублей в день, на которые вы должны 3 раза в день студента накормить. Спасибо ректору МГУ, который выделяет дополнительно небольшие средства, чтобы обеспечить летнюю практику студентов. Слава Богу, смоленские друзья помогли найти нам дешевое жилье. Туристическая детская база, в которой мы снимаем целый этаж на полтора месяца, идет нам на встречу, поскольку мы у них уже не один год живем. Спасибо им за это.
А деньги из гранта РГНФ?
Да, 100 рублей в день. По постановлению Министерства финансов суточные, то есть командировочные, были определены в размере 700 рублей в день, но дальше шла такая приписка: "На усмотрение руководителя организации". РГНФ нам запретила выделять 700, сказали, 100 рублей в день будет достаточно.
Кто же вам помогает?
А у нас есть волонтеры. Это наши выпускники, которые когда-то приехали на практику, и им так понравилось, что они приезжают, они сами платят за свое питание, за свое проживание. С финансами мы помогаем себе сами. На это идет наша зарплата. Я в июне снимаю свою пенсию и еду с ней в экспедицию.
Как раз недавно “Лента.ру” писала про археологические раскопки в Великобритании, которые были полностью профинансированы активистами. За 2 месяца они собрали 27 тысяч фунтов.
Да, я понимаю, это, наверное, один из возможных путей, но пока нас обеспечивают, и большое им спасибо, волонтеры-ветераны, которые пятый, шестой, седьмой год приезжают. Без них раскопки были бы невозможны.
У вас нет ощущения, что государство самоустранилось из этой области вообще?
Ну, из сферы охраны памятников – да. В целом, я не говорю о Гнёздове, а вообще. Оно не занимается по-настоящему, серьезно, с пониманием проблемы, проблемой сохранения памятников. Снетогорский монастырь сейчас передается церкви, фрески – это же вопрос сохранения памятника, то же самое.
Ну, может быть, государство помогает вам хотя бы отгонять "черных археологов"?
Известен случай, когда в Подмосковье, в районе Звенигорода, черные археологи копали курганы. Там же работала археологическая экспедиция, она занималась изучением курганов, которая была вынуждена обратиться в милицию. Выяснилось, что черных археологов прикрывает милиция, среди этих черных археологов есть сотрудники милиции, которые прекрасно знают, что это памятник, что он на охране, что его нельзя трогать. Но он же в милицейской форме, с ним будет кто-нибудь спорить?
Несколько лет назад, когда мы обнаружили следы действия черных археологов в Гнёздове, я обратилась в органы – тогда это была еще милиция. Мне сказали: "Да-да, вот младший лейтенант, вот ГАЗик, езжайте, вы ему покажете, где, что". Поехали. Пока добирались до места, я ему объясняла, что это за памятник, чем он интересен, чем он знаменит. Он меня внимательно выслушал и подвел итог: "О! Если б я знал, сам бы тут покопал". Вот вам, пожалуйста.