За последние несколько недель в Сирии произошла целая серия событий, свидетельствующих о том, что конфликт в этой стране бесповоротно превратился в затяжную и кровавую гражданскую войну с религиозным подтекстом, в которой ни одна из сторон не обладает реальными шансами на победу. Сирия постепенно превращается во второй Афганистан.
Боевые действия в Сирии окончательно приобрели черты прогрессирующей партизанской войны: повстанцы резко изменили тактику своих действий. Но для начала надо понять, как шли сражения раньше. Как правило, алгоритм был примерно одинаковым.
Первым делом вооруженные оппозиционеры изгоняли из своего населенного пункта (городского района) полицию и чиновников, объявляя место своего жительства "свободным". После этого там устанавливалось некое подобие местной администрации.
"Свобода", правда, как правило, длилась недолго: через неделю правительственные войска окружали селение, отключали в нем воду, газ, электричество и связь. За этим следовали многодневные бомбардировки с воздуха и артиллерийские обстрелы, после чего в город входили войска в сопровождении бронетехники. Деморализованные и измотанные повстанцы, располагающие лишь стрелковым оружием, не имея против армии никаких шансов, разбегались кто куда. Завершался этот цикл "зачисткой" города - арестами и ликвидацией всех людей, заподозренных в нелояльности властям. Правозащитники протестовали, а правительство заявляло, что за очередным массовым убийством стоят "вооруженные банды". Армия после этого уходила в другой город, а разбежавшиеся повстанцы постепенно снова стекались домой, изгоняя чиновников и полицейских, приведенных армией. И так раз за разом.
Проблема повстанцев заключалась в том, что ни сил, ни средств, чтобы удерживать города, у них нет. Из-за их активности страдали, в основном, мирные жители, чьи дома правительственные гаубицы и танки превращали в груды щебня. Другими достижениями похвастаться оппозиционеры не могли.
Армия также не могла предъявить большие успехи. Задача командования в таком конфликте - это не захват городов (они и так сирийские), а ликвидация вооруженных оппонентов, оспаривающих центральную власть. Однако если с "освобождением" населенных пунктов был полный порядок, то вот с ликвидацией "вооруженных банд" получалось не очень. Во всяком случае, активность последних не только не снижается, но и набирает обороты.
Однако в течение августа ситуация несколько изменилась благодаря смене тактики, используемой повстанцами. То ли они сами догадались, то ли их кто-то надоумил, но весь последний месяц они, в основном, перешли от обороны городов к нападениям на военные объекты. Причем с очень важным уточнением: именно нападениям, а не захвату и удержанию этих объектов. По-английски эта тактика называется hit and run, то есть "бей и беги".
Так, за последнюю неделю повстанцы атаковали как минимум две армейские базы. В провинции Идлиб при нападении на военный аэродром на стоянках были уничтожены десять вертолетов (подробное описание планирования и осуществления операции можно прочитать по этой ссылке.) Кроме того, в окрестностях Дамаска была захвачена база войск ПВО, на вооружении которой стояли ЗРК С-200. Разломав все, что можно было разломать, повстанцы оттуда ушли еще до контрудара правительственных сил.
Даже в Алеппо - городе, фактически разделенном противоборствующими сторонами на две части, оппозиционеры перешли от долгих изматывающих боев за отдельные районы к краткосрочным вылазкам. Обычно повстанческий отряд состоит из гранатометчика, снайпера и автоматчика (число бойцов может варьироваться). Узкими улицами, по крышам и переходам между домами они подходят к расположению правительственных сил. Первый бьет по цели (армейскому посту, машине, автобусу или БМП), второй отстреливает сбегающихся к месту событий солдат, а третий прикрывает их огнем. После нескольких минут атаки все нападающие отходят. Правительственные войска запрашивают поддержку артиллерии и авиации, однако обычно она запаздывает.
Возможно именно поэтому объявленная правительством Сирии "мать всех битв" за Алеппо буксует уже месяц. Повстанцы, избегая масштабных столкновений с армией, не дают ей возможности обрушить на них всю свою огневую мощь. В то же время сами оппозиционеры то и дело наносят точечные удары по уединенным или слабо защищенным объектам, постоянно изматывая правительственные войска. Сражение за город идет с переменным успехом: повстанцы уходят из тех районов, куда направляется армия, скапливаясь там, откуда она только что ушла.
Кроме того, на севере Сирии началась типичная партизанщина. Отряды оппозиционеров устанавливают на дорогах временные блок-посты, отлавливая чиновников, сотрудников сил безопасности и военнослужащих. После исчезновения некоторого числа людей власти поднимают тревогу, отправляя на расчистку дороги войска, которые, в свою очередь попадают в засады. После каждой такой операции повстанцы растворяются в окрестных лесах и горах.
Не менее важным, чем смена тактики, развитием боевых действий стал перенос войны в воздух. По данным западных СМИ, из Турции в Идлиб поступили как минимум два десятка ПЗРК. Документальных подтверждений их использования пока нет, однако есть неоспоримый факт: за последнюю неделю оппозиционеры сбили два МиГа-23 и один вертолет. Поскольку именно авиация доставляет повстанцам больше всего хлопот, такое развитие событий можно списать либо на невероятное везение зенитчиков, либо на получение повстанцами современных средств ПВО. Второй вариант кажется несколько более реалистичным.
Еще одним фактором, способным существенно повлиять на ход войны в Сирии, стало появление там хорошо организованных, экипированных и обученных боевиков-исламистов, обладающих опытом ведения партизанской войны в различных странах мира - от Афганистана и Чечни до Судана и Алжира. Эти люди получают щедрое финансирование напрямую из "благотворительных" фондов арабских стран Персидского залива, поэтому могут как набирать себе рекрутов из местного населения, так и приобретать оружие на черном рынке. Не говоря уже о том, что их навыки позволяют им вести боевые действия значительно эффективнее и жестче, чем местным оппозиционерам из числа армейских дезертиров и неумелых гражданских, перековавшихся в "вооруженных террористов".
Более того, на северо-западе Сирии появилось еще одно заметное формирование: "Бригада Уммы". Его организаторами выступили ветераны гражданской войны в Ливии. Это очень богатая организация с по-настоящему военной дисциплиной и субординацией. Мини-армия, в которой состоят несколько тысяч человек, по всей видимости, финансируется напрямую из Катара, хотя ее лидеры и отрицают это. Однако в пользу катарской версии говорит то, что руководство "Бригады Уммы" годом ранее командовало ливийской "Бригадой Триполи", обученной и вооруженной на деньги газового эмирата.
В результате всего этого в Сирии сложилась такая ситуация: повстанцы перешли от обороны городов к постоянным диверсиям против отдельных военных объектов и постов, нападениям и засадам. То есть - к типично партизанской форме ведения боевых действий. Поскольку правительственные войска до сих пор сохраняют полное преимущество в огневой мощи, из-за границы оппозиции доставили асимметричные средства борьбы с тяжелой техникой противника: не танки и самолеты, а противотанковые комплексы и ПЗРК вроде "Стингеров". На помощь повстанцам со всего мира стекаются боевики "террористического интернационала", финансируемые богатыми арабскими монархиями.
Если добавить к этому специальный центр в турецкой Адане, где местные и американские разведчики координируют поставки всей этой помощи оппозиции, получится практически полная копия Афганистана 1980-х годов (за исключением советского военного присутствия).
Та война длилась почти десятилетие и закончилась победой моджахедов (повстанцев). Однако сразу после победы они между собой переругались и вступили в войну друг с другом. В результате ситуацией воспользовалось движение "Талибан", состоящее из подросших детей афганских беженцев, выросших на религиозной пропаганде в чудовищных условиях пакистанских лагерей беженцев. Что из этого вышло - все знают. 11 сентября 2001 года было бы невозможно без долгой афганской войны.
Если в сирийском конфликте быстро не наступит решительный перелом (в какую сторону - не так уж и важно), то эта страна рискует разделить судьбу Афганистана: все компоненты для такого развития событий уже имеются.