Алексей Кудрин покинул правительство Владимира Путина год назад и за это время так и не нашел себе работы во власти, причем, возможно, и не хотел искать. В то время как остальные путинские министры нашли себе уютные тихие места в администрации президента, Кудрин пытается отделиться от Путина и построить себе репутацию на критике современной власти.
Еще весной 2012 года имена Игоря Щеголева, Эльвиры Набиуллиной, Андрея Фурсенко, Игоря Левитина, Татьяны Голиковой (это все министры путинского правительства, если кто не помнит) мелькали в прессе постоянно, они казались чиновниками, от которых действительно зависит судьба страны. Летом, после того, как они перешли в администрацию президента, о них стали забывать - так, будто они ушли не помогать президенту принимать важные решения, а отправились на почетную пенсию. Еще раньше с радаров СМИ пропал Виктор Христенко, бывший министр промышленности - он ушел руководить Евразийской экономической комиссией, и это единственная мало-мальски значимая новость о Евразийской экономической комиссии за последний год.
Алексей Кудрин, уходивший из правительства со скандалом, "теплого" места не получил. Но вместе с тем он остался единственным политиком из путинской команды, который не выпал из новостного поля: его постоянно сватают то на одно место, то на другое, он сам не прочь покритиковать правительство и дать прогнозы по макроэкономике, он ведет активную политическую жизнь и даже ходит на московские митинги, он, наконец, завел себе Twitter и создал официальный сайт, которые регулярно обновляются. Иными словами, Кудрин явно ищет публичности и хотя бы этим сильно отличается от своих бывших коллег.
Все десятилетие, что Кудрин был министром финансов России, о нем мало говорили как о политике - это был исполнительный чиновник, задача которого состояла в том, чтобы не давать денег другим чиновникам, прежде всего, коллегам по правительству: когда те требовали увеличивать расходы бюджета, он настаивал на их сокращении. Можно сказать, что этим бывший министр финансов нажил себе первый политический капитал - его стали с опаской сторониться коллеги и крикливо ругать депутаты псевдооппозиционных партий. Дошло даже до того, что в "Единой России" начали критиковать министра, хотя и знали, что он - одна из опор путинской конструкции власти.
Политический капитал, как и положено человеку, знающему толк в финансах, Кудрин сразу же пустил в дело, и он многократно вырос на критике Дмитрия Медведева. Именно тогда, когда Кудрин позволил себе раскритиковать непомерные траты на оборону, запланированные президентом, о нем стали говорить как о политике. "Многие политические карьеры так начинаются, а не заканчиваются", - написал редактор отдела экономической политики "Коммерсанта" Дмитрий Бутрин сразу после ухода министра из правительства, и Кудрин действительно сразу же стал "раскручиваться" как один из потенциальных политических лидеров.
Бывший министр в течение нескольких месяцев последовательно критиковал сложившуюся в России политическую систему, допускал возможность нарушений на выборах, требовал отставки главы ЦИКа Владимира Чурова, говорил о необходимости реформирования всего чиновничьего аппарата, и это предсказуемо привело его на митинги, начавшиеся в декабре.
Впрочем, уже с начала весны отношения Кудрина и "рассерженных горожан" испортились: бывший министр финансов заявлял, что готов быть посредником между властью и толпой и что для политических реформ нужно время; горожане не захотели ни посредников, ни вообще разговора с властью (как, кстати, и власть не захотела разговаривать с оппозицией).
Кудрин перестал ходить на митинги и организовал в апреле Комитет гражданских инициатив, общественную организацию, членам которой "не все равно", но которые, ввиду невозможности проводить какие-либо реформы прямо сейчас, хотели бы как минимум подготовить для них почву. В комитет входят 35 человек, причем с некоторыми из них Кудрин хоть сегодня мог бы идти на выборы, и не исключено, что они набрали бы там голосов едва ли не больше, чем любая правая политическая партия: членами КГИ значатся Никита Белых, Игорь Юргенс, Евгений Ясин, Владимир Познер, Николай Сванидзе, Александр Архангельский и многие другие.
Комитет гражданских инициатив пока выступает именно как экспертная, а не политическая организация: КГИ устраивает многочисленные круглые столы, заказывает исследования и сам проводит оценку законопроектов. В такой деятельности нет политики, и если у Кудрина имеются политические амбиции, то пока он их умело скрывает. "Гражданская инициатива вообще существенно шире и не всегда выливается в политическую деятельность", - заявлял бывший министр финансов в июльском интервью "Полит.ру", как бы готовя себе пути для отступления.
Скрывает Кудрин и свои отношения с Владимиром Путиным, а ведь эти отношения могут стать центральным пунктом его потенциальной политической программы. Осенью 2011 года Путин называл Кудрина "членом команды" и близким другом, но сохранились ли их отношения неизменными за то время, пока Кудрин критиковал политическую систему и современные законодательные инициативы, неясно. Путин так просто своих друзей не бросает, а потому есть соблазн думать, что политическая карьера бывшего министра нужна президенту, чтобы перевести агрессивный уличный протест в круглые столы, семинары и обсуждения с неясным результатом.
Опыт, накопленный Кудриным в правительстве, теоретически может пригодиться не только для политической карьеры. Лоббиста такого уровня наверняка хотели бы видеть у себя в совете директоров едва ли не все российские компании. Путь из чиновников в финансовый бизнес в 2000-е годы был проторен, скажем, бывшим главой ФСФР Олегом Вьюгиным, отправившимся в МДМ-Банк, или бывшим руководителем Минэкономразвития Германом Грефом, который с 2007 года возглавляет Сбербанк.
Тем не менее, предложений от бизнеса Кудрину пока не поступало, а если и поступало, то до прессы они не дошли. Зато в СМИ постоянно муссируются слухи о возможном возвращении бывшего министра во власть. Потенциальных позиций всего две: руководство Центробанком или мегарегулятором, который создается на базе Федеральной службы по финансовым рынкам и ЦБ. Обе должности позволяют по минимуму контактировать с правительством Дмитрия Медведева и, в случае надобности, обращаться напрямую к президенту.
По словам Кудрина, Медведев и Путин предлагали ему возглавить ЦБ сразу после ухода из правительства. Это назначение, правда, было бы связано со значительными сложностями: нынешний глава ЦБ Сергей Игнатьев в 2009 году подписал очередной, третий по счету контракт на четыре года, и для его увольнения нужно было бы найти повод, которого опытный банкир не давал. А вот в 2013 году перемены в ЦБ возможны - Игнатьеву будет уже 65 лет, Кудрину не будет и 55; Игнатьев на своем посту находится уже дольше, чем Кудрин работал в Минфине, так что его отставка выглядела бы вполне логичной и оправданной.
О намерении властей устроить Кудрина на должность "мегарегулятора" СМИ узнали также со слов бывшего министра. Сам "мегарегулятор" пока не создан, но скорее всего он будет сформирован на базе ЦБ с передачей ему функций ФСФР, которая, в свою очередь, была ранее укрупнена за счет передачи ей функций Росстрахнадзора. В результате получится монстр, устанавливающий правила игры и контролирующий банковский и страховой сектора, а также рынок ценных бумаг.
Кудрин, если верить РИА Новости, рассказал о полученном им предложении 8 октября. Однако вечером того же дня Кудрин свои слова опроверг, и в этом можно разглядеть очередную интригу: то ли бывший министр не хочет раскрывать все карты, то ли с созданием самого "мегарегулятора" пока столько всего непонятного, что искать начальника несуществующей организации рановато.
В любом случае, Кудрин не отказался ни от одного из сценариев продолжения карьеры. Никто не удивится, если он всерьез станет политиком либерального толка, главой этакой умеренной оппозиции справа. Вряд ли будет сенсацией и какой-нибудь из постов в ЦБ. Наконец, если ничего из этого не выйдет, Кудрин на долгие годы вполне может остаться просто экспертом, который будет постоянно подогревать интерес к своей персоне критическими замечаниями в адрес власти. Поводов для критики у бывшего главы Минфина, считающего, что внешнеэкономические условия для России будут неблагоприятными в течение следующих 20-50 лет, уже в ближайшее время найдется немало.