С ноября в Канаде не утихают акции протеста индейцев, вставших на защиту своих прав. Поводом для выступлений стал новый закон, фактически лишивший коренное население контроля над резервациями. Кроме того, индейцы выступают против приватизации племенных земель, к которой их принуждает правительство. Требуя от властей уступок, представители племен обещают «поставить канадскую экономику на колени».
Точкой отсчета нынешних манифестаций принято считать 10 ноября 2012 года: именно тогда в провинции Саскачеван состоялась первая акция протеста, выросшая в итоге в движение под названием Idle No More — «Нет бездействию». Организаторами стали четыре жительницы региона, которые решили вступиться за права коренного населения. Пропиарив себя в Фейсбуке, движение вскоре стало стихийно развиваться, превратившись в итоге в общенациональный проект, в котором принимают участие не только сами индейцы, но и множество сочувствующих им «простых» канадцев.
Проект возник из-за объемного пакета поправок к различным законам, разработанного правительством Стивена Харпера и получившего обозначение C-45. Внимание защитников прав индейцев привлекли положения, касающиеся существующих актов «О защите навигации» и «Об оценке влияния проектов на окружающую среду». По мнению активистов, и в том, и в другом случае поправки существенно смягчают надзор за работами по прокладке трубопроводов и линий электропередач, а также по строительству других инфраструктурных и промышленных объектов, и таким образом позволяют пренебречь соблюдением экологических норм. Наиболее уязвимыми в такой ситуации в Idle No More посчитали именно индейцев - они в большей степени, чем остальное население Канады, зависят от природных ресурсов — в частности, от рыболовства и охоты.
Название еще одного документа, который затронули поправки, говорит само за себя: «Акт об индейцах». Закон был принят еще в XIX веке (с тех пор его, конечно, неоднократно дополняли) и является одним из основных источников права, регулирующих взаимоотношения между коренным населением и властями Канады. Положение, которое подверглось переработке, касается процедуры сдачи индейцами резерваций в аренду. Если старая версия закона предусматривала одобрение сделки со стороны большинства членов племени, обладающих правом голоса (что в идеале требовало кворума), то теперь все перевернулось с ног на голову: решающим стало формальное большинство проголосовавших, вне зависимости от явки. По новым правилам получается, что судьбу племенной земли теоретически может решить всего лишь один человек, высказавшийся «за», если кроме него на голосование никто не явился.
Впрочем, возмущение манифестантов вызвало не только содержание поправок, но и то, как они были приняты, а именно — без участия самих индейцев. Конечно, им довольно быстро стало известно, за что именно собираются голосовать законодатели, однако, когда 4 декабря вожди сразу нескольких племен пришли к парламенту с тем, чтобы принять участие в открытых слушаниях, их просто не пустили внутрь. А уже 14 декабря пакет законов, получивший в итоге название «Акт о занятости и развитии — 2012», был окончательно утвержден.
По мнению известного среди канадских индейцев аналитика Рассела Дьябо (Russell Diabo), который сам является представителем племени могавков, действия властей представляют собой лишь очередной этап давно начатой кампании по лишению коренного населения самоидентификации и его ассимиляции с канадским обществом. Как Дьябо пишет в одной из своих статей, первые поползновения относятся еще к 1969 году, когда правительство Пьера Трюдо (Pierre Trudeau) приняло план (так называемую белую книгу), в соответствии с которым коренное население предполагалось в пятилетний срок превратить в обычных канадцев, лишенных особого статуса. Однако программу не удалось претворить в жизнь из-за сопротивления индейцев, организовавших массовые акции неповиновения.
Следующую попытку уничтожить индейцев как обособленную группу населения в середине 1980-х годов предпринял кабинет Брайана Малруни (Brian Mulroney). Однако исполнение плана привело к еще более опасной конфронтации, кульминацией которой стал «Окский кризис» (Oka Crisis) — противостояние властей с могавками, отстаивавшими свои земли в Квебеке. Конфликт продлился более двух месяцев, а для его преодоления понадобилось привлечение вооруженных сил. В результате правительство, напротив, было вынуждено пойти на уступки и ввело для индейцев целый ряд льгот, пишет Дьябо.
Впрочем, потерпев неудачу, власти не отказались от своих намерений, утверждает аналитик. Еще в 1980-х годах, до Окского кризиса, правительство развернуло скрытое наступление, решив действовать путем подписания с племенами договоров. Это были соглашения либо о правах индейцев на занимаемые ими земли, либо — о введении в индейских сообществах самоуправления. При этом, как утверждает автор статьи, в обоих случаях коренное население, по сути, лишали особого статуса, который существовал еще с колониальных времен, давал племенам права на те или иные льготы и фактически делал их субъектом международных отношений (контрагентом выступает Оттава).
Опасность новых договоров, как утверждает Дьябо, кроется в навязывании индейцам чуждого для них института частной собственности, прямым следствием чего становится возможность беспрепятственно скупать племенные земли и использовать их для добычи природных ресурсов. Традиционные же отношения, основанные на многочисленных договорах с индейцами, первые из которых были заключены еще в XVIII веке, основываются на неделимом праве всего племени на землю, что существенно усложняет совершение с ней сделок.
Между тем не все индейцы едины во мнении, что в отношениях с Оттавой следует сохранить статус-кво. По данным СМИ, рассмотрение C-45 началось после того, как к властям обратился представитель племени шушвап Мэнни Джулс (Manny Jules), возглавляющий Налоговую комиссию канадских индейцев. По его словам, старая система только тормозит развитие традиционных общин: так, «Акт об индейцах», считает Джулс, не позволял коренному населению оперативно заключать сделки по сдаче земли в аренду, не говоря уже о ее продаже. По-настоящему же заняться бизнесом, уверен он, индейцы смогут только после приватизации земель.
Но даже при том, что сторонники Джулса явно находятся в меньшинстве, среди противников реформ тоже нет единства. С одной стороны, они представлены движением Idle No More и пользующейся его поддержкой влиятельной индейской активисткой Терезой Спенс (Theresa Spence). С другой стороны, против властей выступают соратники председателя Собрания канадских индейцев Шона Атлео (Shawn Atleo), занимающего более умеренные позиции. Наиболее ярко их разногласия проявились в связи с переговорами, на которые в январе решился пойти Стивен Харпер. В то время как Атлео был вполне удовлетворен встречей с одним только премьер-министром, который пообещал вплотную заняться жалобами индейцев, Спенс потребовала, чтобы в переговорах принял участие и генерал-губернатор Канады Дэвид Джонстон (David Johnston). По словам активистки, его присутствие необходимо, поскольку он представляет британскую корону — а именно она в старых договорах указана как суверенный владелец всех канадских земель, в том числе и резерваций.
Требование Спенс осталось неудовлетворенным: 11 января Атлео провел отдельную встречу с премьером, а активистку принял генерал-губернатор. Разочарованная результатами беседы, женщина вернулась на свою стоянку на острове посреди Оттавы, где продолжила голодовку, начатую еще месяц назад. Атлео же, наоборот, попытался подбодрить индейцев, заявив, что первый шаг на пути сближения с властями сделан. Впрочем, его слова мало на кого произвели впечатление.
Пока что индейские общины остаются самыми малоимущими и социально неблагополучными в стране. При этом критики правительства винят в бедности племен федеральные и провинциальные власти, которые, по их словам, разворовывают дотации и держат коренных жителей Канады в черном теле. Сторонники же изменений, напротив, считают, что в плачевном состоянии традиционных поселений виноваты сами их жители — они обитают в некоем подобии коммуны, не знают частной собственности — а значит, не заботятся и о коллективном имуществе.
Сами индейцы, выступающие в составе Idle No More, утверждают, что они всего лишь отстаивают права на буквально лежащие у них под ногами богатства: по оценке канадского правительства, природные ресурсы резерваций только за десять лет могут принести прибыль в размере около 650 миллиардов долларов. Требуя пойти им навстречу, манифестанты грозят в противном случае перекрыть все основные транспортные артерии страны и «поставить канадскую экономику на колени».
В том, что сторонам удастся в скором времени договориться, есть большие сомнения. По мнению экспертов, примирить позиции властей Канады и племен — задача нетривиальная. Причиной тому — крайняя запутанность этих отношений: в их основе лежат сразу несколько всеобъемлющих документов (в том числе конституция), а также большое число двусторонних договоров, условия которых сильно разнятся от случая к случаю. Более того, юридический статус ряда таких соглашений, заключенных относительно недавно, пока еще не определен в силу продолжающихся судебных тяжб, и это еще больше запутывает дело.
Все упомянутые документы касаются лишь одной группы коренного населения Канады — так называемых «первых народностей» (First Nations). Это самая многочисленная часть аборигенов — их насчитывается около 700 тысяч человек (чуть больше двух процентов от общего населения Канады). Между тем помимо них на территории страны проживают еще две традиционных общности: метисы — потомки смешанных браков индейцев и колонистов (их насчитывается около 390 тысяч), а также эскимосы, или инуиты (50,5 тысячи). 8 января представители этих двух групп одержали победу в федеральном суде, выиграв 13-летнюю тяжбу и доказав, что имеют ровно такие же права на особое отношение, какие есть и у «настоящих» индейцев. И если у правительства есть хотя бы самые общие мысли о том, что ему делать с «первыми народностями», то как быть с метисами и эскимосами, у властей пока представления нет.