В Европейский суд по правам человека 22 января 2013 года поступила жалоба в интересах четырех американских семей, пострадавших от «антимагнитского закона». Адвокаты американцев просят ЕСПЧ не только отдать усыновителям детей, но и обязать российские власти изменить закон об усыновлении, который, по их мнению, не пройдет экспертизу Страсбурга.
Жалобу в Европейский суд по правам человека подали юристы российского отделения Центра содействия международной защите. Они полагают, что с принятием запрета на усыновление российских детей американцами Россия нарушила сразу несколько статей Европейской конвенции о правах человека. В частности, речь идет о статье 8 (право на уважение частной и семейной жизни). Юристы считают, что семейные отношения между усыновителями и детьми возникают с момента, когда ребенок начинает считать их родителями — а не после судебного решения.
Также «антимагнитский закон» противоречит статье 14 (о запрете дискриминации), статье 3 (о запрете пыток) и статье 13 (о праве на эффективные средства правовой защиты) конвенции, считает руководитель проектов центра Каринна Москаленко. Все американские семьи, чьи интересы представляют юристы, находятся на разных стадиях адопции: у кого-то есть вынесенное, но не исполненное решение суда об усыновлении, у кого-то идет суд, но еще нет решения, а кто-то просто не успел связаться с судебными инстанциями до вступления в силу «антимагнитского закона».
В России «антимагнитский» закон пока не оспорен, и юристы намерены доказать Страсбургу, что адекватных механизмов для этого не существует. По словам адвоката Марии Самородкиной, можно разве что обратиться в Конституционный суд, но он не обладает правом нормотворчества, то есть закон исправить не в состоянии. Остальные российские суды в вопросах усыновления, вместо того чтобы руководствоваться Конституцией и международными договорами (соглашением об усыновлении между Россией и США, Европейской конвенцией о правах человека и другими), будут руководствоваться лишь «антимагнитским законом», уверены юристы. Заявители просят у ЕСПЧ мер не только частного характера (непосредственно в отношении конкретных четырех семей), но и общего: чтобы Россию обязали изменить «антимагнитский закон». При этом понимая, что ни усыновители, ни дети (во всех случаях речь идет о детях-инвалидах) не могут ждать долго, юристы просят Страсбург рассмотреть дело в ускоренном порядке.
По мнению Самородкиной, «антимагнитский закон» обладает всеми признаками так называемого «неточного закона» — документа, который касается общественных отношений, часть из которых не урегулированы. Москаленко объяснила, что в ЕСПЧ «антимагнитскому закону» предстоит пройти ряд тестов на соответствие демократическим нормам. И как минимум один из них — на необходимость его применения в демократическом обществе — закон не пройдет, уверены юристы.
Жалоба была подана во вторник, 22 января, но объявлено об этом было на пресс-конференции 23 января. Жалоба получена судом, ей уже присвоен номер, у заявителей запрошена дополнительная информация, сообщили юристы. Они надеются на скорейшую коммуникацию (стадию постановки вопросов перед государством и получения документов) по этому делу, так как ЕСПЧ сможет вмешаться в ситуацию уже на этой стадии.
В минувший вторник Государственный департамент провел телефонную конференцию с семьями, начавшими процедуру усыновления в России, рассказала журналист Виктория Ивлева (она собирала материалы для жалобы в ЕСПЧ вместе с адвокатами). По подсчетам Госдепа, таких семей в США не меньше тысячи. Детей же, которых напрямую коснулся закон, даже больше, поскольку в ряде случаев усыновители хотели забрать не по одному ребенку.
При этом разъяснение Верховного суда России, который 22 января разрешил отдавать детей усыновителям, чей вопрос был рассмотрен судами до вступления в силу «антимагнитского закона», касается только 20-30 детей, отмечают юристы. Однако и это разъяснение было нужно, так как сразу после вступления в силу закона об усыновлении правоохранительная и судебная системы начали саботировать уже вынесенные решения об адопции. К примеру, по словам Ивлевой, во Владивостоке судья позвонила представителю агентства по усыновлению и потребовала вернуть решение, которое уже успели выдать на руки приемной семье. Одну из семи копий документа к этому моменту передали в ЗАГС, но судья затребовала решение и оттуда.
В Биробиджане суд, разрешивший усыновление, вначале отказался выдать свое решение приемной семье, а затем удовлетворил требование прокурора отсрочить исполнение этого решения уже после того, как оно вступило в силу. Но там, по словам Ивлевой, оказался цепкий представитель агентства по усыновлению, который тут же подал иск в суд и таким образом отбил атаку. Иногда заградительную роль играет Федеральная миграционная служба. К примеру, в Брянске супругам Ингланд, сумевшим забрать из детдома удочеренную ими больную девочку, предложили в течение месяца ждать паспорта на ребенка, хотя обычно такие документы делались в два-три дня. У Ингландов истекали визы — им в начале января пришлось уехать в США, оставив девочку в доме ребенка, к которому она формально уже не имеет никакого отношения. Не захотят ли у них через месяц отобрать ребенка на основании того, что Ингланды якобы бросили ребенка, неизвестно.
История Джины Колман, одной из заявительниц в ЕСПЧ, выглядит пока вообще безнадежной. Джина дважды встречалась с девочкой из дома ребенка в Санкт-Петербурге, начала процедуру удочерения, но в российский суд обратиться не успела. При этом девочка с самой первой встречи называет женщину мамой, ей уже пообещали, что за ней приедут. «Мне нужна любая помощь, какую вы только можете мне оказать. Я не могу не исполнить обещание, данное ребенку. Она уже однажды потеряла мать, нельзя, чтобы это случилось еще раз», — сквозь слезы объясняла Джина.
Еще об одном ребенке рассказала главный врач одного из петербургских домов ребенка Наталья Никифорова. Мальчик болен буллезным эпидермолизом, таких детей называют «детьми-бабочками». История другого российского ребенка с буллезным эпидермолизом, усыновленного в США, широко известна в интернете. Мальчика из Петербурга хочет усыновить соседка семьи, взявшей первого ребенка с «синдромом бабочки». В России такой ребенок не имеет шансов не только найти родителей, но и выжить: одни перевязки для поддержания его состояния обходятся в 150 тысяч рублей в неделю.