В понедельник, 4 февраля, на пост госсекретаря США заступает один из самых опытных американских сенаторов Джон Керри. При утверждении преданного сторонника демократа Барака Обамы в Конгрессе его кандидатура практически не встретила возражений со стороны республиканцев. Благосклонно назначение восприняли и в Москве. По мнению экспертов, в пользу Керри сыграл обширный опыт в поиске выходов из щекотливых ситуаций
Стать госсекретарем Джон Керри мог еще четыре года назад, когда Обама выиграл свои первые выборы. Тогда сенатор назывался в числе наиболее вероятных претендентов на эту должность, однако новоизбранный президент предпочел взять в свою команду Хиллари Клинтон. Супруга одного из самых популярных руководителей Белого дома явно уступала Керри в опыте на дипломатической стезе, однако ее присутствие придавало кабинету куда больше весомости. Для Керри к тому моменту это стало вторым разочарованием — когда предвыборная кампания была только на стадии подготовки, имя сенатора фигурировало в списке кандидатов в вице-президенты. В итоге на эту роль Обама взял Джозефа Байдена. Впрочем, определенные дивиденды Керри все же удалось получить: после победы Обамы и ухода Байдена из верхней палаты Конгресса сенатор занял его место во главе комитета по международным отношениям.
В 2012 году у Керри были все шансы вновь стать аутсайдером: хотя изначально его кандидатура и рассматривалась, она была не приоритетной. Главным оппонентом политика считалась представитель США при ООН Сьюзан Райс — ее шансы на выдвижение на главную дипломатическую должность страны считались более высокими, чем у сенатора. Однако в итоге судьбу Райс решило неосторожное высказывание по поводу нападения на американскую дипмиссию в ливийском Бенгази 11 сентября 2012 года, в результате которого погиб посол Кристофер Стивенс. Видимо, не разобравшись в ситуации, Райс уверенно заявила, что нападение стало результатом стихийной акции против антиисламского фильма «Невинность мусульман». Как выяснилось позже, никаких манифестаций в тот день в Бенгази не было, а Стивенсон и его коллеги стали жертвами террористов, которые спланировали эту акцию заранее.
Республиканцы не захотели прощать Райс такую ошибку и однозначно дали понять, что о должности госсекретаря она может забыть. Впрочем, возможно, Райс оказалась всего лишь разменной монетой в игре между двумя партиями, в то время как истинным объектом возмездия стал сам президент. Так или иначе Обама тут же встал на защиту посла в ООН, но вскоре она сама объявила о нежелании претендовать на пост главы дипломатического ведомства. Правда, ее кандидатура к тому моменту выдвинута так и не была. В результате официальным претендентом в госсекретари стал Джон Керри, причем его фигура, как уже было сказано, никакого сопротивления не встретила.
Представляя руководителя сенатского комитета по международным отношениям, Обама отметил: «По-своему Джон готовился к этой работе всю свою жизнь». Действительно, слово «дипломатия» было знакомо Керри с детства: его отец Ричард в начале 1950-х годов поступил на службу в Госдепартамент, где проработал более десяти лет. За это время он вместе с семьей успел побывать в нескольких европейских странах. Профессионально международными отношениями Джон Керри стал заниматься после избрания в Сенат в 1985 году. Его первым серьезным дипломатическим опытом стала поездка в том же году в Никарагуа — там он провел переговоры с президентом Даниэлем Ортегой, которого нужно было убедить прекратить гражданскую войну.
box#1326577
Особой пикантности ситуации придавал тот факт, что США финансировали «контрас» — оппонентов никарагуанского лидера, в то время как Ортега получал помощь от советского блока. Пойти на такие непростые переговоры Керри заставил опыт, полученный им во время боевых действий во Вьетнаме. Тогда он пришел к выводу, что вмешательство в конфликт США стало большой ошибкой. Основываясь на этом убеждении и твердо намереваясь предотвратить участие Америки в еще одной внутренней войне, Керри и решился уговорить Ортегу пойти на мировую. Тем не менее задача оказалась сенатору не по плечу — остановить гражданскую войну ему так и не удалось. Впрочем, при его участии в США была разоблачена скандальная схема финансирования никарагуанских повстанцев, средства для которой Вашингтон получал от незаконных поставок оружия Ирану.
В дальнейшем Керри не раз приходилось встречаться со многими мировыми лидерами, однако наиболее активный период его дипломатической деятельности пришелся как раз на период первого срока Барака Обамы. По мнению экспертов, сенатор, по сути, стал личным неофициальным посланником американского президента, которому поручались одни из самых сложных и деликатных заданий. К примеру, в 2009 году Обама отправил Керри на переговоры к афганскому президенту Хамиду Карзаю, у которого во время выборов сдали нервы: опасаясь поражения во втором туре, Карзай решил вообще его отменить, фактически узурпировав власть. Проведя за диалогом с афганским лидером четыре дня, Керри все-таки сумел убедить его не делать резких движений. И хотя второй тур в итоге так и не состоялся (его отменили из-за претензий оппонента Карзая), считается, что эти переговоры помогли избежать обострения, последствия которого были бы непредсказуемыми.
Приходилось Керри иметь дело и с властями Пакистана, отношения с которыми у США в последние годы напряжены до предела. В частности, сенатор принял на себя удар во время переговоров о возвращении в Америку обломков вертолета, на котором в страну незаконно проникли участники операции по уничтожению Осамы бин Ладена. Ему же принадлежит заслуга освобождения арестованного в Пакистане контрактника ЦРУ Рэймонда Дэвиса, обвиненного в убийстве.
Большое влияние Керри приобрел и внутри страны. Он стал одним из первых сенаторов, кто выступил в поддержку введения над Ливией бесполетной зоны, притом что Обама относился к этой идее скептически. Наконец, именно Керри сумел продавить в Сенате согласие на подписание с Россией нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3).
Конечно, были у Керри и неудачи. Одна из самых значительных — переговоры с президентом Сирии Башаром Асадом, к которому сенатор приезжал после того, как на Ближнем Востоке и в Магрибе началась волна революций. Впоследствии в беседах с коллегами Керри настаивал на готовности Асада к реформам. Однако, как позже оказалось, политик всего лишь попал под обаяние арабского лидера, а тот попросту задурил ему голову.
Комментируя назначение Керри, эксперты обратили внимание на некоторую расплывчатость формулировок, использованных им во время сенатских слушаний, предшествовавших его утверждению. Действительно, есть ощущение, что, описывая свое видение внешнего курса США, политик старался избегать конкретики. С другой стороны, все сказанное им незадолго до и во время слушаний вполне укладывается в программу Барака Обамы: дипломатия в отношении Ирана, которому при этом нельзя позволить получить ядерное оружие; необходимость продолжения переговоров с Россией с целью отстранения Асада от власти (правда, Керри оговорился, что «в успех не верит»); укрепление взаимного доверия с Китаем; возобновление процесса сближения с Москвой, отношения с которой, по его мнению, за последние годы очевидно ухудшились; возвращение Израиля и Палестины к столу переговоров с одновременной остановкой расширения израильских поселений; нормализация отношений с Кубой.
Утверждение Керри — по сути, его очередная победа как дипломата. В поддержку его кандидатуры высказался даже такой активный критик демократов, как сенатор от Аризоны Джон Маккейн, который часто устраивает Обаме разносы за нерешительность и невнятность курса. При этом дружеские отношения, связывающие двух сенаторов, вряд ли играют какую-либо роль — оба политика слишком для этого опытны. Вероятно, все дело в том, что в лице Керри его коллеги видят по-настоящему опытного и достойного представителя интересов страны за рубежом, который не ударит в грязь лицом, не допустит грубых ошибок и приложит максимум усилий для достижения целей.
Кроме того, сенаторов также могла привлечь приверженность Керри принципу «сначала дипломатия, только потом война». С учетом того, сколько ресурсов — материальных, человеческих, да и репутационных — Вашингтон потерял в иракской и афганской кампаниях, назначение на главный дипломатический пост человека, не понаслышке знающего о том, что такое боевые действия, может стать вполне обоснованной перестраховкой. Кстати, удачную пару Керри может составить Чак Хейгел, которого Обама выдвинул в министры обороны. Как и новый госсекретарь, потенциальный глава Пентагона прошел через вьетнамскую войну и тоже прекрасно представляет себе ценность человеческой жизни. Правда, его фигура вызывает у сенаторов куда меньше энтузиазма: на состоявшихся 31 января слушаниях законодатели с пристрастием допрашивали Хейгела в течение восьми часов.
Стоит отметить, что положительно к назначению Керри отнеслись и в Москве. В официальном комментарии представитель МИДа дежурно выразил надежду на «конструктивное сотрудничество», однако еще в ноябре, когда вопрос о замене главы внешнеполитического ведомства только начал обсуждаться, источник на Смоленской площади признался «Коммерсанту», что выдвижение Керри «гораздо предпочтительнее». Видеть Сьюзан Райс во главе Госдепартамента в российском МИДе не захотели, посчитав ее чересчур агрессивной и амбициозной. В Керри же Москву устраивает то же, что устроило и его коллег, — способность принимать взвешенные решения.
Что касается его предшественницы, то, по мнению обозревателей, Хиллари Клинтон выполнила свою миссию более чем удовлетворительно, но не как дипломат, а как «рок-звезда» политики, как ее часто именуют в прессе. Именно в таком качестве она появилась в правительстве Обамы, именно в таком качестве она воспринималась как в Америке, так и в остальном мире. На ее счету нет выдающихся прорывов, но нет и катастрофических провалов. Конечно, сказать, что Клинтон была всего лишь украшением администрации, было бы чрезмерным преуменьшением ее заслуг. Однако она, скорее всего, останется в памяти прежде всего как супруга Билла Клинтона и только потом — как госсекретарь.