На днях в пограничном хорватском городе Вуковар разгорелся скандал, вызванный намерением правительства продублировать надписи на латинском алфавите сербской кириллицей. Против выступили ветераны войны за независимость Хорватии, и дело дошло чуть ли не до драки. Парадокс в том, что кириллица, ставшая символом этнической идентичности хорватских сербов, все реже используется как в самой Сербии, так и в соседних странах.
Решение о введении двуязычных надписей в Вуковаре напрямую связано с предстоящим вступлением Хорватии в Евросоюз, которое намечено на 1 июля 2013 года. В ЕС существует Европейская хартия региональных языков и языков меньшинств, в соответствии с которой представителям наций, не являющихся титульной, должно быть предоставлено право на использование собственных наречий. Под действие этой хартии и попал Вуковар, доля сербского населения в котором на 2011 год превышала треть жителей.
Стоит оговориться, что принцип двуязычия в ряде хорватских городов соблюдается уже сейчас, но это касается населенных пунктов на севере страны в регионе Истрия, где проживают этнические итальянцы. Смириться же с предоставлением аналогичных прав сербам хорваты оказались неспособны. В минувшее воскресенье на улицы Вуковара вышли 20 тысяч митингующих (в основном ветераны и националисты), которые потребовали от властей отказаться от введения кириллицы. По словам манифестантов, они еще не готовы к такому сближению со своими соседями — слишком уж свежа память о том, как в 1991 году сербы из югославской армии взяли Вуковар в осаду, в результате которой погибли сотни жителей города.
Премьер-министр Хорватии Зоран Миланович, однако, наотрез отказался идти на поводу у противников расширения прав сербов. «Государство должно относиться ко всем своим гражданам одинаково», — заявил глава правительства. Впрочем, не исключено, что снизить накал страстей удастся благодаря недавнему (и довольно неожиданному) решению Хорватской академии наук и искусств, объявившей национальным достоянием «Мирославово евангелие» — кириллический документ, датируемый XII веком и написанный, как предполагается, для одного из сербских князей. Признание подобного памятника частью хорватской истории может несколько смягчить критику, вызванную введением двуязычных надписей в Вуковаре. Правда, пока что инициатива академиков, напротив, спровоцировала недовольство со стороны Белграда, который поспешил обвинить Загреб в необоснованном присвоении себе сербского наследия.
В Сербии кириллица используется уже около тысячи лет. Правда, нынешнему ее варианту, вуковице (названной так в честь создателя азбуки Вука Караджича), не исполнилось еще и двух веков, а первое упоминание ее в конституции появилось лишь в 1992 году с принятием основного закона Союзной республики Югославия (по сути — Сербии и Черногории). Так что, поскольку вуковица — это просто разновидность кириллицы, традиция использования последней в Сербии не прерывалась. Латинский же алфавит, гаевица (созданная Людевитом Гаем), был широко введен в обращение только в начале XX века и официального статуса не имеет.
Между тем, как отмечают обозреватели, в реальности популярность этих двух форм письма со временем претерпела значительные изменения: число приверженцев вуковицы уменьшается, а гаевицы — растет. Конечно, на официальном уровне кириллическому алфавиту по-прежнему отдается предпочтение: именно он используется во всей правительственной, законодательной и судебной документации (хотя на сайтах органов власти можно выбрать и латиницу).
Однако на партийном уровне используемый алфавит уже четко коррелирует с политической направленностью. Два крупнейших участника правящей коалиции, считающейся пророссийской, — Сербская прогрессивная и Социалистическая партии — в качестве основной формы письма на своих сайтах используют кириллицу. На ней же к читателям обращается и основная оппозиционная сила — Демократическая партия, в большей степени ориентированная на Европу. Самые же радикальные «западники» — Либерально-демократическая и Социал-демократическая партии — вуковицу не используют вовсе.
Существенный перекос в сторону латинизации наблюдается в СМИ: среди наиболее значимых изданий латиницу используют Danas, Blic, Alo!, 24 sata, b92, Kurir, в то время как кириллицу — только «Политика» и «Спортски журнал». Весьма экстравагантно поступила одна газета: на бумаге она кириллическая (и называется «Вечерње новости»), а в Сети публикуется на латинице (там она существует как Večernje novosti).
Наконец, тотальный переход на латинскую графику наблюдается в сфере услуг: в подавляющем большинстве магазинов, банков, ресторанов, баров и кинотеатров клиентам предстоит иметь дело исключительно с гаевицей (или в крайнем случае — с английским языком). Между собой сербы тоже переписываются на латинице.
Выводы, к которым приходят эксперты, таковы: традиционным кириллическим письмом стараются пользоваться представители консервативных политических сил, а также люди старшего поколения; к латинице же тяготеют сторонники западного пути развития и молодежь. Понятно, что это существенное упрощение, но общее направление, в котором движется общество, оно вполне отражает. Впрочем, мнения аналитиков о том, что будет дальше, расходятся: одни утверждают, что глобализация возьмет свое и кириллическое письмо, скорее всего, прекратит свое существование в Сербии; другие же считают, что кириллицу хоронить еще рано и, прожив тысячу лет, она легко сумеет перенести и нынешние пертурбации.
В соседней Черногории, которая только совсем недавно стала самостоятельным государством, ситуация с кириллицей еще запутаннее, чем в Сербии. Впрочем, начать стоит с самого языка. До 2007 года, когда в конституцию получившей независимость Черногории были внесены поправки, официальным считался сербский язык иекавской произносительной нормы. В 2004 году в регионе началась кампания за объявление местного диалекта отдельным черногорским языком. Попутно, пытаясь набрать как можно больше голосов на референдуме о выходе из союза с Сербией, власти пообещали предоставить официальный статус языкам всех местных нацменьшинств. В этом направлении был сделан и первый шаг в виде отмены обязательного преподавания в школах сербского и введения вместо него «родного языка» (то есть любого местного).
В 2006 году жители Черногории проголосовали за независимость, вслед за чем последовало внесение поправок в основной закон. Руководство страны свое обещание сдержало: помимо черногорского, официальными были объявлены сербский, боснийский, хорватский и албанский языки. Однако через три года власти пошли на попятную, убрав из школьной программы «родной язык» и заменив его черногорским. Возмущенные носители остальных языков подали жалобу в Конституционный суд, напомнив, что официальными в основном законе названы все существующие в Черногории наречия. Однако высшая судебная инстанция решила иначе: сославшись на использованные в конституции формулировки, суд постановил, что все пять языков считаются официальными, но черногорский — все-таки основной, а остальные — второстепенные.
Сторонники сербского языка, не желавшие, чтобы их дети учили какой-то непонятный черногорский, не унимались. В итоге в 2011 году под угрозой срыва переговоров о вступлении в Евросоюз оппозиция вынудила власть пойти на уступки. В обмен на поддержку изменений в избирательном законодательстве, открывавших Черногории дорогу к интеграционному процессу, правительство объявило о проведении реформы образования, в рамках которой предусматривалось возобновление преподавания на сербском и остальных языках меньшинств. В июне 2012 года Черногория наконец приступила к переговорам с Брюсселем, но образовательная реформа, по данным местных СМИ на февраль 2013 года, по сути, еще так и не начиналась.
Вся эта неразбериха негативно сказалась на кириллице. Формально у нее такое же право на существование, как и в Сербии. Правда, латиница, согласно черногорской конституции, тоже разрешена для официального документооборота. На деле же стремившиеся к независимости власти Черногории пытались всячески ограничить использование кириллицы. В 2006 году, комментируя происходящие в регионе процессы, британский правительственный комитет географических названий (Permanent Committee on Geographical Names for British Official Use) пришел примерно к тем же выводам, которые эксперты сделали в отношении Сербии: к кириллице больше тяготеют консерваторы, выступающие за сохранение союза с Сербией, а к латинице — сторонники независимости.
Тенденция эта не только сохранилась, но и усилилась. Сайт черногорского правительства предлагает именно латинский шрифт в качестве основного, сайт парламента страны — Скупщины — кириллицу не использует вообще, а военных заставили перейти на латиницу в приказном порядке. Не отстают от официальных и частные структуры. Такое единодушие свидетельствует о стремлении черногорцев подчеркнуть свою самобытность и непохожесть на Сербию. Подобный настрой вряд ли будет способствовать сохранению кириллического письма, с которым местное население ассоциирует своего соседа. Лишь в местах компактного проживания этнических сербов кириллица еще имеет шансы на выживание.
Наименее конфликтная и противоречивая ситуация (по крайней мере в изложении СМИ) сложилась в Боснии и Герцеговине. Конституция этого государства наиболее либеральна по отношению к языкам: официальными считаются боснийский, хорватский и сербский; и латиница, и кириллица носят официальный статус, но без указания, к каким именно языкам они относятся. Как показывает практика, применяться она может как сербами, так и босняками.
Местные власти стараются соблюдать паритет и размещать официальную информацию на всех трех языках. Эту норму поддерживают и некоторые представители бизнеса — например, предупреждение о вреде курения на пачках сигарет повторяется трижды. Впрочем, необходимость соблюдения такой нормы может вызвать вопросы: латинизированные версии предупреждения абсолютно идентичны друг другу. Но подобная чрезмерная толерантность наблюдается не всегда — многие надписи существуют только в двойном варианте.
Тем не менее в частной сфере кириллица опять-таки практически не используется. Избегают ее и СМИ: среди крупных столичных изданий, присутствующих в интернете, нет ни одного кириллического. На кириллице издается лишь газета «Глас Српске», однако выходит она в Баня-Луке — де-факто административном центре анклава Республика Сербская. Представители же сферы услуг в этом регионе, похоже, за свою идентичность не волнуются — даже там чаще сталкиваться придется именно с латиницей.
Кириллица в пределах бывшей Югославии — только часть языкового вопроса. Куда более остро стоит другая проблема: считать ли лингвистическое пространство Боснии и Герцеговины, Сербии, Хорватии и Черногории единым? Очевидно, что у властей всех этих государств сомнений никаких нет: разные нации — разные языки. Такая позиция вполне объяснима желанием отмежеваться от югославского прошлого и подчеркнуть свою уникальность.
На бытовом же уровне однозначного ответа нет: среди жителей всех четырех стран есть сторонники как теории единого сербско-хорватского языка, так и обособленных языков. Первые утверждают, что различия между наречиями настолько незначительны, а способность граждан всех государств региона понимать друг друга столь высока, что разделение лингвистического пространства по страновому признаку — не более чем проявление национализма. В подтверждение своей точки зрения они приводят существование единого немецкого языка, который используется не только в Германии, но еще в Австрии, Швейцарии, Бельгии, Люксембурге и других странах. Более того, напоминают они, разница между верхненемецкими и нижненемецкими диалектами в границах одной только Германии столь существенна, что их носители не всегда могут понять друг друга, но это не ведет к искусственному разделению немецкого на несколько самостоятельных языков.
Противники же такого подхода, напротив, утверждают, что языковая общность — всего лишь фикция, «спущенная сверху» властями Югославии. В противовес своим оппонентам они указывают на существование целого ряда групп близкородственных языков, которые никто не пытается объединить: датский и норвежский; каталонский и окситанский, галисийский и португальский; русский и белорусский и так далее.
Впрочем, все это вряд ли смущает политиков, которые, напротив, видят в подобной неопределенности мощный инструмент воздействия на массовое сознание.