Итоги прошедших в Италии парламентских выборов повергли в смятение мировую финансово-политическую элиту, что выразилось в падении рынков и озабоченных комментариях политиков и дипломатов. Своим голосованием жители Апеннин дали понять, что их окончательно достали традиционные политики, предлагающие спасать экономику за счет простых граждан.
Основные мировые СМИ не жалеют темных красок для описания итогов выборов. «Политический хаос», «полная неопределенность», «патовая ситуация», «прыжок в никуда» и тому подобные эпитеты продолжают рекой литься из уст многочисленных экспертов, наперебой сулящих Италии всякие горести в ближайшем будущем.
Дело в том, что итоги выборов с общепринятой точки зрения действительно весьма и весьма неоднозначны. Если описывать произошедшее совсем просто, то ситуация такая: левоцентристы Пьерлуиджи Берсани получили контроль над нижней палатой парламента, которая формирует правительство. Правоцентристы восставшего из политического небытия Сильвио Берлускони взяли верхнюю палату, откуда смогут работу этого правительства блокировать. И те, и другие получили примерно по 30 процентов голосов.
Работающую коалицию между ними создать будет очень непросто. Мало того, что сами Берсани и Берлускони друг друга на дух не переносят. Ситуация усугубляется тем, что в блоке первого полно коммунистов, а в коалиции второго окопались плохо замаскированные нацисты. Эти две категории граждан проще представить по разные стороны линии фронта, чем в одном правительстве.
Две другие политические силы, прошедшие в парламент — Движение «Пять Звезд» отставного комика Беппе Грилло и центристы последнего главы правительства Марио Монти — ситуацию не изменят. Первый заявил, что из принципа не будет вступать ни в какие коалиции с политиками «старой школы», а у второго просто недостаточного депутатов, чтобы повлиять на расклад сил.
Сейчас, по сути, у Италии два выхода из сложившегося положения: долгое и мучительное формирование слабого и мало на что способного правительства или перевыборы. С политической точки зрения, все очень сложно. Среди наблюдателей стало очень популярным замечание, что Рим скорее увидит нового Папу, чем нового премьера. Но это еще не все. Экономика третьей по объемам ВВП страны Еврозоны находится в состоянии свободного падения, что только усугубляет положение. Именно поэтому мировые фондовые индексы сразу после оглашения результатов выборов полетели вниз, а в комментариях европейских лидеров зазвучали панические нотки.
Объясняется это просто: итальянцы своим голосованием фактически положили конец сложившейся практике «спасения» экономик юга Европы при помощи так называемых мер «строгой бюджетной экономии». Победители — и левые, и правые — уже заявили, что «экономия» эта не работает, из-за нее дела идут все хуже и хуже. Доказательство того, что эту точку зрения разделяет большинство жителей страны — это жалкий результат Монти (менее 10 процентов), который был главным адептом сокращения расходов и повышения налогов в бытность его премьером.
Суть этой «экономии» в сильно упрощенном виде такова: ради спасения крупных банков (преимущественно немецких и французских), безрассудно раздававших странам со слабой экономикой гигантские кредиты, ободрать как липку население этих стран, то есть сократить соцрасходы и повысить налоги. Вырученные таким образом средства, а также новые займы предполагается отдать прежним кредиторам, которые «слишком велики, чтобы разориться» (too big to fail). Имеется в виду, что системообразующие банки — это становой хребет экономики любой страны, поэтому они невероятно важны для возобновления роста ВВП своих стран. А то, что они сами сваляли дурака, кредитуя Грецию, Португалию, Ирландию, Испанию и ту же Италию — это объясняется нормальным деловым риском и политической необходимостью.
При этом жителям означенных стран политики и эксперты денно и нощно повторяли, что они, дескать, сами виноваты — ленивые, налогов не платят, плохо работают и многовато отдыхают. Жители в какой-то момент даже уверовали во все эти заклинания, что позволило Монти в 2011 году стать премьер-министром безо всяких выборов. Его просто назначил парламент.
Однако политика выкачивания денег из итальянской экономики за два года не привела к стабилизации и росту ВВП. Более того, результат оказался обратным ожидаемому: спад производства приобрел пугающие масштабы и темп. У итальянцев попросту не осталось свободных средств, чтобы покупать друг у друга товары и услуги. Людей стали массово увольнять с работы и выгонять из взятых в ипотеку домов.
В этих условиях даже самые ревностные католики проголосовали бы хоть за черта с рогами, если бы он пообещал изменить экономическую политику. Однако столь экзотических персонажей не понадобилось. Практически все партии (за исключением центристов Монти) шли на выборы под лозунгами прекращения политики «затягивания поясов» и поиска ей альтернативы. Даже правый Берлускони, который, теоретически, должен был бы обеими руками поддерживать сбалансированный бюджет, объявил, что отменит ряд налогов, введенных для «антикризисного» наполнения казны.
Подобные предложения — прямая и непосредственная угроза европейскому (да и мировому) финансовому сообществу. Фактически они означают, что Италия более не будет ролевой моделью для других стран, набравших гигантских долгов и неспособных самостоятельно расплатиться по ним. Именно поэтому и обрушились фондовые индексы, а лидеры стран Еврозоны принялись бить в набат, предупреждая о «непредсказуемых последствиях» отказа от политики жесткой бюджетной экономии.
Строго говоря, последствия эти вполне себе предсказуемы. Пример тому — Исландия, пережившая в 2008 году тяжелейший в истории экономический кризис. Под мощнейшим нажимом со стороны населения местные власти не стали спасать и позволили обанкротиться трем главным банкам страны. Более того, банкиров, проводивших безрассудные операции, отправили за решетку. Действовавшее же тогда правительство тоже было отправлено, но всего лишь в отставку, а над премьером устроили показательный судебный процесс. Результат: через два года Исландия получила устойчивый экономический рост, никак не связанный с банковскими махинациями.
Конечно, эта сага, полная банкротств, приговоров и отставок, пользуется не самой большой популярностью в европейских финансово-политических кругах. Ее вообще стараются лишний раз не вспоминать, чтобы ни у кого не возникло искушения вместо «затягивания поясов» отправить под суд весь цвет банковского сообщества и политической элиты континента.
Однако вероятный отказ Италии — не последней страны Еврозоны — от мер жесткой экономии неизбежно вызовет к жизни исландские ассоциации. Более того, на Апеннинах появилась и стремительно набирает популярность политическая сила, предлагающая бороться с кризисом по рецептам из Рейкьявика. Движение «Пять Звезд» основал бывший комик Беппе Грилло, которого еще в 1990-х выдавили с местного телевидения за очень жесткие шутки в адрес всех сколь-нибудь заметных итальянских политиков. Грилло выступает за расширение индивидуальных прав и свобод, за повсеместное введение норм прямой демократии (решение важных вопросов с помощью референдумов и голосований в интернете), за выдворение государства из большинства сфер общественной жизни, за отказ от участия Италии в забюрократизированных общеевропейских институтах и, конечно, за полную отмену «мер жесткой бюджетной экономии». Никакого почтения и сочувствия к банкирам и политикам у Грилло нет.
Пока истеблишмент не видит существенной опасности в бывшем комедианте, хотя за «Пять Звезд» проголосовала четверть избирателей. Однако ситуация может вскоре существенно измениться. Если нынешние победители — правые и левые — не сумеют договориться о создании коалиционного правительства (а все к тому идет), то через полгода в Италии пройдут новые выборы. В последние месяцы движение Грилло набирало популярность по несколько процентов в неделю. Если тенденция сохранится, то через полгода у него будут неплохие шансы победить и сформировать собственное правительство.
Пока, правда, об этом говорить слишком рано: Берлускони и Берсани могут о чем-то договориться. Сейчас на повестке дня в Италии формирование правительства. Процесс увлекательный, но в нынешних условиях, вероятно, бессмысленный.