Руководитель Следственного комитета России Александр Бастрыкин предложил создать финансовую полицию, которая боролась бы с фирмами-однодневками, выводом капиталов за рубеж и уклонением от налогов. Хотя реакции первых лиц страны на инициативу главы СКР пока нет, идея может оказаться востребованной: она вполне соответствует недавно начавшейся кампании государственных органов против офшоров и экономических преступлений, главным лозунгом которой стало единственное слово: «ужесточить».
О своей идее глава вбирающего в себя все больше полномочий и функций Следственного комитета России Александр Бастрыкин рассказал накануне встречи с президентом Владимиром Путиным 21 февраля. Соответствующее заявление главного следователя прозвучало на расширенном заседании коллегии СК РФ, посвященном результатам работы в 2012 году. Бастрыкин отметил, что новая структура необходима для более эффективного расследования экономических преступлений.
Он пояснил, что финансовая полиция будет заниматься «финансовой разведкой», борьбой с незаконным выводом капитала за рубеж и контролем за расходованием бюджетных средств. Чуть позже в интервью газете «Коммерсантъ» Бастрыкин добавил, что финансовая полиция должна подчиняться непосредственно президенту. Он напомнил, что соответствующая структура действует, например, в Италии, и заключил, что «есть один путь победить мафию — создать свою мафию».
Бастрыкин также посетовал на ликвидацию Налоговой полиции, которая «работала неплохо», но прекратила существование около десяти лет назад, и сообщил, что Следственный комитет ощущает «нехватку» этого ведомства. В налоговых инспекциях, по словам главы СК, работают «девушки», которые могут заметить «раскрытые, латентные вещи» и проверить на «сходится — не сходится», но налоговые преступления, отметил Бастрыкин, «не очевидны».
Пока из высокопоставленных чиновников по поводу финансовой полиции высказался только министр юстиции. По мнению Александра Коновалова, создание новых институтов имеет как положительные, так и отрицательные стороны. К рискам, связанным с появлением нового ведомства, он отнес возможное превращение его в «опричнину» с особыми полномочиями, статусом, режимом неприкосновенности. «Плюсы в том, что концентрируются усилия, внимание, собираются ресурсы», — добавил министр.
В ответ официальный представитель СКР Владимир Маркин опубликовал на сайте ведомства статью, в которой пояснил, что финансовую полицию не предлагается наделять чрезвычайными полномочиями, неприкосновенностью или отличными от других «силовиков» привилегиями. Маркин сообщил, что существующая система выявления экономических преступлений не совершенна: она не позволяет сопоставить данные о самом преступлении с информацией о подозрительных финансовых операциях и выводе капитала за рубеж.
Росфинмониторинг, обращает внимание Маркин, является лишь информационно-аналитическим ведомством. Он может найти сомнительные финансовые операции, но он лишен возможности найти бенефициаров и провести в отношении них оперативно-розыскные мероприятия. В свою очередь, правоохранительные органы не имеют доступа к необходимым информационным ресурсам. Свести все полномочия воедино поможет как раз новое ведомство. «Бояться создания финансовой полиции стоит только тем, кому действительно есть чего бояться и что терять», — заключает Маркин, добавляя, что после «опричнины» осталось только вспомнить «продразверстку» и «коллективизацию».
После ликвидации Налоговой полиции ее функции были распределены между Росфинмониторингом, главным управлением экономической безопасности МВД и ФСБ. Следствие по крупным налоговым и прочим экономическим преступлениям ведет Следственный комитет. Налоговый контроль, на основании результатов которого также возбуждаются уголовные дела, осуществляет Федеральная налоговая служба (ФНС). В сумме у всех ведомств должно быть достаточно сил, средств и полномочий для выявления и расследования финансовых преступлений.
Тем не менее, Следственный комитет не в первый раз поднимает вопрос о создании профильного ведомства, которое занялось бы оперативно-розыскной деятельностью в сфере финансовых преступлений. Так, свои предложения глава СКР Александр Бастрыкин описывал в статье на сайте СКР еще в 2011 году.
Борьба с отмыванием денежных средств и выводом капитала за рубеж не только является мерой, популярной среди российских избирателей, но имеет и вполне конкретное экономическое измерение. 21 февраля первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что деятельность фирм-однодневок наносит ущерб российскому бюджету на сумму от полутриллиона до триллиона рублей ежегодно. Эта сумма сопоставима с федеральными расходами на образование и здравоохранение вместе взятыми. По мнению Шувалова, из-за того, что эти фирмы не платят налоги, в будущем государству будет труднее выплачивать пенсии и обеспечивать граждан бесплатной медициной; он также указал на сложности с таможенным администрированием, которые создает серый и черный импорт от однодневок.
За несколько дней до этого председатель Центрального банка Сергей Игнатьев в интервью газете «Ведомости» рассказал, что в России каждая девятая компания не платит налоги, а еще от 4 до 6 процентов фирм выплачивают «чисто символические суммы». По данным ЦБ, сейчас в России зарегистрировано 3,6 миллиона коммерческих организаций, из них 3,3 миллиона — в форме ООО. Реальную деятельность ведут только два миллиона.
Кроме того, Игнатьев рассказал о настоящем «спруте», выводящем капиталы из России. По его словам, в 2012 году из России сомнительным способом вывели 35 миллиардов долларов, и более половины операций провели фирмы, прямо или косвенно связанные между собой. Игнатьев выразил уверенность, что правоохранительные органы сумеют выявить тех, кто причастен к деятельности «спрута», но не смог предположить, что это может быть за преступная группа. Глава ЦБ отметил, что незаконный вывод капиталов за рубеж связан с оплатой серого импорта, взятками чиновникам, наркотрафиком и уклонением от налогов.
В общей сложности в прошлом году отток капитала из России составил 56,8 миллиарда долларов, следовательно, почти 60 процентов вывода средств из страны приходится на сомнительные операции. По оценке ЦБ, незаконный вывод капитала лишил российский бюджет около 450 миллиардов рублей, а с учетом всех внутренних операций — около 600 миллиардов рублей. Ранее чиновники уже называли похожие цифры: год назад тогдашний вице-премьер Виктор Зубков заявлял, что в 2011 году за рубеж было незаконно выведено не менее триллиона рублей.
Борьба с незаконным выводом капитала тесно связана с борьбой против коррупции: чиновники, получающие взятки, как никто другой заинтересованы в их легализации в офшорах, так как в России эти средства не находятся в безопасности (любые активы, например, могут быть надолго арестованы по решению суда). Цифр, насколько нелегальный отток состоит из средств недобросовестных чиновников, нет; тем не менее, борьба с нелегальным оттоком ударит по коррупции, а борьба с коррупцией — по нелегальному оттоку. И борьбу эту государство решило вести в своем излюбленном стиле — путем ужесточения контроля и наказания.
22 февраля Государственная Дума России одобрила в первом чтении законопроект о противодействии незаконным финансовым операциям, около года назад представленный Росфинмониторингом (о нем «Лента.ру» подробно уже писала). Документ направлен на борьбу с отмыванием денежных средств, фирмами-однодневками и легализацией капитала. Законопроект значительно расширяет полномочия чиновников и, что ожидаемо, создает дополнительные трудности для бизнеса.
В частности, документ предусматривает, что правоохранительные органы получат право доступа к содержащей банковскую тайну информации; если на момент банкротства будут отсутствовать бухгалтерские документы, то к владельцу фирмы будет применена презумпция виновности; размер легализованных средств, считающийся крупным, будет снижен до 600 тысяч рублей (сейчас более 30 миллионов); чиновникам также разрешат отменять коммерческие сделки, не имеющие, на их взгляд, экономического смысла.
Законопроект стал лидером рейтинга негативных налоговых событий 2012 года, составленного юридической компанией «Пепеляев групп». Предприниматели и юристы считают, что документ даст слишком много полномочий налоговым органам и это приведет к росту давления на бизнес. Предложение создать финансовую полицию сформулировано в том же ключе, следовательно, к нему могут быть предъявлены те же претензии. Эффективность же новой службы, которой предстоит контролировать финансовые потоки, может оказаться под вопросом: не исключено, что нелегальный отток связан не столько с рассредоточением полномочий, сколько с коррумпированностью профильных ведомств на разных уровнях. В таком случае останется только придумать ведомство, которое проконтролирует саму финансовую полицию.