Националист Александр Босых прославился в марте 2012 года тем, что ударил кулаком в висок сторонницу Pussy Riot. В своем «Живом журнале» он называет геев «биологическим мусором» и выражает полную поддержку избивающим их националистам. Когда-то газета «Известия» сватала Босых в руководители Росмолодежи, но в итоге он стал членом бюро президиума партии «Родина» и активно занимается межнациональными отношениями. До последнего момента власть ему благоволила, но 26 февраля 2013-го на националиста неожиданно завели уголовное дело по 282 статье — за возбуждение ненависти к экспертам, правозащитникам и гомофобам.
В интервью «Ленте.ру» Босых поднял следователей на смех и объяснил, что «толерастов» и правозащитников действительно терпеть не может, а гомофобом как раз является сам. Гомосексуалов, которых Босых называет «заднеприводными товарищами» и за людей не считает, националист предлагает принудительно лечить, а за пропаганду «чуждого образа жизни» сажать в тюрьму. Вины за то, что ударил на пикете девушку, Босых по-прежнему не чувствует.
К власти он, в отличие от националистов — участников протестного движения (например, Константина Крылова, которого Босых называет «напыщенным интеллигентишкой»), относится положительно и отмечает ее шаги в сторону борьбы с незаконной миграцией. Босых хвалит чеченскую общину и президента Дагестана за сотрудничество. Только «толерастам», евреям-правозащитникам, журналистам и геям он спуска не дает.
Вас удивило возбуждение уголовного дела за перепосты из чужого пародийного блога? Все-таки у вас и собственных жестких постов немало.
Мягко сказано. Особенно с такими обвинениями. Не, у меня высказывания есть резкие, то есть я грань не перехожу, но до грани дохожу так, нормально. И могли бы найти хотя бы повод у меня. Я, конечно, и так был невысокого мнения о компетенции сотрудников наших внутренних органов, но обвинить меня в том, что я разжигаю ненависть к гомофобам — это надо иметь реально отрицательный IQ.
Как думаете, к чему это все приведет?
Понятия не имею. С адвокатом вчера очень долго смеялись. Получили мы экспертизу, и в суде у них перспектив вообще никаких. Это совершеннейший бред, который сожрет любой адвокат, даже не имеющий никакой практики. У меня там самое жесткое — это заголовок. У меня там жесткое, соответственно, неприятие того, что СМИ хотят запретить указывать национальность. И, в общем-то, там я как бы внизу пишу, что я не ставлю целью разжигать ненависть к приезжим, а что наши главные враги — это, соответственно, чиновники, правозащитники и все прочее.
У нас суды-то могут даже на блестящего адвоката не обратить внимания.
Здесь такой приговор послужит скорее мне, я, честно говоря, деньги бы заплатил за это уголовное дело. Потому что единственное, что меня как бы вчера реально напрягло и, можно сказать, оскорбило, — это то, что сразу моментально с заведением уголовного дела в первый же день получили разрешение на обыск и на изъятие чего-либо. Это вообще фактически нереально. То есть понятно, что тема готовилась достаточно долго, она готовилась кем-то и зачем-то.
Я понимаю многих людей, которые, допустим, по ту сторону закона, но я не могу их одобрить, потому что я сейчас вижу выход в том, чтобы работать вместе с законом. У нас сейчас к этому все, как сказать, средства, способы, и сейчас надо, наоборот, пробиваться во власть, где проблемой миграции озаботились. Я был на прошлой неделе в правительстве Москвы на заседании, и они хотят работать с той здравой частью общества, которая просто неравнодушна к проблеме и согласна работать в рамках закона. А рамки закона позволяют нам решить, в общем-то, все наши проблемы.
Недели две назад очередную группу поймали, которая била таджиков арматурой и отрезала им уши. Ребята реально сядут лет на 15 за все это дело, там несколько трупов есть. И сядет человек пять-семь, и ничего не сделать. То есть жизнь у человека искалечена напрочь по молодости, по горячности. Нам, наоборот, [надо] вот этих активных людей выявлять и показывать, что есть возможность работать в рамках закона, что не надо жизнь калечить себе, своим близким, то есть убивать этих приезжих.
Так чем же государство помогает?
В принципе, сейчас Москва крайне заинтересована, чтобы решить проблемы нелегальной миграции. И мы здесь окажем все возможное содействие. Там, где, например, не хватает воли или нет причин что-то решать, мы накалим ситуацию до рамок закона — через них не перейдем, благо сейчас есть юристы и советники.
И как будете накалять?
Вот я участвовал тоже несколько раз в рейдах в поселения нелегальных мигрантов в выселенных домах. Есть дом на Тверском бульваре, выселенные здания XVIII, по-моему, века. Там жило человек 250, если не больше, два этажа. Это я лично четыре раза вызывал полицию, прождал ее, наверное, часа три, никто не приехал, хотя вызовы мои зафиксированы. Я после этого той же ночью приехал домой, написал жалобу члену Общественной палаты отцу Всеволоду Чаплину. Я не знаю, как он это сделал, но через недели две ситуация решилась.
Но вот Константина Крылова осудили по достаточно нелепому обвинению.
Да-да, вообще бред. Я к нему отношусь плохо. Для меня это напыщенный интеллигентишка, и, в общем-то, ему самое место в либералах, то есть никакого авторитета не имеет, но вот это дело — оно было действительно идиотским. Главное — зачем? Он не несет в себе никакой угрозы — ничему и никому вообще. Это группа лиц, которая считает себя интеллигенцией, нравится им работать в сфере национализма, то есть они вот так вот обособились и друг дружку хвалят.
Проблема национального движения — это кадровый голод, то есть те, кто реально является авторитетом в национальной среде, они в публичное поле не лезут. Поэтому люди, которые являются именно политическими, могут собрать неравнодушных обывателей, которые смотрят вправо по жизни, но в самом движении, которое, допустим, на Манежной площади (речь идет о беспорядках в центре Москвы в конце 2010 года после убийства болельщика «Спартака» Егора Свиридова — прим. «Ленты.ру»), они, мягко скажем, не котируются.
А кто котируется? Вы, Рогозин?
Рогозин, естественно, нам, наверное, симпатизирует, но он сейчас совершенно в сфере национальных каких-то вещей не замечен. Я, скажем так, многих людей знаю, но себя никогда не называл, там, лидером, каким-то мега-авторитетом, еще кем-то. Я поддерживаю отношения со многими известными людьми в этой среде, они показывают организационные, лидерские качества, но почему-то замыкаются на этой подпольной сфере.
Вот вы не замыкаетесь. Вы же пошли практически в государство работать.
Нет, нет. А я же чистый в этом плане и не замечен в организации чего бы то ни было. В разжигании национальной розни обвинить крайне сложно. У меня хорошие отношения с представителями диаспор, национальных общин. Мы занимаемся в том числе решением межнациональных конфликтов каких-то, есть положительный опыт, договоренности какие-то. Допустим, если что-то произойдет, то первый, кого я подключаю, будет представитель диаспоры непосредственно. Они сами со своими будут вопрос решать, чтобы это не вылилось в очередной конфликт. Моя задача, если с нашей стороны, допустим, будут потерпевшие, то мы их как-то каким-то образом защищаем, опекаем.
Вы откройте свой ЖЖ, вы же там пишете, что для вас русский народ выше других наций и межнациональные связи неприемлемы.
Ближе, он не выше. Межнациональные связи для меня лично неприемлемы. Я не женюсь никогда на татарке. Ну не женюсь! Я обозначил свою личную позицию. Для меня русский народ ближе, то есть он как бы первый стоит. Но это нормально совершенно. Они-то меня в этом плане понимают — они такие же. Для чеченцев, ингушей, дагестанцев свои — это свои, остальные — либо можно мирно жить, дружить, либо можно где-то как-то разбираться. Для них это норма жизни, они меня, кстати, понимают, и в этом плане никаких упреков вообще не слышал ни разу.
Национализм — это любовь к своему, а не ненависть к чужому. Не надо путать с шовинизмом. У нас просто все понятия смешались совершенно. Шовинистом меня назвать крайне сложно. Виноваты у нас девяностые, оголтелая либеральная пропаганда, когда смешали всех в одну кучу. Раньше, допустим, антифашист — это был человек, который более всего ассоциируется со Второй мировой войной, когда Германия хотела уничтожения евреев, Холокост, когда, там, у Гитлера речи были, что славяне — это люди второго сорта. Кто сейчас антифашист? Сторонник свободной продажи наркотиков, сторонник педерастии, сторонник вседозволенности, анархии и бог знает чего. То есть вообще понятия перевернулись совершенно. Раньше фашист — это было негативное, сейчас, за последние лет, наверное, 10-15, фашист — это тот, кто любит Россию, то есть фашист равно патриот. Это вот так вот СМИ сделали.
Ну а что нужно сделать с мигрантами? Выслать обратно?
Нет, есть люди, которые здесь живут несколькими поколениями; есть люди, которые приезжают сюда объективно, если не хватает зубных врачей, или сейчас проблема с инженерными кадрами, и они сюда переезжают. Сейчас над исправлением своего имиджа активно работают чеченцы. Мне три года назад кто-нибудь скажи, что я буду говорить, что с чеченцами удобно работать, я бы, наверное, посмеялся. Сейчас один звонок — и все, они сами все сделают. И тому доказательство — произошедшая около «Европейского» прошлым летом поножовщина, которая угрожала второй Манежкой, но Кадыров тут же сказал абсолютно адекватные вещи, сразу был найден виновный, все понесли наказание — и никаких волнений не было. Сейчас, опять же, у нас товарищи в Астрахани дагестанские нагадили на Вечный огонь, и новый президент Дагестана тут же признал, что это они, и извинился за них. Какие могут быть к нему претензии? И мы так же должны себя вести, то есть если какие-то наши, так сказать, особо активные что-то где-то накосорезят, мы тоже должны сказать: «Да, это наши дураки, мы не хотим себя с ними ассоциировать, мы их осуждаем». Это нормальное поведение.
Вы в своем ЖЖ говорите про «толерастов», что это ваш главный враг. Это что значит? Разве то, что вы говорите, — это не толерантная позиция?
Нет. «Толераст» — это человек, который готов мириться со всем и вся, лишь бы сохранить свое даже не достоинство или здоровье, а жизнь вообще. Который готов уступать во всем, который готов терпеть плевки в лицо, в том числе своим родственникам, потому что как бы «человек погорячился, у него, там, характер такой». Такая терпильская позиция. То есть «толераст» — он терпила, который по жизни терпит-терпит, проигрывает свою землю, свою историю, свою семью, своих близких также. Вот это и есть «толераст», главный наш враг, которых среди чиновников очень много. У них, правда, толерантность основана на бабках, потому что они там зарабатывают и им наплевать совершенно, что те же мигранты, которых сюда завезли, могут их детей убить вообще.
Но, в отличие от кавказцев и чиновников, среди геев, как я понимаю, для вас достойных людей вообще нет.
Нет, это заболевание, оно может быть психическим, а может быть физическим — условно говоря, недостаток гормонов какой-то. Оно лечится. Психическое — это комплексы, соответственно, детские, еще что-то. Если человек не хочет лечиться — он вреден. Я, например, не хочу и не пропагандирую, в какой, извините, позе я предпочитаю с женщиной как бы заниматься чем-то… Если вот эти вот товарищи находят друг друга у себя дома, я же не лезу к ним в комнату и не ставлю там камеру, я против вторжения в личную жизнь, причем категорически против. Но когда человек выходит и говорит: «Вы должны со мной считаться, потому что я вот такой», именно делает упор на, собственно говоря, интим, это приводит именно к падению морали, нравов, к потере достоинства.
Потому что есть высшее. Высшее, я считаю — это вера, то есть это как бы душа, то есть ниже — это идея какая-то, то есть это мозг, когда человек хочет как-то жизнь обустроить. А у них, простите, на флаге задница. А как можно относиться к человеку, который ходит с флагом задницы и считает, что с ним нужно считаться?
Погодите, какая задница, у них же радужный флаг, без задницы.
Человек себя причисляет к гомосексуалистам, то есть это жопа. А что это? Заднеприводный товарищ, вот что это такое. Я вот против того, чтобы они в общество выходили. Дома — да пожалуйста. Я считаю, что принимать, что они есть — ну да, наверное, надо, но только тех, кто хочет от этого избавиться и лечиться. Для тех, кто не хочет от этого избавляться, нужно принудительное лечение. Сажать их куда-то там за то, что они с отклонениями, это как-то странно.
В Советском Союзе сажали.
Ну, сажать надо за активную пропаганду, за навязывание чуждого образа жизни.
Вы поддерживаете людей, которые геев бьют. Пишете: «Вы — молодцы, поздравляю».
Да, я очень рад проявлению гражданской активности в этом отношении. Я вообще одобряю, скажем так, превышение норм закона, только если меня не защищает государство. Если меня защищает государство, я обязан соблюдать эти законы, потому что зачем дальше выпендриваться. А если государство не защищает мой образ жизни, права, там, и безопасность личную, и в том числе здоровье детей психологическое, то я могу это брать в свои руки, я считаю, даже с нарушением закона — мне, простите, жить-то как-то надо.
Пусть они сидят у себя там, есть куча клубов, есть частные, там, интернет-сайты. Кто им мешает? А они ходят и мне показывают, что они нормальные.
Они, вообще-то, выходят за собственные права.
Какие там права? Ну, какие? Что им запрещают долбиться как бы…
Ну вы сводите это все время к «долбежке», а есть же любовь, желание жениться, детей воспитывать.
Нет, вот детей воспитывать им не надо, потому что это пропаганда. Это пропаганда половых извращений. Детей воспитывать категорически им не надо. Если они считают, что то, что между ними происходит, — я считаю, что это просто психологическая зависимость от комплексов, еще от чего-то, — если они называют это, там, любовью или как угодно, то это их дело, в общем-то. Если сейчас государство не хочет их лечить — кто им мешает вообще? Этот вопрос навязан, это вопрос самопозиционирования. В чем смысл соваться и навлекать на себя, в общем-то, гнев общества и неприятие? К ним же стали хуже относиться во многом. Их просто никто не замечал раньше.
Вы писали, что избиение геев — это рост национального и культурного самосознания. Это у вас культура такая?
Отстаивать свою культуру — в том числе это да, это рост национального самосознания.
Какую свою культуру? Гетеросексуальную?
У нас есть традиционные семейные нормы, в том числе православная культура, которая у нас утрачена была после 1917 года. Это наш традиционный уклад жизни. Если люди его отстаивают — значит, общество не мертво. Во Франции вот тоже сейчас проснулись. И проснулись, как я считаю, поздно, потому что их [сторонников традиционного уклада жизни] уже меньшинство. Но люди если смирились — значит, это общество мертво, это общество готово к поглощению другими народами, другими культурами. А мы, к счастью, не готовы.
Еще вы пишете, что жиды во всем виноваты.
Мы берем, условно говоря, Сванидзе, Альбац, Гербер, все прочее. К еврейской — конкретно иудейской общине — эти товарищи наши либерально-толерантные малые не имеют отношения. Они узурпировали роль посредника в межнациональном диалоге. Они считают, что только они решают, как надо быть. Хотя самое правильное, на мой взгляд, — это сесть за один стол, поговорить непосредственно. Вот моя сторона, а вот сторона, допустим, ингушская или еще какая. Садимся и договариваемся при посредничестве власти. Все. Никаких, там, непонятных людей. Власть должна выносить решения. Есть вопрос с адекватностью, что власть у нас иногда заинтересованная бывает, мягко скажем, но вообще принцип должен быть вот такой.
Слушайте, но ваши же коллеги говорят, что власть сажает националистов по 282 статье УК всех и отмазывает от преступлений кавказцев.
Совершенно верно, но сейчас ситуация меняется. Это, наверное, мне в минус будет, но я скажу. У нас вскоре после Манежной площади сильно упала статистика нападений на межнациональной почве. Что, люди нападать что ли перестали? Но сказано было, чтобы было меньше. И там, где раньше была 282-я, теперь просто хулиганство. Так что это вопрос воли свыше. А раньше были люди, которые сидели за свастику на синагоге. Я понимаю, что человек совершил большую глупость. Но сажать за рисунок! Заставьте его эту стену закрасить, дайте ему выбор: либо ты садишься, либо исправляешь то, что сделал, дурь свою. За бомбы, за убийства, за что-то еще там — как бы это понятно все, но за рисунок!
Тем не менее вы поддерживаете приговор Pussy Riot?
Они, простите, зашли в главный храм страны, на минуточку, и оскорбили чувства десятков миллионов людей.
Да, но свастика на синагоге тоже оскорбляет чувства евреев, поверьте.
Согласен, но и антицерковные, антиправославные лозунги иногда рисуются где-то. Я считаю, что с человека надо взять штраф и заставить это дело закрасить. Когда ты впираешься в храм, когда пародируешь службу, Богородицу упоминаешь в своих песнях, то ты вообще не прав по жизни, потому что ты вторгаешься в то, что для людей свято. Для верующего человека бог и религия — как семья и даже ближе. Получается, этим оскорблением плюют в душу людям.
Есть еще такой момент. Если ты в бога не веришь, чего ты вообще лезешь? Это же какое-то противоречие внутреннее есть. Человек неверующий — зачем он оскорбляет бога? Смысл? Я вот не верю в Аллаха, понимаете, я его и не ругаю как бы. Это как бы для меня чужая религия. Просто потому, что это еще и поэтому глупость, помимо того, что это оскорбление миллионов людей, это еще и просто глупость большая.
А на женщин нападать с кулаками — это не глупость?
На женщин нападать с кулаками — глупость, конечно.
Это я про вас говорю.
Где я нападал на женщину с кулаками? Гражданка два раза кидалась на меня с кулаками. Первый раз я ее просто отпихнул, второй раз она кинулась на здоровенную, там, детину, с которым тогда же, кстати, и познакомились — Антоха-байкер, классный малый, он тоже благодаря вот этому всему делу очень хорошо работает со мной. Соответственно, разворачивается ко мне и с нехорошим словом в мой адрес бьет меня в голову. Я как бы на автомате полшага назад и в ответку засадил. Поэтому дела-то нет. Там очень много суетились, анализировали. Дела-то нет, потому что полная видеозапись доказывает вообще мою непричастность ни к чему. Это меня не красит, конечно, но, в общем…
Вы же написали, что вины своей не чувствуете.
Вины своей не чувствую. Я как бы понимаю, что просто как-то не очень красиво. То есть гораздо было бы лучше, если бы это был детина в два раза больше меня. Ну а как бы чего мне делать-то? Мало того что к ним плохо отношусь, но кто-то на меня там с кулаками лезет, это чего? Чего, стоять там, да? Чего делать-то?
Женщину можно не бить, отойти.
Тогда она всех там разгонит, простите. Это моя территория, это моя страна, это мой город, и я не хочу никуда уходить. Многие люди на все это дело велись, и когда им говорили, что эти молодые мамы участвовали, там, в групповухе на восьмом-девятом месяце беременности, что их подруга засовывала себе курицу туда, откуда, простите, дети рождаются.
Но это же искусство такое радикальное.
Вот такое вот искусство, оно как бы вот лучше бы вот не в России. Акции против этого искусства почему мной одобряются? Потому что это защита наших традиционных ценностей. У нас нет этого в традиционных ценностях, у нас никто себе курицу не запихивал.
А вы считаете, что традиционные ценности должны на всю историю вековую сохраняться что ли? Вообще-то, народы развиваются, прогрессируют.
Развитие нужно, допустим, то, что у нас там нельзя летать или еще что-то там. Человек развился, он понял, что это не так, то есть он идет поступательно, то, что он улучшает жизнь — это четко. Это всю жизнь, вековую историю, всеми народами осуждалось практически, и тут — бац! — какие-то педики пролоббировали где-то в США или где-то там на конгрессе, что это, оказывается, у нас не заболевание и норма вообще. А это осуждалось многими, практически всеми сословиями. Условной нормой это было в Японии, по-моему, какие-то такие традиции есть, но они тоже там не связаны с любовью и еще с чем-то, они связаны с наставничеством.
Как же Древняя Греция и Древний Рим?
Древний Рим, собственно, поэтому и развалился. То есть когда это были стойкие воины, которые пришли завоевывать, они создали величайшую империю. Как только они превратились в праздных, соответственно, живущих за счет своих страстей неженок, Римская империя прекратила свое существование. Древняя Греция, заметьте, тоже состояла из городов-государств, и как только они начали как-то чрезмерно не туда идти, они тоже проиграли. Опять же Александр Македонский, он, простите, был не совсем грек, скажем так. Я про него читал очень много, я просто с детства увлекаюсь историей, перелопатил кучу книг. И тут в 2000-х годах его быстро — раз — и записали в педики. Вот зачем это делается? Это как-то где-то кому-то понравилось, кто-то там проплатил бабок — и взяли историю интерпретировали.
Понятно. Вам кажется, кто больший враг — либералы или геи? Я так понял, что либералов вы тоже ненавидите?
Не, эти задние приводы — они вообще не враги. Это просто как бы заболевание скорее общества. А вот либерально настроенные политики у власти — это враги. Те же правозащитники, которые получают гранты на борьбу с национализмом. Им просто финансово выгодно, чтобы мы друг друга убивали бы с теми же кавказцами или азиатами. Они на этих проблемах зарабатывают бабки. Этим людям решать проблемы — нахрена? Они ж тогда вообще не нужны будут. А я хочу решить проблемы, потому что я хочу жить нормально, не трястись, не щелкать на мобильник фото, допустим, такси, которое я ей поймал, просто потому что я боюсь.