Военный мятеж полковника Владимира Квачкова, если верить тексту приговора, должны были поддержать соратники сразу в нескольких городах России. После того как полковник и его бойцы захватили бы военную часть под городом Ковровом во Владимирской области, к мятежу собирались присоединиться «квачковцы» из Петербурга, Самары, Воронежа, Владивостока и Екатеринбурга. 64-летнего ветерана Афганистана за попытку военного мятежа приговорили к 13 годам колонии строгого режима. В минувший вторник, 26 февраля, в Екатеринбурге вынесли первый приговор его предполагаемым региональным соратникам.
Как установило следствие, в мае 2011-го в екатеринбургском офисе предпринимателя Александра Ермакова собрались несколько человек. Знакомый Ермакова прочитал лекцию о взрывном деле бывшему милиционеру, бывшему военному, изобретателю-пенсионеру и пожилому казаку. Затем участники встречи обсудили злободневные темы: мигрантов в России, ситуацию в армии, председателя правления ОАО «Роснано» Анатолия Чубайса.
Спустя два месяца управление ФСБ по Свердловской области заявило, что его следователи раскрыли преступную группу, готовившую теракты и военный мятеж. В кабинете старого офисного центра, по мнению силовиков, на самом деле не лекцию по военному делу слушали, а разрабатывали планы по подрыву электростанций Екатеринбурга, убийству лидеров еврейской, азербайджанской, армянской городских общин, захвату власти в городе. По версии следствия, участников группы свел с предпринимателем Ермаковым один из самых уважаемых военных Екатеринбурга — ветеран Афганистана, полковник Леонид Хабаров. После службы в армии он много лет возглавлял Институт военно-технического образования Уральского государственного технического университета (занимается подготовкой военных инженеров). Согласно обвинительному заключению, Хабаров поддерживал идеи полковника Владимира Квачкова и представлял на Урале его организацию «Народное ополчение имени Минина и Пожарского». Когда в Москве арестовали Квачкова, полковник Хабаров провел в Екатеринбурге несколько митингов в его поддержку. Через полгода после ареста Квачкова ФСБ заявила, что Хабаров также вынашивал план по «насильственному изменению конституционного строя России», а в офисе Ермакова собиралась его боевая группа.
«Лента.ру» выяснила, кто, как и зачем — по версии следователей ФСБ — пытался свергнуть власть на Урале, а также почему их трудно считать настоящими «квачковцами».
План «Рассвет»
Ровно через год после обысков у полковника Владимира Квачкова, 19 июля 2011 года, в Екатеринбурге оперативники ФСБ задержали пятерых человек: 65-летнего полковника Леонида Хабарова, 34-летнего предпринимателя Александра Ермакова, 60-летнего казака Александра Ладейщикова с сыном Владиславом и 50-летнего бывшего военного Сергея Катникова. Вскоре в ИВС попал еще 57-летний изобретатель и предприниматель Виктор Кралин. Катников и Ладейщиков-младший признали, что содействовали терроризму, входили в боевую группу, которая хотела свергнуть в Екатеринбурге власть, перевозили и незаконно хранили оружие, и дали показания против остальных обвиняемых. Летом 2012 года суд рассматривал их дела, выделенные из основного производства, в особом режиме, без представления доказательств и допроса свидетелей. Катникову дали пять с половиной лет условно, Ладейщикову-младшему — шесть.
Согласно показаниям Катникова и Ладейщикова-младшего, готовил «боевую группу» предприниматель Александр Ермаков. Он придумал план захвата власти в Екатеринбурге под названием «Рассвет». О том, как этот план составлялся, суду рассказал бывший подчиненный полковника Хабарова, преподаватель кафедры разведки Института военно-технического образования, подполковник Олег Горбачев. В офисе Ермакова он читал «боевой группе» лекции по начальной военной подготовке и минно-подрывном деле.
Под диктовку Ермакова преподаватель института Горбачев черной ручкой записал пункты плана «Рассвет» в блокнот в клеточку. Каждый листок блокнота заверен сейчас печатью ФСБ — это один из основных вещдоков по делу. «Ликвидация субъектов, секретоносителей военной и политической структуры Свердловской области», — написал в блокноте Горбачев. Под этим пунктом стояли имена лидеров еврейской, армянской, азербайджанской общин, напротив имен Горбачев нарисовал шестиконечные звезды или полумесяцы. Сбоку — приписка: необходимо также ликвидировать «командный состав МО, МВД, МЧС, ФСБ». Следующий пункт спецоперации «Рассвет» — «ликвидация объектов»: синагога, кафе «Оазис», еврейское агентство, армянский монастырь. Завершали разработанный Ермаковым план подрыв газопроводов, тоннеля, обесточивание Екатеринбурга и кража оружия из военных частей.
План «Рассвет» фактически лег в основу обвинения, но его автор Александр Ермаков так и не смог рассказать суду, что он сделал для того, чтобы его реализовать, а также не пояснил, придумал он его в одиночку или нет: в конце лета или начале осени 2012-го предпринимателя признали невменяемым. Сейчас Ермаков находится на принудительном лечении в Смоленской области. В итоге по основному делу (его и рассматривал Свердловский областной суд с 25 июля 2012-го по 26 февраля 2013-го) о военном мятеже в Екатеринбурге на скамье подсудимых оказались трое пожилых мужчин: полковник Хабаров, изобретатель Кралин и казак Ладейщиков-старший.
Ермаков — участник всех прослушанных ФСБ телефонных разговоров «боевой группы», его фамилия упоминается в показаниях всех свидетелей по «делу Хабарова». Но о самом предпринимателе известно мало. Железная дверь его офиса №229 на улице Посадской, где, по версии следствия, собиралась «боевая группа», закрыта. В квартиру на улице Советской, которую снимал Ермаков и в которой проходили обыски, несколько месяцев назад вселились другие жильцы. Один из адвокатов по делу (он попросил не указывать его имя) рассказал, что Ермакову примерно 35 лет, он «занимался, кажется, чем-то связанным с керамикой», женат, детей нет. Прописан был не в Екатеринбурге, а в Кургане. То, что Ермаков — невменяемый, следователи выяснили только в марте 2012-го — после экспертизы. На принудительное лечение его отправили через несколько месяцев, уже после того, как ФСБ завершило предварительное следствие. По словам собеседника «Ленты.ру», Ермаков, пока был под арестом, отказывался давать показания, ссылаясь на 51 статью Конституции, и вину не признал. За год, что он провел в СИЗО, предприниматель, в отличие от других обвиняемых, не жаловался защитникам на давление со стороны следователей.
По решению суда лечиться в стационаре создатель плана «Рассвет» должен полгода. После этого предпринимателю надо пройти в ФСБ повторную психиатрическую экспертизу. «На прошлой экспертизе специалисты не смогли однозначно ответить, в каком состоянии он находился на момент вменяемых ему деяний. На этот вопрос они ответят, только если ему поможет лечение, — поясняет один из адвокатов по делу. — Если заболеваний не было, то его будут судить в общем порядке, если были, то освободят от ответственности». Прошел ли Ермаков повторную экспертизу и где он сейчас находится — в стационаре под Смоленском или в Екатеринбурге, источник не знает.
У обвиняемого уже есть одна судимость: на срочной службе он ушел из военной части и получил реальный срок за дезертирство. В 2001-м был фигурантом дела о разбое, заявление на него написали родственники. По этому делу Ермакова впервые отправили на психиатрическую экспертизу, которая показала, что он невменяем. Ермакова поставили на учет в психоневрологический диспансер — судить по делу о разбое не стали.
Организатором мятежа в Екатеринбурге ФСБ считало известного десантника, полковника Леонида Хабарова. Но на суде все свидетели заявили, что только Ермаков называл ветерана Афганистана и бывшего главу одного из лучших военных институтов Урала «идейным вдохновителем боевой группы», который помогал будущим террористам, в том числе и деньгами. «Ермаков указывал на него как на идейного вдохновителя. Но лично я с Хабаровым никаких бесед, никаких взаимоотношений за время нахождения в составе этой группы не имел», — рассказал перед тройкой судей свидетель Олег Горбачев. Ссылаться на слова невменяемого Ермакова суд в приговоре полковнику Хабарову признал допустимым.
«Свободу Леониду Хабарову!»
Общественную кампанию в защиту Леонида Хабарова развернул его младший 34-летний сын Дмитрий — майор, десантник, участник второй чеченской войны. «Для меня все это было полной неожиданностью, — сразу заявил при встрече Хабаров-младший. — Мы с родителями постольку-поскольку общались, созванивались, у нас шла обыденная жизнь. С обысками к ним приехали на дачу, когда они пропалывали грядки; перевернули все вверх дном, а потом посадили в автобус и повезли на обыски домой».
В доме Хабарова изъяли коллекцию патронов (десятки экземпляров, говорят адвокаты), коллекцию ножей, зарегистрированное охотничье ружье, патроны к нему и аптечку с промедолом (обезболивающее, выдающееся военным). Изначально полковнику предъявили также обвинение в хранении наркотиков, потому что промедол входит в список наркотических средств. Но в итоге суд снял с Хабарова обвинения в хранении наркотиков. Подобные аптечки лежат в доме практически у каждого военного, в том числе и у младшего сына Хабарова, прошедшего Чечню.
Дмитрий Хабаров ушел из армии в 2001 году и, по его словам, с этих пор «стал среднестатистическим, сугубо гражданским товарищем». Службу покинул не по собственному желанию: во время боевых действий Хабарову-младшему оторвало ногу. Высокий, подтянутый майор, награжденный орденом Мужества, ходит с протезом и едва заметно хромает. Если о травме не знать — заметить ее невозможно. Эту историю мне пересказал друг семьи, сослуживец Леонида Хабарова по Афганистану. Сам Дмитрий на все вопросы о конце своей военной карьеры отвечал уклончиво: «Тяжелое ранение просто, что подробней рассказывать. Это доля секунд. По состоянию здоровья сказали, что непригоден к службе — все». Вернувшись в Екатеринбург, Дмитрий получил два высших гражданских образования, пробовал баллотироваться в Госдуму, в областную думу от партии «Справедливая Россия» и даже участвовал в выборах мэра. На момент ареста его отца он работал в коммерческой фирме, которая «занималась обслуживаем, содержанием, эксплуатацией зданий недвижимого и движимого имущества». В день, когда Леонида Хабарова арестовали, Дмитрий уволился, «чтобы полностью заниматься защитой отца».
Уже через два месяца после ареста полковника, в сентябре 2011-го, Хабаров-младший вел на своем белом «Лексусе» прямиком на Москву автоколонну в поддержку отца. Участники автопробега передали в администрацию президента обращение с требованием освободить ветерана афганской войны из СИЗО. В Екатеринбурге сын устроил несколько митингов в поддержку Хабарова-старшего. Он посещал каждое судебное заседание и писал о процессе в специально заведенном ЖЖ — и на сайте, посвященном полковнику и его уголовному делу.
Фотографии семьи Хабаровых висят в екатеринбургском музее ВДВ. Портрет Леонида Хабарова — на стенде, посвященном Афганистану. Портреты двух братьев в форме — Виталия и Дмитрия Хабаровых — в экспозиции, посвященной чеченской войне (старший сын полковника Виталий преподает в военно-техническом институте и в кампании в защиту отца не участвует; «Ему нежелательно участвовать. Служба есть служба», — пояснил Дмитрий Хабаров).
«Мы познакомились с Хабаровым в начале 1980-го, когда его назначили комендантом перевала Саланг, командиром батальона. Одно слово Панджшер (Панджшерское ущелье — прим. «Ленты.ру») должно говорить о его боевых заслугах», — сказал сослуживец Леонида Хабарова, полковник в отставке, 67-летний Виктор Жуков. Во время первой операции в Панджшерском ущелье Хабаров получил серьезное ранение в предплечье правой руки. «12 сантиметров лучевой кости были раздроблены, — описал травму Жуков. — Он перенес 16 операций только в Центральном институте травматологии. Первоначально хотели ампутировать руку, но он не дался. Лечился два года, огромной силы воли человек». Несмотря на тяжелую травму, полковник снова вернулся в Афганистан — на должность начальника штаба 56-й десантно-штурмовой бригады. Оттуда его отправили в Россию с очередной травмой — двумя переломами позвоночника. «На нем нет ни одной живой косточки. Голова была — контузия, перенес гепатит. А перед арестом он только лечился в госпитале от двухсторонней пневмонии в тяжелой форме. В СИЗО она обострилась», — ответил на вопрос о самочувствии отца Дмитрий Хабаров. Писать правой рукой полковник после ранения так и не научился. Но может брать ей любой предмет, отдавать честь и «скрутить кукиш некоторым политическим деятелям», пошутил друг полковника Жуков. Большинство сослуживцев Хабарова считают, что причиной возбужденного против полковника дела стали в том числе и его открытые политические взгляды. «Идет разрушение или уничтожение вооруженных сил, фундамента нашего государства... Сердюков за свою деятельность сделал столько, что никакому ЦРУ и не снилось», — заявлял, в частности, со сцены Хабаров на митинге в защиту армии в ноябре 2010 года.
В июле 2009 года в Екатеринбург к Хабарову приезжал полковник Владимир Квачков, и екатеринбургский ветеран вступил в его организацию «Народное ополчение Минина и Пожарского» (НОМП) «с целью насильственного изменения конституционного строя», выяснили сотрудники ФСБ. Квачков и Хабаров были знакомы с Афганистана. «Людей, которые побывали в боевых действиях и имеют корки ветеранов, очень много. Но тех, кто видел смерть в глаза, — нас очень мало, и мы друг друга знаем хорошо», — отметил Жуков.
В Екатеринбурге у Хабарова были знакомые, которые так же, как и он, разделяли идеи Квачкова. На сайте НОМПа указан его телефон — как координатора организации в городе. В 2009-м Хабаров нанял для ремонта общежития института Козырева и Мамонтова, которые лично знали московского полковника и отчасти разделяли его идеи. Хабаров считал, что «Народное ополчение» нужно зарегистрировать как партию, чтобы оно имело силу и могло представлять интересы военных во власти. «Ребята были небогатые — и Хабаров дал им 10 тысяч, чтобы они поехали к Квачкову в Москву и разведали обстановку. Такая поездка весной 2010 года действительно была», — признал адвокат екатеринбургского ветерана Владимир Кочетов. Но беседа Козырева и Мамонтова с Квачковым не задалась. Квачков разозлился, что от движения из Екатеринбурга приехали только двое — и после встречи даже не попрощался с послами Хабарова.
ФСБ больше заинтересовала лекция Квачкова в октябре 2010 года в институте Хабарова. Как считает следствие, полковник разрешил сослуживцу выступить перед офицерами «с целью склонения и вербовки к участию в вооруженном мятеже лиц из числа военнослужащих Института военно-технического образования». Тогда в Москве в квартире на Бережковской набережной у Квачкова уже прошли обыски, но ФСБ обвинений в подготовке к военному перевороту ему еще не предъявило — и полковник спокойно ездил по стране.
Сослуживец Хабарова по Афганистану и его подчиненный в институте Геннадий Кунявский ходил на лекцию Квачкова. По его словам, слушать полковника никого из преподавателей и офицеров не заставляли. На лекцию пришло «100 человек, может, меньше». «Сначала он дал характеристику того, что творится в стране. С ней были согласны все, кого я потом ни спрашивал. Что коррупция разъела напрочь все верхние эшелоны власти, что страной непонятно кто управляет, что власть нелегитимна. А вот во второй части он уже пошел про жидомасонов и прочее, прочее, прочее», — махнул рукой Кунявский. Про «Народное ополчение» Квачков сказал, что это организация патриотов, которые хотят помочь России. Сам Кунявский вступать в нее после лекции не захотел. «Я полистал потом еще его книжечки, они там же лежали, и сказал ему: товарищ полковник, я уважаю вас как боевого офицера, но вот мне в жизни не повезло, я той же национальности. Так меня сразу расстреляют или будут пытать еще?» — рассказывал Кунявский. Когда они остались в кабинете Хабарова вдвоем, полковник сказал бывшему сослуживцу, что люди за Квачковым не пойдут из-за его националистических взглядов. «А вообще, уперлись в этого Квачкова. К нам и Франц Клинцевич приезжал (из «Единой России» — прим. «Ленты.ру»), Александр Лебедь, Юнус-бек Евкуров (ныне глава Ингушетии — прим. «Ленты.ру»). Он тогда еще был замначальника разведывательного управления Приволжско-Уральского военного округа, его племянники у нас учились. Он приехал после 08.08.08, рассказывал, как эта война в Грузии происходила, как бородатые спецназовцы с криками «Аллах Акбар!» гонялись за грузинскими танками. Он еще рассказчик такой классный: мы укатывались со смеху», — рассказывал Кунявский.
Когда полковника Квачкова арестовали, Хабаров организовал митинги в его поддержку. Согласно обвинительному заключению, таких акций было три. После одной из них ему позвонил предприниматель Александр Ермаков и пригласил на встречу.
Начало заговора
Хабаров ушел из Института военно-технического образования в 2010 году. Формально — по возрасту. На прощании с флагом он выступил перед офицерами с пламенной речью против российской военной реформы. Ермаков встречался с Хабаровым, когда тот стал заместителем председателя областного Союза ветеранов Афганистана. «Хабаров — уважаемый и известный человек в городе. Ермаков представился ему организатором военно-патриотического страйкбольного клуба, — рассказал адвокат Хабарова Владимир Кочетов. — Он сказал, что хочет заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи, войти в федеральную программу, привлечь в свой клуб казачество, организовать спортивный лагерь за городом». Идея пожилому полковнику понравилась, да и сам Ермаков Хабарову показался человеком инициативным. Кочетов не исключил, что его клиент несколько раз говорил с Ермаковым про военно-патриотический клуб, но разговоров эти нигде не зафиксированы. Нескольким обратившимся к Хабарову людям, пожелавшим заниматься военно-патриотическим воспитанием, полковник дал телефон Ермакова, предполагает адвокат. «Передал Ермакову полномочия по склонению и вербовке лиц к участию в подготовке вооруженного мятежа, а также организации обучения участников «боевой группы», оставив за собой полномочия по общему управлению «боевой группой» и координации действий с центральным подразделением НОМП», — версия следователей в обвинительном заключении.
На одном из митингов в защиту Квачкова с Хабаровым познакомился 60-летний казак Александр Ладейщиков. Он работает дворником в монастыре. У Хабарова пенсионер спрашивал про какие-нибудь движения в Екатеринбурге, которых волнуют проблемы казачества. Хабаров дал Ладейщикову телефон Ермакова. На встречу с предпринимателем Ладейщиков пришел с сыном — в тот момент оперуполномоченным одного из Екатеринбургских ОВД. Они послушали несколько лекций Горбачева по военной подготовке — те же, что он читал в институте у Хабарова. Но ничего интересного в том, как взрывать мосты и вести военные действия, казак не нашел, рассказала его адвокат Екатерина. Ладейщиков-старший с Ермаковым общаться перестал, а сын идеями предпринимателя увлекся.
Владиславу Ладейщикову Ермаков представился бывшим боевым пловцом спецназа ГРУ и рассказал, что его коммерческая фирма — это только прикрытие, а на самом деле в офисе на Посадской готовится спецоперация по свержению государственного строя. Мужчины продолжили разговор в бильярдном клубе, всю ночь спорили о политике. Особенно Ермаков распалялся на евреев, которые захватили власть в стране, и на Анатолия Чубайса. Его — после выпитого алкоголя — Ермаков называл «смотрящим за Россией». Ладейщиков-младший полностью разделял взгляды своего нового друга и согласился вступить в его «боевую ячейку». В группу Ладейщиков «завербовал» бывшего коллегу по работе в ОВД — по поручению Ермакова они вдвоем следили за синагогой с чердака дома напротив. Предприниматель считал, что еврейская община контролирует поток наркотиков в Екатеринбурге. Однако позже автор плана «Рассвет» заявил Ладейщикову, что на чердак можно посадить и снайпера, чтобы он «для страха» обстреливал синагогу.
Второй «террорист»
Второй участник «боевой группы», получивший такой же, как и Хабаров, срок — 57-летний ученый и изобретатель Виктор Кралин. Вместе со своим старшим сыном Ильей Кралин той же весной 2011-го пришел на один из митингов в поддержку Квачкова. О событиях двухгодичной давности Илья Кралин согласился поговорить только по телефону. «У меня впечатления о Леониде Хабарове только положительные, человек с большой буквы. Я учился у него на военной кафедре. И мне интересна была эта военно-патриотическая акция», — пояснил он. Со сцены говорили о проваленной военной реформе; изобретатель, кандидат наук Кралин-старший решил выступить с речью против реформы образования. После выступления он коротко переговорил с Хабаровым, а через несколько дней ему и сыну позвонил мужчина, представившийся Александром Ермаковым. Откуда он узнал их телефон, никто из Кралиных не знает. На встрече отцу и сыну Ермаков представился бывшим военным и крупным предпринимателем. «Чуть ли не топ-менеджером какой-то компании. Мне он сразу показался неадекватным и неприятным», — сказал Илья Кралин. Сам он побывал на одной лекции и в офис на Посадской больше не приходил. Но на его отца Виктора Кралина Ермаков произвел другое впечатление.
«Отец — практический изобретатель. Чем он только ни занимался. В 1990-е торговал чупа-чупсами, потом они с братом такой механизм изобрели для подъема бревен в вагоны-контейнеры — и это помогло экономить в два раза провозную плату. Он и изобретатель, и бизнесмен. Сейчас у него было два направления работы, оба связаны с лесом», — рассказал младший сын Кралина, 27-летний Алексей, депутат областного законодательного собрания. Виктор Кралин изобрел новый способ просушки древесины и пытался внедрить изобретение в повседневную жизнь. «Я гуманитарий, мне сложно подробно объяснить, в чем заключались его опыты, — улыбнулся Алексей. — Но суть в том, что дерево сушат не в печке. Из древесины выходит вода. Если в обычном бревне трещины с палец, то тут они размером с волос. Они продавали это дерево с партнером. Партнер строил деревянные домики, бани и так далее». В полученной от просушки бревен воде «профессор», как сейчас называют Кралина фигуранты дела, обнаружил лечебные клетки. С бревнами и лечебной водой Кралин на машине ездил по всей области, но успешно продать изобретения не получалось. «Ермакову Кралин рассказал, чем занимается, какие открытия у него намечаются, посетовал, видимо, что не хватает финансирования (он считал, что для реализации изобретений, получения патента и прочего понадобится два миллиона рублей). Ермаков сразу смекнул, сказал, что у него есть какие-то крутые бизнесмены в Москве, и для них вложить такие инвестиции не составит труда. Кралин загорелся», — рассказывает адвокат «профессора» Владимир Ефремов. Изобретатель повез Ермакова на свой дачный участок в семь соток — показывать опыты, бревна и лечебную воду. Предприниматель предложил участок к приезду богатых москвичей облагородить: построить деревянный дом и баню. А потом, когда москвичи уедут, использовать дом и баню для страйкбольного клуба. И позвал Кралина в свой офис — послушать про страйкбол.
Свидетель Горбачев не сразу смог ответить, сколько раз Кралин был у него на теоретических занятиях, потому что «не вел журнал посещений». Сам обвиняемый утверждает, что посетил не больше двух-трех лекций. В материалах дела есть «прослушка» одной из лекций Горбачева: Кралин задает уточняющие вопросы и поправляет лектора в его математических расчетах; например, когда лектор считает, сколько взрывчатки нужно, чтобы выбить бетонную стену. Но «прослушку» лекции ФСБ предоставила только на бумаге в виде расшифровки разговора, а ее аудиозаписи суд так и не услышал, рассказал адвокат Евремов. «При прослушке аудиозаписи в суде было установлено, что текст распечатки не соответствует по содержанию самой аудиозаписи, а после того как аудиозапись фактически закончилась, текст распечатки тем не менее продолжался на нескольких листах с придуманными диалогами террористической направленности», — вспомнил адвокат одно из судебных заседаний.
На записях «прослушки» «боевая группа» ездит на шашлыки, обсуждает собак, мигрантов на олимпиаде в Сочи и различия между добрыми и злыми домовыми. Однако самой важной записи — о том, как Ермаков рассказывает Горбачеву детали спецоперации, — ФСБ на аудионосителях так и не предоставила: адвокаты подсудимых возмущались, что суд видел только напечатанные расшифровки переговоров.
— Я все-таки хочу отработать с 12-й бригадой ураловской, я все-таки рассчитываю отработать с СОПом, я все-таки рассчитываю отработать с местной «Альфой»... — спорит Ермаков с Горбачевым на распечатанных сводках ФСБ. — Я не против того, чтобы я закончил жизнь, но я против того, чтобы я ни х*я не сделал и закончил ее. Поэтому я хочу, чтобы все было по-взрослому. То есть мы проводим подрывы. То есть народ, видимо, реализован сразу будет. Мы занимаемся ликвидацией субъектов, которые назначим.
— Народ — бл*ди, народу до п**ды, — отвечает Горбачев.
Следствию Горбачев заявил, что пытался отговорить Ермакова от плана «Рассвет», а когда это не получилось, то начал специально задавать ему наводящие вопросы об участии в заговоре полковника Хабарова.
По данным ФСБ, основанным в том числе и на ответах Ермакова Горбачеву, помимо Хабарова финансировал террористическую ячейку еще и изобретатель Кралин. За 450 тысяч рублей он продал свой второй участок, оформленный на сына Алексея, и 30 тысяч из этих денег отдал Ермакову. «Профессор» при этом настаивал, что предприниматель попросил деньги в долг. «Он и у меня их просил, говорил, что нечем платить за квартиру, — рассказал Илья Кралин. — Он говорил много, и если проанализировать, то большая часть из того, что говорил, — это спам. Он якобы большой менеджер, но при этом ему не на что снимать квартиру. Это же смешно». ФСБ обвинила Кралина в том, что он возил в Москву Ермакова и Ладейщикова-младшего и участвовал в вербовке для мятежа людей из столицы. Но Владислав Ладейщиков рассказал суду, что «профессор» в Москве занимался «своими делами» и с ними время не проводил. В багажнике в Москву Кралин вез лечебную воду и бревна — показать влиятельным столичным знакомым свои новые изобретения, рассказала его жена Наталья.
С участниками «боевой группы» Ермаков разговаривал, как правило, по отдельности. Перед арестом Кралин ездил в Белоруссию — по словам родственников, заключать контракт по одному из своих проектов с польской компанией. Привезенное из Минска соглашение есть на руках у его младшего сына. Ермаков же, закрыв дверь офиса на ключ, рассказывал членам «боевой группы», что Кралину в Минске поставлена особая задача — выбить финансирование у Лукашенко и у посла Венесуэлы для их ячейки. Создатель плана «Рассвет» рассказывал, что для финансирования спецоперации Кралин продаст свои патенты иностранным фирмам. Свидетели на суде смогли только пересказать слова Ермакова, а чем занимался Кралин, что он изобрел и намеревался ли это продать, никто из членов «боевой группы» не знал.
Кралин согласился, что за те два месяца, что он общался с Ермаковым, он дважды держал в руках пистолет. С Горбачевым и Хабаровым «профессор» выезжал в лес стрелять по бумажным мишеням. Пистолет тогда ему дал Ермаков. Один раз с обвиняемым Катниковым он стрелял на полигоне 32-го военного городка, где оружие ему выдали военные, а после упражнений забрали. При обыске в трехкомнатной квартире Кралиных следователи ФСБ изъяли фотографию «профессора» в камуфляже с автоматом Калашникова в руках (сам подсудимый утверждал, что это был муляж, с которым ему дали сфотографироваться на полигоне). «Говорил, что ездил с мужиками отдохнуть», — единственное, что со слезами на глазах могла сказать о фотографии жена изобретателя Наталия Кралина.
Оружие переворота
Второй обвиняемый по «делу Хабарова», полностью признавший вину, Сергей Катников — бывший военный, рядовой погранвойск. Контакты полковника Хабарова ему прислал администратор сайта НОМП. Один раз Катников был у полковника дома, устанавливал ему на компьютер скайп. После одного из митингов в поддержку Квачкова Катникову позвонил Ермаков. Он представился бывшим офицером ВМФ и пригласил на встречу в офис. «Предлагал пройти курсы боевой подготовки. В связи с тем, что, как он пояснял, армия развалена, наступает НАТО — надо готовиться к военным действиям», — пояснил Катников в суде по «делу Хабарова».
Следствие считает, что именно Катников забрал из дома Леонида Хабарова второе главное вещественное доказательство по делу (после листочков с написанным от руки планом «Рассвет») — сумку с оружием для боевой группы. По версии следствия, по поручению Ермакова Катников позвонил полковнику и спросил, сможет ли тот достать боеприпасы. Вскоре Хабаров перезвонил, и они договорились о встрече. Когда Катников подъехал к дому полковника, тот вынес ему сумку с боеприпасами. Катников отвез ее в частный дом Ладейщиковых. Оружие было мокрое, Ладейщиков-младший попросил отца разложить боеприпасы сушиться. Под кроватью сотрудники ФСБ нашли «много боеприпасов, пистолеты и револьверы — штук шесть или семь, ручку стреляющую, гранаты Ф1 и РГД — часть учебных, часть боевых, электродетонаторы». Такие признательные показания по делу Катников дал следствию. Перед судом он описал события по-другому. Когда Катников приехал к подъезду Хабарова, полковник вышел из квартиры, но в руках у него не было сумки. «Я по просьбе Ермакова подъехал на своем грузовом автомобиле — фургоне двухместном — во двор, сзади подъехал внедорожник, вышел из дома Леонид Васильевич, из джипа вышел один человек, мы с ним вдвоем перенесли сумку из багажника в фургон, порядка ста килограмм», — рассказал он суду. По словам адвоката Хабарова, полковнику накануне позвонил Ермаков и попросил организовать встречу двух мужчин: они оба знают Хабарова, но не знают друг друга. Первым был Катников, кто был вторым мужчиной, Кочетов ответить затруднился. Но Катникову, со слов Хабарова, мужчина должен быть передать страйкбольное оружие — и о том, что в сумке лежат старые боевые пистолеты и гранаты, полковник не знал.
Вопросы к следствию
Откуда взялась сумка с оружием, следствие установить так и не смогло. Хабаров незаконно приобрел боеприпасы, «реализуя свой преступный умысел, в неустановленное время, но не позднее 29 июня 2011 года, в неустановленном месте, при неустановленных обстоятельствах, совместно с неустановленными следствием лицами» — вот все, что говорится по этому поводу в обвинительном заключении. Фотографии боеприпасов из сумки, которую успела перехватить ФСБ, опубликовала «Комсомольская правда». «Делать переворот четырьмя ржавыми пистолетами и гранатами. И ими собирались взрывать какую-то ЛЭП! Как это, если там для опоры одной нужно несколько килограмм тротила. Гражданские — и то смеются», — проанализировал сфотографированные вещдоки сослуживец Хабарова Геннадий Кунявский.
Для трех пожилых екатеринбуржцев прокурор попросил 11 (Хабарову), семь (Кралину) и шесть (Ладейщикову) лет колонии строгого режима. Согласно документам ФСБ, телефон полковника Леонида Хабарова стоял на «прослушке» несколько месяцев до ареста — с марта 2011-го. Но в деле нет ни одной аудиозаписи с его голосом. Никто из свидетелей ни разу не видел его на лекции Горбачева или общающимся с предпринимателем Александром Ермаковым. Суд снял с Хабарова обвинения в «квачковской статье» — попытке вооруженного мятежа, но признал его организатором террористической деятельности. Хабаров и Кралин приговорены к четырем с половиной годам колонии общего режима, а Ладейщиков за хранение дома сумки с ржавыми пистолетами и мокрыми патронами получил два года условного срока.
«Такое ощущение, что Ермаков — это человек с Марса: прилетел и снова улетел. Он как будто с другой планеты», — вздохнул в трубку Илья Кралин, один из немногих людей, кто приходил на лекцию по боевой подготовке в офис на Посадскую улицу и остался без судимости. О внешнем виде Ермакова рассказал только один свидетель, знакомый с предпринимателем с 2009 года. «Создалось впечатление, что у Ермакова не было работы, он постоянно носил военные ботинки и одежду стиля милитари. Носил нож в куртке. Спокойный человек, каких-либо отклонений в психике у него не замечал, однако сам Ермаков сказал один раз, что всегда может избежать уголовной ответственности, так как имеет соответствующую справку психиатра», — сухое описание из обвинительного заключения по делу Хабарова. Свидетель прекратил общение с Ермаковым в 2010 году, потому что когда предприниматель выпивал, то вел себя слишком агрессивно.
Своим семьям Хабаров и Кралин рассказывали, что оперативники ФСБ уговаривали их признать вину. «В чем признавать вину? Отец такой человек, что он часто падал в яму, но всегда из нее поднимался. И сейчас в письмах к нам он пишет, что это просто его очередное испытание. Но на этом человеке держалась вся наша семья», — Алексей Кралин взволновано говорит об отце.
Сослуживец Хабарова, полковник Виктор Жуков, встречался с ним в 2010 году в Москве и посоветовал ему в «Народное ополчение» не лезть. Но Хабаров даже после ареста Квачкова за свою судьбу не опасался. «Он всегда говорил что думал. Это не тот человек, который высказывает опасения. Мы перестали уже опасаться. После того как я убил первых трех, я не мог есть два дня. А после этого я хорошо себя чувствовал. Особенно тогда, когда меня не убили», — сказал Жуков, перелистывая старый фотоальбом и останавливаясь на фотографии, где он и Хабаров стоят рядом с Александром Лебедем — на съезде его движения «Честь и родина».
Когда я уходила, отставной полковник Жуков остановил меня в дверях: «Знаете, я думаю, что Хабаров не отсидит до конца свой срок». «Думаете, здоровья не хватит?» — осторожно спросила я. Жуков улыбнулся так же, как в тот раз, когда говорил про первых убитых им людей: «Ну, может, и так. Но скорее всего, в стране что-то такое произойдет, что он выйдет. Возмущение не выражается явно, но оно есть. Оно выразится тогда, когда будут выборы. Оно трансформируется. Через нас, военных, оно трансформируется населению».