В Воронежской области нарастает конфликт между экологами-активистами и казаками с одной стороны и Уральской горно-металлургической компанией и местными властями — с другой. Причем симпатии населения скорее на стороне экологов. «Лента.ру» попыталась разобраться в причинах конфликта УГМК и экоактивистов.
УГМК выиграла конкурс на добычу никеля на Еланском месторождении в Новохоперском районе (Воронежская область) и собирается построить тут горно-обогатительный комбинат. В компании настаивают, что производство — безопасное, и обещают области мощный экономический прорыв. Однако группа активистов, да и местное население в целом, предпринимателям не верят. Экологи утверждают, что Новохоперский район после добычи никеля превратится в пустыню. Стороны конфликтуют на улицах, в судах, в интернете. Даже силовой вариант развития событий исключать нельзя — и тогда эта история может стать более масштабной, чем столкновения из-за Химкинского или Цаговского лесов.
«Про залежи никеля здесь еще с шестидесятых годов ХХ века известно, геологоразведка на Еланском и Елкинском месторождениях до девяностых велась. Но при этом здесь места заповедные, чернозем, целебные воды. Здесь можно было бы такой бальнеологический курорт сделать — все бы к нам ездили. А если УГМК начнет добычу и построит горно-обогатительный комбинат, то превратит эти земли в мертвую зону», — говорит мне негласный лидер защитников природы Воронежской области, координатор движения «В защиту Хопра» Константин Рубахин. Мы сидим в вагоне-ресторане поезда Москва — Волгоград; Рубахин пьет чай и рассказывает, что больше восьми лет ни в одном городе никогда не жил. В его списке — Воронеж, Белград, Прага, Москва. В столице он успел поработать на Первом канале, в пресс-службе Минтранса и в Росавиации; а еще он пишет стихи и прозу. В начале 2012-го Рубахин узнал, что УГМК выиграла конкурс на разработку месторождений в Новохоперском районе Воронежской области, продал пражскую квартиру и теперь тратит эти деньги на то, чтобы добыча никеля не началась никогда. Мотив у него личный: отец Рубахина родом из деревни Алферовка, расположенной вблизи месторождений. Он неоднократно там бывал и чувствует родство с воронежской землей.
Приказ о проведении конкурса на добычу никеля в Воронежской области тогда еще премьер-министр Владимир Путин подписал 26 декабря 2011 года. На месторождения претендовали УГМК и «Норильский никель», причем «Норникель» считался основным претендентом на победу. Однако в компании сначала говорили, что условия конкурса непрозрачны, потом требовали провести вместо него аукцион, но своего не добились.
В мае победителем конкурса стал «Медногорский медно-серный комбинат», входящий в холдинг УГМК. В федеральной прессе появлялись статьи, среди прочего намекавшие и на коррупционную составляющую при проведении конкурса, и на возможные конфликты с экологами. Летом 2012-го «Норникель» окончательно отказался от претензий на месторождение. И в то же время появились многочисленные слухи о том, что проигравшая конкурс компания финансирует деятельность экологов. Константин Рубахин, разумеется, эти слухи опровергает, причем с сожалением. «"Норникель" мог бы поделиться такими отчетами и дать нам столько карт в руки, но нет», — сетует он.
Параллельно с бизнес-конфликтом в Воронежской области начало зарождаться одно из самых мощных на сегодня протестных движений в России. Уже в январе и феврале 2012 года митинги против добычи никеля проводили коммунисты, затем движение стало неполитическим и общегражданским. Рубахин рассказывает, что 98 процентов жителей Новохоперска, Борисоглебска и других окрестных городков, сел и деревень, расположенных рядом с месторождениями, выступают против их разработки — это данные опроса, проведенного институтом социологии РАН. Летом здесь были митинги, собиравшие по 10 тысяч человек (при том, что в Борисоглебске живет 65 тысяч человек, а в Новохоперске — меньше семи тысяч). В группе «Против добычи никеля в Черноземье» в «Одноклассниках» состоят больше 62 тысяч человек. Такая популярность не снилась ни одному фейсбучному ивенту «За честные выборы» в Москве. К экологам присоединились казаки — их тут много, и они у населения в куда большем авторитете, чем местные власти.
«Костя, а вы, строго говоря, чего добиваетесь? — спрашиваю я. — Конкурс проведен, результаты не опротестованы». «Да просто эти разработчики с властями ведут себя как колонизаторы, только люди тут не индейцы», — отвечает Рубахин.
«Эксплуатируют русскую землю, эксплуатируют русскую землю! — пародирует он оратора какого-нибудь националистического митинга, а потом добавляет: — Бл*, ну эти-то реально эксплуатируют!» 95 процентов добытого никеля, по его словам, будет отправлено на экспорт. Рубахин говорит, что есть три варианта, которые устроят всех, кроме, понятное дело, УГМК. Первый — приказ о начале разработки месторождений отменит сам Владимир Путин. «Ну пусть скажет: пацаны, так и так, все напутали. Отменяем. У него и так дефицит положительных решений, а за подобное ему все Черноземье присягнет», — рассуждает Рубахин.
Второй вариант — суды. Нарушения, по словам экоактивиста, есть на всех этапах этой истории. К приказу Путина о разработке месторождений, к примеру, не прилагалось никакого экологического заключения. Кроме того, по мнению экологов, земля под месторождениями принадлежит компании, близкой к УГМК. Губернатор Воронежской области Александр Гордеев и президент УГМК Искандер Махмудов встречались еще в 2009 году, и вскоре после этой встречи земли отошли к компании «Агроресурс», якобы аффилированной с предприятием. То есть холдинг еще за три года до конкурса начал подбираться к месторождениям.
Третий вариант: местный референдум. Избирательная комиссия его не разрешила и сказала, что референдум — компетенция федеральных властей. Экологи так не считают и оспаривают решение избиркома в суде.
Утром мы выходим из поезда в Борисоглебске и едем завтракать к местной предпринимательнице, а заодно и активистке Галине Чибиряковой. «Есть возможность помахаться — значит, надо махаться!» — весело рассуждает она. Чибирякова вспоминает, как еще в 1986 году она и ее друг советские флаги во всем городе поснимали — потому что против власти были, ну и вообще задорные. «Тогда еще все серьезно было, уголовное дело завели, — вспоминает она. — Хорошо, следователь нормальный попался. Валите, говорит, за границу прямо сейчас. Ну, мы и уехали, правда, только на Украину. Потом не до нас стало, вернулись».
Чибирякова рассказывает, что о добыче никеля она узнала от своей подруги в апреле прошлого года. Потом четыре дня читала о месторождениях в интернете. Потом написала листовку, купила зеленые ленты и начала агитировать людей протестовать. Я пытаюсь спорить и говорю, что в массе своей никому этот протест не сдался. Всем уже давно все равно, что вокруг происходит. Вон, говорю, в соседнем с Борисоглебском Балашове (это Саратовская область) ваших экологов послушали-послушали — да и плюнули. Мол, до нас не добьет — и слава богу. «Вы нас не знаете, — отвечает мне Чибирякова. — Здесь люди такие: говорят, Восток — дело тонкое, а у нас еще тоньше. На амбразуру кидаться никто не будет и властям тоже никто не пожалуется. Только вот каждую неделю 25-30 человек ружья покупают. Думаете, все в охотники подались? Я вот не думаю. Социалки нет, здравоохранения нет, зарплат нет, а интернет есть. И тут этот никель на нас сваливается». Тема оружия, надо отметить, в Воронежской области аномально популярна. Местное телевидение не без тревоги сообщает, что зафиксирован рекорд: в области выдано 800 тысяч официальных разрешений на охотничьи ружья, плюс еще травматические пистолеты.
Мы собираемся ехать на Еланское и Елкинское месторождения; Галина, хоть и с сожалением, остается. Она пойдет на лекцию, которую устраивают представители УГМК — чтобы убеждать народ.
От Борисоглебска до месторождений по прямой — километров 50. В этих местах красиво даже зимой, что уж говорить про лето. Сосновые леса, река Хопер рядом. Вокруг поля, которые, правда, производят впечатление заброшенных. На одном из этих полей и находится эпицентр противостояния экологов и казаков с одной стороны и разработчиков недр с сотрудниками ЧОПа — с другой. Казаки поставили на краю поля семиметровый охранный крест (на нем написано «Сим победиши»), а в поле разбили круглосуточный экологический пост — два отапливаемых вагончика. На одном из вагончиков наклеен лист бумаги с надписью: «Здесь сердце России, и оно не продается». Еще один плакат носит немного абстрактный характер: на нем нарисован челябинский, по всей видимости, метеорит с надписью «Небеса предупреждают». Мы заходим в один из вагончиков с хорунжим (офицерский чин в казачестве) Владимиром Чередниковым, станичным атаманом из Новохоперска.
«Нам здесь жить, детям нашим здесь жить, мои предки здесь похоронены, — по-простому объясняет Чередников. — Места тут заповедные, мы с этой земли кормимся, а ее хотят превратить в пустыню». Хорунжий говорит, что противостояние неизбежно, а силовой сценарий развития событий вполне реален. «Мы 23 февраля по Борисоглебску шествием прошли. Всего 130 человек, и то такой переполох начался, — рассказывает он. — Всех деталей, конечно, говорить не буду, но так скажу: со всего Дона сюда не одна тысяча казаков подтянется, если что. Мы здесь никель добывать не дадим».
До второго лагеря идти 500 метров — сшибая засохшие и никем не убранные подсолнухи. Там, правда, ничего не происходит. Шесть сотрудников ЧОПа из Воронежа (экологи говорят, что видели тут и сотрудников ФСБ, и оперативников центра «Э» в форме чоповцев) прячут лица и говорят, что их дело маленькое: сказали охранять, вот они и охраняют.
Единственная довольно робкая попытка начать здесь геологоразведочные работы вылилась в драку и уголовное дело. Это произошло 8 февраля 2013 года: днем на месторождение приехали рабочие с предприятия «Воронежгеология» (подрядчик УГМК по проведению бурильных и разведочных работ), казаки тут же вызвали подкрепление. Разрешительной документации у рабочих не оказалось, и тогда после звонка Рубахина на место выехали братья Юрий и Валерий Копейкины (первый руководит «Воронежгеологией», второй — его заместитель). Слово за слово, началась перепалка. По словам Копейкиных, их избили, в том числе нагайками.
Братья зафиксировали побои у медэкспертов и обратились в правоохранительные органы, возбуждено уголовное дело по статье 115 УК РФ (умышленное причинение легкого вреда здоровью). Обвиняемых в деле пока нет, свидетелями проходят Рубахин и хорунжий Чередников. «Меня Копейкины опознали, — рассказывает Чередников. — Еще бы не опознали: я сижу в форме, а справа-слева от меня каких-то обычных мужиков посадили». У Чередникова изъяли нагайку — на экспертизу. В родительском доме Рубахина в Алферовке прошел обыск. У активиста изъяты травматический пистолет, пакет с семенами для газонной травы и два блистера с таблетками, оставшимися от покойной бабушки. И теперь Рубахин опасается, что в лекарствах бабушки «найдут» вещества, хранение которых подпадает под действие УК РФ.
Пока Чередников и Рубахин рассказывают мне эту историю, к нам подбегает кто-то из молодых казаков и докладывает: мол, слухи пошли, что по ближайшему отсюда населенному пункту — селу Елань-Колено — ездит на автомобиле лидер воронежского экологического движения «Зеленая лента» Валентина Боброва и кричит в мегафон: «Вставайте, люди русские, пора землю русскую защищать!»
Надо пояснить: протест начали несколько областных экологических организаций, но среди них произошел раскол. Возможно, экологи не справились со свалившейся на них народной симпатией. А может, просто характерами не сошлись. Сторонники Рубахина считают Боброву женщиной вздорной и, возможно, сотрудничающей с областными властями, а то и с самой УГМК. Боброва обвиняет Рубахина в том, что массовые митинги организовала и провела она, а всю славу украл он. В группе «Зеленая лента» в «Одноклассниках» числится больше 11 тысяч человек.
В Елань-Колене Бобровой, к сожалению, не оказалось. Мы поговорили с ней позже с помощью все тех же «Одноклассников», которыми пользуется, похоже, каждый житель этих мест. Судя по ее словам, примирения экологов не будет. «Губернатор Воронежской области публично неоднократно заявлял, что не допустит никаких разработок до тех пор, пока на это не будет одобрения населения. Что же мы видим на самом деле? — написала мне Боброва, отвечая на вопрос о причинах конфликта с коллегами. — Сначала искусственно создается параллельная [протестная] организация, затем эта организация всячески старается погасить и выбить народное доверие у нашего движения и дезориентировать общество. Был разыгран спектакль для общественности: на месторождение прибывает фиктивная буровая установка, разыгрывается спектакль для неискушенных и доверчивых жителей Черноземья, якобы некие герои (искусственно созданные властью) остановили буровые, избили геологов. Весь этот спектакль должен был удовлетворить две задачи: первая — это создать "героев-мучеников" для полного им доверия населения, вторая — по возможности подставить истинных борцов и с помощью провокации устранить их с поля боя».
Впрочем, у казаков и экологов был еще один повод посетить Елань-Колено. В местной школе проходил открытый для жителей отчет сельских властей перед сельскими же депутатами об итогах 2012 года. На него приехал глава Новохоперского муниципального района Виктор Петров, к которому у казаков накопились вопросы. Если суммировать их в один, то он звучал бы примерно так: «По какому праву вы непонятно кому продаете земли, на которых мы живем?» В школьном коридоре мы столкнулись с Романом Хабаровым, бывшим участковым полицейским, а ныне известным в областном центре активистом. Он даже выступал на одном из московских белоленточных митингов.
«Власть очень боится этого протеста, — говорит мне Хабаров. — Сейчас они избрали тактику на его маргинализацию. То на митинге кто-то в толпе крикнет «Бей жидов!», то Боброва вдруг вышла вместе с националистами, которые избили участников январского пикета в защиту прав сексуальных меньшинств. Это все для того делается, чтобы показать потом на экологов пальцем и сказать: вы экстремисты, а то и фашисты, о чем с вами может быть разговор».
Депутаты расселись в первых рядах актового зала школы, Виктор Петров разместился в президиуме, человек сорок казаков заняли задние ряды. Слово взял глава сельского поселения. «Закончился 2012 год, непростым он получился», — с тяжелым вздохом начал он свою речь (при этом на дворе уже было 28 февраля). Из выступления в памяти осталось, что в отчетном году в Елань-Колене открылся детский кружок «Наши руки не для скуки», а также то, что в местную библиотеку было закуплено 616 книг. Большинством голосов работа главы была признана хорошей, слово дали участковому — совсем молодому сержанту. Он, запинаясь, рассказывал, что, к сожалению, остаются нераскрытыми некоторые преступления. А именно: кража велосипеда, произошедшая на улице Красная площадь, а также кража рукомойника из здания больницы. Мутная история произошла и в селе Хреновое (ударение ставится на второе «о»). Местный житель увел в неизвестном направлении десятилетнюю девочку, девочка вскоре вернулась, но мужчина так и остался неустановленным.
Во время этого действа чиновники Новохоперского муниципального образования, видя, что в зале превалирует недружелюбная публика, совершили нехитрый маневр. Пока бабушки в зале кричали участковому, чтоб тот пресек продажу паленой водки («Всех детей наших потравили!»), кто-то передал Петрову записку, тот ее прочитал, рассеянно встал, покинул зал и натурально после этого исчез. Собрание закончилось, казаки были разъярены, набросились было на женщину — начальника местного управления образования. Да только какой с нее был спрос. Она лишь уговаривала казаков, чтобы те в интернете гадостей про главу не писали: «Критиковать можно, только зачем на личности переходить. Мужики, недостойно же это!»
После сорвавшегося разговора с главой из Борисоглебска позвонила Галина Чибирякова — она только вышла со встречи с представителем УГМК. «Прогнали его, — довольно сообщила она. — Он начал что-то там про обороностроение втирать, какие-то самолеты. Государству, мол, без никеля никуда. А пенсионеры ему в ответ улюлюкают. Кричат: вон отсюда, вы фашисты на нашей земле. Тем и кончилось. Даже не ожидала от наших стариков такого».
У входа в Новохоперский суд мы встречаемся с главной городской экоактивисткой Нелли Рудченко. Вообще, она платками торгует, а в суд ее привел конфликт с администрацией. На 3 марта в Новохоперске был запланирован митинг с участием тысячи человек. Активисты просили центральную площадь, но администрация согласовала пустырь на окраине. Мы направляемся туда. Лет тридцать назад там был физкультурный комплекс на открытом воздухе. Сейчас это поросшее травой и замусоренное поле. Грязь и лужи. Единственная уцелевшая баскетбольная корзина уныло раскачивается на столбе. Рудченко обратилась в суд с требованием обязать администрацию согласовать центральную площадь и не нарушать федеральный закон о митингах.
Экологи немного поспорили. Рубахин говорил, что надо митинговать где дали: покажем людям, как власть к нам относится и за кого держит. Рудченко настаивала, что надо собираться в центре, потому что никто на эту окраину не пойдет. На следующий день, 1 марта, в суде начала происходить удивительная по столичным меркам вещь. Судья вызвала свидетелем инспектора ДПС, который показал, что митинг в центре движению транспорта никак не помешает. И вообще — никаких препятствий для проведения акции нет. В то время как митинг на окраине полиции только сложности создаст: машинам там парковаться негде, рядом две школы, откуда во время митинга детей будут забирать родители на автомобилях. Судья вынесла решение обязать администрацию согласовать митинг в центре. Администрация устроила натуральный саботаж: когда Рудченко пришла туда с текстом решения, все двери были заперты и ни один чиновник не отвечал на телефонные звонки.
«Власть не против этих людей, власть с ними, — убеждал меня чиновник, просивший представить его как «источник в администрации Воронежской области». — Губернатор Гордеев много раз повторял, что мы подпишем договор о сотрудничестве с УГМК, только если 80 процентов жителей Новохоперского района будут за добычу никеля. Других муниципалитетов и, тем более, регионов (экологов поддерживают казаки из расположенного рядом волгоградского Урюпинска — «Лента.ру») этот вопрос не касается, потому что их экологии вообще ничего не угрожает. Экологические последствия от добычи никеля будут минимальными. За территорией, где непосредственно идет добыча, вообще ничего не пострадает и не изменится, а шахты и сам горно-обогатительный комбинат займут всего несколько квадратных километров». Чиновник сетует, что активисты не идут на диалог, а только обостряют ситуацию. Хотя области это производство нужно, Новохоперский район в советские времена был промышленным, а сейчас он в печальном экономическом состоянии. Ему нужен прорыв.
Примерно о том же рассуждает и начальник отдела по связям с общественностью УГМК Виктор Белимов. «Протестные настроения там сильны из-за того, что никто не понимает, что такое современная горная металлургия. Люди в других регионах рукоплещут нашим инвестициям. Наш ГОК в Башкирии работает с советских времен, и никаких вопросов к нему нет, никто с ним не борется», — заявил он. Белимов был в Новохоперске за неделю до меня. «Вы же видели, что экономическая ситуация там на уровне XVII века. Общая безнадега и депрессия, — говорит он. — Мы инвестируем туда 60 миллиардов рублей, построим поселок на 20 тысяч человек с современной инфраструктурой. Строительные материалы будем в Воронежской области покупать, то есть загрузим и местные предприятия».
Я спрашиваю, работает ли УГМК с общественным мнением в регионе. Белимов рассказывает, что провели несколько пресс-туров. На 9 мая хотят свозить общественность на действующее производство, чтобы увидели: ничего страшного в нем нет. «Страх местных перед добычей никеля исторический — с шестидесятых годов. Но есть и те, кто его культивирует, — укоряет экологов начальник отдела по связям с общественностью. — Тот же Рубахин говорит, что квартиру в Праге продал, но вы посмотрите: у них деньги на видеотехнику, средства связи; автомобили с московскими номерами сколько раз на стройку приезжали. Да чтоб все это оплатить, пол-Праги продать надо». Казаки, по мнению Белимова, — псевдоказаки и вообще полувоенизированная структура. Указывает он и на то, что правоохранительные органы должны посерьезнее обращать внимание на крики «Бей жидов!» в ходе митингов. И наконец, Рубахин, по его словам, получает западные деньги.
Эколог действительно издал брошюру тиражом в 200 экземпляров на средства немецкого Фонда Белля. Она называется «Предварительная экспертная оценка целесообразности и возможных последствий разработок медно-никелевых месторождений в Воронежской области». Экспертная оценка такова, что после окончания добычи в районе останутся мертвые поля, разрушенные родники, загрязненные реки и болеющие люди. «Рубахин заигрался, — резюмирует Белимов. — А люди и общественное мнение — это не игрушка. Судите сами: УГМК, начав добычу, даст дополнительный ресурс всей области, даже всей стране. Кому это может быть невыгодно? Вот и думайте».
Митинг 3 марта в Новохоперске так и не состоялся. Активисты, решив, что не успеют всех предупредить, подали новую заявку. В это же воскресенье сначала хотели провести молебен у охранного креста (он еще называется большой поклонный), да только Воронежская епархия отказалась выделить священника. Поэтому около ста человек просто прошли не то шествием, не то крестным ходом — от креста до казачьего экологического поста. Оперативная съемка мероприятия осуществлялась как минимум с трех камер. Большой митинг в Новохоперске запланирован теперь на 10 марта.