В четверг 4 апреля на сайте проекта «Сноб» появилось интервью Константина Эрнста, которое сам гендиректор Первого канала в свое время публиковать запретил. В интервью, в частности, приведены якобы сказанные Эрнстом не под запись слова о том, что за убийством Владислава Листьева стоит бывший рекламный магнат, а ныне сенатор Сергей Лисовский. Журналист Евгений Левкович, записавший интервью еще в 2008 году, заявил, что счел эту информацию общественно-значимой и теперь решил предать ее огласке. Материал Левковича вызвал бурные дискуссии в интернете, большая часть которых свелась к вопросу о том, этично ли поступил репортер, нарушивший обещание, данное источнику.
«Я публикую это интервью прежде всего потому, что для меня оно является удивительным и прямым доказательством того, в эпоху какого охренительного застоя мы живем <...> Если я скажу о времени происходящего, многие из вас сильно удивятся. Но я не вижу смысла говорить об этом. Потому что не изменилось ровным счетом ничего», — так загадочно предварил свое интервью с Эрнстом редактор Rolling Stone Евгений Левкович. Уже через пару часов после публикации интервью исчезло из открытого доступа — его сделали доступным только членам клуба «Сноб», а вскоре из текста изъяли и фразу о Сергее Лисовском. Все это, вкупе с эффектом неожиданности от самого решения Левковича опубликовать материал именно сейчас, целый день служило источником многочисленных толков и конспирологических теорий — от заговора против Эрнста до заговора против «Сноба». Ситуация прояснилась только к вечеру, когда высказались более или менее все лица, имеющие отношение к материалу.
В 2008 году журнал Rolling Stone готовил большой материал про генерального директора Первого канала Константина Эрнста. На запись разговора с Эрнстом отправили журналистов Евгения Левковича и Павла Гриншпуна, а также фотографа Игоря Родина. Во время интервью, которое, по словам Левковича, длилось несколько часов, Константин Эрнст несколько раз просил отключить диктофон — в один из таких моментов он якобы и заявил, что убийство генерального директора ОРТ Владислава Листьева в 1995 году организовал бизнесмен Сергей Лисовский. Однако тот текст, который журналист отправил потом Эрнсту, категорически не устроил генерального директора — как признался Левкович, это была «несколько фривольная интерпретация разговора». Интервью для Rolling Stone у Эрнста взял в итоге нынешний главный редактор журнала Александр Кондуков, но Левкович не оставил надежды опубликовать свой вариант где-нибудь еще.
Поиски достойной площадки в СМИ заняли у Евгения Левковича почти пять лет и окончились безуспешно. По словам журналиста, он предлагал текст нескольким московским журналам, с которыми сотрудничал, однако везде получал отказ: «Люди действительно не хотят ссориться с "Первым каналом" и с Эрнстом, и не просто ссориться, а судиться. Их же можно понять». Тогда Левкович, никого не предупреждая, выложил текст в свой личный блог на сайте «Сноб». Редакция «Сноба», которая не занимается премодерацией постов в блогах, узнала о публикации постфактум и, разобравшись с ситуацией, приняла решение скрыть текст, грозивший ей конфликтом одновременно с Первым каналом и журналом Rolling Stone.
Интернет-пользователей, это, естественно, не остановило — уже успевшее нашуметь интервью стали распространять с помощью ссылок на кэш поисковых систем Google и «Яндекс», которые шутники немедленно окрестили главными независимыми СМИ страны. Вскоре пошли слухи о том, что могущественная рука Первого канала дотянулась и до этого оплота свободы слова — так, интернет-провайдер «Ростелеком» якобы без объяснений закрыл доступ к материалу в кэше поисковиков (хотя еще до появления интервью клиенты провайдера жаловались на технические сбои в работе некоторых сервисов Google). Впрочем, все это уже почти не имело значения, поскольку к вечеру полный текст беседы с Эрнстом разошелся по блогам и даже зарубежным СМИ — тем самым лишний раз подтвердив тезис о том, что уничтожать информацию, уже появившуюся в Сети, бессмысленно.
Вся эта шумиха, естественно, привела к тому, что к вечеру четверга материал Левковича не прочитал и не обсудил только ленивый. Беседа Эрнста с журналистами вышла действительно интересной — во многом благодаря живости языка гендиректора Первого (Левкович объяснил, что не редактировал интервью, оставив в нем «все лингвистические корявости»). Несмотря на то, что в словах Эрнста оказалось немного по-настоящему громких откровений, — особенно в том, что касалось редакционной политики Первого канала, которая, по словам Эрнста, определяется им самим, без всякого вмешательства государства, — разговор стал интересным штрихом к портрету руководителя первой кнопки. Взять хотя бы слова Эрнста о Леониде Парфенове, который, по его мнению, был вынужден уйти с НТВ из-за своей «гордыни», или о Светлане Сорокиной, которая якобы мыслит стереотипами времен перестройки.
Несмотря на все последующие старания Левковича объяснить, что интервью представляет интерес целиком, на основное содержание беседы в итоге почти никто не обратил внимания. Корреспондент в некотором роде оказал себе медвежью услугу — кого, действительно, может заинтересовать мнение Эрнста об Эдуарде Лимонове рядом с заявлением о том, что убийство его близкого друга и коллеги Влада Листьева организовал нынешний член Совета Федерации Сергей Лисовский. Журналисты и блогеры немедленно вцепились в сенсацию и стали дозваниваться ее героям, однако в результате получили вполне предсказуемые комментарии. Лисовский отметил, что «глупость комментировать бесполезно», а Эрнст заявил, что не называл имени заказчика убийства Листьева ни при включенном, ни при выключенном диктофоне. «Это провокация против меня», — счел Эрнст. Глава дирекции общественных связей Первого канала Лариса Крымова же рассказала, что беседа Эрнста с Левковичем длилась всего 20 минут и за это время ее начальник имени Лисовского не упоминал.
Редакция «Сноба», между тем, попросила Левковича убрать фрагмент про Лисовского и убийство Влада Листьева из текста интервью, сославшись на то, что пересказывать слова, произнесенные не под запись, непрофессионально и неэтично. Глава проекта «Сноб» Николай Усков добавил, что сам текст беседы подтвержден аудиозаписями и к нему у редакции претензий нет. Однако для медиасообщества инцидент на этом исчерпан не был: история с интервью Эрнста стала очередным поводом для жарких споров о задачах и обязанностях журналиста.
Большинство маститых журналистов осудили публикацию фразы, сказанной не под запись, заявив, что Левкович нарушил закон о СМИ и главный репортерский принцип о защите своих источников. Блогер Антон Носик заметил, что если Левкович хотел проявить свою гражданскую позицию, то он мог, без ущерба для Эрнста, передать всю информацию следователям; однако поскольку в 2010 году срок давности по делу об убийстве Листьева истек, нынешнее его выступление — «всего лишь дешевый пиар на крови». Дмитрий Муратов, возглавляющий «Новую газету», заявил, что все эти пять лет спецкор Rolling Stone должен был заниматься расследованием убийства Листьева и причастности к нему Лисовского, а не «презирать любые принципы и ходить просто по головам людей» ради 15 минут славы. Шеф-редактор закрытого недавно издания «Русская жизнь» Александр Тимофеевский счел, что к публикации интервью приложил-таки руку «Сноб» — по его мнению, проект, как и Левкович, хотел заработать «клики» и «лайки» на слухах о Лисовском, которые, по словам Тимофеевского, представляют собой «секрет Полишинеля».
Нашлось у Евгения Левковича и немало сторонников, особенно среди журналистов, известных своей активной гражданской позицией. Роман Доброхотов, до недавнего времени работавший на портале Slon, заявил, что корреспондент поступил правильно, так как «нарушение Конституции важнее журналистской этики». Независимый журналист Аркадий Бабченко заявил, что все, кто осуждает публикацию интервью, «просто не доросли еще до профессии», поскольку «добывание свидетельских показаний — а личность Эрнста фразу "я знаю, кто убил Влада" переводит из разряда сплетен в разряд свидетельских показаний — это и есть журналистика». Елена Костюченко из «Новой газеты» добавила, что диктофонов у настоящего журналиста всегда должно быть два — «один на столе, другой в кармане». Через несколько часов разговор вышел уже на метауровень, и спор свелся к тому, должны ли участники дискуссии правильно произносить слова «off the record» и «no comment».
«Медиасрач» вокруг интервью Левковича с Эрнстом встал в один ряд с похожей дискуссией вокруг журнала Forbes, в котором в день смерти Бориса Березовского вышло «последнее интервью» олигарха. Материал представлял собой пересказ беседы с Березовским, которая состоялась за несколько часов до его смерти. В Forbes объяснили, что хотя Березовский попросил не записывать интервью на диктофон, редакция чувствовала себя «обязанной перед читателями» и решила опубликовать этот разговор после того, как стало известно о смерти олигарха. Естественно, что частота скандалов с публикацией слов, произнесенных «off the record» — причем не в желтой прессе — многих заставила говорить, что это удар по всему журналистскому цеху, которому вскоре не будет доверять ни один ньюсмейкер.
Однако самого Левковича, судя по всему, репутация журналистского цеха заботит мало (за исключением, разве что, репутации портала «Сноб», который он, по собственному признанию, своим поступком серьезно «подставил»). Объясняя, почему он опубликовал интервью, которое Эрнст запретил печатать, и почему он включил в него слова, сказанные не под запись, Левкович несколько раз повторил, что уже не считает себя журналистом и что журналистская этика его волнует мало. «Когда люди публикуют на нас прослушки, снимают „Анатомии протеста“, „Человеки и законы“, когда мои друзья сидят в тюрьме ни за что, а их поливают говном, а в лучшем случае — ни слова, вопросы этичности, на мой взгляд, отпадают сами собой», — пояснил он в своем фейсбуке. Публикация интервью, уточнил Левкович, была лишь попыткой рассказать людям «о том, что происходит в стране».
Естественно, Левковича многие обвинили в том, что он действовал по чьему-то заказу и намеренно пытался дискредитировать Эрнста или Лисовского. Но куда вероятнее, что «бывший» журналист, а ныне просто гражданин Евгений Левкович искренне считает, что таким образом вносит вклад в борьбу за демократические ценности. Что нельзя молчать, когда «гендиректор главного национального телеканала уверенно говорит такие вещи в частном разговоре», а «один из предполагаемых заказчиков убийства сидит в Совете Федерации». Что на войне все средства хороши — и если оппозицию сажают за сфабрикованную НТВ «Анатомию протеста», то никаких обязательств у уважаемых журналистов перед источниками быть не может — тем более, если сами эти источники работают на режим. Что главное сейчас — это «привлечь хоть какое-то внимание к чему бы то ни было».
Опираясь на похожие мотивы, Левкович в октябре 2012 года писал явку с повинной, заявляя, что он является единственным организатором беспорядков на Болотной площади 6 мая. Шуму тоже было много, но история так ничем и не закончилась: сам Левкович, который тогда громко призывал людей «сделать хоть что-нибудь», теперь объясняет, что с тех пор даже не поинтересовался ответом Следственного комитета на свое заявление.
Поэтому нет ничего удивительного, когда Левкович говорит, что готов, если понадобится, идти под суд и там отстаивать свою правоту — хотя ни о каком иске речи еще не было, да и свидетели, которых журналист призывает поддержать его слова, отмалчиваются. Критикам же он отвечает, что не пошел в Генпрокуратуру, потому что не доверяет ей ни на йоту, а всем, не доверяющим, в свою очередь, ему, предлагает ознакомиться с аудиозаписью интервью, которое он выложит в понедельник, 8 апреля.