Скандал вокруг замены текста Тотального диктанта в Ульяновской области получил неожиданное — полукомическое — продолжение. За губернатора Сергея Морозова, заменившего текст Дины Рубиной на патриотическое сочинение Василия Пескова о местном художнике-соцреалисте Аркадии Пластове, внезапно вступился Союз писателей РФ, удачно напомнив о себе. Впрочем, общественность вряд ли обратила бы внимание на заявление СП РФ, если бы не его вызывающая стилистическая беспомощность, помноженная на наивный антисемитизм.
Точнее, удивительным образом заявлений Союза писателей России о Дине Рубиной оказалось целых два. Одно из них было опубликовано в газете «Завтра» — вместе с передовицей от главреда Александра Проханова («Держись, товарищ Ким Чен Ын!»), некрологом, написанным Эдуардом Лимоновым («Умерла старуха Тэтчер, ну, как тут не откликнуться?»), статьями Оксаны Дмитриевой, Михаила Делягина, Олега Смолина. Заявление Союза писателей «Завтра» опубликовала под полемичной шапкой «Задело!» (ср. другие заголовки из того же номера: «Так!», «За державу обидно!», «Спаси и сохрани!»). Именно этот текст содержит стилистические обороты, нашедшие такой живой отклик в блогах и соцсетях: «израильская писательница — не боцман, и отвечать за всех наших боцманов не может», «откуда у нее глубокие корневые корни русского языка», «встречи с населением членов Союза писателей» и другие.
Вообще, гражданство небоцмана Дины Рубиной — основной лейтмотив заявления СП РФ: «Вряд ли ее допустили бы к диктанту по ивриту в родном Израиле, несмотря на то, что она и сдавала этот язык на экзамене, принимая гражданство», «почему в страну Валентина Распутина и Виктора Лихоносова, Владимира Личутина и Владимира Кострова <надо> звать на диктант по русскому языку писательницу, родившуюся в Средней Азии, проведшую там детство, а затем переехавшую на свою историческую родину Израиль?»; «мы не думаем, что вполне уважаемые высокоталантливые российские татарские и башкирские, якутские и карельские писатели с легкой душой взялись бы за текст русского „тотального диктанта“ в стране, где еще живут и работают величайшие носители русского языка».
Претензии, которые выдвигал Дине Рубиной сам Сергей Морозов, занимают более скромное место: «В самом диктанте матерных слов не было. Но сделав автором диктанта матерщинного писателя, введя его в ряд русских классиков, мы пропагандируем его матерное творчество прежде всего среди детей и подростков»; «Пусть Дина Рубина разговаривает на ненормативной (как она говорит — табуированной) лексике со своими детьми, если они у нее есть».
Наконец, третья тема заявления Союза писателей — поддержка русского языка и лично Сергея Морозова как его выдающегося носителя и заступника. «Дружно вся пресса и наша демократическая общественность набросилась нынче на бедного ульяновского губернатора. А мы говорим — молодец! Держись!» В богатом воображении российских писателей рождаются картины абсолютной утопии: «Было бы здорово, если бы накануне диктанта прошла неделя русского языка. По СМИ шли бы передачи, выступления (интересные, яркие) известных русских писателей, читались бы стихи, проза о русском языке писателей и поэтов <...> Такое событие, как „тотальный диктант“ должно всколыхнуть все населенные пункты, а иначе зачем тогда проводить?» Одический восторг захлестывает составителей текста ближе к концу, заставляя переходить на короткие фразы, инверсии и славянизмы: «Время и содержание должны быть едиными. Час тишины объявить в городе. Сие должно стать событием!»
Однако у заявления писателей есть и конкурирующая редакция — опубликованная на одном из сайтов, аффилированных с Союзом — сайта издательства «Российский писатель». Это сокращенная и усушенная версия того же текста, формулировки в ней сглажены, и единственное украшение, которое позволили себе редакторы, — это замена «местного ульяновского» художника Пластова на «великого русского». Антисемитизм из этого текста практически вымаран, даже наоборот, от него открещиваются: «В СМИ особый акцент делается на том, что Дина Рубина является гражданкой Израиля. Не думаем, что это обстоятельство следует принимать во внимание при оценке ее творчества». Какие СМИ имеются в виду, не уточняется, но вряд ли газета «Завтра». Предположение, что организаторы «Тотального диктанта» наймут для расправы с ульяновскими школьниками израильских киллеров, заменено на просьбу дать правовую оценку угрозам губернатору Морозову. Не осталось в приглаженном тексте ни «израильского боцмана», ни населения членов — даже оргиастическое финальное «Побольше бы России таких Сергеев Морозовых!» заменено на скучное «Мы готовы оказать помощь всем, кто прилагает усилия по сбережению родного русского языка». Единственная вольность, которую себе позволили грамотные редакторы этого текста, — попрекнуть Дину Ильиничну нежеланием «учить культуре иврита в своем родном Израиле».
Меж тем этот второй — стилистически оскопленный — текст не имел никакого отклика; «Лента.ру» натолкнулась на него почти случайно. Широкое хождение получил именно первый, экстатический текст заявления, и его распространителем стала вовсе не газета «Завтра» — ее постоянных читателей «корневыми корнями» не удивить. Заявление в финальной, но не прошедшей «завтрашних» корректоров версии в своем блоге продублировал публицист патриотической направленности, критик, заместитель Проханова, член правления Союза писателей Владимир Бондаренко. Именно оттуда — судим по оставшимся опечаткам — его взял для републикации сайт «Свободная пресса».
Позиция редакции по отношению к републикованному тексту (ему дали острое редакторское заглавие «Под чью диктовку?») осталась неясной; главред издания писатель Сергей Шаргунов, впрочем, заявил радио «Коммерсантъ FM», что сайт дал «сбалансированную историю», опубликовав «рядышком критикующий текст со стороны Владимира Новикова, профессора журфака МГУ». После «Свободной прессы» заявление СП подхватили и другие СМИ; до публикации новости на «Ленте.ру» в ЖЖ-записи Бондаренко было шесть комментариев, сейчас — около полутора сотен.
Нельзя не отметить, что шеф-редактором «Свободной прессы», наравне с «Завтра», предоставившей место «площадной» версии жалобы на Рубину, является другой член правления Союза писателей — Захар Прилепин. Разговаривать с «Лентой.ру» Прилепин отказался, объяснив, что находится за границей. Однако агент писателя Елена Морских заявила ульяновскому сайту «Диван Обломова», что Прилепин «этого письма не подписывал и даже не знал о его существовании». А еще до скандала писатель, зачитывавший диктант в родном Нижнем, назвал текст Рубиной «логичным, разумным», написанным «на хорошем русском языке» и не содержащим «пропаганды, русофобии, ксенофобии». Пикантность ситуации в том, что Прилепин напрямую связан не только со «Свободной прессой» и Союзом писателей, но и с Тотальным диктантом — прошлогодний текст писал именно автор «Греха» и «Черной обезьяны».
Не секрет, что в книгах Прилепина встречаются матерные слова — возьмем первый же пример из художественной литературы на слово «***» в «Викисловаре» — «„***, ну я и лох“, — подумал Саша. Захар Прилепин, „Санькя“, 2006 г». Остается недоумевать, почему Союз писателей не вступился за нравственность еще в 2012 году — не потому ли, что в списке членов правления СП автор «Саньки» указан как Прилепин Захар (Евгений Николаевич), Нижний Новгород. А не, например, Маале-Адумим.
В итоге именно текст из блога Бондаренко стал основным — причем не только для сторонних читателей. Главный редактор журнала «Наш современник», поэт и публицист-почвенник Станислав Куняев подтвердил «Ленте.ру», что ознакомился с заявлением уже в газете «Завтра» — и при этом оказался совершенно с ним согласен, хотя, кто именно его писал, не в курсе: «Если вы мне заплатите, я разузнаю», — пошутил поэт.
В том, что он, представитель руководящих органов Союза, узнает о решении из газеты, Куняев ничего страшного не видит: в СП РФ восемь тысяч членов, и если согласовывать с каждым текст, то «на это понадобится года два». Куняев является сопредседателем Союза писателей — таких людей, по его словам, «человек десять», но то, что даже весь этот десяток не был ознакомлен заранее, его устраивает: сопредседатели, по его словам, «люди пожилые и ни за что не отвечают, это скорее почетная должность».
Сам автор нашумевшего поста Владимир Бондаренко сообщил «Ленте.ру», что первый текст заявления был составлен в спешке — за час до сдачи очередного выпуска «Завтра» — однако все члены секретариата правления, во главе с председателем, 79-летним Валерием Ганичевым, с ним ознакомлены, утверждает Бондаренко. Критик признал, что спешно составленный документ был переделан для сайта «Российского писателя», однако серьезной разницы между двумя вариантами не видит, а в первоначальном тексте жалеет только о стилистических, орфографических и пунктуационных ошибках: «Начинают придираться к запятым, когда к основе трудно придраться», — говорит Бондаренко.
Антисемитский подтекст заявления критик отвергает: по его словам, раньше Тотальный диктант писали «и Дима Быков, еврей, и Борис Стругацкий, еврей», а в Рубиной плохо лишь то, что она больше 20 лет живет за рубежом, к тому же родилась в Ташкенте и говорила на «восточном суржике». При этом и Быков, и Прилепин для диктанта подходят, а то, что в их книгах, как и у Рубиной, встречаются нецензурные слова, секретаря Союза писателей не смущает: «Мужик матерится — я к этому отношусь нормально, женщина матерится — меня это раздражает». Впрочем, мат и у Прилепина, считает Бондаренко, «не от большого ума», и «по стилевому принципу» он тоже был ошибкой.
Рубина для диктанта не годится не только тем, что остальное ее творчество «не для школьников», но и тем, что она «убежденный израильский гражданин и пропагандирует израильскую идеологию», а для диктанта больше бы сгодился русский писатель-почвенник, причем необязательно первого ряда. То, что рупором Союза писателей стало прохановское «Завтра», критик объяснил совсем просто — совпадением места и времени: редакция газеты и Союз писателей занимают одно здание, а скорый выход еженедельного «Завтра» давал Союзу шанс не опоздать с поддержкой ульяновского губернатора.
Меж тем, если посмотреть внимательно, то выбор «Завтра» в качестве трибуны и не должен удивлять. В том же номере, по соседству, как будто специально опубликовано выступление главы Союза писателей Валерия Ганичева на пленуме 20 марта — то есть задолго до всякой Дины Рубиной. Содержание, однако, сходное. «Важны, конечно, нефтепроводы, железные дороги, но именно русский язык и есть самая мощная, духовная и необходимая скрепа и в межнациональном вопросе, и в вопросе всего существования русского народа, нашей страны»; «мы не только не изучаем свой язык, но нередко сегодня на него наступает темнота незнания, амбиции, бескультурья, да и злой умысел из-за границы и внутри».
Заслугой Союза писателей в деле сохранения русского языка называется памятник букве Ё «в Симбирске», у Сергея Морозова то есть: «Моя внучка как-то спросила: „Ты о чем думаешь?“ „Да, есть люди, — говорю ей, — которые хотят говорить не ёжик, а ежик, не ёлка, а елка“. Она задумалась и встревоженно спросила: „Они что, хотят, чтобы ёжик был без иголок?“ Нет, ёжик останется с иголками!»
Борьба Союза писателей за скрепы-иголки и против Дины Рубиной выглядит жалко, особенно на фоне его внушительной истории. Союз писателей СССР создавался Сталиным для устранения многопартийности и стилевой разноголосицы в литературе, установления идеологического контроля, возможности самостоятельно назначать главных писателей — «советских Львов Толстых» — и уничтожать отклоняющихся от линии партии. СП СССР был организацией мощной и страшной — и переделкинские дачи были оборотной стороной травли Ахматовой, Зощенко и Пастернака.
Нынешний Союз не то, что прежний. Союз писателей распался вместе с СССР, а его российское отделение разделилось на несколько организаций: Союз писателей России во главе с Ганичевым — это «патриотический» преемник СП РСФСР, а есть еще «демократический» Союз российских писателей. Эти организации давно ничего не значат в литературном процессе; то, что по-настоящему известный писатель Прилепин входит в правление Союза писателей России, удивительнее, чем то, что его коллегой оказывается неизвестный писатель Всеволод Чаплин. Но и существование СП РФ оправдать можно: должны же быть какие-то формальные критерии, по которым распределяются писательские дачи.