В Воронежской области продолжаются протесты против разработки никелевого месторождения. Несколько активистов 13 мая 2013 года подрались с сотрудниками ЧОП «Патруль», который охраняет лагерь бурильщиков. Активисты не давали проехать строительной технике и заблокировали путь на базу охранникам. Пострадавший житель Новохоперска утверждает, что именно ЧОПовцы напали на него и его соратников; представители «Патруля» говорят, что драку начали активисты. В Уральской горно-металлургической компании (она выиграла конкурс на разработку месторождения) уверены: ситуацию вокруг объекта накаляют «провокаторы из больших городов». Если бы не «провокаторы», то компании удалось бы договориться с жителями Новохоперска и ближайших деревень. «Лента.ру» выяснила, кто из активистов готов лечь за родной Хопер под технику.
Над кусками свинины и говядины в лавке Светланы Кузнецовой висит огромная зеленая растяжка «Стоп никель» с перечеркнутым значком «Ni». Кузнецова, работающая на рынке в Борисоглебске (Воронежская область), — одна из основателей общественного движения против разработки никелевого месторождения под Новохоперском. Среди других учредителей движения — коллега Кузнецовой Николай Тихонов, он поставляет на рынок овощи и фрукты, и активист Александр, занимающийся в Борисоглебске строительством. «Сейчас он строит тюрьму, в которой мы все сидеть будем», — шутят в лавке Кузнецовой. Светлане только что пришла повестка — она должна явиться в новохоперское ОВД в качестве свидетеля. 11 мая 2013 года около того места, где ведутся геологоразведочные работы, активисты организовали несанкционированный митинг и встали лагерем, чтобы помешать технике. Спустя два дня семеро участников лагеря подрались с охранниками из ЧОП «Патруль».
Конкурс на разработку месторождения Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) выиграла в 2012 году. Месторождение пытались открыть еще в 1980-х — примерно в двадцати километрах от Новохоперска пробурили скважины, но в итоге проект заморозили. Местные не помнят, чтобы в то время кто-то возмущался геологоразведочными работами; сейчас на митинги против добычи никеля выходят тысячи людей — жители Новохоперска, ближайших к месту геологоразведочных работ деревень, активисты из Борисоглебска (он находится в 60 километрах от предполагаемого месторождения), Урюпинска (относящегося уже и вовсе к Волгоградской области); протестовать приезжают люди из Тамбова и Саратова.
Первые пикеты против разработки месторождения прошли в марте 2012 года — еще до того, как были объявлены результаты конкурса на разработку месторождения. Поначалу они собирали 200-300 человек, потом — тысячу-две, рассказал активист Александр. На один из весенних митингов вышло примерно 10 тысяч человек. Акции против никеля в Воронежской области стали едва ли не самыми многочисленными среди всех региональных протестов.
Активисты из числа жителей, воронежские и урюпинские казаки минувшей зимой стояли лагерем в поле под Новохоперском, чтобы мешать геологоразведочным работам. Тогда случились и первые перепалки между ними и ЧОПом «Патруль» (позже в этом конфликте участвовали и рабочие с Урала). Однако до рукоприкладства дошло только однажды. Глава «Воронежгеологии» Юрий Копейкин заявил полиции, что казаки побили его нагайками, когда он приехал на место готовившихся геологоразведочных работ. Борисоглебский активист шепотом пояснил мне, что «парни сорвались». «Свой, воронежский» Копейкин подошел к ним «важно», с кожаным портфелем в руках, в костюме и галстуке — и начал говорить казакам, что они тут никто. В связи с этим инцидентом возбуждено уголовное дело.
В марте 2013-го лагерь свернули. К этому времени в поле приехала бригада бурильщиков из организации-подрядчика «Уралмедсоюз». Раз в неделю жители приезжали проверить, идут работы или нет. Рабочие — после того как казаки напали на Копейкина — огородили свои вагончики и дорогостоящие инструменты забором. И начали собирать буровые установки.
5 мая новохоперцы обнаружили, что столбы для нового забора вбиты почти по всему периметру поля, а у вагончиков строители заложили какой-то фундамент. «Они говорят, что будет доразвездка территории, но там фундамент, они просто собираются бурить шахту и начинать добычу под предлогом разведки!» — возмутилась жительница Новохоперска Нина Зайцева, зарабатывающая продажей самодельных пуховых платков. Лилия, стоящая под палящим солнцем в летнем платье-халате, перебила подругу. «Вот посмотрите! — Лилия махнула рукой на буровые установки, накрытые синими мешками. — Они только говорят, что это буровые установки, а на самом деле под пакетами ковши, чтобы вытаскивать никель на поверхность». Впрочем, Лилия призналась, что сама не видела, какие именно механизмы спрятаны под мешками.
На огороженной территории рядом с бетонными блоками я обнаружила разборную конструкцию. Представитель фирмы-подрядчика пояснил, что строить собираются небольшие бараки — чтобы «рабочие жили в человеческих условиях». Бараки разберут вместе с бетонным основанием, как только все работы будут закончены. Но Нина и Лилия не поверили, что бетон можно будет выкопать из земли.
Об увиденном жители рассказали Константину Рубахину — «голове протеста», как называют молодого оппозиционера в УГМК. Отец Рубахина родом из деревни Алферовка Новохоперского района. Рубахин в детстве проводил там лето; приезжает отдыхать, по его собственным словам, и сейчас. Он окончил воронежский университет, карьеру делал в Москве. Рубахин рассказал, что трудился в «политическом пиаре», на Первом канале, в пресс-службе Минтранса и в Росавиации. Успел пожить и в Праге. Во время протестов 2011 года познакомился с депутатом Ильей Пономаревым и стал его помощником. Весной 2012-го узнал, что на родной земле собираются добывать никель, и, как он сам говорит, поехал помогать протестующим жителям. Сейчас Рубахин живет то в Москве, то в Воронежской области.
Рубахина трудно не заметить в толпе активистов, расположившейся в тени у забора бурильщиков. Вокруг него — пожилые казаки с расстегнутыми рубахами на загорелом теле, молодежь в футболках с имперскими флагами и мужчины в спортивных штанах с лампасами. Рубахин держит в руках макбук, на нем модные джинсы и соответствующие ботинки.
Местные активисты в разговорах о Рубахине позволяли себе иронию. «Богатый бедного не поймет», — коротко описал один из борисоглебских отношение к москвичу. Но каждый умолял «плохо о Косте не писать». Рубахин приехал на родину помогать протесту новыми технологиями, о которых в Новохоперске и Борисоглебске знали мало. «У него есть твиттер, ютьюб, связи в Москве. Он во многих вещах разбирается, может сделать так, чтобы о никеле не только в Борисоглебске говорили», — пояснил активист Александр. Рубахин пишет о протесте против добычи никеля пресс-релизы, приглашает в Новохоперск столичных журналистов, в том числе и с телевидения. А жители прислушиваются к совету «сына богатых родителей» и почтительно здороваются с ним за руку.
11 мая Рубахин собрал у поминального креста в трех километрах от лагеря бурильщиков митинг. Затем несколько сотен человек расселись по машинам и отправились к огороженному забором пятачку с бурильными установками. Рубахин объявил, что остается в поле — следить, чтобы УГМК не захватила землю и не начала буровые работы. Он также сказал, что уходить не намерен, а кто хочет, тот может к нему присоединиться. Ночь помощник Пономарева провел вместе с новохоперцем Андреем, остальные участники митинга разъехались. 12 мая в поле подвезли палатки, Рубахин заметил, что разметку для забора строители ставят поперек единственной дороги, идущей через поле, и выдернул на глазах у рабочих установленные колышки. Рубахина забрали для объяснения в полицию и отпустили тем же вечером.
Спустя сутки перепалка активистов и казаков с охранниками ЧОП «Патруль» закончилась побоищем, после которого в больницах оказалось несколько человек.
Днем 13 мая в лагере было примерно 100 активистов. Как рассказали рабочие, они мешали технике со стройматериалами и продуктами проехать на огороженную территорию. К вечеру дежурить в лагере остались восемь-девять активистов (в основном из Урюпинска). В 20.00 подъехали три машины с охранниками ЧОПа и директором строительной компании — активисты забаррикадировали ворота колючей проволокой и выстроились возле них шеренгой. «Мы встали у ворот, чтобы не пустить охранников. Нет, не пишите так. Просто стояли», — поправил на ходу свой рассказ Рубахин.
«Мы подъехали на машинах, привезли еду рабочим, потому что они машины до этого не пропускали, а они растянули у ворот "егозу" и приняли устрашающий вид. Ну то есть можно просто смотреть, а можно вот так», — исполнительный директор ЧОПа «Патруль» Максим Голяндрин подался вперед и нахмурил брови.
У обеих сторон имеется видео с места событий, обе стороны настаивают на том, что драку не начинали. Однако записи не дают ясного ответа на вопрос, кто на самом деле развязал конфликт. В толпе крепких мужчин выделяются двое — в футболках с надписью «охрана». Директор строительной фирмы пытается протиснуться между двумя другими мужчинами, кто-то несильно толкает его — и начинается драка. Кто-то из мужчин бросается на охранника, охранник хватает за шею стоящую в толпе женщину, один из мужчин — атаман казачьей автономии Новохоперска Игорь Житенев — падает без сознания. Полиция в конфликт вмешиваться не торопилась.
Сейчас 46-летний Житенев лежит в борисоглебской больнице. У казака выбита челюсть, сильный ушиб в районе правого легкого и закрытая черепно-мозговая травма, на лице — серьезные синяки и ссадины. «Они выстроили коридор в шахматном порядке, у них были профессиональные удары, точечные. Я-то знаю тактику. Мне нанесли мощнейший удар в правый бок, от него я и потерял сознание», — рассказал он в своей палате. Житенев не может полностью двигать челюстью, из-за сильного удара в область легкого ему больно дышать полной грудью. «Мы его не били. Мне кажется, это кто-то из своих его так ударил», — сказал Голяндрин. ЧОПовцы вышли из драки с порванными футболками, у одного из подчиненных Голяндрина врачи зафиксировали «серьезную травму ноги». «Разрыв вены или что-то вроде, я не помню точно, решается вопрос о госпитализации», — заявил Голяндрин.
Дракой конфликт с местными жителями не закончился. Слух о серьезной травме казака быстро распространился среди активистов — на поле приехали десятки человек. Через забор, за которым скрылись охранники и директор строительной компании, полетели кирпичи. Активисты говорят, что это охранники и рабочие кидали в них камни. Рабочие и Голяндрин рассказывают, что активисты притащили кирпичи из здания заброшенной школы и стали ими бросаться. Один из камней попал водителю Даниилу в голову, приехавшие медики наложили ему три шва, но от госпитализации он отказался. «Мне здесь спокойней, я уеду за пределы забора — и буду один, они меня разорвут», — пожаловался он.
Рубахин предположил, что в кого-то из активистов мог прилететь кирпич — и тот сгоряча бросил камень через забор. Даниил приехал из Оренбургской области в Новохоперск в марте — на геологоразведочные работы. Он и его друг Аскар (буровик из Челябинской области) рассказывали о событиях 13 мая как об осаде крепости. «Скоро тут собралась толпа 200-300 человек, они кричали, матерились, бросались кирпичами, два раза выламывали ворота. На казаков вообще управы нет. Должны были в марте начать работать, но из-за них все откладываем», — пожаловались приехавшие на вахту Даниил и Аскар. По словам Голяндрина, чтобы выдержать натиск толпы на ворота, у входа пришлось поставить трактор.
С марта с рабочими живет замдиректора по производству «Уралмедсоюза» Николай Бобрышев. Его команда должна была пробурить несколько скважин с водой, начать бурить скважины для отбора пород глубиной около километра. Но три собранные буровые машины стоят без дела; Бобрышев предполагает, что придется присылать новую технику — на подмогу, потому что сроки выполнения работ сорваны. Цена буровой установки — 13-14 миллионов рублей, привезенного с Урала инструмента — 40 миллионов. Бобрышев боится, что казаки и местные жители испортят дорогостоящую технику. «За 35 лет бурения — а я больше ничем не занимался, никакой торговлей — я впервые столкнулся с таким хамством, — горячился Бобрышев. — Они бьют нас кирпичами, проклятия сыплются на меня и моих детей, все семью вспомнили. Мы два дня с 11 числа выйти отсюда не могли!»
Бригада Бобрышева с марта успела пробурить только скважину для забора воды глубиной в 50 метров. Жители считают, что вода в ней радиоактивная. Кому-то удалось положить около нее дозиметр, и тот показал повышенный уровень радиации, рассказала жительница Новохоперска Нина Зайцева. Бобрышев и бригада пьют воду только из этой скважины — мол, «пока не померли»; напоили «радиоактивной водой» и меня.
Геологоразведочные работы должны завершиться к 2016 году. Сначала буровики сделают 10-20 скважин, потом геологи возьмут из них пробы и решат, есть месторождение никеля под Новохоперском или нет, проанализируют, выгодно ли его разрабатывать — и только потом УГМК примет решение, начинать ли добычу, рассказал Бобрышев. Но жители не верят ни компании, ни рабочим. «Я сам рыбак. После начала добычи наш чернозем будет уничтожен. Я полжизни провел в лесу, знаю, что такое Елань, Хопер. В Хопре водятся щука, лещ, сазан, чехонь, карась. А отходы от добычи попадут сразу в воду. Изроют все Черноземье и будет, как в Волгограде, степь да степь», — горячился муж Светланы Кузнецовой Александр, проезжая мимо лесов и заливных лугов.
Активисты настаивают, что земля, на которой ведется геологоразведка, имеет сельскохозяйственное назначение и что компания «Агроресурс», аффилированная с УГМК, взяла эти площади в аренду задолго до того, как уральцы выиграли конкурс на разработку месторождения. Жители уверены, что это повод для отмены результатов конкурса.
Согласно документам, имеющимся в распоряжении редакции, взятая в аренду земля действительно должна использоваться под сельскохозяйственные нужды. Но заместитель директора УГМК Евгений Брагин противоречия в этом не видит. «По закону, если проводимые работы позволяют вернуть землю в изначальное состояние, то перевод не нужен. Речь не идет о хозяйственной деятельности, — заявил он. — Да, компания «Агроресурс» аффилирована с нами, мы ей управляем — это все, что я могу сказать. Конкурс готовился годами, подготовка конкурса началась в 2008 году. Между законодательством о недрах и о земле есть расстыковочка. Если земельный участок ваш, то что хотите с ним, то и делайте. А недра — это участок земной коры под земельным участком. Чтобы избежать проблем с владельцем впоследствии, мы частично взяли в аренду, а частично купили до конкурса земли». По словам Брагина, конфликта с населением у компании нет: «Население опасается, но больше оно запугано вот этим беспределом, происходящим на месте».
Окончательное решение о разработке месторождения будет принято после 2016 года. УГМК может потратить миллиарды на геологоразведочные работы, но так и не найти перспективной залежи никеля. Если разработка начнется, то компания обещает рабочие места, бесплатное образование, новое жилье рядом с шахтой — с тем чтобы через 20 лет «поднять бедный район». Брагин также признался, что с такой острой реакцией населения сталкивается впервые. Однако он вел переговоры с малым бизнесом Воронежской области, образовательными учреждениями — и уверен, что с большинством жителей можно договориться. Это большинство жителей, по его мнению, видит перспективы нового производства, остальная же — немногочисленная — часть населения стала «жертвой провокации». Вести работу с жителями и «защищать рабочих от бандитов» должны власти, а не горнодобывающая компания, уверен Брагин. Местные газеты при этом «отказываются публиковать пресс-релизы компании». «В "Новохоперских вестях" говорят, что тогда их распнут на вилах», — объяснил он.
Согласно условиям конкурса, компания должна передать Воронежской области 240 миллионов рублей для «улучшения жизни населения». «А нам говорят, что если нас поддержат, то это будут политические риски. Пока область этого соглашения с нами не подписала. Мы бы, конечно, хотели увидеть смету, а не просто передать деньги бюджету. Что нужно отремонтировать такую-то школу, нужно построить такой-то детский сад. И, конечно, в наших интересах улучшить именно Новохоперский район», — говорит Брагин. В правительстве Воронежской области пояснили, что разрабатывать само месторождение компания планирует нескоро, речь идет о 2024 годе, потому и говорить о подписании соглашения еще рано. Предприятие, по словам представителя правительства, пока «не пришло в область».
Жители, готовые ложиться под технику, чтобы защитить Прихоперье, уверены: компания их поселения уничтожит. Находящийся в больнице Игорь Житнев убежден, что от родного Новохоперска ничего не останется, его поглотит промышленная добыча никеля. Впрочем, чем сейчас богат маленький уютный город, Житнев объяснить не смог. Женщина, пришедшая навестить Житнева, сказала, что люди в Новохоперске живут огородами, пасут коз, вяжут пуховые платки. И менять этот образ жизни не желают.