19 мая в «Новой опере» прошла премьера оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда». Эта опера, а если быть точным и придерживаться вагнеровской терминологии — «музыкальная драма» — лишь в четвертый раз была поставлена в России и впервые — в столице. Московский спектакль, наряду с премьерами «Гибели богов» в Парижской национальной опере и Ла Скала, постановками ранних опер Вагнера, осуществленными Кристианом Тилеманом в Лейпциге и Байрейте, многочисленными юбилейными концертами по всему миру, был приурочен к 22-му мая, дню двухсотлетия композитора.
Рихард Вагнер — одна из самых значимых фигур в истории музыки, реформатор оперы, создатель теории музыкальной драмы, идея которой высказывалась и до него, но именно у Вагнера получила теоретическую разработку и целенаправленное музыкальное воплощение. Вагнер работал не только как композитор, но и как поэт, сочинявший тексты либретто к своим операм (явление редкое в истории оперы), и как публицист. Многие композиторы — Брукнер, Вольф, Дебюсси, Малер, Штраус, Барток, Шёнберг — считали себя последователями Вагнера. В России же его музыкальные идеи были восприняты Рубинштейном и Скрябиным, критиками Серовым и Ларошем. Именно знакомство с творчеством композитора оказалось одной из предпосылок зарождения европейского и русского символизма. Его идея синтеза искусств получила художественное развитие и воплощение во многих областях искусства, а воззрения на мифологию существенно повлияли на развитие идей неомифологизма. Интерес к Вагнеру как музыкантов, так и слушателей по сей день огромен.
Опера «Тристан и Изольда» — произведение, во многих отношениях уникальное. Прежде всего, в нем в наибольшей степени нашли отражение собственные переживания Вагнера. Замысел оперы на сюжет средневековой легенды о Тристане и Изольде возник у композитора в 1854 году, когда он, будучи в изгнании после революции 1848-го, продолжительное время жил в Швейцарии на вилле своего друга и мецената Отто Везендонка. Знакомство с его женой Матильдой Везендонк, увлекавшейся музыкой и поэзией, вскоре переросло в сильнейшую страсть. Это чувство, встретившее взаимность, но с самого начала обреченное на трагический исход, как вспоминал через много лет сам композитор, было единственной настоящей и искренней любовью, испытанной им за всю жизнь. Вагнер закончил партитуру в 1859 году уже после разрыва с семейством Везендонков.
Философский смысл оперы, с одной стороны, был подсказан сочинениями Шопенгауэра, его идеей отрицания воли к жизни как способа преодоления ограниченности восприятия мира, с другой — близок «Гимнам к Ночи» Новалиса, где Ночь становится единственной возможностью соединения поэта с умершей возлюбленной. В музыкальном отношении опера стала переломной не только для творчества Вагнера, но и для оперной традиции в целом. В «Тристане и Изольде» он впервые последовательно использует технику лейтмотивов, строит текст с учетом его аллитерационно-ассонансного звучания, благодаря чему текст обретает не только идейную функции, но наделяется и функцией звуковой. «Тристан и Изольда» — произведение, открывшее путь к музыкальной драме.
Судьба этой оперы с самого начала оказалась нелегкой. Венская опера отказалась от постановки, потому что произведение было признано неисполнимым. И только спустя шесть лет, в 1865 году, баварский король Людвиг II помог состояться премьере оперы в Национальном театре Мюнхена. Спектаклем руководил сам Вагнер, а дирижировал великий музыкант Ганс фон Бюлов. Постановка сопровождалась серией трагических событий, как, например смерть Людвига Шнорра фон Карольсфельда, первого исполнителя партии Тристана, после четвертого представления. Следующую инсценировку осуществили уже только после смерти Вагнера, в 1886 году на Байрейтском фестивале под художественным руководством его вдовы Козимы Вагнер. В наши дни «Тристан и Изольда» ежегодно входит в программу Байрейтского фестиваля и постоянно исполняется в крупнейших оперных театрах мира, в Мюнхене, Берлине, Вене, Зальцбурге, Париже, Милане, Нью-Йорке.
В России «Тристана» впервые увидели в самом конце XIX века. В 1898 году Мариинский театр пригласил в Петербург немецкую оперную труппу, в следующем году опера исполнялась уже русской труппой. В 1909-м в том же театре «Тристана» поставил Всеволод Мейерхольд. По традиции того времени, представление шло на русском языке в переводе Виктора Коломийцова. Обе постановки с восторгом приняла петербургская публика, среди которой было немало деятелей Серебряного века, воспринявших многие философские и эстетические идеи Вагнера. Большой перерыв, спровоцированный двумя войнами, закончился лишь в 2005 году, когда Мариинский театр вновь представил «Тристана» публике. Осовремененная и провокационная интерпретация режиссера Дмитрия Чернякова вызвала у зрителей и критиков неоднозначную реакцию, но в целом нашла у них понимание.
Москва стала вторым российским городом, где решили поставить «Тристана». Постановку пригласили осуществить немецкого режиссера Николу Рааб, художественное оформление принадлежит английскому художнику-постановщику Джорджу Суглидесу. За дирижерским же пультом стоял Ян Латам-Кёниг, уже несколько лет являющийся главным дирижером «Новой оперы». Именно под его управлением в московском театре ежегодно проходит вагнеровский «Лоэнгрин», выдержавший уже шесть сезонов.
Состав исполнителей, объявленный руководством театра всего за неделю до спектакля, оказался интернациональным. Заглавные партии исполнили приглашенные певцы, остальные роли доверили певцам труппы «Новой оперы». Сильный и выразительный вокал швейцарского сопрано Клаудии Итен (Изольда) производил поистине завораживающее впечатление, немецкий тенор Михаэль Баба несколько уступал ей в технике, но в целом провел свою партию вполне убедительно. Другие исполнители — Анастасия Бибичева (Брангена), Артем Гарнов (Курвенал), Виталий Ефанов (король Марк), Александр Скварко (Мелот) — тоже успешно справились со своей задачей. Особенно хочется отметить четкость и безупречность, с которой Ярослав Абаимов исполнил партию молодого моряка, небольшую, но очень значимую, открывающую первое действие и задающую тему горя и безысходности героини.
Для художественного воплощения за основу были взяты декорации венской постановки 1903 года, проходившей под управлением Густава Малера в сценографии Альфреда Роллера. Кроме того, в первом действии узнаются декорация и некоторые режиссерские приемы известной байрейтской постановки Жана-Пьера Поннеля 1981 года. В итоге декорации получились традиционными и минималистичными одновременно, потому что они не перегружены, а для обозначения места действия выбрано лишь несколько главных деталей. В первом действии — это парус и кровать Изольды, во втором — башня и звездное небо, в третьем — корма разбитой лодки и деревья, видимо, березы, которые вначале вызывают недоумение своей неуместностью. Потом, правда, деревья постепенно исчезают (поднимаются наверх) по мере того, как исчезает для Тристана этот мир, открывая путь к миру вечности. Действие не перенесено во времени, но нельзя говорить и о воспроизведении средневековой обстановки. На женщинах простые монотонные платья, мужчины носят костюмы и плащи. Только облик Изольды — рыжие распущенные волосы, пояс, появляющийся во втором действии и воспринимающийся как элемент средневековой одежды — позволяет сказать, что она близка героине легенды о Тристане и Изольде, наделенной колдовской силой, черты которой сохраняет и Вагнер в своей опере.
На первый взгляд может показаться, что Тристану и Изольде не хватает эмоциональности и убедительности в проявлении непреодолимого чувства. Но именно в этом заключается основная идея Вагнера. Изольда, скрывающая свою любовь под ненавистью, и Тристан, который не может открыть ей свою тайну, выпив любовный напиток, не в силах больше сопротивляться любви и воспринимают прошлое как обман, наваждение лживого Дня, мешающего их соединению.
Спасением для них может стать только бесконечная Ночь, навсегда избавившая бы их от лжи, то есть смерть. Подобно тому, как для героев становится ложью все внешнее — честь, долг, социальные отношения, теряют смысл и внешние проявления страсти. Действие переносится в их внутренний мир, туда, где сливаются воедино их души. Акцент переносится на музыку и слово, которое играет в «Тристане» едва ли не ведущую роль, а отнюдь не на внешнее действие. И в финале этой постановки Изольда поет свою заключительную арию, не склонившись над умершим Тристаном, как принято традиционно, а стоя посреди сцены, а потом уходя за Тристаном новым, принадлежащим не смерти, а новой жизни, свободной от обмана и лжи.
По сравнению с образом Тристана, образ Изольды получился более цельным и законченным. И не только благодаря большей выразительности ее вокальной партии и актерской игры. Если трагедия Изольды раскрывается в первом действии, то Тристан открывает тайну своей любви в третьем. Но из-за небольших сокращений, предпринятых постановщиками в третьем действии, в нем отсутствует рассказ Тристана, связанный с переосмыслением предшествующих событий и позволяющий увидеть их его глазами. Поэтому история возникновения чувства Тристана остается не до конца проясненной. Несмотря на это, его сложнейшая партия звучит очень проникновенно.
Второе премьерное представление «Тристана и Изольды», получившееся отличным подарком поклонникам к юбилею композитора, состоится 25 мая. Как обещает руководство театра, спектакль возобновится осенью, после начала нового сезона, но все партии будут исполнять солисты «Новой оперы». Перед нашими исполнителями стоит непростая задача — не уступить вагнеровским звездам мирового уровня.