На прошлой неделе Следственный комитет сообщил, что в 2012 году в России покончили с собой 730 детей и подростков. За год ситуация с подростковыми самоубийствами не улучшилась, в 2011 году свели счеты с жизнью 711 человек. Почти не изменилась и статистика неудачных попыток самоубийств — за два последних года уйти из жизни пытались еще более 2,5 тысячи подростков.
Статистика СК на несколько лет опережает последние данные Роспотребнадзора, которому законом о «черных списках» в интернете поручено отслеживать появление в сети материалов, пропагандирующих самоубийство. В марте в сумбурном пресс-релизе надзорного ведомства со ссылкой на разные источники указывалось, что в 2009 году покончили с собой то ли 1748, то ли 260 подростков. Разнобой в цифрах подчеркивает отсутствие государственной политики в сфере профилактики самоубийств среди молодежи. «Лента.ру» поговорила с теми, кто совершал попытки суицида, но выжил.
Анна, 15 лет, Тамбов
У меня никогда не было друзей. Ни в школе, ни дома. Наверное, потому что я очень странный человек, я сама это понимаю. Меня не интересует мода, красивые шмотки, я всегда ношу черные брюки и свитер, не пользуюсь косметикой. Родители меня не понимают, мама все время ругается: «Все девочки как девочки, а ты...» Потом начинает орать на меня за то, что отличаюсь от других. Хотя она, наверное, права. В школе я меньше, чем серая мышка, ни один парень на меня не смотрит, да и вообще меня в принципе не замечают, как будто я и не существую вовсе.
Раньше после школы я только телевизор смотрела, потом мне ноутбук подарили. Там я скачала онлайн-игру — не помню какую — и познакомилась в ней с одним человеком. Ему было 15, и он жил в моем городе. Сначала мы в игре переписывались, потом он предложил встретиться в реальном мире, я согласилась. Я думала, что наконец и мне повезло, я смогу выйти замуж и не буду стареть в одиночестве. Это моя главная мечта — выйти замуж за человека, который будет защищать меня от зла этого мира. Но я ошиблась. После третьей встречи, после кино, он написал мне, что разлюбил, намекнул, что у меня никогда не будет парня. И ведь он прав: я уродина, на мое лицо без страха не взглянешь, и фигура уродливая, неправильная осанка. Вот тогда-то я и решила из жизни уйти. Я и раньше об этом думала, но как-то не решалась, страшно было. Но я поняла, что жить еще страшнее, лучше уж умереть и стать наконец свободной. Не видеть этой долбаной, с детства ненавистной школы с одноклассниками, которые думают только о себе, не видеть этого предателя, который — наверняка из-за [моей] внешности — понял, что ему такая страшная жена, как я, не нужна.
Сразу же после этого меня в школе подставили, кто-то подписал чужую тетрадь моими инициалами и сдал учителю. Тогда я поднялась на последний этаж школы и залезла на окно. Этот способ я продумала уже давно, другие способы самоубийства не годились: резать вены больно, таблетки — неэффективно, броситься под машину — у водителя проблемы потом будут. Но меня сняла с окна учительница русского. Потом были разговоры с администрацией школы, в которых мне говорили, что мой поступок плохо повлияет на репутацию школы. Какая-то жалкая репутация их жалкой школы им была важнее жизни человека. Ненавижу их. И школу эту ненавижу. Был разговор с мамой, в котором она-таки смогла отговорить меня от самоубийства. Родителей мне стало жалко, и бабушку, она старенькая — не пережила бы. Но жизнь свою я по-прежнему ненавижу. И людей ненавижу. Хотя нет, буду точнее: ненавижу молодежь. К маленьким детям и пенсионерам нейтрально отношусь, а вот всех молодых лютой ненавистью ненавижу, и себя в первую очередь.
Валерия, 17 лет, Челябинская область
Многие воспринимают меня [как] сексуальный объект. Объясняют это тем, что их возбуждает моя скромность и недоступность. Даже деньги предлагают. А я не такая, я любви хочу, а не секса.
Самые пиковые моменты тех дней часто всплывают, мне очень стыдно до сих пор. В моменты, когда хочешь убить себя, жалость к себе подавляет всякий здравый смысл. Тогда ты не думаешь о близких и о том, что в их сердцах навсегда можешь прослыть эгоисткой.
Все началось из-за несчастной любви. Кроме нее меня ничего не беспокоило. Я девочка наивная и доверчивая, ужасно быстро привыкаю к людям. Общалась с мальчиком, а он меня доводил до слез каждый день. Пьяный приходил, оскорблял, иногда даже сил встать не было, сидела на полу и плакала. Я не выдержала. Дождалась, когда никого не было дома, набрала таблеток, не задумываясь о названиях и предназначениях, и выпила все разом. Когда поняла, что натворила, то позвонила подруге, а та — моей матери. Так и откачали. Мама почти не ругала, жалела. Большинство подростков подвергают себя суициду, только чтобы привлечь внимание. Ведь человек, который действительно хочет положить всему конец, никогда никому не расскажет о своих замыслах, иначе его начнут отговаривать.
Потом я встретила еще одного мальчика, но его забрали в армию. Я обещала его ждать. За то время, пока он был в армии, меня несколько раз пытался изнасиловать его брат. А мой армеец звонил и унижал, говорил, что я изменяю ему. Я дождалась его, он пришел ко мне пьяный, провел со мной ночь и бросил. Вот что я могу сказать о появлении в моей голове мыслей о суициде.
Петр, 15 лет, Москва
Я как-то давно написал своей знакомой о помощи, вот это письмо: «Я никому не нужен кроме своей семьи, раньше мне нравилось одиночество, но у меня были друзья, а теперь их нет, а с людьми, с которыми я общаюсь сейчас, мне некомфортно, мне тоскливо и грустно, раньше у меня были мечты и я видел свое будущее, теперь я чувствую, что я серая масса и будущее у меня не отличается от будущего других, я не выхожу больше на улицу, хожу в школу и иногда делаю уроки, смотрю сериалы, но даже это надоедает, и я иногда просто лежу на кровати и ничего не делаю, думаю о своей смерти, но я не смогу это, покончить с собой».
На тот момент у меня была депрессия, я хотел наложить на себя руки, ничего не осознавал, но сейчас эта история даже забылась, я это пережил, и у меня все хорошо. Как радуга после грозы. А что помогло? Начал больше учиться и читать, отвлекся на подготовку к экзаменам.
Полина, 16 лет, Челябинская область
Моя мама меня ненавидит, обзывает и бьет. Еще моя подруга уделяла мне очень мало внимания, я чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Думала о том, чтобы вскрыть себе вены, читала об этом статьи в интернете. Но не могла уйти, не попрощавшись с подругой, и написала ей: «Прощай». Она отговорила меня, и я пообещала ей не вскрываться. Еле удерживалась, но держалась ради подруги. Я с ней никогда не виделась, мы только переписываемся во «ВКонтакте», но у нас есть мечта — когда-нибудь встретиться и вместе уехать туда, где не будет родителей и оскорблений. Но сейчас я сбежать не могу, боюсь маму. У меня есть сестра. Когда она видела, как меня бьет мама, она ничего не сказала.
Вместо вен несколько раз резала себе тело. К психологам и в полицию, конечно, не обращалась. Не хочу, чтобы маму посадили или лишили родительских прав. Я ведь как-никак люблю ее все-таки.
Во время порывов я часто вспоминала моего кумира, Джастина Бибера. Вообще, могу сказать, что очень многие подростки в моменты боли остаются живы только благодаря ему. Они думают о нем и останавливаются, понимают, что если покончат с жизнью, то не увидят его никогда. Они считают себя нужными Джастину.
Если я останусь жива, то я хочу стать певицей мирового масштаба и уехать из России. Тут ужасно, я не люблю Россию, да и не прославишься тут. Пока учусь петь русские народные песни.
Мой городок, где я живу, под Челябинском. Тихий и скучный, очень маленький, где негде провести свободное время, негде гулять. Говорят, религия — решение всех проблем. Говорят, все в нашем мире элементарно: пришел в церковь, тебя благословили, и все прекрасно. Это бред.
Ничего в этой стране не изменится. Суициды — это просто статистика страны. Вечная проблема.
Елена, 16 лет, Томск
Меня не покидает мысль о том, что гораздо проще опустить руки и избавиться от всех забот путем суицида. Гораздо сложнее жить и бороться за жизнь. Ведь все преграды даются не с целью унизить, морально уничтожить человека, а с целью сделать нас сильнее. Но я это поняла только после нескольких попыток суицида. Не хочу их описывать. Скажу только, что это больно, противно, а потом еще и страшно.
Из-за чего и почему? Я неформалка. Панк. Слушаю панк-рок, у меня небольшие «туннели» и волосы разноцветные. Предпочитаю общаться с обыкновенными людьми, потому что сложно найти друга-неформала, который не алкоголик и не наркоман. Еще многие панки просто не понимают моего эмоционального характера, для них панк — это не свобода, а нажраться. В общем, из-за моих взглядов возникали конфликты среди сверстников, большинство из них очень консервативны и не принимают «не таких», как они. Случались ссоры, оскорбления, даже драки. Были еще семейные обстоятельства, но о них говорить не хочу.
Тогда я думала, что меня никто не ценит и во всем мире нет места для меня. А оказалось, что у всех есть куча любимых людей, а мир устроен так, что места хватит всем.
Никита, 16 лет, Тверь
Одноклассникам нет дела до меня, а мне — до них. У меня свой менталитет и свое мифологическое мировоззрение. Я как бы живу своей жизнью. Поэтому и с учебой плохо. Я считаю, что существуют два мира. Наш и Астрал. В Астрале живут как люди, так и мифические существа: эльфы, големы, маги, драконы. Сейчас там идет война. После смерти человека в нашем мире анализируется его характер, черты, поведение, телосложение. И выводится существо, которым он родится в Астрале. Я готовлюсь туда.
Мои родители меня не понимают, для них главное — работа. Когда к этому всему добавилась неразделенная любовь, я перестал есть, не выходил из комнаты, сидел тупо за столом. И вот, когда никого не было дома, я привязал скакалку к шведской стенке, завязал петлю и решил повеситься. Но сработал, видимо, инстинкт самосохранения, руки сами развязали узел. Но я сразу же взял ножик, зашел в ванную и полоснул пару раз по венам правой руки. Потерял сознание от потери крови. Очнулся в больнице. Спасла меня сестра, которая пришла раньше времени с учебы и вызвала «скорую». Сейчас от ран остались только красные полосы. Больше вскрываться не хочется.
Илона, 16 лет, город неизвестен
Меня изнасиловал мой отчим, который вернулся после 22 лет в тюрьме. Я его в первый раз видела, конечно. Сначала он только приставал ко мне, потом начал избивать. Однажды я пришла домой, а он был там. Посмотрел сквозь меня стеклянным взглядом, который я запомню навсегда. Я испугалась, но легла спать. Потом почувствовала сильную боль и поняла, что у меня связаны руки и закрыт рот. Он меня изнасиловал и выгнал из дома. Мать тогда ничего не сделала, хотя знала. Ничего не хочу о ней говорить. Отчим куда-то уехал, мама знает, куда. Я в милицию заявление писала, найти его не трудно, но я слишком поздно обратилась, доказать ничего невозможно. Но мне тогда было не до того, я ведь такое пережила.
Попыток самоубийств было много. Иногда спасали знакомые — даже сами руки зашивали, иногда в реанимации.
Сейчас я мечтаю о том, что смогу нормально спать. У меня есть только одна подруга, но она живет очень далеко, в другой стране, но важнее нее у меня нету никого на свете. Без ее поддержки я, наверное, с ума сошла бы давно.
Могу сказать, что в этом мире ничего хорошего я не нашла. Людей я боюсь. Особенно мужчин.
***
Борис Положий, доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделом социальных проблем психического здоровья Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского
Подростки — группа повышенного риска во всем мире. Самый критический возраст — это 14-19 лет. Но есть и детские суициды — девятилетних, десятилетних. К сожалению, в течение последних четырех-пяти лет статистика подростковых самоубийств в России находится примерно на одном уровне. Хотя в какие-то годы даже были более высокие цифры, чем 1500 случаев в год, с учетом этой цифры мы находимся на одном из первых мест в мире по самоубийствам среди детей и подростков. Эту ситуацию пока не удается решить должным образом.
Наиболее реальным шагом к улучшению могло бы быть создание специализированных служб суицидологической помощи детям и подросткам. Картина по стране разная. В некоторых городах вообще нет такой службы или она действует не с необходимой эффективностью. Часто воспитание у детей, совершивших суициды, по нашим исследованиям, патологическое. Этот термин означает воспитание, приводящее к развитию нездоровой, деформированной личности. Родители вовремя не распознают признаки психологических нарушений, которые обязательно требуют компетентной психологической консультации у психиатра ― родители почти всегда относятся к этому негативно, они боятся показывать своих детей психиатрам. Хотя часто именно психологические нарушения приводят к суициду.
Ситуация с годами не меняется. Эту проблему нельзя решить только на ведомственном уровне. Ей должны заниматься очень многие специалисты, и действия их должны быть скоординированы. Лет восемь назад мы выходили к органам власти с предложением создать государственную программу профилактики суицидов, которая предполагала бы соучастие разных ведомств и специалистов. Только так можно подойти к решению этой задачи. Мы выражали готовность принять участие в разработке концепции программы и ее реализации, но нас как-то не услышали. Никаких ответных предложений мы не получили. Мы об этом везде говорим, но, к сожалению, воз и ныне там.
Есть страны с традиционной высокой частотой суицидов — Финляндия, Германия, Швейцария. В них были введены подобные программы, и везде они дали очень хороший результат. Эти страны покинули верхушку стран с наиболее высокой частотой суицидов, где мы находимся. В США ситуация значительно благоприятнее. Они не входят и не входили в верхушку списка, хотя у них был пик во время Великой депрессии, но это почти сто лет назад. Последние десятилетия Америка не находится среди стран с самой низкой частотой подростковых самоубийств, но там ситуацию можно назвать относительно хорошей. Самая низкая статистика в государствах с ортодоксальным исламом — Ираке, Иране, Кувейте. Это особенности их культуры и религии. У нас православная религия тоже осуждает самоубийство, но нет такого ортодоксального верования, как там. Это не значит, что я к нему призываю, конечно.