29 июня на московском фестивале Park Live выступит — впервые в России — группа The Killers, один из флагманов так называемого рок-ревайвала начала 2000-х. Инди-группа The Killers появилась в 2001 году в Лас-Вегасе, штат Невада, имя для коллектива было взято из видеоклипа британской группы New Order «Crystal» (2001), где под таким названием фигурирует вымышленный ансамбль. За свою карьеру коллектив выпустил четыре полноценных студийных альбома. «Battle Born», последний из них, поступил в продажу летом 2012 года, дебютировав на вершине британского хит-парада. 27 февраля 2013 года британский журнал NME признал The Killers лучшей международной группой.
В далеком 2004 году их дебютный альбом «Hot Fuss» для поклонников гитарного рока стал фактически «новой надеждой». С этой эмоцией рокеры тогда глядели на возрождение сцены, которая становилась все более привлекательной благодаря независимой музыке, интернет-распространению, айподам и тому факту, что рок опять стал «крутым» и под него снова стало можно танцевать.
«Лента.ру» поговорила с басистом коллектива Марком Стормером о «Рожденном в битве» (так переводится название альбома, заимствованное из девиза штата Невада) и о том, к чему за 10 лет с небольшим привела интернет-революция в музыке.
Какой материал вы представите в Москве?
Центром концертной программы является материал с нашего последнего на текущий момент альбома — «Battle Born». Хотя, конечно, хиты прошлых лет тоже прозвучат — мы же впервые выступим в России, хотелось бы не ударить в грязь лицом.
Откуда вы черпаете вдохновение в эти дни?
Вы намекаете на то, что мы оторвались от реальной жизни наших слушателей? Нет, это, конечно, не так, хотя, разумеется, сейчас уже труднее оставаться на связи, чем раньше. Добившись успеха, уже не думаешь о том, как бы не заниматься какой-нибудь грязной работой вместо музыки. Нет, источниками вдохновения для нас по-прежнему служат жизненные ситуации. И сам Лас-Вегас, Невада — мне кажется, это очень хорошо слышно на альбоме «Battle Born». Это вполне невадская пластинка — в том смысле, что только там она и могла быть записана.
Ну и, разумеется, мы по-прежнему слушаем очень много музыки, причем — я не знаю наверняка, но мне так кажется — не только я, но и ребята вернулись к прослушиванию того, что привело нас в свое время в музыку. По крайней мере это слышно на сольных альбомах, которые выпустили мы с Флауэрсом — моем «Another Life» и его «Flamingo».
А что это значит в практическом смысле?
Ну, в группе я все же играю как бы вспомогательную функцию, стараясь своим басом создать некий перкуссионный фон, но и в этом случае я ориентируюсь на рок середины-конца 1960-х. Если говорить об «Another Life», то там моей путеводной звездой был Боб Дилан и The Beatles. Причем Дилан времен альбома «Nashville Skyline» (1969), я его в подростковом возрасте заслушал фактически до дыр — то есть буквально до такого состояния, что его больше нельзя было ставить в проигрыватель. Дилан оказал на меня огромное влияние — впрочем, я думаю, как и на любого, кто брал в руки гитару.
Вообще, в начале нулевых мы слушали много британской музыки, а теперь больше тяготеем к американским образцам. Наверное, это логично и правильно. Хотя я не уверен, что так будет продолжаться и дальше.
Тяжело ли было группе The Killers собраться вместе для записи «Battle Born» после пятилетнего перерыва?
Вовсе нет, это было здорово, как будто вернулся домой. Опять же, это связано с Вегасом, который, правда, не является для меня родным городом — мы были немного размазаны по планете во время перерыва и выступали вместе разве что на мировых фестивалях. Знаете, это удивительное ощущение смены самоидентификации, когда ты из сольного артиста становишься не просто музыкантом среди музыкантов, а частью чего-то целого. Самого себя начинаешь воспринимать иначе, именно как члена группы. Кажется, это называется коллективным типом личности.
И что это дает?
Когда мы вместе, мы чувствуем единство целей и то же вдохновение, что и раньше, когда мы писали, скажем, Hot Fuss. Нам хочется выдать такую хорошую музыку, какую до этого не делали ни мы, ни кто-либо еще. И при этом мы действительно добиваемся синергического эффекта.
Знаете, в некоторых группах песни пишут по отдельности, то есть встречаются на репетициях с готовым материалом: «Зацените, пацаны, что я придумал». Мы же собираемся в студии — так было в том числе во время записи «Battle Born» — и долго и упорно джемуем, пока из этой коллективной медитации не начнет выкристаллизовываться песня.
Да, это, пожалуй, заметно на «Battle Born» — насколько тяжело было добиться эффекта «живого звучания» на записи?
Действительно, «Battle Born» — очень концертная пластинка в том смысле, что мы писали песни с расчетом на то, чтобы как можно эффектнее играть их вживую. Они изначально создавались с таким прицелом. Так как над альбомом работало несколько удивительных, талантливых продюсеров, мы старались отслеживать этот момент — чтобы они не слишком увлекались.
За десять лет вы стали группой первого эшелона современной рок-музыки. Что вы посоветовали бы начинающим музыкантам сейчас, в 2013 году?
Удивительная вещь, но я сомневаюсь в том, что стал бы с таким же энтузиазмом заниматься музыкой в настоящее время в качестве начинающего артиста. Мне кажется, наступил такой момент (во всяком случае в западной музыке), когда новичку становится все труднее. В первую очередь это связано с тем, что музыки разом появилось так много, что это сбивает с толку самого артиста, если он не гений и не слушает 24 часа в сутки только ту музыку, которая сама играет у него в голове — а не ту, что в интернете. Трудно быть оригинальным, когда вокруг тебя 15 тысяч групп стараются делать то же самое.
Во-вторых, сам слушатель уже не так реагирует на новые имена. Да и вообще, для слушателя музыка потеряла часть ее сакральности, она окончательно превратилась в фон. Фактически то, что позволило The Killers и нашим ровесникам добиться успеха — интернет, социальные сети, YouTube и mp3-формат, — перекрыло воздух новым исполнителям, так как их значимость размывается.
Вообще, я считаю, что сейчас проще всего именно тем рок-музыкантам, которые начинали в начале нулевых, так как мы к нашей уже заработанной репутации и популярности можем добавить и восприятие нас публикой как групп старой формации, при всем интернет-промоушене. К сожалению, мало у какой новой группы получится так же. К тому же мы предпочтительнее в том смысле, что нас уже не надо раскручивать, а лейбл-мейджор вряд ли будет с охотой вкладываться в того, кто играет в интернете в какой-нибудь деревне. А сам он не факт, что выбьется.
Но ведь и индустрия подстроилась под новые веяния...
Ага, и ничего хорошего из этого пока не вышло. Вспомните, как ваши коллеги восторгались тем, как наконец талантливейшие гитарные группы легко и непринужденно становятся мировыми знаменитостями, не выходя в оффлайн — как Arctic Monkeys. А привело это в итоге к тому, что миллиардные просмотры на YouTube собирает все равно либо Джастин Бибер, либо эта странная корейская песня. Причем, разумеется, и Бибер, и кореец успешно монетизируют свою популярность. Немного обидно после эйфории начала нулевых наблюдать такое, но я тешу себя надеждой, что и это часть переходного периода. Все равно я верю в то, что хорошая музыка себя найдет, а сейчас у нее просто есть дополнительный шанс.
Так что же делать молодым?
Да как всегда: верить в себя, надеяться на лучшее, как можно больше репетировать и вообще работать. Не думаю, что сказал что-то оригинальное.