27 июня в широкий прокат в РФ выходит лента «Война миров Z» — экранизация книги Макса Брукса, рассказывающей о сражении человечества с полчищами зомби. Российская премьера картины состоялась чуть раньше — 19 июня показом фильма открылся 35-й Московский международный кинофестиваль. Главную роль в «Мировой войне Z» исполнил Брэд Питт, он же работал над проектом в качестве одного из продюсеров.
Незадолго до выхода «Войны миров Z» режиссер картины Марк Форстер поговорил с «Лентой.ру» о причинах популярности фильмов-катастроф, скорости зомби и сотрудничестве с Питтом.
«Лента.ру»: Представьте, что вы разговариваете с человеком, который пока не видел «Войну миров Z». Вы смогли бы коротко объяснить ему, чем ваш фильм отличается от других картин о зомби-вирусах — от «Обители зла», например?
Марк Форстер: Честно говоря, я не воспринимаю «Войну миров Z» как ленту о зомби. Это скорее фильм-катастрофа об эпидемии планетарного масштаба. То есть в каком-то смысле картина ближе к «Заражению» Содерберга.
Фильм считается экранизацией книги, но вы же оставили очень мало от литературного первоисточника. Начать с того, что в книге фактически нет главного героя.
Ну, формально-то в книге есть центральный персонаж — следователь, который берет интервью у свидетелей событий. Он не является героем в традиционном смысле, поскольку он не участвует в действии — тем не менее он присутствует в романе с самой первой страницы. В книге, вообще говоря, приводятся аж 54 различных отчета о событиях войны с зомби, это такие флэшбэки. Меня они, конечно, сильно вдохновляли, но мне хотелось снять более традиционную трехактную историю, построенную вокруг одного главного героя. Кроме того, мне показалось, что на фильме, целиком и полностью состоящем из флэшбэков, внимание зрителя будет рассеиваться. Но дух книги я все-таки попытался передать.
Это как «Сияние» Стивена Кинга и одноименная лента, поставленная Стэнли Кубриком. Книга и фильм получились очень разными. То есть у меня получилась не экранизация в чистом виде, а картина — компаньон романа.
Почему у вас в фильме мертвецы такие подвижные? Вам же любой поклонник зомби скажет, что они на самом деле не умеют бегать.
Вы знаете, фанаты, мне кажется, делятся на две группы: одни любят быстрых зомби, другие — медленных. И те, и другие существуют. В последнее время нас приучали к быстрой разновидности — вспомните, например, фильмы «28 дней спустя» Дэнни Бойла или «Рассвет мертвецов» Зака Снайдера. Медленные зомби — это олдскул, такими они были у Ромеро. Но канона фактически не существует.
При съемках фильма я просто думал о том, как сделать ходячих мертвецов максимально пугающими, причем я отталкивался в первую очередь от биологии. Когда я рос в Швейцарии, у нас за домом был муравейник, и я все время наблюдал за тем, как полчища этих насекомых везде ползают. И вот что-то подобное я хотел показать в фильме — эту стремительно надвигающуюся толпу, настоящее цунами, от которого спастись невозможно. Я, конечно, не только на муравьев ориентировался — наблюдал, например, за полицейскими собаками, которые во время атаки в первую очередь норовят в жертву вцепиться зубами, или за акулами, которые чувствуют кровь.
И еще, знаете что: даже если душа покинет ваше тело, вам никто не помешает быстро бегать. Мускулы-то останутся.
А вам самому вообще нравятся фильмы о зомби?
Ну да, вот у Ромеро, например, мне нравится политический подтекст. Зомби — отличная метафора, отражающая состояние современного мира.
Раз уж мы о политике заговорили, давайте поговорим о ситуации с Китаем. В книге прямо говорится о том, что инфекция пришла из Китая. В вашем фильме соответствующая реплика отсутствует — говорят, вы ее удалили, чтобы не сердить китайских зрителей. Это так?
(Смеется.) Нет, не так. Да, в книге открытым текстом сообщалось, что инфекция зародилась в Китае. В фильме главный герой не может выяснить, откуда родом был нулевой пациент. Мы рассматривали несколько стран в качестве возможного источника вируса — Китай, Россию, Индию... Но это было в самом начале работы над фильмом. Потом я понял, что не хочу указывать точку зарождения заразы. Если главный герой знает, откуда пришел вирус, он просто отправляется туда — и все, конец фильма. Мне показалось, что будет интересней, если он так и не узнает, как зародился вирус — тогда он постоянно будет находиться в движении, искать что-то. В итоге он же даже лекарства не находит — всего лишь создает камуфляж, способ стать незаметным для зомби.
У вас в фильме задействована фактически одна международная звезда — Брэд Питт. Мирей Инос — хорошая актриса, но не слишком широко известная. Почему вы решили не приглашать в фильм других звезд?
Книга написана в реалистичном ключе — и вот именно это ее свойство я хотел перенести и в фильм. Мне хотелось, чтобы персонажи выглядели, скажем так, настоящими, самыми обычными людьми. Это помогает зрителю установить с ними связь. Поэтому в каждой стране, где мы снимали, я выбирал не звезд, а наиболее аутентичных актеров.
Питт принимал участие в съемках не только как исполнитель главной роли, но и как продюсер. Одно другому не мешало?
Когда Питт оказывается на съемочной площадке, он становится актером, полностью сфокусированным на игре. В продюсера он превращается только тогда, когда выключаются камеры. Я хочу напомнить, что именно его компания приобрела права на экранизацию книги, так что он с самого начала был заинтересован в проекте не только как актер. Разумеется, он был заинтересован в том, чтобы конечный результат был как можно лучше, и всячески поддерживал режиссера — то есть меня.
Почему фильм решили выпустить в формате 3D?
Изначально я задумывал 2D-фильм. Потом мы стали перерабатывать финал — решили его упростить немного — и как раз в этот момент студия предложила конвертировать ленту в 3D. Я сначала сильно сомневался, но потом попробовал конвертировать несколько сцен — и оказалось, что если обращаться с этим форматом аккуратно, может получиться очень неплохо.
Как вы думаете, в чем причина популярности зомби?
Популярны не только зомби, но и вообще все фильмы-катастрофы. Мы живем во времена перемен, и такие картины отражают неуверенность, страх людей перед будущим, перед экономическими кризисами, экологическими катастрофами. Кино — это своего рода зеркало. Кроме того, как я уже говорил, зомби — отличная метафора.