Египтяне 30 июня в очередной раз вышли на митинги протеста против руководства страны. На сей раз демонстрации были приурочены к годовщине инаугурации Мохаммеда Мурси, ранее обещавшего быстро построить справедливое и процветающее общество. В реальности, однако, Египет получил новую версию авторитаризма, причем экономически некомпетентного. Против этой системы поднялись не только политически активные либералы, но и обычные люди.
Кандидат от «Братьев-мусульман» Мохаммед Мурси сумел победить на президентских выборах 2012 года благодаря двум основным факторам. Во-первых, его искренне поддерживали консервативно настроенные граждане, убежденные, что набожный человек во главе страны быстро положит конец коррупции и злоупотреблениям во власти, а также сумеет построить действительно справедливую систему, основанную на постулатах ислама. Во-вторых, значительная часть либерально настроенной публики вовсе бойкотировала выборы, поскольку конкурентом исламисту Мурси был представитель режима Хосни Мубарака — генерал Ахмед Шафик. В этих условиях многие из тех, кто изначально выходил на Тахрир, в день выборов остались дома. В итоге исламистский кандидат победил с минимальным перевесом.
Еще во время предвыборной кампании Мурси обещал стать настоящим демократом, быть президентом не только для своих сторонников, но и для всех прочих египтян, к мнению которых он будет прислушиваться. В ходе предвыборных дебатов он поклялся добровольно покинуть президентский пост, если того «потребует народ».
Однако сразу после инаугурации Мурси взял курс на консолидацию власти, активно оттирая от рычагов управления страной военных, парламент и суды. В результате армейская верхушка была полностью обновлена, в парламенте остались работать только его сторонники, а независимость судов превратилась в фикцию. За считанные месяцы Мурси получил практически те же полномочия, что и Мубарак до него. Проект конституции, разработанный «Братьями-мусульманами» при деятельном участии салафитов (еще более радикальных исламистов), был призван закрепить создавшееся положение, причем на фундаменте из религиозных догматов. На оппозиционных журналистов, политиков и общественных деятелей, сомневающихся в избранном пути развития страны, начались гонения. Конституцию продавили на референдуме, который либералы также бойкотировали.
Возможно, что египтяне, не привыкшие к демократии в западном ее понимании, простили бы своему президенту все эти фокусы, если бы экономика страны динамично развивалась. Однако, быстро выяснилось, что даже доскональное знание Корана и хадисов не гарантирует успехов в этой сфере. Базовые макроэкономические показатели покатились вниз. Объем госдолга, дефицит бюджета, инфляция и безработица существенно выросли, экономический рост замедлился, а золотовалютные резервы остаются в пристойном состоянии только за счет экономической помощи со стороны богатых монархий Персидского залива и, как ни странно, Ливии.
В условиях углублявшегося кризиса Мурси постарался укрепить государственное регулирование экономики. Эффект от вмешательства «твердой руки» в хрупкие рыночные отношения, разумеется, был обратным желаемому: в стране начались перебои с бензином, электричеством, водой и хлебом.
Свою ответственность за надвигающийся на Египет экономический коллапс Мурси признавать отказывался. Вместо этого «Братья-мусульмане» развернули кампанию по насаждению своего представления о роли ислама в обществе. В стране начались разговоры о «вековых религиозных ценностях» и «устоявшихся традициях», появились призывы к борьбе с «безнравственностью» и «аморальным поведением». Эти попытки стали вызывать раздражение у среднего класса, недовольного ухудшением своего положения. Исламистам тут же припомнили, что при Мубараке они были в подполье, а с победой своего кандидата обзавелись роскошными особняками, офисами и автомобилями.
В итоге сложилась довольно необычная ситуация: мусульмане, составляющие примерно 90 процентов населения Египта, широким фронтом выступили против исламистов. Особенно сильное негодование в отношении новых властей испытывал даже не Каир, а провинции, чувствовавшие себя обманутыми. Именно консервативные регионы обеспечили Мурси победу на выборах, однако сразу после этого они оказались забытыми: все ресурсы были брошены на удержание столицы.
Из-за роста подобных настроений президент-исламист даже столкнулся с ранее невиданным в этих краях сепаратизмом. В начале 2013 года в городах вдоль Суэцкого канала начались беспорядки, участники которых требовали поделиться с ними прибылями от эксплуатации водной артерии. В противном случае они грозили отмежеваться от остального Египта. Это движение не вылилось ни во что серьезное только благодаря отсутствию у него серьезных лидеров, а также срочным финансовым вливаниям из Каира. Позднее еще и демонстранты в Александрии объявляли этот город «свободным» от власти исламистов. Новости из мятежных провинций дали повод оппозиции в Каире говорить о том, что Мурси ведет страну «к развалу и катастрофе», что, в общем, похоже на правду.
Идейный кризис, экономический спад, появление сепаратистских настроений теоретически должны были бы стать поводом для жарких баталий в парламенте. Но Мурси, отстраивая собственную «вертикаль власти», с помощью политических манипуляций фактически избавился от него. Поэтому у противников главы государства остался только один выход: обратно на площадь Тахрир, где и началась революция, свалившая Мубарака.
Первый, но, видимо, не последний митинг, был назначен на 30 июня: годовщину инаугурации Мурси. Несмотря на то, что воскресенье в Египте — рабочий день, всем заранее было ясно, что протесты ожидаются масштабные. Аэропорт Каира был забит иностранцами, спешившими покинуть страну до начала волнений, американские дипломаты настоятельно рекомендовали согражданам не выходить из домов, вооруженные силы взяли под охрану стратегические объекты, резиденцию Мурси обнесли бетонным забором, колючей проволокой, а внутри разместили бронетехнику и подразделения национальной гвардии.
Готовились не зря: демонстрация народного гнева получилась действительно грандиозной. По оценке армейского командования, на улицы Каира вышло больше людей, чем в любой из дней во времена протестов против Мубарака, а по всей стране число демонстрантов превысило несколько миллионов человек. Очевидцы подчеркивали важное отличие этого митинга от прошлых: протестовали не только политически активные интеллектуалы. Плечом к плечу с ними шли рабочие, таксисты, рыночные торговцы и владельцы турфирм. Иностранным наблюдателям все это дало повод заявить, что египетская демонстрация 30 июня стала самой массовой политической акцией в истории. К вечеру того же дня в Каире полностью заполнилась не только площадь Тахрир, но и огромный проспект у президентского дворца. Тысячи людей митинговали у офисов «Братьев-мусульман», толпа собралась и у еще одной президентской резиденции, где, по слухам, находился Мурси.
Требования демонстрантов были простыми: отставка президента, проведение досрочных выборов, изменение конституции в сторону ее либерализации, а также превращение Египта из президентской республики в парламентскую. Тут надо отметить один существенный момент. В начале 2011 года, когда египтяне требовали свержения Хосни Мубарака, он воспринимался главным препятствием на пути динамичного развития страны. Сейчас, получив нового диктатора вместо свергнутого, жители страны, похоже, осознали, что проблема была не только и не столько в конкретном человеке, сколько в устаревшей политической системе.
Самый распространенный лозунг арабских демонстрантов последних лет Ашшааб юрид искату низам обычно (и вполне корректно) переводится как «Народ хочет свержения режима». Например, «режима Мубарака» или «режима Асада». Но последнее его слово — «низам» — переводится не только как «режим», но и как «структура», «система», в данном случае — политическая. В этом смысле лозунг египетских демонстрантов 30 июня получил новое прочтение. Они не столько хотят свалить Мурси, сколько реформировать саму структуру государственной власти. Отсюда — требование изменить конституцию и разговоры о парламентской республике.
Надо сказать, что в философском смысле нынешняя волна египетских протестов имеет много общего с недавними событиями в Турции. Даже те люди, кто не находится в прямой оппозиции властям, испытывают раздражение от категорического нежелания демократически избранного правительства прислушаться к мнению разных слоев общества. Недовольство вызывает не столько фигура Мурси (или Эрдогана в турецком случае), сколько их стиль управления страной, не терпящий никаких возражений и критики.
Мурси, вопреки своим предвыборным обещаниям, и сейчас не собирается прислушиваться к мнению народа и уходить в отставку. Он искренне считает, что победа на выборах наделяет его почти божественной легитимностью, позволяющей ему делать все, что заблагорассудится, без оглядки на недовольных, шумящих где-то там за забором.
Однако надо отдать должное Мурси. Он не совсем уж оторван от реальности: 30 июня в километре от его резиденции собрались около 30 тысяч сторонников президента, готовых прийти ему на помощь. У многих из этих людей были самодельные щиты, защитные каски и полутораметровые дубинки. В полном облачении выглядели они как омоновцы-любители. Пока противники Мурси на Тахрире и у президентского дворца пели песни и размахивали флагами, его сторонники тренировались нападать и отбиваться, держать строй и работать в команде. На вопросы изумленных журналистов они заявляли, что дубины, каски и щиты — исключительно ради «самозащиты». Хотя тут же добавляли, что защищать, если понадобится, готовы и своего президента.
Для чего Мурси понадобились эти боевики, понятно: других преданных силовых структур у него просто нет. Египетская полиция никогда не испытывала особо теплых чувств к исламистам. В случае серьезного противостояния стражи порядка едва ли будут изо всех сил защищать президента. Скорее они даже перейдут на сторону демонстрантов. То же самое касается и армии: военные, несмотря на изменения в Генеральном штабе, в народ стрелять не будут. Хотя генерал ВВС Хосни Мубарак был плоть от плоти и кровь от крови армейской элиты, генералы предпочли «уйти» его, чтобы не доводить дело до масштабного кровопролития. В случае с исламистом Мурси аналогичное решение принять будет намного проще.
Подтверждением тому стал ультиматум, озвученный Высшим военным советом вечером 1 июля. Генералы отвели «всем политическим силам» (читай — президенту) 48 часов на поиск компромисса с демонстрантами, «выражающими волю народа». В противном случае военные пообещали «вмешаться» и направить Египет по избранному ими же пути. Если называть вещи своими именами, армия пригрозила Мурси военным переворотом.
Положение президента становится все более скверным. Его лагерь уже понес некоторые потери. Демонстранты, всю ночь штурмовавшие роскошный офис «Братьев-мусульман» на востоке Каира, сумели все-таки его взять и разгромить. На достигнутом они могут и не остановиться. Лидеры оппозиции уже заявили, что если Мохаммед Мурси до 17:00 вторника, 2 июля, не уйдет в отставку, то штурмовать будут уже его дворец.
Какие именно последствия для Египта будет иметь дальнейшее противостояние, представить несложно. Только за первую, сравнительно мирную, ночь протестов по всей стране были убиты 16 человек, сотни получили ранения. В случае штурма президентского дворца эти цифры имеют все шансы многократно увеличиться.