Год назад, в ночь на 7 июля 2012-го, на небольшой город Крымск и окрестные села в Краснодарском крае обрушилась семиметровая стена воды. В наводнении погиб 171 человек, пострадали 35 тысяч жителей, были разрушены тысячи домов. На ликвидацию последствий государство потратило 16 с половиной миллиардов рублей. Еще несколько миллиардов пойдут на создание системы предупреждения наводнений. Крымчане признают, что власти проделали «огромную работу», чтобы восстановить полуразрушенный город. Однако сотни горожан погрязли в судах, пытаясь доказать, что их жилища могут рухнуть с минуты на минуту. «Лента.ру» выяснила, удалось ли обитателям Крымска спустя год после трагедии вернуться к привычному укладу жизни.
«Сейчас мы рисовали темными красками все, что страшно, неприятно, а теперь вспомни самый лучший момент твоей жизни, когда ты была счастлива», ― вкрадчиво шептала на ухо девочке лет шести психолог Ольга Соловьева. На листке бумаги, лежащем перед ребенком, изображено темное бесформенное пятно. Девочку в кабинет центра «Гармония» привела мама. Она увидела объявление в газете, что 6, 7 и 8 июля 2013 года профессиональные психологи «будут оказывать бесплатную помощь детям и взрослым, перенесшим стресс от наводнения».
Девочка с карими глазами и двумя толстыми косами до пояса рассказала психологу, что ей было хорошо, когда она отдыхала с родителями на море. На втором листке голубым, желтым и оранжевым она нарисовала воду, песок и солнце. «Плохой» рисунок девочка по совету психолога скомкала, бросила на пол, растоптала, потом вынесла на улицу и выбросила в мусорное ведро. «Хороший» она повесит в своей комнате и посмотрит на него, когда ей будет страшно. Например, когда пойдет дождь, как в прошлом году 6 июля.
«Год назад в июле-августе к нам в больницу приходили после наводнения каждый день по 30-40 детей на консультацию к психологу. Со сколькими взрослыми работали коллеги в штабах, я боюсь предположить», ― рассказала Елена Макидонова, которая работает психологом в Крымской районной больнице. Почти всех, кто за последний год посещал кабинет Макидоновой, она направила за помощью к психотерапевтам и психиатрам ― лечить фобии. Многие жители Крымска признались мне, что даже через год после наводнения пугаются и бегут на второй этаж, когда слышат шум дождя. «Год ― кризисная дата после стресса, ― объяснила психолог Соловьева. ― Например, вот эта семья с маленькой девочкой тяжело спаслась. Сначала у матери не было времени заниматься собой, были текущие проблемы: люди стояли в очередях на получение компенсации, судились за новое жилье. А теперь женщина исчерпала внутренний ресурс. Наступило истощение, появились фобии, страх, апатия, снижение настроения, депрессия».
После наводнения жители панически боялись «второй волны», и если вдруг появлялись слухи, что с ущелий вновь «идет вода», бежали в центр города, расположенный на возвышенности. По словам главного редактора крымской газеты «Электрон-ТВ» Ларисы Сафроновой, «вторая волна» действительно пришла. «Город захлестнула бумажная волна, не менее сильная», ― пояснила она. Очереди в городскую администрацию выстроились буквально на второй день после наводнения ― жители хотели узнать, где им ночевать, если дом смыло, на какую компенсацию они могут рассчитывать, где и как восстановить собственность на жилье, если документы пропали.
5 февраля 2013 года губернатор Краснодарского края Александр Ткачев отчитался перед Владимиром Путиным: первые компенсации получили все пострадавшие, разовые, по 10 тысяч рублей на человека, достались 60 тысячам жителей, еще 34 тысячи получили по 150 тысяч рублей на покупку имущества.
Губернатор полной правды не сказал. Глава Крымского района Анатолий Разумеев признался мне, что примерно полторы сотни жителей Крымска до сих пор не получили 150 тысяч рублей, еще примерно сотне не выдали единовременную компенсацию в десять тысяч. У этих людей не оказалось необходимых документов, многие были прописаны в другом городе. Но средства в бюджете есть, поспешил заверить меня Разумеев, так что компенсации перечислят, как только жители докажут, что на них претендуют законно.
Тем, кто лишился дома, власти на выбор предлагали либо квартиру в одном из новых микрорайонов, либо денежный сертификат. Квартиры выдавались, исходя из параметра 18 квадратных метров на человека. Сертификат ― 450 тысяч рублей на человека, проживающего в помещении, и больше миллиона собственнику пропавшего жилья.
Пострадавшие от наводнения получали жилье в трех новых микрорайонах Крымска. В двух выстроены девятиэтажки, а в третьем, «Озерках», — белые двухэтажные домики на несколько квартир. Они строились для Минобороны, но после наводнения дома передали пострадавшим.
Пенсионерка Рита Шумилова теперь по вечерам сидит на лавочке у одного из подъездов в «Озерках». Она рада, что Путин и Ткачев ее «не оставили на улице». После предыдущего наводнения в 2002 году саманный дом Шумиловой у реки уже признали аварийным, но тогда она не получила от государства ни компенсаций, ни нового жилья — и когда в прошлом году ее дом смыло, боялась, что стала бомжом.
«Здесь лучше, чем в городе. Есть горячая вода, детская площадка, дорожки. Мы к тете Нине приехали мыться», ― нахваливала новое жилье родственница другой пострадавшей от наводнения пенсионерки. «Озерки» выглядят как город таунхаусов в Подмосковье: под окнами домов разбиты газоны, стоят беседки, проложены дорожки. Однако рядом нет рынка, хозяйственного магазина, а самое главное ― нет своей земли. Прожившие почти всю жизнь на собственных участках крымчане грустят по ней больше всего. Пенсионерки микрорайона вместо газонов разбили грядки. Управляющая компания возмутилась, но «бабушки задавили количеством», рассказал мне местный житель Александр. Теперь в «Озерках» растут лук, петрушка и розы с гвоздиками.
Сотням крымчан, чтобы получить право на новое жилье, пришлось через суд доказывать, что жить в пострадавших от наводнения домах они не могут. Чаще всего суды все-таки вставали на их сторону, признал местный юрист Константин Тиньгаев. Он живет в соседнем Красноармейском районе, осенью по делам приехал в Крымск — и с тех пор бесплатно консультирует жителей города. «Если правильно собрать документы, то дело можно выиграть сразу. Но люди не всегда знают, как и что надо предоставить суду, и дела слушаются по шесть-семь раз», ― рассказал юрист.
56-летняя Валентина Кизим ― одна их таких судящихся. После наводнения она почти год прожила в летней кухне; такой отдельный домик есть почти в каждом дворе. Саманный дом Валентины с рухнувшими стенами комиссия признала непригодным для жилья, но ее семья так и не получила сертификат. Валентина живет с мужем, сыном и невесткой, но официально брак не зарегистрирован ни у нее, ни у ее сына. Сначала Кизим прошла один суд, в котором доказала, что прописанная в Геленджике невестка действительно жила с ними. Тогда девушке тоже перечислили 150 тысяч рублей. Потом началась тяжба, чтобы признать «гражданские браки» семейными отношениями (а затем получить сертификат на жилье). Она длится до сих пор. На свои компенсации Валентина с мужем сделали в летней кухне небольшой ремонт. В двух комнатках они живут всей семьей уже год. Еще Валентина взяла кредит 60 тысяч рублей на три года. Больше всего она переживает, что «потонуло все хозяйство»: уплыли гуси, куры, собаки и два кота. Сейчас по ее двору бегают три новые собаки, на заборе сидит молодой кот. Валентина также купила двух поросят — по три тысячи рублей каждый, потому что «без живности не привыкла». 20 тысяч рублей пришлось заплатить адвокату: в суде сказали, что без защитника доказать родственные отношения с мужем и невесткой у нее шансов не будет. Если семья суд выиграет, то они получат сертификат на 2,4 миллиона рублей. Тогда Валентина с мужем останется жить в летней кухне, а сын с невесткой переедут в новую квартиру.
Ирина, невысокая блондинка, свою победу в суде уже одержала. В квартиру она меня не пустила, но рассказала о том, как она и ее соседи по многоэтажному дому (в нем всего 17 квартир) решили дружно добиваться признания их здания аварийным. Суд возвращал дело на пересмотр девять раз, весь год соседи провели в кабинетах краевой администрации, писали письмо Путину о своих проблемах; каждый из судившихся потратил на адвокатов и независимые экспертизы по 12-13 тысяч рублей. И вот в июне 2013-го суд все-таки признал их дом аварийным. «Сначала я думала, что верну деньги на капремонт, когда нам дадут сертификат. Но после того, как с нами обходились этот год, я, если честно, сняла специально всю сумму со счета, чтобы не смогли сами у нас снять», ― призналась Ирина. Жители хвастаются, что пока они ― единственная многоэтажка в городе, которая добилась расселения после наводнения. По их мнению, слишком много было разрушено частных домов, чтобы заниматься пострадавшими квартирами. «А вы спросите у них, как и в каких условиях они жили до наводнения?» ― глава района Разумеев устало потер лоб. И вспомнил, что в станице Нижнебаканской один многоквартирный дом тоже признали аварийным.
На капитальный ремонт затопленных домов давали по пять тысяч на квадратный метр жилой площади. Коридоры, кухни, санузел в эту сумму не входили. Почти все крымчане жаловались, что для ремонта им пришлось добавлять деньги из собственного кармана. Местные чиновники не под запись возражали, что «ремонт ремонту рознь». Один, мол, захочет позолотой ванну покрыть, другой ― купить простую плитку.
«Этой суммы хватит на косметический ремонт, а не на капитальный», ― посетовал Даниил Поворазнюк. Он сосед блондинки Ирины по двору, живет в таком же, как она, двухэтажном доме в два подъезда на улице Свердлова, в десяти метрах от подъезда Ирины. Жители с завистью смотрят на соседнюю многоквартирку и сетуют, что их дом даже на год старше: его построили в 1937 году, а дом, в котором живет Ирина, — в 1938-м. Тем не менее, один дом сносят, а второй ремонтируют. Квартира Даниила ― на первом этаже; в прошлом году вода, выбив стекла в его окнах, поднялась больше чем на полтора метра. Блочные в этом доме только несущие стены, а перегородки между комнатами — саманные. Лестница на второй этаж — деревянная. Жители признались, что и до наводнения здание было не в лучшем состоянии. Но после того, как вода ушла, стены вспухли, с потолка посыпалась штукатурка, обнажив глину и сено.
У соседки Даниила Марины Дука в комнате из-за сырости постоянно отклеиваются новые обои. В коридорной стене — дыра, но ее придется заделывать на свои деньги: коридор и кухня — это нежилые помещения, и на их ремонт денег не досталось. Беда всех жителей дома — плесень. Подъезд зашпаклевали и покрасили, но грибок все равно вылезает: нанятые администрацией рабочие красят стены в третий раз. При этом снаружи дом обшит новым бежевым сайдингом и выглядит как новый.
Многоэтажки ― коллективная собственность, и по отдельности жильцы не могут просить новых квартир. «Соседний дом ― сплоченные жильцы. А у нас наверху живут бабушки, которые особо не пострадали и им ничего не надо», ― пояснил Даниил.
«У каждого жителя своя история. Кто-то решил пойти в суд, кто-то сделал ремонт на деньги государства. Одинаковых обстоятельств тут почти нет», ― подытожила ситуацию редактор «Электрон-ТВ» Лариса Сафронова. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно пройтись по улицам города. У одной пары пенсионеров стоит добротный дом с высоким крыльцом. Денег на капремонт им хватило. А дом напротив них снесло полностью. Многие клиенты юриста Тиньгаева решили судиться далеко не сразу: сначала сделали ремонт, потом, когда дом осел и пошли трещины, еще раз переклеили обои, когда выступила плесень ― снова перекрасили стены, а на четвертый раз решили, что ремонт каждые три месяца им не по карману и стали требовать новое жилье. Юрист уверен, что поток таких дел еще не закончен, и Крымск ждет новая «бумажная волна»: «Людей в суд приходит по человек 40 в день, я видел у судей по два, по пять ящиков дел». Власти полагают, что адвокат преувеличивает, потому что дел по получению сертификатов в судах сейчас только «чуть больше 150-ти». «Решения, в основном, и правда положительные. К сентябрю 2012 года мы выдали 668 сертификатов, а к 1 июня 2013 года сертификатов по заявлением было уже 1680», ― привел цифры глава района Разумеев.
«Тот природный катаклизм, который произошел... Такого за последние 200 лет не происходило на территории России», ― повторил почти дословно Анатолий Разумеев слова Путина. С Разумеевым не согласен 62-летний Николай Попов, необычный по крымским представлениям бизнесмен. Помимо самого крупного в Крымске магазина бытовой электроники он владеет единственным независимым в городе средством массовой информации — газетой, радио и телевидением с общим названием «Электрон». Радиостанция была единственным функционирующим местным СМИ на следующий день после того, как волна смыла сотни домов. Электричество отключилось по всему городу, но редакция находилась выше затопления и имела, как минимум, еще два источника резервного питания.
Попов уже трижды становился банкротом — и каждый раз из-за наводнения. Первый раз его магазин электроники рядом с крымским винзаводом затопило в 1995-м. Вода не дошла до окон, но полностью затопила подвал со складом. Вся продукция пропала. Попов перенес склад на первый этаж, но во время наводнения 2002 года вода дошла и туда, испортив холодильники и телевизоры. В ночь на 7 июля 2012-го Попову позвонил сторож и сказал, что к магазину подступает вода. К одноэтажному павильону предприниматель подъехал с зятем Алексеем Аникеевым (у Попова семейный бизнес). Решили перетащить товар на крышу, но вода начала стремительно прибывать — и мужчины чудом сами успели залезть наверх по трубе. Чтобы добраться до крыши, воде не хватило пяти сантиметров. Всю ночь Попов с зятем спасали тонущих людей и смотрели, как поток переворачивает грузовики и уносит их товар. «С многоэтажек вокруг магазина нам сбросили простыни, Алексей привязал на конец пластиковую бутылку и бросал их в воду утопающим, а мы вытягивали их на крышу. Видимо, в американских фильмах увидел такое», ― рассказал Попов. Первую лодку с подмогой от властей он увидел только спустя шесть часов. Из-за угла выплыли двое полицейских, вспомнил он; в этот момент собравшиеся на балконах многоэтажки жители (они всю ночь, как в кино, наблюдали за спасательной операцией, организованной бизнесменом и его родственником) расхохотались.
Ровно год назад, утром 8 июля 2012 года, я видела холодильник из магазина «Электрон», который лежал на крыше соседней торговой палатки; кондиционеры были разбросаны вокруг перевернутого потоком КАМАЗа. Попов и Аникеев потеряли товар на 35 миллионов рублей. Большую часть выбросили, часть холодильников, телевизоров и другой бытовой техники починили и распродали по дешевке. Но жители предложением особо не интересовались: «Красный крест» раздавал в Крымске бесплатные новые холодильники и стиральные машины. Бизнес Попова налажен давно и, как и в прошлые два наводнения, ему удалось достаточно быстро восстановиться. Но выручка уменьшилась, потому что вместо двух павильонов в полную силу работает один. Восстанавливались в том числе и за счет государственной помощи, хотя Попов признается, что для его магазина она была «каплей в море».
После наводнения Торгово-промышленная палата (ТПП) Крымского района подсчитала убытки предпринимателей. Большая часть города задействована в торговле. Люди продают товары на рынке, владеют мелкими магазинами, палатками, автомойками и кафе. От наводнения пострадали почти 2000 только зарегистрированных предприятий, рассказал глава Крымской ТПП Павел Могачев.
На восстановление бизнеса городу выделили 360 миллионов рублей, хотя, как отметил Могачев, «могли и ничего не выделить, ведь бизнес должен быть застрахован». Сумму решили поровну разделить на всех пострадавших, чтобы «досталось по справедливости всем». То есть вне зависимости от ущерба ― по 238 тысяч рублей. Компенсация могла быть меньше этой суммы, если ущерб составлял, допустим, 150 тысяч, но больше не перечисляли. Также по указанию из Москвы предпринимателям выдавались микрозаймы от ростовских и ставропольских банков. Взять можно было до одного миллиона рублей под 0,5 процента годовых. Бухгалтер предпринимателя Попова рассказала, при выдаче средств смотрели, сколько фирма потеряла, что готова предоставить под залог и входила ли в Торгово-промышленную палату района. Также бизнесменам разрешили взять в лизинг грузовые или грузопассажирские автомобили стоимостью до миллиона рублей. Попов воспользовался и этим: добавил миллион и купил своей фирме американский пикап. «У меня принцип ничего не просить у государства. Если дают ― возьму, а сам просить не буду, ― рассказал бизнесмен. ― Конечно, больше справлялись сами. 238 тысяч не хватило даже, чтобы восстановить полностью помещение».
Из крупных компаний честнее всех с пострадавшим бизнесом повел себя Samsung, вспомнили Попов с зятем. Вскоре после наводнения в Крымск приехал глава российского сервисного центра компании. Часть испорченного товара Попова Samsung возместила бесплатно, а в сервисном центре в Крымске бесплатно меняли утонувшие сотовые телефоны жителей на новые аппараты. «Я еще звонил в Indesit. Но там мне в шутку посоветовали обращаться к президенту», ― засмеялся Алексей Аникеев.
Больше всего от воды пострадал мелкий бизнес, признался Могачев. Малому предпринимателю Александру, например, хватило 238 тысяч, чтобы восстановить мясную лавку на рынке. А вот у владельца трех палаток Дениса, торговавшего косметикой и галантереей, со складов уплыл товар на четыре с половиной миллиона рублей. Восстановить он смог только одну палатку. По условиям предоставления 238 тысяч, предприниматели должны продолжать работу до конца 2013 года. Денис работает через силу. Он не исключил, что после Нового года оставшийся киоск придется закрыть. Аренду на рынке повысили в два раза: если в прошлом году он платил 600 рублей за квадратный метр, то в этом — 1200. Повысились и выплаты индивидуальных предпринимателей в Пенсионный фонд. С учетом трат на ремонт, после наводнения Денис рассудил, что торговлю не потянет.
«Удалось восстановить 80 процентов бизнеса, во многом благодаря государству», ― поделился своими вычислениями глава ТПП Могучев. Тем не менее, оборот в розничной торговле по сравнению с прошлым годом снизился примерно на треть. Кто-то не смог восстановить все помещения, у кого-то количество рабочих мест снизилось со 100 до 20-ти. «Кроме того, 1300 семей из Крымска выехали, ― продолжил Могачев. ― Это был моральный удар, не все были готовы остаться жить тут».
Официальная статистика, по словам главы района Разумеева, не настолько ужасна: «Производство оживает, потери были громадные, ущербы очень большие. Но в Крымске живут работящие и очень трудолюбивые люди. За пять месяцев текущего года консолидированные доходы в бюджет района или собственные доходы составили почти 800 миллионов рублей. Год назад это были 600 миллионов». Из тех, кто получил сертификаты на жилье, только 14 процентов уехали в другие районы, продолжил Разумеев. Впрочем, данных о том, сколько переехало жителей, не получивших такие сертификаты, у него нет.
Вопреки ожиданиям конкурентов, Попов помимо пикапа для фирмы купил новый джип и стал демонстративно ездить на нем по городу, «чтобы никто не потирал руки». Но больше магазина предпринимателя беспокоит другой бизнес — его СМИ. В первые дни после наводнения, когда город был наполнен московскими журналистами и федеральными делегациями, в редакции пропали свет и электричество. В «Электроне» считают, что так власти отплатили им за прямые эфиры, в которые приглашали не только чиновников, но также «яблочников» Сергея Митрохина и Сурена Газаряна. В администрации это отрицают.
«Когда они отключили свет, я включил резервное питание, а когда отключили резервное питание, я включил генератор», ― рассказал Попов (он по профессии радиоинженер). Вещание радио не прекратило. А уже через неделю после наводнения в студию «Электрона» пришел местный Роспотребнадзор. «Жильцы пожаловались, что чувствуют излучение от аппаратуры», ― сказал Попов. Суд признал претензии недействительными почти через год.
Последняя беседа в администрации у бизнесмена состоялась перед годовщиной трагических событий в Крымске.
6 июля губернатор Ткачев открывал памятник «Стена плача» в центре города: бронзовая фигура «скорбящей матери» стоит у разрушенной стены, закрыв лицо руками, над ней висит колокол. Тогда на церемонии открытия после речи Ткачева дети зачитали стихи о наводнении и выступил кубанский хор. Ведущий предложил собравшимся возложить к памятнику цветы.
За несколько дней до этого в «Электроне» написали, что с жителями эскиз памятника не обсуждался, а место назвали «неподходящим»: «На площади традиционно устанавливают “Луна-парк”, в 500 метрах от памятника находится площадка для дискотеки», а «скорбящая мать» есть в каждом городе (когда я обошла «Дом культуры» Крымска, рядом с которым стоит памятник, то с другой стороны увидела еще одну «скорбящую мать» — размером поменьше). В том же номере «Электрон» напечатал объявление об отмене по требованию властей поминального шествия со свечами в ночь на 7 июля. Пройти со свечками по Советской улице к реке, где начала подниматься вода, кто-то из крымчан предложил в соцсетях. Но в администрации заявили, что по закону после 22.00 любые шествия запрещены. Через газету инициативная группа передала, что после «профилактической беседы» от акции пришлось отказаться. 6 июля Попова вызвали в местную прокуратуру и предупредили, что акция, о которой сообщала его газета, — незаконна.
«У меня есть финансовая независимость от властей, поэтому мои СМИ выдерживают пока напор», ― заявил бизнесмен. Пренебрежение к независимой прессе он считает одной из причин трагедии. «Они могли прийти сюда, ― Попов обвел рукой радиостудию, ― и сразу, как только вода зашла в город, включиться в прямой эфир». Аудитория радио «Электрон» — 500-600 тысяч человек, это единственная студия в городе, вещающая 24 часа в сутки. Чиновники и не подумали обратиться к «невхожему в администрацию» СМИ, возмущен Попов: «Включили бы наше радио водители на трассе — услышали, что идет вода. Нашу трассу же тоже залило, и на ней погибли люди. Или просто бы сообщили о режиме ЧС — люди бы выглянули в окно и позвонили близким».
В Крымском районном суде сейчас рассматривается уголовное дело о халатности в отношении бывшего главы района Василия Крутько, бывшего мэра Крымска Владимира Улановского, бывшей главы Нижней Баканки Ирины Рябченко и заместителя руководителя крымского ГУ ЧС Виктора Жданова. Как считает следствие, чиновники могли предупредить жителей об опасности, но не сделали этого.
Зять экс-мэра Улановского Игорь уверен, что это было невозможно, потому что его тесть, занимавший пост градоначальника всего несколько месяцев, сам не знал об опасности. Вечером 6 июля 2012 года Игорь с женой и ребенком приехал из Краснодара к родителям в Крымск. За столом они сидели всей семьей, в гости пришел и Улановский, за окном который час подряд шел сильный дождь. Примерно в 23.30 Игорь вместе с тестем поехал проверять реку и ливневки. Уровень воды был не катастрофичный, «на въезде в город на реке был брод, а ливневки полупустые». «В полпервого мы еще ездили по городу, позвонили, сказали, что глава собирает комиссию районную на заседание по ЧС, потому что в Баканке поднимается уровень воды. Такое бывает часто, и что волна такая ударит, конечно, никто не ожидал», ― вспомнил Игорь. Улановский ушел, и Игорь заснул у тестя дома в центре. Около трех его разбудил звонок сестры, которая сказала, что город топит — и она везет к нему в центр детей. Волна обрушилась на машину Игоря, когда он вместе с сестрой отправился за родителями в центр; вода оттащила автомобиль обратно к дому сестры. Они спаслись на втором этаже.
Родители Игоря живут на улице Ленина — одной из самых пострадавших от наводнения. Пенсионеры не смогли из-за напора воды открыть дверь, когда поняли, что дом вскоре уйдет под воду, и выбирались по дереву из окна на крышу. «Если бы Владимир Михайлович [Улановский] знал о такой катастрофе, неужели он бы не предупредил семью?» ― спросил меня Игорь. Он уверен, что на его тестя «перевели стрелки». Сейчас семья готовится к тому, что Улановский, находящийся пока под домашним арестом, получит реальный срок.
Крымчане и спустя год после трагедии считают, что ночью 7 июля их «бросили погибать». Но по поводу того, кто именно бросил, мнения разделились. Часть винит отправившихся под суд местных чиновников, не предупредивших местных жителей о наводнении. Однако большая часть моих собеседников, как и год назад, уверена, что решение «затопить Крымск» принимали краевые и федеральные власти. «Ткачев шлюз открыл», ― самый популярный ответ на вопрос, почему произошло наводнение такой силы. Имеется в виду шлюз Неберджаевского водохранилища над Новороссийском. В прошлом году губернатор выбрал из толпы трех случайных жителей и на вертолете провез их над водохранилищем, чтобы они убедились, что его берега не размыты. Но жителей это не переубедило: даже через год многие уверены, что ими «пожертвовали ради нефтебазы» в Новороссийске. Об этом говорят пенсионеры, таксисты, люди на рынке, этого не исключает и бизнесмен Попов. «Я не могу разубедить в этом даже близких, ― призналась редактор «Электрона» Лариса Сафронова. ― Когда поднимаешь разговор о том, что шлюз не открывали, они сразу раздражаются и злятся».
Жителей, которые видят в наводнении следствие системной проблемы, немного. Среди них 78-летний пенсионер Евгений Голубятников из станицы Нижнебаканской. «Ерунда это все оповещение. Там была молниеносная волна. Город смог бы спастись, если бы все были олимпийскими чемпионами по бегу», ― рассудил он. Но волну остановили бы защитные сооружения, так называемые «сухие озера». Такое сооружение необходимо было возвести в ущелье Прямая щель, которое ведет к Нижней Баканке, уверен Голубятников. «Сейчас здесь нет воды, но когда идут дожди, то с двух склонов десятки ручейков стекают в это ущелье, и вода по нему идет к Баканке, а оттуда Крымск, ― описал он свою идею. ― В ущелье между двумя склонами ставится перегородка, которая образует озеро и пропускает воду постепенно». Заявление с требованием построить в Баканке водозаградительные сооружения Голубятников направил на имя прокурора Юрия Чайки, под ним поставили подпись более 300 жителей.
Халатное отношение к предупреждению стихийных бедствий причиной наводнения считает и Евгений Андрухович. Еще до наводнения он просил прокуратуру проверить, законно ли над его пасекой в хуторе Армянский выкопаны небольшие озера с насыпной дамбой какого-то охотхозяйства. Тогда ему пришел ответ, что нарушений нет. После наводнения, когда волна смыла пасеку Андруховича и дом его сына, он снова отправил запрос, в том числе и в местный Ростехнадзор. В этот раз придя на озера, он увидел, что насыпная дамба около них прорвана. Андруховичу пришел ответ, что водоемы проверены, выявлены административные нарушения и виновные наказаны. Андрухович за год залез в долги, чтобы восстановить свою пасеку, и сейчас пытается выяснить у чиновников, кто именно «допустил административные нарушения», чтобы подать на эти юрлица в суд.
«Истинные причины трагедии известны, мы рассказываем о них постоянно — на встречах с жителями и в СМИ. Должно пройти какое-то время, чтобы люди поняли, что это действительно была стихия, природный катаклизм», ― объяснил мне глава района Разумеев. Исполняющим обязанности его в августе назначил губернатор Ткачев, а в декабре Разумеев пошел на выборы от партии «Единая Россия». За него проголосовали 95 процентов жителей. Разумеев уверен, что население власти доверяет, потому что люди постоянно встречаются с ним на народных сходах и идут на прием к нему в кабинет.
Разумеев ― преданный единорос. На выборы в разрушенный стихией Крымск от партии он пошел, потому что ему «оказал доверие Александр Николаевич [Ткачев]». Его команда «заточена на поручения, которые дали Владимир Владимирович и Александр Николаевич, в отношении Крымска после трагедии». На его столе фотографии обоих руководителей стоят в рамках рядом с фотографией семьи.
За время нашей беседы Разумееву позвонили из администрации края, из фирмы, обслуживающей футбольную команду Крымска, еще раз из администрации и из соседнего поселения. В перерывах между разговорами он вернулся к теме предупреждения стихийных бедствий: до 2015 года в Крымске будет реализована программа по защите города от наводнений, пообещал он. Закончился уже ее первый этап: в городе и затопленных районах расчистили реки, всего 47 километров, чтобы «вода лучше проходила». Институт Кубаньводпроект разработал план, по которому реки будут углублять и расширять, а над ними построят высокие мосты, чтобы они не мешали проходу воды. Пока таких мер, по мнению краевых властей и Разумеева, достаточно.
Пенсионер Голубятников планом райадминистрации не доволен. В его основу положен отчет Росгидромета, по которому вода в его родной Нижней Абаканке поднималась на три метра. Поток же, как знают в селе все, снес мост с пролетом в семь метров. А значит, и поток был куда сильнее, чем рассчитали в Кубаньводпроекте.
Еще в Крымске и в окрестных селениях повесили сирены, которые могут работать при выключенном электричестве, всего 66 штук. А на берегах реки Адагум установили датчики уровня воды, оповещающие при срабатывании подразделения МЧС. Работники социальных служб распределили между собой адреса «малоподвижных граждан», к которым должны постучаться в дверь в случае ЧС. В районе есть еще около 40 машин с сиренами — это полицейские машины, автомобили «скорой помощи», МЧС. Но примерно столько же было и в прошлом году, признался чиновник. Например, у ГУ ЧС, как была одна машина с мигалкой, так и осталась. На мое замечание, что в прошлом году эти машины не выехали в город или выехать не успели, Разумеев заметил лишь, что меня в ту ночь в городе не было.
* * *
К въезду в Крымск, к началу улицы Советская у реки Адагум, машины начали подъезжать к десяти вечера 6 июля 2013 года. Несмотря на запрет шествия, к берегу вышли сотни жителей. Они зажигали свечи, ставили их вдоль моста через реку или пускали в бумажных лодочках по воде, оставляли перед заросшими бурьяном пустыми участками, на которых раньше стояли дома. Не было губернатора, хора и выступлений. «В центр не попало ни капли воды», ― расстроено прошептала одна женщина другой. Они обсуждали памятник «скорбящей матери» рядом с «Луна-парком».
Без лозунгов и речей сотни людей двинулись вверх по улице к винзаводу, рядом с которым вода переворачивала КАМАЗы; за ними с включенными фарами следовала автоколонна. До установленного официального памятника дошли из нескольких сотен не больше сорока человек.
Редакция благодарит издание «Электрон-ТВ» за помощь при подготовке материала.