В четверг, 18 июля, Ленинский районный суд Кирова вынесет один из самых громких приговоров этого года. Судье Сергею Блинову предстоит решить, виновны или нет оппозиционер Алексей Навальный и его товарищ, бизнесмен Петр Офицеров в присвоении и растрате (а также в организации этого преступления) более 16 миллионов рублей, принадлежавших государственному лесозаготовительному предприятию «Кировлес». «Лента.ру» вспоминает фабулу дела и анализирует судебную практику по инкриминируемой подсудимым статье.
На минувшей неделе в ходе судебных прений, последней перед приговором стадии судебного процесса, гособвинитель по делу «Кировлеса» Сергей Богданов фактически повторил обвинительное заключение; оглашенные в суде показания не заставили прокуроров пересмотреть свою позицию. Навальный и Офицеров обвиняются в том, что вступили в сговор и, используя служебное положение Навального (в 2009-м — советника кировского губернатора на общественных началах), вынудили КОГУП «Кировлес» заключить заведомо невыгодный договор о поставке леса «Вятской лесной компании» (ВЛК) Офицерова. В ходе реализации 36 соглашений о поставке продукции Навальный, Офицеров, а также уже осужденный по этому же делу на четыре года условно бывший директор «Кировлеса» Вячеслав Опалев нанесли госкомпании ущерб на 16,15 миллионов рублей. Эта сумма, по версии обвинения, является присвоенной и, видимо, растраченной. Видимо — потому что вопрос, куда делись деньги, судья и прокуроры не задали подсудимым ни разу за 20 с лишним судебных заседаний.
Подсудимые и адвокаты настаивали на политическом характере преследования Навального. В этот конфликт оппозиционера с властью Офицеров попал чисто случайно, уверяли они.
По версии защиты, все было не так, как представляет следствие: отношения «Кировлеса» и ВЛК были рыночными. Низкие цены на древесину в 2009 году были обусловлены последствиями финансового кризиса. К заключению якобы невыгодного договора с ВЛК «Кировлес» никто не принуждал, и вообще, документ был составлен в «Кировлесе», а не в ВЛК. Навальный же не имел к ВЛК никакого отношения, не считая того, что был знаком с Офицеровым во времена их совместной работы в партии «Яблоко». Как губернаторский советник нынешний кандидат в мэры Москвы ни на кого не давил — и пытался реорганизовать деятельность КОГУП: того, что в бухгалтерии этого предприятия царил страшный бардак, не отрицал на процессе никто. Офицеров помогал Навальному, рассказывая об истинном положении дел на предприятии. Из обнародованной прослушки их телефонных разговоров следовало лишь то, что Навальный и Офицеров знакомы, а также то, что они оба считали тогдашнее руководство «Кировлеса» людьми не очень умными.
Следствие и прокуроры остались непреклонны; в действиях Навального и Офицерова они увидели преступное деяние — присвоение и растрату в особо крупном размере в составе организованной группы. Обвинение попросило для Навального шесть лет колонии общего режима, для Офицерова — пять лет. Плюс по миллиону рублей штрафа с каждого. Максимальное наказание по части 4 статьи 160 — до десяти лет тюрьмы и тот самый миллион рублей штрафа.
Преступления против собственности, к которым относятся присвоение и растрата, в России (а ранее и в СССР) пользуются популярностью чрезвычайной. В Советском Союзе ответственность за присвоение и растрату была прописана в статье 92 УК РСФСР, и наказание по ней было построже, чем сейчас. За присвоение и растрату в особо крупном размере в составе организованной группы полагалось от шести до 15 лет тюрьмы. Без штрафов, зато с конфискацией всего имущества.
В самом популярном милицейском сериале советских времен «Следствие ведут знатоки» едва ли не в каждой второй серии рассказывалось об экономических преступлениях. Представить дело «Кировлеса» в советских реалиях сложно: Навального и Офицерова судили бы тогда за сам факт организации предпринимательской деятельности. Но одна из серий «Знатоков», самая первая, немного напоминает события сегодняшнего дня. Там работники предприятия увлеченно похищали собственную же продукцию; стоял за ними с виду добрый человек, а на самом деле вор в законе еще довоенной закалки по прозвищу «Черный маклер». Только вот диссидентом создатели сериала его все-таки не сделали.
В конце июня 2013 года правозащитники и активисты из проекта «Гулагу.нет» (он защищает, в том числе, осужденных по экономическим преступлениям) обратились с открытым письмом к депутатам Госдумы, требуя, чтобы осужденные, в том числе, по 160-й статье были амнистированы. «Мы открыто заявляем, что в настоящее время в местах лишения свободы находятся тысячи предпринимателей, которых посадили "по заказу". Финансово-хозяйственная деятельность их компаний и фирм была криминализирована, а из сотрудников были выдуманы некие организованные преступные группы, — говорилось в нем. — Обращаем ваше внимание на то, что в большинстве своем в тюрьмах оказались наиболее честные и ответственные граждане РФ, предприниматели. Они отказывались платить взятки, "решать вопросы", платить "за крышу", и за это поплатились свободой, имуществом, благополучием».
Дело «Кировлеса» отчасти перекликается с содержанием открытого письма. Хоть Навальному и Офицерову и не приходилось «решать вопросы» и «платить за крышу», но их адвокаты согласны с тем, что гособвинение криминализировало по сути обычную предпринимательскую деятельность.
Приговоры по 160-й статье поставлены на поток. В базе данных «Росправосудие» только за год с июля 2012-го по июль 2013-го упоминается больше девяти тысяч решений судов по присвоению и растрате. При этом по ч.4 статьи 160 приговоров в базе не так уж и много — 299. Обвинительные приговоры, связанные с лишением свободы, выносились 241 раз. В 85 случаях лишение свободы было заменено судом на условный срок. Порядка 40 приговоров предусматривали штраф без лишения свободы. Если исходить из сложившейся практики, вероятность условного срока по делу «Кировлеса» составляет 30-40 процентов.
Громких дел, однако, в современной практике нет (не считая предыдущего приговора по делу «Кировлеса» — Опалеву). Последний попавший в СМИ случай относится лишь к 2010 году. Тогда в присвоении средств и растрате был уличен гендиректор предприятия «Трансстрой» (входит в холдинг «Базовый элемент» Олега Дерипаски) Иван Кузнецов. Его уволили, а в правоохранительные органы передали материалы, свидетельствовавшие о том, что Кузнецов мог быть причастен к хищению 337 миллионов рублей при строительстве объекта в порту Усть-Луга. Сам бывший топ-менеджер сказал, что виновным себя не считает, и на этом дело из открытых источников исчезло. Никаких упоминаний о том, что против Кузнецова хотя бы возбуждено уголовное дело, не было с 2010 года по сей день.
Имеющиеся в базе «Росправосудия» приговоры по части 4 статьи 160 УК РФ похожи друг на друга, но состав преступления, описанный в них, от дела Навального и Офицерова сильно отличается. В приговорах фигурируют бухгалтеры, менеджеры среднего звена, другие подчиненные сотрудники и лишь изредка хотя бы директора коммерческих предприятий. Почти все они получали как под копирку три года общего режима. Если больше, то с отсрочкой приговора. В случаях, когда на скамье подсудимых оказывалась женщина с маленькими детьми, вступление приговора в силу откладывалось до их совершеннолетия.
Почти всегда потерпевшая сторона параллельно с уголовным делом подавала гражданский иск о возмещении ущерба. Этого не происходило лишь в том случае, если подсудимый добровольно возвращал присвоенное. В деле «Кировлеса» таких претензий к Навальному пострадавшая сторона — департамент имущества Кировской области — не предъявляла. Судьба якобы похищенных 16 миллионов, в общем-то, известна. Около 14 из них были возвращены «Кировлесу» во исполнение контракта, еще около двух ВЛК потратила на зарплаты сотрудникам, налоги, аренду офиса и так далее. Из-за нескольких сотен тысяч «Кировлес» и ВЛК судились в арбитражном суде, который выносил решения как в пользу одной, так и в пользу другой стороны.
Еще одна важная особенность дела «Кировлеса» по сравнению с другими делами по части 4 статьи 160. Прокуроры «в воспитательных целях» попросили оштрафовать подсудимых на максимально возможную сумму — один миллион рублей с каждого. В рядовых делах штрафы назначаются не так часто. Максимальных предусмотренных УК штрафов нет ни в одном из приговоров в базе «Росправосудия». Суд вполне удовлетворяется гражданскими исками от потерпевших или даже учитывает тяжелое материальное положение подсудимого, которое не позволяет ему компенсировать причиненные убытки.
И последняя особенность, которая заметно выделяет дело «Кировлеса» из общей практики. Только по инициативе стороны обвинения в процессе были допрошены четыре десятка свидетелей; несколько человек выступили и свидетелями защиты. В обычной практике по 160-й статье (да и вообще, когда речь идет об экономических преступлениях) свидетельские показания вторичны, первичны же финансовые документы, подтверждающие нанесенный ущерб. Гособвинение считает доказательством виновности Навального и Офицерова платежные поручения и счета-фактуры. По мнению защиты, эти же документы свидетельствуют только о том, что между ВЛК и «Кировлесом» были обычные рыночные отношения.
Итак, практика. Вот, в Саранске в марте 2012 некая гражданка Соломанина подписала у своего руководителя незаполненный расходный кассовый ордер, сама вписала сумму (ее размер вымаран из базы данных), обналичила ордер, а по документам списала растраченное на «нужды профкома». Соломанина стала одной из немногих в практике по этой статье, кто не признал вину. Она говорила, что хранила деньги дома и не имела умысла их тратить. Суд не поверил. В итоге три года общего режима; кассационная инстанция оставила приговор без изменений, признав недопустимыми лишь некоторые доказательства.
В сентябре 2012 года в Сыктывкаре городской суд признал виновной по той же статье гражданку Убайдулаеву. Будучи бухгалтером-кассиром ООО, занимавшегося продажей недвижимости, она принимала у граждан деньги, но документально оформляла только 70-80 процентов от внесенного. Остальное же присваивала, похитив в общей сложности больше 24 миллионов рублей. Вину признала полностью. Согласилась на особый порядок рассмотрения дела (без свидетелей и исследования доказательств) и получила три года колонии общего режима. Гражданского иска о возмещении ущерба не подавалось, так как подсудимая вернула большую часть присвоенных средств.
Летом 2012 года подсудимая Ч. из Кемеровской области, будучи бухгалтером коммерческой фирмы, перевела часть средств на счета неких неустановленных лиц, затем эти деньги обналичила и присвоила. А с целью маскировки преступления внесла изменения в программу бухгалтерского учета, подменив данные контрагентов. Вину Ч. признала, на особый порядок согласилась. Ей дали не три года, а пять лет общего режима, но с отсрочкой приговора на три года из-за наличия малолетнего ребенка. Ее не стали штрафовать, гражданского иска о возмещении ущерба также не последовало — суд принял во внимание то, что женщина мало зарабатывала, при этом содержала ребенка и маму-пенсионерку.
Похожий приговор был вынесен председателю подмосковного садоводческого товарищества гражданке Черепановой, незаконно собравшей с дачников более восьми миллионов рублей. Тоже пять лет, тоже отсрочка до совершеннолетия ребенка, но при этом все же несколько десятков гражданских исков на суммы от 200 рублей до 750 тысяч рублей.
Осенью 2012 года в подмосковном Подольске суд приговорил по части 4 статьи 160 гражданина Постнова, работавшего специалистом в офисе по продажам сотовых телефонов. Суд признал, что он совершил хищение путем присвоения, собственно, того, чем и торговал. Список присвоенных аппаратов (подсудимый явно симпатизировал маркам Samsung и HTC) в приговоре занял три страницы, а общая сумма ущерба составила 1 миллион 56 тысяч рублей (из-за этих 56 тысяч гражданин Постнов и пошел по четвертой, самой тяжелой, части статьи 160). Дальше все как в предыдущих приговорах: признание вины, особый порядок, возмещение части ущерба, три года общего режима.
В феврале 2013 года Красногорский городской суд признал виновным по той же статье гражданина Паринова. Подсудимый работал администратором в мебельном магазине, был лицом материально ответственным и допущенным к отгрузке товара, так что в течение нескольких месяцев он продал 15 гарнитуров и иных предметов (в деле фигурирует модуль-кресло «Экзотик», например), минуя кассу магазина. Паринов вину признал, согласился на особый порядок и получил все те же три года общего режима. А параллельно и гражданский иск на возмещение ущерба в размере 1,17 миллиона рублей.
В других приговорах подсудимые по всей стране присваивали все что можно: от денег, строительных материалов и ГСМ (неизменные три года общего режима) до «теплообменника Т-203-а, выполненного из титана марки ВТ-1-О весом 7750 килограммов». За теплообменник дали те же три года, что и всем прочим расхитителям, но условно.
В базе «Росправосудия» нашелся даже один оправдательный приговор по части 4 статьи 160. Это уникальное явление: в современной судебной практике оправдательные приговоры случаются примерно в одном проценте случаев. И то этот процент приходится в основном на мировые суды и суды присяжных. Тот же кировский судья Блинов, которому предстоит вынести приговор Навальному и Офицерову, все свои 130 дел за два с половиной года завершил обвинительными приговорами.
Оправдательный приговор был вынесен в марте 2012 года Октябрьским райсудом Ижевска. Подсудимый П., директор ООО, поставлявшего медтехнику, по версии обвинения, захотел расхитить деньги, которые он получил от муниципалитета, после того, как выиграл тендер на поставку техники. Обвинение настаивало, что П. перевел их в другое ООО, а не поставщикам товара. Сам же подсудимый говорил, что имело место не преступление, а избыточная старательность: он был учредителем и директором обоих этих ООО. И перевод средств с конвертацией их из рублей в евро ему понадобился, потому что медтехника подорожала, а он хотел сыграть на разнице курсов валют, чтобы все же купить подешевле. Замысла присвоить средства у него не было, и, когда исполнить условия договора в рамках тендера не удалось, деньги он вернул. Суд признал эти доводы обоснованными, информации об обжаловании оправдательного приговора в базе «Росправосудия» нет.
«С учетом развития программ бухотчетности, появления комплексных информационных решений учета и инвентаризации, часть 4 статьи 160 можно встретить все реже и реже, чаще всего материально ответственные лица привлекаются по третьей части указанной статьи — это присвоившие или растратившие до миллиона рублей, — рассказал «Ленте.ру» адвокат Сергей Москаленко из коллегии «Академия права». – Основной контингент: кассиры, бухгалтеры, офицеры финчастей Минобороны, директора ГУПов, ФГУПов».
Москаленко говорит, что по этой статье также часто привлекают к ответственности руководителей госучреждений, трудоустроивших «мертвых душ» или систематически поощрявших денежными премиями самих себя или подчиненных. Чаще всего преступники изобличаются при проведении внеплановой инвентаризации кассы, в рамках которой и обнаруживается недостача.
В дальнейшем, по его словам, в суде проводятся бухгалтерские экспертизы, приобщаются заключения аудиторов. Показания свидетелей в данной категории дел вторичны. Задача стороны обвинения — доказать два простых факта: что обвиняемому вверялись денежные средства в силу его должностного положения и что он их присвоил или растратил.
«Сроки, как правило, небольшие, — говорит Москаленко. — Но все зависит от позиции подсудимого и его адвокатов. В случае признания вины, возмещения недостачи, отсутствия судимости, наличия на иждивении подсудимого несовершеннолетних детей и положительных характеристик с работы, дают два-три года исправительной колонии общего режима».
«В целом, 160-я статья УК РФ описывает один из способов хищения. Отличие от других подобных преступлений заключается в способе его совершения. Обязательным критерием такого преступления является субъект, которому вверено некое имущество, — рассказала «Ленте.ру» еще один эксперт в области экономических преступлений, адвокат коллегии «Князев и партнеры» Марина Барабанова. — Это статья про кассиров, которые взяли и не вернули деньги. Про экспедиторов, которые везли да не довезли тот или иной товар. Про бухгалтеров, если речь идет о полученных под отчет и растраченных деньгах. Еще одна важная особенность этой статьи: присвоенное или растраченное имущество обязательно должно принадлежать совершившему преступление. То есть он должен владеть или иметь доступ к тем или иными средствам на законных основаниях, а распорядиться ими незаконно».
По словам Барабановой, в основе обвинения по таким делам всегда бухгалтерские документы — счета или балансы. Свидетели, как правило, нужны, когда что-то похитили у физического лица, и требуется кто-то, чтобы подтвердить — присвоенное и растраченное раньше принадлежало ему и никому другому.
В деле «Кировлеса», говорит Барабанова, бросается в глаза еще одна странность. Прокуроры говорят о том, что лес приобретался по заниженной цене, однако в России — свобода заключения коммерческих договоров. Если твоя вещь стоит миллион рублей, но сам ты оцениваешь ее в 500 тысяч и продаешь именно за эту сумму, то это не должно квалифицироваться как хищение. В некоторых ситуациях такие действия могут быть расценены как злоупотребление полномочиями руководящего лица (статья 201 УК РФ). Хищение чужого имущества происходит только в случае, если покупатель ввел продавца в заблуждение относительно истинной стоимости товара. В деле «Кировлеса» о чьем-либо заблуждении по поводу стоимости продукции нет ни слова.
«Еще один важный момент в 160-й статье — в ней обязательно доказать наличие у подсудимого умысла на безвозмездность его деяния, — обращает внимание Барабанова. — То есть, если кассир, не имея на то прав, взял деньги из кассы, но на следующий день погасил растрату из своих средств, то события преступления нет. Он не имел умысла безвозмездно забрать то, что ему было вверено. В этом же деле "Вятская лесная компания", насколько я понимаю, платила "Кировлесу" за продукцию. Словом, очень странно, что это дело квалифицировали по 160-й статье УК».