«Сделать „Распутина“ правдоподобным нам помешал князь Юсупов» Интервью с легендарным Кристофером Ли

На проходящем в Локарно кинофестивале — 66-м по счету — одну из почетных наград за вклад в искусство получил сэр Кристофер Ли. Легендарный британский киноактер, аристократ, ветеран Второй мировой, оперный певец и блэк-металлист, многократный Дракула, Саруман, чудовище Франкенштейна, Майкрофт и Шерлок Холмсы, звезда «Плетеного человека» — за 91 год жизни Ли успел столько, что одновременно и заслуживает всех наград мира, и ничуть в них не нуждается. Корреспондент «Ленты.ру» поговорил с легендой мирового кинематографа в Локарно.

«Лента.ру»: Насколько мне известно, вы можете без акцента говорить по-русски.

Кристофер Ли: А вы из России, да? Я не то чтобы в совершенстве знаю русский язык, но могу и правда разговаривать на нем без акцента, читать, писать и даже петь. С Горбачевым, с которым я встречался за свою жизнь несколько раз, у нас был забавный диалог на русском языке. Он спросил меня: «Как дела?» На что я по-русски ему ответил: «Сегодня — хорошо. А завтра — кто знает?» Вы правда понимаете, что я сейчас сказал?

Да, у вас очень хорошо получается. А правда, что вы можете свободно изъясняться на восьми языках?

Нет, вот это не так. Не знаю, откуда это возникает. Ты говоришь людям какие-то вещи, а они потом неправильно их воспринимают. Возможно, потому что они на самом деле не слушают тебя. Либо это испорченный телефон. Я не говорю на восьми языках. Хорошо я знаю только четыре — английский, французский, итальянский и испанский. Я много работал в Германии, в том числе пел в опере и снимался в кино, но немецкого языка я так хорошо не знаю, как четыре вышеперечисленных. С русским языком такая же история. Я могу читать, я могу писать (говорит по-русски и смеется). Но это не значит, что я знаю язык в совершенстве. Однако у меня есть необычный дар — даже когда я знаю язык совсем чуть-чуть, у меня не бывает акцента в речи. Поэтому, видимо, люди и думают, что я знаю столько языков. Немецкий, например, я подтянул во время Второй мировой — в Управлении специальных операций мне приходилось задавать много вопросов на немецком. Когда-то я еще мог говорить по-шведски.

Вы столько раз перевоплощались в кино — Дракула, Мумия, Распутин, Саруман из «Властелина колец», граф Дуку из «Звездных войн» и другие. Как вы каждый раз находите в себе новые ресурсы для создания всех этих образов?

Важную роль играет грим, костюмы. Но все это не имеет такого большого значения, как две вещи: то, что идет от сердца, и то, что от головы. Я перевоплощаюсь в своих персонажей, а не играю их. По крайней мере каждый раз пытаюсь перевоплотиться. Мне кажется, каждый хороший актер так поступает. Бонусная помощь — физические особенности тела, которыми каждого человека природа наградила по-своему, их тоже можно использовать в создании образа. Знаете, кто мне об этом всем рассказал? Джордж Си Скотт (актер, исполнивший главные роли в фильмах «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» Стэнли Кубрика и «Паттон» Франклина Шеффнера — прим. «Ленты.ру»). Он был замечательным актером, максимально использовавшим то, чем его одарила природа. Когда я жил в Лос-Анджелесе, мы с ним много общались.

Что до грима, то он важен, когда ты играешь реально существовавших людей. Как, например, в случае с Григорием Распутиным в фильме «Распутин: сумасшедший монах». Фильм, правда, мало имел отношения к настоящей истории, в таком уж жанре он снят, но лично мне удалось добиться хотя бы внешнего сходства с Распутиным. Я потом встретил в Лос-Анджелесе дочку Распутина — ее звали Мария, и она уже тогда передвигалась на инвалидном кресле — и ужаснулся: боже мой, надеюсь, она не видела этого фильма. А сделать его правдоподобным нам не позволил князь Феликс Юсупов, который участвовал в убийстве Распутина. Он все еще был жив и мог запретить любой фильм, связанный с этой историей. В нашем случае он требовал, чтобы с ним утверждали каждую страницу сценария. Поэтому смерть Распутина в фильме к реальности имела мало отношения.

Вы не только играли русских, но еще и снимались в русскоязычном фильме «Мио, мой Мио» по повести Астрид Линдгрен. Чем вам запомнилось это кино?

Это один из двух-трех русских фильмов, в которых я снимался. Режиссера звали Владимир Грамматиков, думаю, что он до сих пор жив. В фильме я играю очень плохого парня, который похищает детей и превращает их в птиц. По сюжету ко мне приходят двое маленьких детей, одного из которых довольно неплохо сыграл 11-летний Кристиан Бэйл. Я хорошо помню этот фильм, потому что во время съемок отмечал с женой 25 лет со дня нашей свадьбы. Нас поселили в «Националь», из окон которого можно было увидеть Красную площадь. На каждом этаже сидело по женщине, которых называли «дежурная» (произносит по-русски), они раздавали и собирали обратно ключи от номеров, когда постояльцы их покидали. В общем, такое не забудешь.

В вашей фильмографии более трехсот наименований. Вы никогда не уставали от кино?

Никогда! Я действительно сыграл в большом количестве картин, но никогда не испытывал чувства усталости. Даже несмотря на то, что какие-то фильмы были прекрасными, а какие-то — ужасными. И даже несмотря на то, что я никогда целенаправленно не собирался стать актером, это вышло случайно. В 1946-м я не знал, чем мне заняться после окончания военной службы, пока не навестил своего кузена, посоветовавшего мне попробовать себя в качестве актера. Спустя несколько недель я пообещал ему, что предприму несколько попыток в этой области — и вот, посмотрите, что из этого в итоге вышло.

Монстр Франкенштейна из фильма «Проклятие Франкенштейна», 1957

А как вы получали все эти роли? Вам их предлагали или вы сами их искали?

По правде говоря, никогда не бегал ни за одним проектом. Все предложения приходили ко мне сами — лично или через моего агента. А сам я своего агента никогда не просил договориться об участии в том или ином фильме. Можно сказать, что мне повезло в этом смысле. Хотя предложения мне делали разные, от многих приходилось отказываться.

Одно из ваших последних на данный момент появлений в кино — в роли Сарумана в «Хоббите» Питера Джексона. При этом я читал, что изначально вы должны были в этом фильме озвучивать дракона Смауга. Почему этого не случилось?

Во-первых, я хотел бы отметить, что теперь не играю больших ролей в кино. Я выбираю только тех героев, которые появляются на экране на недолгий срок, но хорошо запоминаются зрителям. Поэтому и роль Сарумана мне так подошла. Во-вторых, когда «Хоббита» еще должен был снимать Гильермо Дель Торо, не предполагалось нового появления Сарумана в истории, потому что его нет в книге. А когда в качестве режиссера в проект вернулся Питер Джексон, он решил сделать для всех персонажей, которым не нашлось места в «Хоббите», камео-появления. Поэтому с драконом не сложилось, его в итоге озвучил Бенедикт Камбербэтч.

Помимо Джексона вы работали со многими известными режиссерами этого и прошлого веков — Билли Уайлдером, Стивеном Спилбергом, Джорджем Лукасом, Тимом Бертоном, Мартином Скорсезе и многими другими. Кто из них показался вам наиболее выдающимся?

Сложно выделить кого-то одного из них. Знаете, это как находиться в конфетной лавке и пытаться выбрать что-то одно. Они все выдающиеся — но каждый в своем роде. Хотя не выделить, а отметить одного я все-таки могу. Это Уайлдер. Самый остроумный человек из тех, с кем мне доводилось работать. Еще хочу отметить Орсона Уэллса, он пригласил меня в один свой телевизионный фильм, который, как и многие другие его проекты, к сожалению, закончен не был.

А какую свою роль вы считаете самой главной?

Наверное, это «Плетеный человек». Это лучший фильм, в котором мне удалось сняться. Прекрасный сценарий, отличная история. Еще этот фильм дорог мне потому, что сценарий писался специально для меня, что за мою долгую карьеру, прямо скажем, случалось нечасто. Режиссер фильма Робин Харди сразу увидел меня в роли лорда Саммерайла. Сценарий фильма до сих пор хранится у меня.

Вы ведь снялись и в недавнем официальном продолжении, которое было затеяно режиссером оригинала.

Харди предлагал мне большую роль в нем, но мне пришлось отказаться из-за занятости. В итоге я там появляюсь в совсем небольшом эпизоде. И в отличие от оригинального фильма, «Плетеное дерево», конечно, не назовешь одним из десяти лучших британских фильмов. Но внимания это кино заслуживает, особенно оно будет интересно тем, кто ценит первый фильм.