Центральное разведывательное управление США формально признало свое участие в свержении премьер-министра Ирана Мохаммеда Мосаддыка в 1953 году. История первой в своем роде американской операции на Ближнем Востоке сейчас вызывает интерес в связи с нарастающей нестабильностью обстановки в регионе.
В том, что ЦРУ активно участвовало в событиях 1953 года, уже давно никто не сомневался. Более того, в 1993 году тогдашний директор управления Джеймс Вулси заявил, что в «скором времени» документы об участии американской разведки в свержении Мосаддыка будут рассекречены. Однако спустя четыре года он же заявил, что в начале 1960-х почти все релевантные записи были уничтожены. Вулси даже предположил, что его предшественники «катастрофически утратили веру в американский народ», поскольку сожгли огромные объемы документов, касающихся не только Ирана. Если тогда кто-то и не поверил директору ЦРУ, то проверить правдивость его слов в любом случае было невозможно.
В документах, опубликованных на сайте Архива национальных служб безопасности, речь идет о том, что все и так знали. Американцы совместно с британцами спланировали и провели операцию «Аякс» (TPAJAX) по насильственному отстранению от власти премьер-министра Мосаддыка, пользовавшегося большой поддержкой в обществе. Причины для его свержения также не новы: национализация нефтяной промышленности, фактическое изгнание близкого США и Великобритании шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, а также сближение действовавшего иранского руководства с СССР.
В сущности, ничего принципиально нового в рассекреченных документах нет. В частности, они не дают окончательного ответа на вопрос о степени участия иностранных спецслужб в перевороте и скорее выглядят обоснованием и даже оправданием вмешательства в иранские дела, нежели какой-то формой раскаяния в совершенном. Тем не менее в сочетании с другими источниками эти данные дают примерное представление о мотивах и методах смены власти в Иране в 1953 году. Мотивы — жадность и страх, а методы — обман, подкуп, запугивание и сила.
В начале 1950-х в Иране сложилась очень напряженная ситуация, вызванная противостоянием элит и внешнеполитическими трениями. Во время Второй мировой войны страна фактически была разделена на оккупационные зоны: на севере стояли советские войска, на юге — британские. Внутриполитическая ситуация во многом была отражением этого положения дел: шах Пехлеви небезосновательно считался послушной марионеткой Лондона, но среди преимущественно сельского крестьянского населения и городской бедноты нарастающим влиянием пользовались коммунисты. Промежуточное положение занимали социалисты (Национальный фронт) во главе с бывшим университетским преподавателем права Мохаммедом Мосаддыком. С одной стороны, они выступали за раздачу земли крестьянам и национализацию нефтяной промышленности, с другой — не собирались становиться сателлитом Советского Союза, выступая с умеренно националистических позиций.
Во многом благодаря этому в 1951 году первый демократически избранный парламент (меджлис) Ирана подавляющим большинством голосов назначил Мосаддыка премьер-министром страны. Этот человек стал своего рода иранским Вацлавом Гавелом. Он был выходцем из интеллигентной семьи, первым иранцем, защитившим докторскую степень в европейском университете, прекрасно говорил по-французски, много и неглупо писал, отличался исключительно щепетильным отношением к соблюдению законов, при этом был настоящим патриотом — честным, образованным, самостоятельным и равнодушным к соблазнам власти.
Став премьером, Мосаддык запустил широкую программу реформ, нацеленную на борьбу с бедностью и избавление от внешней (прежде всего британской) зависимости. Главным пунктом его программы стало изменение системы отношений с «Англо-иранской нефтяной компанией» АИНК, позднее получившей название British Petroleum (BP). Мосаддык, которому были необходимы средства на социальные программы, потребовал, чтобы британцы увеличили долю отчислений от продажи нефти в иранский бюджет до 50 процентов, как это, например, делали американцы в Саудовской Аравии. Руководители АИНК категорически отказались, что, после серии провальных переговоров, привело к национализации объектов компании в Иране.
В 1951 году Мосаддык выступил в меджлисе с речью, в которой объяснил свое решение. «Переговоры никаких результатов не дали. Однако с помощью доходов от нефти мы можем побороть бедность, болезни, отсталость. Что еще важнее: ликвидировав всевластие британской компании, мы уничтожим коррупцию и интриги, с помощью которых иностранцы влияют на нашу страну. Компания должна вернуть собственность ее законным владельцам. Тем самым мы обретем экономическую и политическую независимость. Национализация позволит удовлетворить законные требования компании о компенсации и увеличит наш бюджет на 25 процентов».
Британцы, сильно зависевшие от иранских поставок для послевоенного восстановления своей экономики, решили действовать. Сначала Лондон отказался приобретать персидскую нефть. Когда это не сработало, к иранскому побережью были направлены боевые корабли. Их задачей было установление морской блокады страны. Тогдашний президент США Гарри Трумэн едва отговорил британцев от необдуманных шагов.
В Белом доме вообще очень скептически отнеслись к жалобам британцев на нового иранского лидера. По мнению Трумэна, проблема, конечно, наличествовала, но не такого масштаба, чтобы свергать правительство. К тому же американцы гибли на Корейской войне, и ввязываться в еще одно жесткое противостояние на другом конце мира американский президент не хотел.
Ситуация изменилась с приходом к власти Дуайта Эйзенхауэра и расцветом политики маккартизма в США. Британцы живо сообразили, что в условиях набирающей обороты «охоты на ведьм» надо давить на опасность распространения советского влияния в Иране. В действительности в этот момент руководству СССР было не до тегеранских дел, поскольку Иосиф Сталин уже был безнадежно болен, а в Кремле набирала обороты ожесточенная схватка за его наследие. Кроме того, советские войска, после войны занимавшие северные и западные районы Ирана, уже были оттуда выведены. Но в Вашингтоне начала 1950-х тема противостояния «коммунистической заразе» была столь же актуальна, как сейчас борьба с «международным терроризмом». Именно эта позиция и обозначена в рассекреченных ЦРУ документах: Иран надо было спасать от советского влияния, что потребовало вмешательства американцев.
Надо сказать, что помощь от США для британцев была действительно бесценной. Через подконтрольные им СМИ американцы начали масштабную кампанию дискредитации Мосаддыка: его ругали за европейскую привычку спать в смешной пижаме, за желтый оттенок лица, за вечно текущий нос и уж тем более — за рыдания на парламентской трибуне (Мосаддык действительно этим грешил).
Один из руководителей британской операции по свержению иранского премьера Кристофер Вудхаус позднее вспоминал, что подключение к ней энергичных американцев спасло ситуацию. По его словам, тогдашний посол Соединенного королевства в Иране был «безвольным нытиком, находящимся под полным контролем своей вдовствующей сестры». Представители АИНК казались ему «унылыми свиноголовыми занудами».
Тут надо остановиться на личности самого Вудхауса, чтобы понять, что за люди работали в британской разведке в то время. Это был человек из категории тех, что выстроили Британскую империю: блестяще образованный интеллектуал-полиглот, поднимавший восстание и сражавшийся против нацистов в Греции. После работы в МИ-6 он заседал в парламенте, а на закате дней унаследовал титул барона Террингтона и занимался изучением древней и современной Греции в Оксфорде. Умер он в 2001 году. Именно этому человеку британская корона поручила устранить угрозу своим интересам в далекой Персии. Надо сказать, что справился он с задачей блестяще.
У Вудхауса уже был опыт тайных операций в Иране. В 1952 году для противодействия возможному советскому вторжению было решено создать вооруженные партизанские отряды на севере страны, и Вудхаус взялся за доставку оружия. Самолет, на котором он летел, сбился с курса и вместо тайного аэродрома в горах Загрос приземлился в Тегеране. Оружие сложили на грузовики, которые выехали на север. Британец со своими иранскими помощниками ехал по проселочным дорогам, чтобы избежать встречи с полицейскими и военными патрулями. В местности, названия которой Вудхаус так и не назвал, машины остановились. Иранцы выкопали траншеи, в которые было заложено оружие. Позднее Вудхаус говорил, что оно, видимо, до сих пор лежит в иранской земле.
Когда было принято решение о свержении Мосаддыка, британец моментально наладил взаимодействие с американцами, отправленными ему в помощь Эйзенхауэром. Главным из них был координатор ЦРУ по Тегерану Кермит Рузвельт — внук президента Теодора Рузвельта, правая рука главы управления Аллена Даллеса. Тогдашнего американского посла в Иране Вудхаус охарактеризовал как «энергичного олигарха, отмеченного за свои труды Демократической партией США». Главным оперативником ЦРУ в столице Ирана был Роджер Гуаран — американец французского происхождения.
Тем временем политические игры вокруг Ирана набирали силу. Рузвельт (не почивший президент, а его внук из ЦРУ) летал в Тегеран, как на работу, выстраивая структуру будущего путча, а Вудхаус проводил время в Швейцарии, куда пришлось удалиться иранскому шаху. Монарх уже было смирился с изгнанием и собрался прожить остаток жизни в альпийских предгорьях, но Вудхаус сумел встретиться с его сестрой Ашраф и через нее убедить Пехлеви, что его роль в истории еще не окончена. Под диктовку британцев шах написал указ о смещении Мосаддыка и назначении нового премьер-министра.
Получив искомую бумагу, британцы с американцами принялись за воплощение плана в жизнь. Координаторами в Тегеране стали братья-роялисты Рашидианы. На деньги, выделенные США и Великобританией, они оптом скупали лидеров профсоюзов, криминальных авторитетов, депутатов парламента, журналистов, армейских офицеров и всех тех, у кого было хоть какое-то влияние в иранском обществе. Помимо различных сумм наличными всем им обещались те или иные преференции после смены режима. В результате против Мосаддыка, взявшегося за искоренение коррупции, восстала вся иранская элита. Деньгами, уговорами и посулами Рашидианы сумели привлечь на свою сторону и базари — тегеранских торговцев.
В августе 1953 года отказавшийся подчиниться шаху глава правительства был схвачен перешедшими на сторону путчистов военными и посажен на три года в тюрьму. После этого срока его приговорили к десяти годам домашнего ареста. Мосаддык умер в своем имении под Тегераном в 1967 году.
Казалось бы, операция по ликвидации независимого от Запада режима у южных границ СССР увенчалась полным успехом. Однако шах, вернувшийся из Европы, не вернул британцам их нефтяные концессии. Пользуясь полной поддержкой США, он сам начал выкачивать из своей страны ресурсы, продавая их на Запад. Пехлеви и его приближенные отстроили однопартийную систему с «вертикалью власти», члены которой пользовались полной безнаказанностью. Несогласных подавила служба безопасности САВАК. При внешнем либерализме страна была настолько поражена коррупцией, что единственной жизнеспособной оппозицией оказались исламские фундаменталисты, считающие причиной всех бед западное влияние, которое олицетворяли шах и его режим.
В 1979 году в результате исламской революции монархия была сметена. Но Иран так и не стал демократической страной, превратившись в государство, которое мы знаем сейчас. Большинство аналитиков полагает, что революция аятолл стала отложенной реакцией на путч 1953 года. Люди, которые свергали Мосаддыка, позднее признавались, что 1979-й стал самым жутким годом в их жизни. Все, за что они боролись, было перечеркнуто. Кермит Рузвельт отмечал, что никогда больше не следует делать «того, что мы сделали в Иране в 1953 году, только если нет полного одобрения со стороны народа и армии». Кристофер Вудхаус сожалел, что его работа в Иране с приходом к власти исламистов «обратилась в прах».
Публикация документов об иранском путче 1953 года (и формальное признание американского в нем участия) может стать довольно важным событием с точки зрения международной политики. Дело в том, что с избранием президентом Ирана реформатора Хасана Рухани возобновились негласные попытки наладить американо-иранские отношения, разрушенные за годы президентства Махмуда Ахмадинеджада. Попытка Вашингтона честно взглянуть на самые неприглядные страницы истории своих взаимоотношений с Тегераном может послужить для установления доверия, без которого никакой серьезный диалог невозможен.