Боливарианская социалистическая революция не закончилась со смертью ее вождя, президента Венесуэлы Уго Чавеса полгода назад. Его преемник на посту главы государства, называющий себя сейчас «сыном Чавеса» Николас Мадуро обязуется к 2019 году полностью искоренить бедность. Громкие обещания звучат в стране, где всего несколько месяцев назад разразился дефицит туалетной бумаги, а на минувшей неделе 9 из 23 штатов остались без электричества. «Лента.ру» анализирует причины кризиса венесуэльской модели социализма, некогда считавшейся флагманом латиноамериканского «левого поворота».
При Уго Чавесе «Маленькая Венеция» (а именно так переводится с испанского слово «Венесуэла») была провозглашена Боливарианской республикой. Новое название, отсылающее к освободителю Латинской Америки от испанского владычества и основателю Венесуэлы Симону Боливару, было прописано в конституции 1999 года. С тех пор любое начинание в республике, заслуживающее хоть маломальского внимания, стало именоваться исключительно «боливарианским», а сам политический строй, установленный Чавесом, ― «боливарианской революцией». Национальный лидер проникся этими идеями еще в годы армейской службы, а когда пришел к власти, принялся рьяно воплощать их в жизнь.
Сделав упор на словесной борьбе с «империей зла» в виде США и справедливом ― в меру своего понимания ― распределении нефтяной ренты между жителями страны, к остальным ключевым пунктам боливарианизма Чавес относился с куда меньшей обязательностью. Провозглашенное подлинно народное управление быстро подмял под себя знакомый по другим авторитарным странам административный ресурс, а экономическая самодостаточность так и осталась несбыточной мечтой. При своем подчеркнутом антиамериканизме венесуэльский режим по-прежнему находится в зависимости от импорта продовольствия и бензина из Соединенных Штатов. Многие социально-экономические проблемы, которые Чавес был не в состоянии разрешить, он эффективно скрывал за своей харизмой и щедрой политикой раздаривания нефтедолларов, донельзя запустив «голландскую болезнь» ― зависимость национальной экономики от высоких цен на экспортируемое сырье.
Наследник Чавеса Николас Мадуро обещает высоко нести знамя боливарианской революции до конца ― лично он обязан Чавесу и его социальному проекту абсолютно всем. Основатель Боливарианской республики в декабре 2012 года, предвидя скорую кончину, назначил бывшего водителя автобуса, доросшего до профсоюзного босса, своим преемником. А благодаря отлаженной избирательной машине чавистов Мадуро смог выиграть президентские выборы в апреле этого года, пусть и с минимальным преимуществом.
Полноватый усач Мадуро не идет ни в какое сравнение с Чавесом по уровню своей харизматичности и использует два основных принципа: повсеместное отождествление своего патрона и унаследованной от него политической системы, а также поиск внешних и внутренних врагов. В последнее время Мадуро все чаще видит в любой чрезвычайной ситуации происки неких правых диверсантов, «фашистов» и «врагов революции» из «либерально-олигархического лагеря». Когда неделю назад без света остались 70 процентов территории Венесуэлы, глава государства первым делом объявил не о выделении средств на модернизацию устаревшей инфраструктуры электросетей, но о создании спецслужбы, которая будет охранять электростанции и распределительные сети республики.
А за пару недель до этого было объявлено, что причиной взрыва на НПЗ «Амуай», унесшего в августе 2012 года жизни 47 человек, стали «преднамеренные действия» неизвестных саботажников. По словам министра нефтяной и горнорудной промышленности Рафаэля Рамиреса, болты, крепившие насос для перекачки олефинов (газообразных ациклических алкенов), были ослаблены злоумышленниками, в результате чего за час с небольшим произошла колоссальная утечка, которая и привела к трагедии.
Враждебные силы не дремлют и на ниве пропаганды, покушаясь при этом на святая святых — Симона Боливара. На 2013 год в Венесуэле был запланирован выход сразу двух кинокартин о нем — «Освободитель» (El Libertador) и «Боливар, человек со сложностями» (Bolívar, el hombre de las dificultades). Несмотря на серьезные бюджеты и правительственный контроль, ни один из этих фильмов не был представлен широкой публике в наиболее подходящий для этого момент — к 24 июля, когда страна отмечала 230-летие со дня рождения главного национального героя.
Премьера «Освободителя», стоимость производства которого составляет рекордные для Венесуэлы 50 миллионов долларов, по последней информации, перенесена на январь следующего года. Что касается «Боливара», то он, вопреки всем сложностям, вышел в прокат в конце лета, 16 августа, и, по мнению президента Мадуро, «заслуживает двадцати “Оскаров”».
За первые десять дней проката, по данным государственного Национального автономного центра кинематографа (CNAC), картину посмотрели примерно 53 тысячи человек. Это неплохой показатель для местной киноиндустрии, где успешными считаются фильмы, которые за 2-3 месяца показа посмотрят 400 тысяч зрителей. Николасу Мадуро же эта цифра, похоже, показалась оскорбительной, и он тут же нашел виновных: частные киносети якобы зажимают национально-патриотическую продукцию в пользу голливудчины, которая «пропагандирует насилие и проституцию». «Они отказываются показывать фильм “Боливар”, в связи с чем необходимо незамедлительно начать расследование. Цензура в нашей стране является преступлением, и тот, кто совершает его, должен дорого заплатить за это. Так начните же расследование против [кинопрокатной компании] Cinex, товарищ Торрес!» ― призвал главу республиканского МВД президент Мадуро.
За день до этого глава государства обрушился с аналогичными обвинениями на сеть Cines Unidos. Компания подверглась публичной порке из-за технических неполадок, возникших во время одного из сеансов «Боливара» в день премьерного показа в Каракасе. Присутствовавшие при этом бдительные граждане тут же заподозрили саботаж и отправили жалобу в CNAC. Во избежание дальнейших проблем и «в знак поддержки национального кинематографа» Cines Unidos увеличили число залов для показа этой картины.
Культ Боливара крайне важен для венесуэльского революционного проекта. Но в последние месяцы ему приходится потесниться, ведь в государственной религии интенсивно насаждается новый святой — сам покойный Уго Чавес. Николас Мадуро то и дело сравнивает его с Христом. В Венесуэле уже на слуху «Чавес наш» — переиначенная на боливарианский лад главная христианская молитва. Аналогичное название носит объявленный республиканским минкультом творческий конкурс, по итогам которого будут выбраны лучшие стихотворение, песня и мураль, посвященные «верховному и вечному команданте».
Магазины, специализирующиеся на религиозной атрибутике, предлагают гипсовые статуи покойного президента: от миниатюрных бюстов до полноростовых фигур. Ввиду скромных финансовых возможностей революционной паствы лучше всего расходятся небольшие изображения стоимостью около 80 боливаров (примерно 13 долларов по официальному курсу). На домашних алтарях венесуэльцев Чавес может соседствовать как с его собственным кумиром Боливаром, так и с местной синкретической богиней Марией Лионсой или даже божествами из пантеона сантерии.
В конце июля президент Мадуро подписал декрет о создании специального института, который займется изучением интеллектуального наследия Уго Чавеса. Директором этого учреждения назначен старший брат покойного и действующий губернатор штата Баринас Адан Чавес. Беда в том, что Чавес не оставил потомкам собрания сочинений. Его единственная книга «Трехцветный браслет», написанная в 1992 году в тюрьме, посвящена не вопросам политэкономии, а национальному флагу Венесуэлы. В общем, исследователям, заинтересовавшимся этой проблематикой, придется пропустить через себя тысячи часов аудио- и видеозаписей, зачастую содержащих взаимоисключающие утверждения.
Другой популярный прием ― повсеместное подчеркивание успехов, достигнутых Венесуэлой в годы правления Чавеса. Официальные данные, распространяемые Национальным институтом статистики (INE), на первый взгляд впечатляют. Эта правительственная организация утверждает, что в период с 1998 по 2011 годы уровень бедности в стране сократился почти вполовину, с 49 до 27,4 процента. Правда, критерием для определения уровня бедности выбраны доходы населения, а не его покупательная способность. Стабильно высокую боливарианскую инфляцию (третью в мире по величине, 25 процентов в год), которая совершенно съедает растущие доходы, INE в своих реляциях предпочитает не упоминать.
На фоне оптимистичных рапортов INE независимые наблюдатели говорят о возобновившейся в последние годы пауперизации местного населения. Так, находящаяся в подчинении ООН Экономическая комиссия для стран Латинской Америки и Карибского бассейна (CEPAL) отмечает в докладе под названием «Социальная панорама Латинской Америки-2012», что в период с 2008 по 2011 годы уровень бедности среди населения в Венесуэле вырос, хотя и ненамного ― с 27,6 до 29,5 процента. Ряд экспертов объясняет это даже не чисто экономическими причинами, а скорее политическим расчетом властей Венесуэлы ― базу революционного движения с самого начала составляли малообеспеченные массы, так что в реальном сокращении их численности власти не заинтересованы. «Источник власти [Чавеса] ― в "барриос" (трущобах) и в сельской местности, [поскольку их жители] являются самыми ярыми протагонистами революции. Иногда Чавес бывал критичен по отношению к самым автономным и агрессивным элементам [этого электората]. Но характерно, что именно к этим силам Чавес обращался и через общение с ними со временем радикализовался», ― рассуждает исследователь из Совета по делам Западного полушария Фредерик Милз. Работать на превращение этих людей в средний класс, который почти полностью проголосовал на последних президентских выборах за либерала Энрике Каприлеса-Радонски, наследникам Чавеса попросту незачем.
По данным INE, объем расходов на социальную политику за 14 лет чавизма составил около полутриллиона долларов. Источником этих средств явились доходы государственной нефтяной компании PDVSA, приватизированной в середине 2000-х (вслед за ней потом последовали предприятия строительного сектора, энергогенерирующие и телекоммуникационные компании). Венесуэльские власти утверждали, что значительная часть этих средств пошла на развитие сфер образования и здравоохранения.
Однако, как заявил 5 сентября этого года генеральный секретарь Венесуэльской федерации врачей, хирург-онколог Хуан Корреа, с 1998 года в стране не было построено ни одной больницы общего профиля. Как напомнил Корреа, в 2007 году в одном из эфиров своей культовой телерадиопрограммы «Алло, президент» Уго Чавес объявил о строительстве в республике шести полнофункциональных больниц. Однако за прошедшие 6 лет ни одна из них не была сдана в эксплуатацию, а тот объект, где строительные работы находятся в самой продвинутой фазе, завершен лишь на 30 процентов. В целом, по словам Хуана Корреа, система здравоохранения в республике коллапсировала.
Справедливости ради следует отметить, что в эпоху Чавеса в Венесуэле все же был открыт один значимый медицинский центр — Детский кардиологический госпиталь в Каракасе. Но в целом вместо строительства новых и модернизации старых больниц нефтедоллары вкачивались в спорный нацпроект, заключавшийся в возведении в маргинальных зонах малых амбулаторных комплексов, которые обслуживались приглашенными кубинскими врачами. Специфический подход к развитию сферы здравоохранения аукнулся Чавесу, когда у него был диагностирован рак. То ли из-за мании преследования, то ли из-за сомнений в профессиональном уровне венесуэльских специалистов лидер боливарианской революции летал лечиться в Гавану.
Аналогичный заплаточный метод применялся и применяется в Венесуэле и на других фронтах борьбы за социальную справедливость. Крупнейшие города республики все так же окружены трущобами из самовольно возведенных построек, называемых здесь «ранчо». Спустя 14 лет после начала «боливарианской революции» более 7,5 миллиона венесуэльцев по-прежнему нуждаются в приличной крыше над головой. В 2008 году, спустя почти десятилетие после прихода к власти, президент Чавес внезапно обратил на это внимание. В эфире все того же «Алло, президент» он возмутился нищенскими бытовыми условиями миллионов сограждан, заявив, что «переломить эту ситуацию сможет только революция».
«Стыдно, что в стране с таким количеством нефти огромное количество людей по-прежнему живет на ранчо», ― заявил тогда президент Чавес, обещая при этом, что его администрация наделит достойным жильем всех граждан страны. Одновременно была начата программа по организации льготных фермерских рынков в каждом районе и обеспечения малоимущих семей талонами на еду. Колоссальные расходы на «социалку» спровоцировали резкий рост бюджетного дефицита Венесуэлы: с двух с небольшим процентов от ВВП в 2007 году до 16 процентов в 2012-м, и на этом фоне вполне успешных показателей в других государствах, сделавших ставку на экспорт сырья, ― России и Ирана.
Другой популистский аргумент режима ― самый дешевый бензин на планете. Правда, значительную его часть республика вынуждена импортировать из США. В первом полугодии 2013-го речь шла о 27 тысячах баррелей в день ― и все из-за неразвитости собственной нефтеперерабывающей индустрии, хотя после открытия нефтяных месторождений в бассейне Ориноко в 2010 году Венесуэла, вполне возможно, обогнала Саудовскую Аравию по объему разведанных углеводородов.
За неполные 15 лет построить жизнеспособную социалистическую модель венесуэльским властям не удалось. Экспорт революции в соседние страны, Боливию, Никарагуа, Эквадор, создание в 2004 году альянса «Боливарианской альтернативы для Америк», больше говорили о желании левацких президентов-популистов получить доступ к венесуэльским нефтедолларам, а заодно и обеспечить себе максимально долгое пребывание у власти. И если Рафаэль Корреа в Эквадоре и Эво Моралес в Боливии пока не имеют серьезных конкурентов в стане оппозиции, то апрельские выборы этого года в Венесуэле ясно продемонстрировали усталость значительной части общества от боливарианского пути — перевес Николаса Мадуро составил всего 1,5 процента.