Кировский областной суд изменил приговор оппозиционеру Алексею Навальному и предпринимателю Петру Офицерову. Реальный срок по делу «Кировлеса» заменен на условный. Суд продолжался всего два с половиной часа, на совещание перед вынесением решения тройке судей и вовсе понадобилось двадцать минут. И в течение этих двадцати минут даже в условный срок мало кто верил — все ходатайства защиты были отклонены, гособвинение настаивало на том, чтобы приговор Ленинского суда остался в силе. Даже неунывающий Навальный сник, а адвокаты выглядели потерянными. Но все обошлось, и первое, что сказал Навальный, — политическую борьбу он не бросит.
Навальный и Офицеров приехали в Киров без иллюзий и были готовы к тому, что прямо из суда их отправят в СИЗО, а затем и в колонию. Оба оставили большие сумки с вещами в гардеробе Кировского областного суда.
«На заседание явились осужденные Навальный и Офицеров, их адвокаты…» — и Навальный, и Офицеров на этих словах секретаря суда поморщились. Слово «осужденные» резало слух. После оглашения состава участников заседания судья Альберт Прытков, председательствовавший в тройке судей, зачем-то устроил еще и перекличку присутствовавших в зале журналистов и записал все фамилии. «Состав участников понятен?» — спросил Прытков. «Понятен, — ответил Навальный. — Только хотелось бы попросить присутствующие здесь Первый, Второй каналы и НТВ быть более объективными».
Прытков усмехнулся и начал зачитывать фабулу дела «Кировлеса». Итак, Навальный и Офицеров получили 18 июля этого года пять лет и четыре года соответственно по части 4 статьи 160 УК РФ. Их признали виновными в хищении более 16 миллионов рублей у предприятия «Кировлес». Навальный признан организатором хищений, Офицеров — исполнителем. Хищения они замаскировали под гражданско-правовую деятельность, то есть обычное предпринимательство. Мерой пресечения для них был избран арест, однако на следующий день она была изменена на подписку о невыезде в связи с участием Навального в выборах мэра Москвы. В связи с наложенным штрафом в полмиллиона рублей осужденные подверглись имущественным ограничениям.
Затем Прытков перешел к апелляции адвокатов. Приговор они назвали незаконным и не обоснованным. Имеющиеся в деле экспертизы, по их мнению, несостоятельны, так как не отвечают на главные вопросы дела: где похищенные деньги, в чем была выгода Навального. О состязательности и равноправии сторон, говорится в апелляции, речи тоже не шло. Адвокаты потребовали приговор отменить и признать их подзащитных невиновными.
«Приговор не соответствует нормам УПК и вынесен вопреки ему. В деле нет ни состава, ни события преступления», — продолжила конкретизировать адвокат Ольга Михайлова. Она сказала, что текст приговора со 2-й до 52-й страницы полностью копирует обвинительное заключение. Даже допрошенные свидетели приведены там в том порядке, что и в материалах дела, а не в том, в каком они выступали в суде. Судья Прытков смотрел на адвоката довольно беспокойно и теребил лицо. «Суд не установил, что лес похищен, а средства обращены в пользу осужденных, — продолжала давить Михайлова. — За 10 тысяч кубометров «Кировлес» получил 14 миллионов рублей. Это адекватная его стоимость, а деньги ничуть не менее ценное имущество, чем лес». Михайлова напомнила, что Ленинский суд Кирова отказал в проведении предварительных слушаний, постоянно нарушал порядок допроса свидетелей, оглашая их показания раньше, чем их начинала допрашивать сторона защиты. А фигурирующая в деле прослушка телефонных разговоров должна была быть уничтожена еще в 2010 году, так как осуществлялась в рамках совсем другого дела.
«Суд установил только то, что купля-продажа товаров — это преступление», — добавил адвокат Вадим Кобзев. Сам Навальный заявил, что судья превратил в приговор политически мотивированное обвинительное заключение. «Куда испарились 16 миллионов?» — вопрошал тройку судей областного суда Навальный, хотя, если верить обвинению, сам он должен был знать это лучше всех. «Хоть я и работал советником на общественных началах, но делал ту же работу, что и другие чиновники. Все чиновники ведут переговоры с субъектами, которые ведут хозяйственную деятельность», — настаивал он.
«Не было презумпции невиновности. Все сомнения суд трактовал не в пользу моего подзащитного», — говорила адвокат Офицерова Светлана Давыдова. «Удивительный приговор, — поддержал ее и сам Офицеров. — В деле об экономическом преступлении нет экономической экспертизы. Оно построено на ощущениях, но давайте мы будем ощущения в другом месте обсуждать и без участия государства. Ленинский райсуд не нам приговор вынес, а Гражданскому кодексу. Взял и запретил торговлю».
Получивший капитанские погоны и несколько раздобревший гособвинитель Евгений Черемисинов в этот раз пришел не с бессменным своим напарником Сергеем Богдановым, а с другим гособвинителем Ларисой Петериной. Богданов, с одинаковым выражением лица просивший летом сначала взять Навального и Офицерова под стражу, а затем, на следующее утро, — и освободить их, отсутствовал. Петерина показала, что лаконичность — это фирменный стиль кировской прокуратуры. «Доводы Навального и Офицерова удовлетворению не подлежат, — сказала она. — Более подробно мы скажем потом, в прениях».
Защита Навального и Офицерова заявила два ходатайства — о вызове свидетелей и о назначении двух экспертиз — финансово-экономической и товароведческой. Прокуратура ожидаемо была против, несколько лукаво сказав, что экспертизы уже есть в деле. Не уточняя, что они были проведены в рамках другого расследования по «Кировлесу» и не отвечают на поставленные защитой вопросы. Судьи удалились на совещание.
Это был короткий, но довольно напряженный момент. Защита возлагала на ходатайства большие надежды. Если бы они были удовлетворены хоть частично, рассмотрение дела «Кировлеса» продолжилось бы. Но судьи оба ходатайства отклонили, и Прытков предложил перейти к прениям сторон. Это был серьезный удар. Навальный таким поникшим не выглядел за все время, что рассматривалось дело. В прениях он отказался выступать, сказав, что не понимает, чем будет руководствоваться суд, вынося решение.
Адвокаты несколько ритуальных фраз все же произнесли. Об отсутствии в действиях их подзащитных состава преступления. О том, что суд выступил на стороне обвинения. Адвокат Давыдова говорила, что защищает невиновного человека. Прокуратура же стояла на своем. «Ленинский районный суд все верно установил, — говорил Черемисинов. — И дал верную оценку целой совокупности законно собранных доказательств. Новых обстоятельств для пересмотра дела нет». Любой конкретики прокурор старательно избегал.
Подсудимым оставалось сказать последнее слово. Не было еще и полудня. Адвокаты накануне говорили, что в худшем для них случае дело рассмотрят часам к четырем дня, но суд давал понять, что все может быть и еще хуже. «Конечно, спасибо большое, но я за последнее время только в Кирове произношу уже третье последнее слово. И мне все время кажется, что прокуроры сейчас начнут улыбаться, а судьи зажгут бенгальские огни и все вместе прокричат — это был сюрприз, розыгрыш… Я готов к любому развитию событий. Спасибо всем, кто меня поддерживал».
Офицеров все продолжал настаивать, что на скамье подсудимых не они, а правосудие и вера в справедливость.
Суд удалился на приговор, и перед этим Прытков сказал, что тройке для его обсуждения понадобится всего 25 минут. Это были очень плохие 25 минут. Навальный с женой Юлией ушли в самый конец коридора, уселись на подоконник и стали разговаривать, и подойти к ним не рискнул ни один журналист. Офицеров отвечал на растерянные вопросы прессы и уверенно говорил, что сейчас его с Навальным посадят. Жену Лидию он все время держал за руку, она смотрела мимо телекамер.
«Как ощущение?» — спросил я у приехавшего в Киров галериста Марата Гельмана. У него на вечер были запланированы сначала выставка графических работ о правосудии, а потом спектакль про лагеря в Вятке. Гельман ответил грубым матерным словом, которое по закону нельзя публиковать в СМИ.
Судьи вышли ровно через обещанные 25 минут. «Постановили изменить приговор, — сказал Прытков, — и вместо реального срока назначить условный». Кто-то хлопал, кто-то просто тянул руки вверх. Осужденных и их защиту буквально качало от нервного напряжения. Уже через три минуты Навальный пришел в себя и стал давать оптимистические комментарии. Да, он по-прежнему останется невыездным за пределы Москвы и дважды в месяц будет отмечаться в полиции, но политическую деятельность продолжит в том объеме, в каком только сможет.
Навальный и Офицеров забрали из гардероба свои сумки и, не отпуская рук своих жен, вышли на свежий воздух. Решение Кировского областного суда тоже будет обжаловано их адвокатами.