Уже полгода в Московском академическом художественном лицее идет война. В июле 2013-го на должность директора учебного заведения назначили академика РАХ, архитектора Валерия Ржевского, автора проектов морозоустойчивого города «Умка», зданий казино «Кристалл» и «Golden Palace», лауреата премии ФСБ. Его предшественник, художник-график Александр Ястребенецкий, был уволен «по собственному желанию». Сразу после назначения на новую должность Ржевский распорядился вырубить кустарники и деревья на прилегающей к лицею территории: он утверждает, что действовал сообразно предписанию управы «Якиманка», которая предложила «привести территорию в порядок и постричь деревья». Департамент природопользования Москвы подсчитал, что в результате «стрижки» уничтожили 396 кустов и деревьев (боярышники, клены, ель); Ржевский стал фигурантом уголовного дела о незаконной вырубке деревьев; кресло директора вернулось к Ястребенецкому. «Лента.ру» разбиралась в этой ситуации.
В двух шагах от Садового кольца и в пяти минутах ходьбы от станции метро «Октябрьская» расположено здание, для описания которого больше всего подойдет слово «кирпич»: прямоугольной формы, блекло-бордового цвета. В этом здании, занимающем четыре с половиной тысячи квадратных метров, уже 30 с лишним лет находится Московский академический художественный лицей Российской академии художеств, сокращенно — МАХЛ РАХ. Раньше он назывался Московской средней художественной школой, ее открыли в 1939 году для одаренных детей.
Непростая история этой школы была подробно изложена в ряде публикаций; в частности, в статье иллюстратора Екатерины Гавриловой на сайте Colta.ru упоминается следующее: «Раньше она [школа] располагалась в здании напротив Третьяковской галереи, в Лаврушинском переулке. Программа, составленная именитыми советскими художниками (среди которых были К. Юон, И. Грабарь, П. Кончаловский и другие), включала, помимо обязательных минимумов средней школы, набор специальных дисциплин: рисунок, живопись, скульптура, композиция. Выдержав экзамены, будущие художники попадали в 5-й класс и учились на год больше, чем остальные школьники, ― до 12-го класса. Через МСХШ прошло множество мастеров, известных как в андеграундной, так и в официальной среде в России: Илья Кабаков, Олег Целков, Франсиско Инфанте, Эрик Булатов, Наталья Нестерова, Татьяна Назаренко, Сергей Алимов, Геннадий Калиновский, Сергей Андрияка, Гелий Коржев, Владимир Стожаров и многие другие. Это была настоящая "кузница" советских художников ― со своими перегибами и муштрой, но в то же время особой "богемной" атмосферой».
«Во главе школы, — пишет Гаврилова, — традиционно стояли художники, назначенные Академией художеств. Считалось, что они лучше других понимают специфику и атмосферу учебного заведения. Так продолжалось до начала девяностых годов, когда новым директором была впервые назначена преподаватель русского языка и литературы Галина Куник». Новый директор смело взялась за дело: «Более половины помещений было сдано под офисы, 12-й класс отменили, сократили часы живописи и рисунка, убрали уроки анатомии и перспективы». По словам очевидцев, в здании лицея открыли тренажерный зал и зал аэробики, два массажных салона, три сувенирных киоска и магазин художественных принадлежностей.
Только в 2008 году после многочисленных писем выпускников президенту Российской академии художеств Зурабу Церетели и Владимиру Путину на должность директора был назначен академик и вице-президент РАХ, художник-график Александр Ястребенецкий.
Автор статьи на Colta.ru сочла это событие положительным: «Вернули уроки истории искусств, стали закупать оборудование для занятий по живописи и рисунку, открыли графическую мастерскую под руководством одного из самых маститых и опытных педагогов школы Александра Смирнова. Жизнь налаживалась, и лучшие ученики даже начали ездить на пленэры в Италию».
Через несколько лет после того, как ученики начали ездить на пленэры, я сижу в мастерской Александра Смирнова, преподавателя специальных предметов. Он включает компьютер, разворачивает монитор. На рабочем столе — папка под названием «Война». В этой папке собрана хронология сражений педагогического коллектива лицея с новым директором МАХЛ РАХ, академиком Валерием Ржевским.
В начале июля 2013 года Александр Ястребенецкий неожиданно для всех положил на стол Зураба Церетели заявление об уходе по собственному желанию.
«Это произошло мгновенно и необъяснимо, — вспоминает Смирнов. — 1 июля у нас в школе прошел педсовет, на котором никто не говорил ни о каких отставках, а, наоборот, строились планы на ближайший учебный год. 5 июля нас собирает академик РАХ Андрей Бобыкин, намекает на то, что у Ястребенецкого случилось что-то ужасное, представляет новое начальство. Мы смотрим на это начальство и впадаем в панику, поскольку оно нам очень хорошо известно — это академик РАХ архитектор Валерий Ржевский, он пять лет кряду возглавлял архитектурную кафедру Суриковского института, куда никто из наших выпускников идти принципиально не хотел: было известно, что на этом факультете серьезно ни планировочной, ни проектной деятельностью не занимаются, так что если хочешь быть архитектором, иди в МАРХИ. Мало того, в 2012 году ученый совет Суриковского института отправил Ржевского в почетную отставку: за то, чтобы он продолжил заведовать кафедрой, проголосовали всего два члена ученого совета, против — 74. Мы посмотрели на Ржевского и загрустили».
По словам Смирнова, педагоги невзлюбили Ржевского с первого взгляда: «Во-первых, нас смущало его портфолио. Во-вторых, мы знали его репутацию в Суриковском, знали, что оттуда его выперли, знали, за что». Сразу после назначения Ржевского педагоги написали заявление на имя Зураба Церетели, требуя «вернуть Ястребенецкого и убрать Ржевского».
Портфолио нового директора смущало учителей своим уклоном в «правоохранительную архитектуру». Предыдущий директор Александр Ястребенецкий был типичным представителем богемы — участвовал в выставках «Искусство против СПИДа», дружит с архитектором Борисом Уборевичем-Боровским и художником Франсиско Инфанте; интерьеры квартир с использованием его графики неоднократно попадали на страницы журнала «Мезонин». Путь Валерия Ржевского в искусстве был совершенно другим.
Уроженец Куйбышева (Самара), Валерий Ржевский переехал в Москву в 1979-м. Год спустя пошел в армию, через некоторое время был назначен на службу в специальное проектное бюро первого центрального военпроекта, где занимался проектами военных санаториев, госпиталей, государственных резиденций и интерьеров правительственных зданий (в том числе дачи Леонида Брежнева). В 1985-м по проекту Ржевского в столице был открыт памятник военным контрразведчикам («Монумент славы военным контрразведчикам, отдавшим жизнь за Отечество» расположен по адресу улица Пречистенка, 7), за что впоследствии архитектор получил премию ФСБ. Ржевский выставляется вместе с поп-художником Никасом Сафроновым. В активе академика — проекты «гостиницы для иностранных космонавтов» на космодроме «Байконур», правительственного санатория «Завидово», казино «Кристалл» и «Golden Palace». Одна из последних работ архитектора Ржевского — проект криптоклиматического (морозоустойчивого) города «Умка» во льдах для военных и ученых. Ориентировочная стоимость «Умки» — шесть с половиной миллиардов долларов, предполагаемое место строительства — остров Котельный, архипелаг Новосибирских островов в Северном Ледовитом океане. Проект построен на специальной платформе и, по определению его автора, может размещаться даже на Луне.
Ржевский был зачислен на должность директора лицея 6 июля. «Он привел с собой команду каких-то бывших службистов и с ходу начал ломать все, что только можно», — вспоминает Смирнов.
Схему финансирования лицея не назовешь простой: ежегодно на его содержание уходит до 59 миллионов рублей, из которых около 10 миллионов рублей в год лицей получает от трех арендаторов (ярмарки поделок из драгоценных камней «Самоцветы», магазина багетных и художественных принадлежностей, академии дипломатических наук, арендующей площадь под вечерние курсы иностранных языков). Арендаторы занимают две тысячи квадратных метров; в среднем аренда одного метра составляет 300 долларов, ставки и договоры с арендаторами ежегодно согласуются с юридическим отделом РАХ. Доход приносит и физкультурно-оздоровительный комплекс при лицее (бассейн с дорожками по 25 метров, плюс тренажерный зал, стоимость часового посещения — от 300 до 400 рублей).
В лицее 127 сотрудников, среднемесячная зарплата — 20 тысяч рублей. Основную статью расхода, по словам главного бухгалтера лицея Романа Цинкотина, составляет выплата налога на землю (14 миллионов 686 тысяч рублей ежегодно) и текущий ремонт и коммунальные платежи (11 миллионов рублей ежегодно). В ноябре 2013 года общий долг лицея по налогам составлял восемь миллионов рублей.
«Когда Ястребенецкий пришел в лицей, долг у школы по налогам был вдвое больше, — уверяет Смирнов. — До середины двухтысячных годов обширные площади были сданы арендаторам, прибыль получала прежняя администрация школы; куда шла эта прибыль — никому до сих пор не известно. А зарплату преподавателям выплачивали из внебюджетных средств, из которых должны были оплачивать налог на землю. Этот долг накопился за много лет, Ястребенецкий начал его снижать: он отказался от своей директорской зарплаты в 40 тысяч рублей, администрация сняла с себя все надбавки».
По утверждению бухгалтера Романа Цинкотина, в этом году лицею впервые удалось сэкономить полтора миллиона рублей, на которые этим летом в мастерских должны были менять вентиляционные камеры — они не ремонтировались 30 лет.
Однако новый директор Ржевский начал ремонт с увеличения столовой и облагораживания прилегающей к лицею территории. Весь процесс, по описанию председателя родительского комитета лицея Марины Тереховой, выглядел следующим образом: «Я знала, что у Ржевского далеко идущие планы — надстроить лицей, оградить территорию, ввести пропускную систему, как в кадетском корпусе. В качестве первого пункта программы он нанял рабочих, которые покрасили фонари во дворе в красный цвет, что вызвало у школьников массу веселья. Деревянные лавочки, на которых ученики рисуют на пленэре, заменили железными, а на них долго не просидишь. В неприятной обстановке были выброшены детские работы из трех мастерских. Внутренний фасад покрасили в оранжевый цвет, а коридоры выкрасили ядовитой масляной краской. Вдобавок директор распорядился срубить деревья в парке возле лицея».
Вырубка деревьев стала поворотной точкой в биографии как самого лицея, так и академика Ржевского.
В начале июля 2013 года на «горячую линию» департамента природопользования и охраны природных ресурсов Москвы поступил первый звонок от жителя района Якиманка. Он сообщил о том, что возле художественного лицея рубят деревья. Звонили жители Якиманки вплоть до конца августа. Инспекторы департамента трижды выезжали на место и на видеокамеры фиксировали происходящее: по данным департамента, к концу августа на территории лицея «была выявлена вырубка деревьев и кустарников в количестве 396 шт. (369 — кусты боярышника, 26 — деревья клены ясенелистные, одно дерево ель) и повреждение трех деревьев (клен ясенелистный)». При рубке деревьев были уничтожены птичьи гнезда.
23 августа инспекторы департамента возбудили три дела об административных правонарушениях по ст. 4.19 и одно дело по факту повреждения по ст. 4.18 КоАП города Москвы: «В ходе административного расследования установлено, что вырубка зеленых насаждений производилась без разрешительной документации». По последней версии департамента, «в результате незаконной вырубки окружающей среде был причинен ущерб на сумму 19 млн. 203 тыс. 560 рублей» (ранее ГУ МВД оценивало размер ущерба в 14 миллионов 200 тысяч рублей).
Администрацию лицея обязали выплатить штраф в 600 тысяч рублей. Штраф, утверждают в департаменте, до сих пор не погашен, лицей пытается оспорить его в арбитражном суде, ведомство грозит встречным иском. В середине сентября по факту незаконной вырубки на территории МАХЛ РАХ следственным отделом ОМВД по району Якиманка возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 260 УК (незаконная вырубка в особо крупном размере). Подозреваемый — академик Валерий Ржевский.
29 августа 2013 года, во время выездной сессии президиума РАХ, по стечению обстоятельств проходившей в лицее, в зал зашли бойцы ОМОНа. На Ржевского надели наручники и увезли в ОВД «Якиманка». Ночь академик провел в изоляторе временного содержания, наутро его доставили в Замоскворецкий суд. Следователь ОВД «Якиманка» Владимир Ерофеев предлагал заключить Ржевского под стражу, однако суд под председательством Людмилы Москаленко (известной по делу Михаила Косенко) решил оставить директора лицея под подпиской о невыезде.
Впоследствии статус подозреваемого был с директора лицея снят, сейчас он проходит по делу о незаконной вырубке деревьев свидетелем.
По словам адвоката Ржевского Андрея Маркашева, его подзащитного намеренно подставил коллектив учебного заведения: «Как новый руководитель он пытался навести порядок в лицее, провел проверку имущества — начиная с придомовой территории и заканчивая финансово-хозяйственной деятельностью, выявил массу нарушений: заниженные ставки для арендаторов, платные уроки. Естественно, был выделен бюджет на наведение порядка на территории перед новым учебным годом: нужно было навести порядок с этими растениями, кустарниками и деревьями, которые 30 лет никто не трогал».
Согласно Маркашеву, для приведения территории в порядок была нанята бригада ООО «Бегемот». Саму эту компанию Маркашев описывает как «фирму, занимающуюся разными делами». Входит ли в обязанности этой организации вырубка деревьев, не совсем понятно — ни в одной базе данных мне не удалось найти ООО «Бегемот», которое бы специализировалось на обустройстве территории (например, судя по базе данных «Kartoteka.ru», почти все компании с таким названием занимаются продажей мягких игрушек).
Маркашев признает, что лесорубы из ООО «Бегемот» «не показали себя квалифицированными: порубочный билет не был получен, разрешения на вырубку у рабочих не было». Тем не менее Маркашев уверен, что эти нарушения были административными, а не уголовными: «Просто люди, которые не хотели, чтобы Ржевский был директором, воспользовались ситуацией, в результате чего было необоснованно возбуждено уголовное дело. Например, на моего подзащитного на первом же допросе в ОВД "Якиманка" было оказано давление: "Давай, признавайся, ничего тебе не будет, никто тебя не посадит". А в чем признаваться, если он ничего не совершал?!»
В том, что Ржевский теперь фигурирует в деле как свидетель, адвокат видит результат своей работы: «Ему бы предъявили обвинение, если бы я не обратился в НИИ Природоохраны, чтобы они сделали свое заключение. Дело в том, что департамент природопользования считал вырубленные кусты и деревья по вершкам, а нужно было по корешкам. Они насчитали 386 вырубленных кустов боярышника, а это чистый бред. Вообще-то, боярышник относится к ядовитым растениям, запрещенным к высадке на территории школьных и дошкольных детских учреждений». Педагоги лицея настаивают на том, что Ржевский вырубил не только боярышник, но еще и «сирень размером с виноград».
На вопрос, почему Ржевский не реагировал на трехкратное предупреждение экологов о незаконной вырубке, Маркашев отвечает: «Он поздно узнал о приходе экологов. К тому же он не сам деревья рубил, а осуществлял общее руководство лицеем».
После той самой выездной сессии президиума РАХ, с которой ОМОН увез Валерия Ржевского в ОВД «Якиманка», временно исполняющим обязанности директора лицея опять был назначен Александр Ястребенецкий. Официально Церетели отстранил Ржевского «в связи с временной нетрудоспособностью» и «на период болезни».
«Лжец и *****», — так характеризует академика Ржевского академик Ястребенецкий. Затем приводит расширенную формулировку: «Знаете, был такой старый советский анекдот: председатель колхоза собирает колхозников в ангаре, дождь идет, крыша дырявая. Он говорит: "Значит, товарищи, за отчетный период мы с вами посеяли коноплю, напала тля, урожай погиб. После этого мы посеяли картоплю, жук-короед сожрал весь картофель. По совету соседей мы посеяли горох, однако ранние заморозки урожай гороха уничтожили". В этот момент раздается чудовищный грохот, и сквозь крышу проваливается какой-то мужик. Председатель колхоза: "И очень ****** парашютист Петров". Вот это про Ржевского, понимаете? Я езжу в прокуратуру как на работу, парашютист Петров реально достал».
В отличие от Валерия Ржевского, за полчаса до встречи приславшего мне сообщение «Извените но наша встреча сегодня не состоится» (орфография и пунктуация сохранены), Ястребенецкий любезен и обаятелен.
На запястье у старого-нового директора — громадные часы Diesel («Зураб [Церетели] подарил»). Педагогический коллектив чуть не в глаза зовет его «Ястребом», а девушки смотрят на него снизу вверх и с обожанием.
За последний месяц в лицее прошли три прокурорские проверки. «Мы чисты, как слеза младенца, — божится Ястребенецкий. — Ржевский написал на наших преподавателей доносы о том, что они зарплаты в конвертах получают, мастерские налево сдают, а дети в сыром подвале с крысами тянут худенькие ручки к керосиновым лампам. В итоге к нам приехали хлопцы из прокуратуры, вполне заряженные: прокурор Чайка с Ржевским в одной бане парится или какие-то еще у них там контакты третьей степени. Хлопцы приехали внезапно, мы не успели подготовиться: ни стенки покрасить, ни водки налить. Повели их по мастерским: в помещениях — по 70 метров, двухсветные окна, дети пишут маслом, чуть ли не под музыку Вивальди, я сам слезу пустил. Я же говорю: лжец и ***** Ржевский, нельзя так глупо врать». По уверениям Ястребенецкого, никаких финансовых нарушений, обнаруженных аудиторской компанией, нанятой Ржевским, прокурорские проверки не подтвердили (однако было выдано предписание о сокращении часов занятий рисунком и живописью). Сейчас в лицее идет очередная проверка.
Свое летнее увольнение и назначение Ржевского на должность директора Ястребенецкий объясняет красочно и лихо: «Летом я ушел из лицея, поскольку поругался с Зурабом [Церетели]. Причина простая: мы исключили из школы двух двоечников и бездельников, у которых профнепригодность чистой воды. Одного балбеса было особенно жалко, поскольку над ним даже девочки смеялись. А второй — не без способностей, но они не в нашей плоскости лежат: у нас, к сожалению, академическая школа, надо по меньшей мере с натуры рисовать, а он — такой Пиросмани».
«Балбесы» оказались детьми академиков РАХ, и Ястребенецкий с обоими отцами «имел длинный и неприятный разговор», в результате которого один «забрал ребенка без скандала, а второй пообещал: ну, я тебе устрою». Говорят, этот несговорчивый отец — «кремлевский мозаичист, который делает мозаики для всяких серьезных дядек».
О восстановлении двух учеников, по слухам, Зураба Церетели просил лично вице-премьер Александр Жуков; свое общение с президентом РАХ Ястребенецкий описывает как «бурное грузино-еврейское обсуждение проблемы», по результатам которого он написал заявление об уходе.
«А у Зураба год в кабинете сидел ушедший из Суриковского института Ржевский и просил: "Барин, дайте должность", — иронизирует Александр. — И тут я очень удачно ушел, и он — хопа — быстро трудоустроился».
Академик Ястребенецкий считает, что академик Ржевский пытался захватить лицей путем «рейдерского захвата». В учебное заведение он вернулся только потому, что его об этом очень просил педагогический коллектив. Академик Ржевский, мечтавший благоустроить лицей сообразно собственным представлениям о красоте, не нашел в этом коллективе никакого понимания. Дело о незаконной вырубке деревьев находится в следственном отделе ОВД «Якиманка». Дети продолжают рисовать под музыку Вивальди.