В конце ноября стало известно, что Дубай опередил Екатеринбург в борьбе за право проведения всемирной выставки Экспо в 2020 году. Ликование от выигрыша в эмирате было настолько сильным, что школьникам объявили внеплановый выходной день. Радость местных властей имеет под собой вполне практические основания — помимо международного престижа, проведение выставок Экспо считается выгодным для местной экономики, которая переживает наплыв туристов и рост интереса со стороны инвесторов. Расчет на туристов отражает результат эволюции, которую прошли всемирные выставки, призванные некогда быть ярмаркой новейших технических образцов.
Появление самого феномена всемирных промышленных выставок обычно связывают с «Великой выставкой промышленных работ всех народов», которая состоялась в Лондоне в 1851 году. Популярность мероприятия и широкий состав участников привели к тому, что за выставкой закрепилось другое название — «Всемирная». Задуманная Королевским обществом поощрения искусств, производства и торговли в качестве сугубо британского рекламного мероприятия, выставка превратилась в событие международного масштаба, в котором приняли участие производители ведущих держав того времени. Всего свои достижения представили 25 государств, не считая самого Соединенного Королевства и его колоний.
Всего на выставке побывали шесть миллионов человек, прибыль от продажи билетов составила 150 тысяч фунтов стерлингов. Идеологические (в риторике XXI века, наверное, было бы уместнее употребить слово «рекламные») перспективы масштабных технологических и культурных ярмарок моментально оценили в Европе, а чуть позже и в США. Причем инициатива исходила не столько от самих производителей, сколько от правительств, готовых соперничать и в промышленной сфере. Например, «Всемирную выставку» в Лондоне можно рассматривать как своеобразный ответ французской «Национальной промышленной выставке» 1844 года.
Кроме того, на «Всемирной выставке» представили передовые для того времени дизайнерские и архитектурные решения. Наибольшую известность приобрел Хрустальный дворец, построенный из стекла и стали, — он служил местом проведения мероприятия. Хрустальный дворец во многом предопределил тенденцию широкого использования стали в промышленных сооружениях во второй половине XIX — начале XX века.
Наконец, у «Всемирной выставки» была сверхидея, которую всячески подчеркивали организаторы: технический прогресс способен устранить большинство общественных недостатков или даже улучшить саму человеческую природу. Подобное представление было характерно для всей второй половины XIX века — «викторианской эпохи» в истории Великобритании. Кстати, сама королева Виктория и ее супруг принц Альберт оказывали выставке всяческое содействие, что лишь подчеркивало ее важность.
Уже в 1855 году Наполеон III попытался затмить успех Лондона схожим мероприятием в Париже. Выставка стала ярким международным событием, но с финансовой точки зрения не удалась — устроители потратили на восемь миллионов франков больше, чем заработали: 11,3 миллиона против 3,2 миллиона франков, вырученных за билеты. Интерес публики также был ниже, чем четырьмя годами ранее в Лондоне — на выставке насчитали лишь 5,162 миллиона посетителей.
Благоприятная реакция общественности на масштабные выставки в Лондоне и Париже способствовала тому, что подобные мероприятия стали устраивать регулярно. В 1862 году выставка вернулась в Лондон, где получила название «Международной». На ней, среди прочего, были представлены технические новинки того времени, в том числе детали паровых двигателей и аналитического устройства Чарльза Бэббиджа. Однако успех 1851 года повторить не удалось — прибыль организаторов составила всего лишь 790 фунтов, хотя выставку посетило 6,1 миллиона человек.
В третьей четверти XIX века европейский до этого феномен стал мировым — в 1876 году состоялась «Столетняя выставка» в Филадельфии, приуроченная к юбилею провозглашения независимости США. Ее посетили около девяти миллионов человек. На ярмарке были представлены 37 государств, в том числе и Российская империя, а промышленные предприятия разместились в 250 павильонах. Выставка в Филадельфии помогла Соединенным Штатам укрепить свой статус передовой технологической державы.
Своего расцвета всемирные выставки достигли в конце XIX века. Знаковой можно считать «Всемирную выставку» 1889 года в Париже, для которой была сооружена Эйфелева башня, служившая входом. Кроме того, событие популяризовало электричество, которое стало активнее использоваться в промышленности и в быту. Применению электричества в значительной степени была посвящена и выставка в Чикаго в 1893 году.
С начала XX века до Второй мировой войны в мире прошло 23 выставки, которые могут считаться всемирными. Чтобы как-то упорядочить их проведение, правительства основных мировых держав в 1928 году создали специальное Бюро. Именно оно теперь путем голосования выбирало города для будущих выставок, в то время как раньше за это спорили между собой предприниматели и национальные власти.
К концу 1930-х годов всемирные выставки превратились из ярмарки промышленных достижений в идеологические мероприятия, в ходе которых государства пытались доказать превосходство своей экономической и политической модели продвинутой техникой и лучшими образцами декоративно-прикладного искусства. В этой связи часто вспоминают соперничество на выставке 1938 года в Париже. Павильоны СССР и гитлеровской Германии должны были находиться друг напротив друга. Узнав об этом, представители Германии постарались сделать свой павильон выше (.pdf). К началу Второй мировой войны в выставках стала доминировать именно эстетическая и политическая составляющая, а не техническая или экономическая.
Война и последовавшее за ней начало противостояния двух мировых систем надолго сделали проведение выставок неактуальным. О мероприятии вспомнили только в 1958 году — первую послевоенную экспозицию представили в Брюсселе. СССР и США рассчитывали использовать ее для продвижения собственных ценностей и рекламы своих научно-технических достижений. По общему признанию, у Советского Союза это получилось лучше, чем у американцев. Успеху советской экспозиции способствовала эксплуатация мирного имиджа. При этом Соединенные Штаты столкнулись с необходимостью сократить расходы на участие своей делегации в выставке, а настроение их павильона воспринималось посетителями как гораздо более агрессивное. Америка извлекла уроки из своего пиар-поражения и к следующим выставкам готовилась куда тщательнее.
Очередным раундом противостояния двух сверхдержав стала выставка 1967 года в Монреале, которая считается наиболее яркой из всех послевоенных выставок XX века. Организаторы отказались от традиционного названия — «Всемирная выставка» — в пользу более короткого (Экспо), установив моду на последующие десятилетия. В мероприятии приняли участие 62 государства, а общее количество посетителей составило около 50 миллионов человек. При этом советский павильон в Монреале был самым популярным — его посетило около 13 миллионов человек.
Выставка в Монреале считается знаковой не только из-за интереса к ней, но еще и потому, что власти города использовали ее для развития инфраструктуры города. Экспо-67 в очередной раз показало, что масштабное международное событие может принести пользу городу, в котором оно проходит.
Доминирующей тенденцией во второй половине XX века стало превращение выставок в фестивальные мероприятия, призванные служить местом культурного обмена. При этом они сохраняли свой престиж и идеологическое значение — соперничество капиталистических и социалистических государств выражалось через создание запоминающихся павильонов, привлечение известных дизайнеров и ученых. В 1970 году состоялось первое Экспо в Азии — право на проведение выставки получила Япония, а в 1988 году — австралийский Брисбен. Охват Экспо стал по-настоящему всемирным. Экспо 1988 примечательно еще и тем, что оказалось последним, в котором участвовал СССР.
Советскому Союзу принять у себя Экспо не удалось, хотя Москва вынашивала планы заполучить выставку, прошедшую в итоге в Монреале. В «перестройку» у СССР были другие приоритеты, а в 1990-е годы независимой России не хватало ресурсов для проведения столь крупного мероприятия. При этом страна находила возможности регулярно участвовать во всех Экспо — от южнокорейского Тэджона в 1993 году до Экспо 2010 года в Шанхае. В 2000-х значительные нефтегазовые доходы позволили Москве существенно улучшить экономическую ситуацию, что тут же сказалось на внешней политике страны: Россия стала претендовать на проведение едва ли не всех крупных спортивных и культурных событий мирового масштаба. На этом фоне особое внимание уделялось подготовке к Экспо 2010 года.
Для выставки в Шанхае был построен павильон площадью свыше шести тысяч квадратных метров. В качестве символических основ для него были выбраны «принципы поселения древних славян». На создание и функционирование павильона было выделено 1,2 миллиарда рублей.
Павильон пользовался успехом у посетителей — его осмотрело свыше 7,5 миллиона человек. Жюри Экспо наградило его серебряной медалью за «лучшее развитие темы» среди больших павильонов, а сооружение посетили председатель КНР Ху Цзиньтао и бывший тогда президентом РФ Дмитрий Медведев. При этом павильону не удалось избежать скандалов. Одним из его главных персонажей оказался Незнайка, очень популярный в Китае. Загвоздка заключалась в том, что на китайском его имя означает «маленький невежда», что не очень сочеталось с инновационным пафосом экспозиции. Ошибку создателей павильона попытались исправить, но полностью замять историю не удалось.
В целом плюсов у Экспо 2010 года для России оказалось больше чем минусов. Вдохновившись рядом успешных заявок на проведение спортивных и культурных событий (в 2007 году РФ получила право на проведение зимней Олимпиады в Сочи 2014 года и саммита АТЭС 2012 года, а еще спустя три года Россию назвали победителем за право принять у себя чемпионат мира по футболу 2018 года), Москва попыталась заполучить и Экспо в 2020 году. Кандидатом для этого был выбран Екатеринбург.
Слоганом российской заявки стало выражение «Глобальный разум». Площадь, отведенная под выставку, должна была составить 500 гектаров, а стоимость проекта, по разным оценкам, — до 20 миллиардов долларов. Городские и региональные власти не скрывали, что Экспо-2020 должна была помочь развитию городской инфраструктуры. Убеждал жюри сам президент России Владимир Путин: он обратился к Международному бюро выставок со специальным призывом проголосовать за Екатеринбург. Именно речь Путина, как считается, помогла в 2007 году России выиграть право на проведение Олимпиады в Сочи, но на этот раз президент членов жюри не вдохновил. В финале Екатеринбург уступил Дубаю, набравшему большинство из 116 голосов.
Победа эмирата может считаться поражением России лишь на первый взгляд. Гипотетический ущерб от упущенной выгоды понесет не вся страна, а лишь сам Екатеринбург, — его жителям наверняка жаль тех 20 миллиардов долларов, которые власти обещали вложить в город. Впрочем, примеры олимпийской стройки в Сочи и саммита АТЭС во Владивостоке свидетельствуют, что в современной России мегапроекты неизбежно связаны со скандалами и значительным перерасходом средств. Даже на предварительном этапе в Екатеринбурге не обошлось без неприятностей такого рода. Можно только догадываться о том, каким был бы масштаб ущерба в случае выделения необходимых 600 миллиардов рублей, притом что качества инфраструктуры, выстроенной в таких условиях, никто не гарантирует.
Помимо коррупции, важным недостатком масштабных строек в России является несогласованность действий частных инвесторов и государства. Угроза потери престижа вынуждает власти гарантировать инвесторам покрытие почти любых расходов, чем последние активно пользуются. В конце ноября СМИ сообщили, что ВЭБ назвал половину своих кредитов, выделенных на Олимпиаду в Сочи, невозвратными. Убытки госкорпорации (а значит, всего государства и налогоплательщиков) могут составить 190 миллиардов рублей.