Ирландия стала первой из «больных» европейских стран, сумевшей формально выйти из антикризисной программы ЕС. Тем самым островное государство показало, что с его экономикой все в порядке и один из самых тяжелых кризисов со времен провозглашения независимости позади. Впрочем, расслабляться ирландцам рано: экономический рост государства остается слабым, безработица — высокой, а государство набрало долгов, которые рано или поздно придется отдавать.
До кризиса Ирландия была примером для большинства стран Европы — ее не зря прозвали «кельтским тигром», по аналогии с «азиатскими тиграми» вроде Тайваня или Сингапура. Действительно, темпы экономического роста в стране были самыми высокими в Западной Европе, причем уже к началу 2000-х годов ВВП на душу населения был там не хуже среднеевропейского, то есть этот подъем нельзя было объяснить эффектом низкой базы.
Однако в 2008 году стало понятно, на чем этот рост зиждется. Выяснилось вдруг, что на рынке недвижимости Ирландии, как и во многих других странах, был раздут огромный пузырь, по размерам существенно превышавший всю национальную экономику. В первую очередь, в недвижимость вкладывали средства местные банки. Как правило, деньги эти были заемные; более того, занимались они на короткий срок в расчете на то, что постоянно дорожающее жилье и коммерческие площади удастся легко продать. Такая система, как часто бывает, не вызывала особых претензий ни у правительства, ни у экспертов, а ошибки были осознаны только во время глобального кризиса.
Поскольку государство не собиралось допускать обрушения банков (в таком случае сгорели бы все сбережения граждан и страна осталась бы без собственной финансовой системы), правительство Ирландии в срочном порядке гарантировало все рискованные обязательства. Однако, недооценив масштаб кризиса, чиновники жестоко просчитались: ожидалось, что гарантии не превысят 10-15 миллиардов евро, на самом же деле они оказались существенно больше 60 миллиардов.
Такие банки, как Anglo Irish и Allied Irish, получили прозвище «зомбированных»: это были финансовые трупы, жизнь в которых поддерживала исключительно государственная помощь. В своей каждодневной операционной деятельности они продолжали терять деньги, к тому же занимать средства на осуществление банальных операций стало просто не у кого. Одна проблема накладывалась на другую, и в конечном итоге все это привело к масштабному обвалу ВВП, который с 2007-го по 2010 год сократился на 21 процент. Это стало одним из худших показателей в мире — даже в Испании и Португалии все было не настолько печально. Более мощный спад среди всех стран Евросоюза был зафиксирован разве что в Греции и Латвии.
Далее закрутилась классическая «нисходящая спираль»: спад ВВП увеличивал число безработных, а лишившиеся доходов граждане переставали тратить деньги, тем самым обрекая экономику на дальнейшее падение. Ситуация более или менее стабилизировалась только в 2011 году, но и после этого безработица продолжала расти, достигнув исторического максимума в 15 процентов населения к середине 2012 года.
И это только видимая часть айсберга. Экономический кризис оказался тяжелым испытанием для сотен тысяч гастарбайтеров (в основном из Восточной Европы), которые были вынуждены вернуться на родину из-за отсутствия работы на острове. Многие коренные ирландцы сами подались в эмиграцию, а другие перестали ходить на биржу труда, не видя в этом никакого смысла. На бумаге это означало сокращение численности рабочей силы, а в реальной жизни — все ту же безработицу, только скрытую от официальной статистики.
Для спасения экономики в 2010 году правительство вынуждено было обратиться за помощью к ЕС и МВФ. Пакет предоставленной стране поддержки оказался вторым по размерам после греческого, составив в общей сложности около 67 миллиардов евро. Кредиты были выделены Ирландии на семь с половиной лет, ставка составила 5,8 процента. До кризиса Дублин мог занимать на открытом рынке на 10 лет по ставкам вдвое ниже, но после 2008 года и 5,8 процента были неплохим вариантом: рейтинговые агентства одно за другим быстро признали облигации Ирландии «мусором», что практически заблокировало для страны новые заимствования на рынке.
В итоге государственный долг раздулся до непомерных размеров: если перед кризисом он был одним из самых низких в Западной Европе, не достигая и 40 процентов ВВП, то на 2013 год он составил уже 117 процентов. Сама по себе задолженность даже в таких размерах еще не является катастрофической, поскольку может быть преодолена за счет ускоренного экономического роста. Но на момент выдачи кредитов о росте можно было только мечтать: государство заботилось о выживании здесь и сейчас.
В числе условий предоставления помощи ЕС выдвинул жесткие требования по экономии. Однако выполнить их Дублину было относительно просто: еще до получения финансовой помощи правительство сократило расходы почти на 10 процентов ВВП — почти все ушло на спасение финансового сектора. Это, в свою очередь, повлекло за собой углубление кризиса в экономике в целом, зато поправило ситуацию с государственными финансами. Если в 2010 году дефицит бюджета составлял 32 процента ВВП, то по итогам 2013-го он не превысит 4 процентов, что уже является нормой по нынешним меркам Евросоюза.
Таким образом, финансовое положение удалось стабилизировать, чем и вызвано решение нынешнего ирландского кабинета министров отказаться от помощи из Брюсселя. Что же касается экономики страны в целом, то здесь ситуация хуже: слабый рост ВВП в 2011 году сменился практически полупроцентным в 2012-м и ожидаемой полной стагнацией по итогам 2013-го. Таким образом, о восстановлении предкризисных показателей речи пока не идет — «кельтского тигра» больше нет.
Выход из программы предоставления помощи ЕС и МВФ означает, что теперь Ирландия может свернуть систему жесткой экономии. Между тем во многом именно ею объясняются некоторые положительные результаты, полученные производственным сектором в стране. Экономия существенно удешевила рабочую силу, которая стала более конкурентоспособной, чем была до кризиса, квалификация же ирландских работников никогда не вызывала сомнений.
Если сравнить Ирландию с той же Грецией, то результаты политики Дублина видны особенно четко: в Греции спад продолжается уже шестой год подряд, и не факт, что в следующем году он прекратится. В определенной степени такая разница объясняется льготным налоговым режимом, которым пользуются иностранные корпорации, размещающие на острове свое производство. Кроме того, многие из них формально проводят свои сделки через Ирландию, даже не выпуская физического товара (недавний скандал с уплатой налогов Apple дает достаточно наглядный пример такой практики). Так или иначе, национальную экономику на плаву поддерживает экспорт, которого нет ни у Греции, ни у Испании.
Достигнутые успехи можно считать относительными, но пока Ирландия определенно продемонстрировала бóльшую готовность к восстановлению экономики, чем ее товарищи по несчастью из группы PIIGS (Португалия, Италия, Греция, Испания). Несмотря на отъезд рабочей силы из Восточной Европы, страна сохранила у себя конкурентоспособное производство и сумела смягчить возможные социальные неурядицы.
Другой вопрос, как долго продлится такое стабильное состояние. Новый кризис в еврозоне и ужесточение офшорного законодательства могут подорвать надежды на рост экспорта Ирландии. Кроме того, многомиллиардные долги через несколько лет придется отдавать, и пока не видно, как Дублин заработает средства на возврат процентов.