Группа экономистов, социологов и экологов из разных стран мира раскритиковала валовый внутренний продукт как основной экономический индикатор. В статье для журнала Nature ученые призвали мировых лидеров отказаться от использования ВВП и придумать более адекватный показатель. По мысли специалистов, он должен учитывать многие элементы экономики, в том числе и те, которые не так легко выразить в деньгах.
До начала 1930-х годов никакого системного измерения размеров экономики и благосостояния общества не было. Существовало множество разрозненных показателей, анализ которых нередко приводил экономистов к прямо противоположным выводам. Особенно ярко отсутствие единого индикатора сказалось после кризиса 1929-го и начала Великой депрессии: одни специалисты заявляли, что ситуация нормализуется, другие, напротив, утверждали, что дела идут все хуже и хуже. Чтобы разобраться в сложившейся ситуации, американская администрация привлекла одного из авторитетных специалистов по эконометрике Саймона Кузнеца, попросив его разработать всеобъемлющий индикатор.
Кузнец составил достаточно простую формулу расчета. Она учитывала конечное потребление домохозяйств, инвестиции, государственные закупки и чистый экспорт. Позднее был разработан альтернативный вариант, при котором ВВП высчитывался не по расходам, а, наоборот, по доходам. Полученный показатель оказался вполне подходящим для оценки экономики, благо почти все его составляющие и так уже подсчитывались статистиками.
Сохранив общую формулу, индикатор с течением времени менялся в частностях. Так, с конца 1980-х годов в него начали опосредованно закладывать технический прогресс в производстве потребительских товаров. Для этого статистики применяли гедонистический индекс, который учитывал «улучшение» товаров и большее «удовольствие» от их потребления для пользователя. В основном индекс нашел применение в сфере электроники, но затем его действие было распространено и на другие группы товаров.
Позднее в ВВП ввели показатель «приписной ренты» — он отражал, какую сумму платили бы владельцы квартир или домов, если бы им пришлось снимать свое жилье. Наконец, совсем недавно в США решили включить расходы на НИОКР в инвестиции и, таким образом, сделать их частью ВВП.
Эти нововведения часто подвергались критике, поскольку, кроме прочего, позволяли властям получать улучшенную статистику — учет каждого показателя увеличивал номинальный ВВП. Впрочем, определенная логика в таком подходе все же была: анализ ранее не учитывавшихся факторов помогал лучше понять реальное состояние экономики.
Как бы то ни было, несмотря на изменения в формуле расчета, ученые и политики все чаще подвергали сомнению ВВП как индикатор богатства той или иной страны. Американский сенатор Роберт Кеннеди заявил однажды, что ВВП «подсчитывает все, за исключением вещей, которые делают жизнь достойной того, чтобы ее прожить».
Среди экономистов самый известный критик ВВП — нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц. В 2008 году, в разгар глобального финансового кризиса, он заявил, что по ВВП на душу населения судить об экономике США нельзя, поскольку колоссальное социальное расслоение в последние 30 лет сделало этот индикатор бессмысленным. По его мнению, важен лишь подсчет медианного дохода, который в 2000-2010 годах упал.
Под патронажем тогдашнего президента Франции Николя Саркози Стиглиц создал специальную комиссию — она была призвана разработать более «честный» показатель, который учитывает все элементы развития той или иной страны, а не только рыночные транзакции, как происходит сейчас. Тем не менее, ничего всеобъемлющего эта группа критиков пока не предложила.
Недовольство ВВП как общим показателем состояния экономики во многих отношениях справедливо — этот индикатор не всегда отражает качество жизни в стране. Возьмем простой пример: один человек ездит на работу на машине через весь город, тратя бензин и, соответственно, деньги, другой трудится рядом с домом и не тратит на дорогу ничего. При прочих равных получается, что первый человек вносит больший вклад в ВВП, однако качество его жизни никак не повышается.
Таких примеров можно найти множество. В частности, значительную часть экономического роста с 1970-х годов можно объяснить тем, что люди стали работать и зарабатывать больше, при этом начали активнее ходить в общепит; тогда как раньше у них было больше свободного времени, а готовили они, в основном, дома (прежде всего, это касается женщин). Таким образом, формально выросли и потребительские расходы, и ВВП. Однако изменилось ли в лучшую сторону качество жизни? Далеко не факт.
Более того, на ВВП положительно влияют и откровенно деструктивные явления. Стихийные бедствия, катастрофы, пожары — все это требует восстановления и, соответственно, частных инвестиций или государственных расходов. Согласно нынешним формулам, катастрофы способствуют экономическому росту. Только вряд ли таким способам повышения ВВП рады хоть в одной стране мира.
Ученые, обратившиеся к властям в Nature, предложили вместо ВВП использовать альтернативный индикатор — «индекс истинного прогресса» (GPI). Этот довольно сырой и сложный статистический агрегат учитывает множество показателей, в числе которых ущерб от загрязнения окружающей среды, статистика преступности, разводов и многого другого — всего более 20 пунктов (есть среди них и частное потребление).
Как выяснили специалисты, в 1950-1970-х годах ВВП и GPI во всем мире шли рука об руку. Однако если ВВП продолжил расти и дальше, то GPI в какой-то момент остановился, а затем начал падать. Исторический максимум GPI зафиксирован в 1978-м, с тех пор он снизился более чем на десять процентов, в основном, за счет Европы и Северной Америки.
Помимо GPI, есть и другие альтернативы ВВП (например, индекс человеческого развития, HDI, придуманный в свое время индийцем Амартьей Сеном и пакистанцем Махбубом уль-Хаком), но ни одна из них широкого распространения не получила. Неудачей завершился и проект «зеленого ВВП», предложенный администрацией бывшего президента США Билла Клинтона. При его расчете экономисты исходили из того, что доля экологически чистых технологий в мире будет стабильно расти, но этого не произошло.
В том, что работающая альтернатива ВВП так и не была предложена, ученые, выступившие в Nature, обвиняют заинтересованные стороны, в том числе государства и корпорации. При этом подчеркивается, что сами компании используют для подсчетов другие принципы. Аналог ВВП для фирм — это оборот, но бизнесменам, как правило, гораздо важнее не он, а размер прибыли, маржа или, на худой конец, рыночная капитализация. Государство, стремящееся только к росту ВВП, похоже на коммерческую организацию, заботящуюся лишь о росте продаж.
В то же время, понятно, что история с ВВП — не исключительно злой умысел чиновников и бизнесменов. Основное преимущество ВВП как универсального показателя заключается в том, что даже с последними корректировками он чрезвычайно прост и понятен; относительно сложен только сбор нужной статистики. Саймон Кузнец разработал этот индикатор за считанные месяцы, в то время как над альтернативой бьются уже много лет — без особого результата. Придуманный учеными индикатор GPI тоже, скорее всего, большого распространения не получит — прежде всего, потому, что он рассматривает экономику как часть общей картины состояния общества и им сложно оперировать собственно экономистам. Это означает, что как бы ни был плох показатель ВВП, в обозримом будущем он останется главным способом сравнения разных экономик и их доли в общемировом «котле».