В столице Исландии, Рейкьявике, состоялся один из крупнейших митингов за всю историю страны. Перед парламентом собрались 3,5 тысячи человек — это более процента от 320-тысячного населения всей страны. Люди пришли протестовать против властей, которые решили отказаться от обещанного референдума о вступлении страны в Евросоюз. Впрочем, многие исландцы намеревались отстаивать вовсе не членство в ЕС, которое им не очень-то и нужно, а отобранное у них право на волеизъявление.
Исторически отношение к единой Европе в Рейкьявике сложилось настороженное, что, однако, не мешало продуктивному партнерству. Исландия является участником Европейской экономической зоны с самого момента ее создания в 1994 году, в 2001 году она присоединилась к Шенгенской зоне. Однако идея о вступлении в сам Евросоюз исландцев редко когда привлекала.
Долгое время главным источником национального дохода в островном государстве оставалось рыболовство, которое обеспечивало львиную долю от всего экспорта. Однако по мере развития экономики на первое место в структуре ВВП вышла банковская сфера, и в страну широким потоком хлынул иностранный капитал. Благодаря этому к середине 2000-х Исландия попала в число мировых лидеров по доходу на душу населения. В такой ситуации страна явно не нуждалась в сближении с ЕС — Рейкьявику было выгодно сохранять независимую финансовую систему.
Все изменилось в 2008 году, когда на Исландию обрушился финансовый кризис. Правительству пришлось срочно спасать от краха три крупнейших банка страны, которые были национализированы. Эти расходы наложились на катастрофический по размеру внешний долг, в несколько раз превышавший размер ВВП, что едва не привело к дефолту.
Объявлять себя банкротом страна все же не стала, однако ее экономика оказалась в плачевном состоянии. Курс кроны к евро упал более чем в два раза. Когда в подобной обстановке был поднят вопрос об интеграции с ЕС, многие исландцы восприняли это предложение с воодушевлением, как последнюю надежду. Видя, к чему привела независимая политика, сопровождавшаяся бесконтрольным раздуванием финансового сектора, люди задумались: а так ли уж плохо быть частью единой большой системы, где за тобой проследят и в случае чего поправят? Кроме того, евро на фоне рухнувшей кроны выглядел незыблемым бастионом.
Идея о вступлении в ЕС принадлежала тогдашним оппозиционерам из числа социал-демократов, которые давно ратовали за евроинтеграцию. Когда в 2009 году правительство, состоявшее из право-центристских Партии независимости и Прогрессивной партии, подало в отставку, настало время осуществить задуманное. В том же году Рейкьявик подал заявку о присоединении к Евросоюзу, и уже в 2010-м стартовали переговоры о вступлении.
Тем временем социал-демократы взялись за вывод страны из кризиса. Правительство сумело получить кредит в МВФ и ввело жесткие меры экономии. И хотя это начало приносить плоды, рейтинги доверия к властям поползли вниз. По иронии судьбы, главным образом недовольство избирателей вызвало снижение госрасходов, благодаря которому экономика получила шанс на восстановление. Еще больше исландцев возмутила попытка Рейкьявика вернуть почти четыре миллиарда евро Великобритании и Нидерландам. Именно в эту сумму оценивались средства, которые иностранные вкладчики держали в одном из лопнувших исландских банков. Парламент Исландии дважды утверждал выплату компенсаций, однако оба раза инициатива проваливалась на референдумах.
Немного оправившись от кризиса, исландцы постепенно стали терять интерес и к вступлению в Евросоюз. Глядя на то, как кризис подкашивает одну европейскую страну за другой, они уже не так безоговорочно верили в непоколебимость евро.
Дополнительным фактором, из-за которого исландцы еще больше охладели к ЕС, стали разногласия с Брюсселем в области рыболовства. По итогам кризиса эта отрасль вновь заняла доминирующее место в экономике страны. В 2010 году Рейкьявик объявил об одностороннем увеличении квоты на вылов скумбрии в своей экономической зоне, что вызвало сильное недовольство со стороны ЕС и Норвегии. По мнению Брюсселя и Осло, Исландия поставила под угрозу всю популяцию этого вида рыбы в регионе. Однако Рейкьявик не пожелал идти навстречу соседям и анонсировал новое увеличение квот. После этого развернулась вялотекущая «скумбриевая война», в рамках которой ЕС уже не первый год грозит ввести против Исландии торговые санкции.
Несмотря на угрозы, у Исландии, пока она остается за пределами ЕС, есть аргументы в спорах с еврочиновниками. В случае же присоединения к Евросоюзу Рейкьявику будет куда сложнее отстаивать свои интересы. Ему придется согласиться с общеевропейской политикой квотирования рыбной ловли и признать право других членов ЕС на судоходство в своей экономической зоне. В ходе переговоров, которые длятся уже более трех лет, Рейкьявик отчаянно пытался выторговать для себя льготные условия, указывая, что рыбный промысел составляет основу экономики страны.
Осознав потенциальный ущерб от вступления в Евросоюз, исландцы стали все чаще вспоминать о правоцентристах, которые хоть и довели страну до кризиса, в особой любви к объединенной Европе замечены не были. Почувствовав рост интереса к себе, те стали усиленно критиковать социал-демократов за чрезмерную экономию и потакание иностранным интересам. А для того, чтобы привлечь на свою сторону побольше сторонников евроинтеграции, которые также были недовольны действующими властями, правоцентристы не стали отметать вопрос о присоединении к Евросоюзу, пообещав вынести его на референдум. Это стало компромиссным вариантом: надежду на победу в ходе плебисцита получили и те, кто не хотел вступать в ЕС, и те, кто ратовал за сближение с Брюсселем.
Замысел правоцентристов удался, и на парламентских выборах весной 2013 года они одержали победу над социал-демократами. Поначалу новая власть не стала отказываться от плана с референдумом, подтвердив, что готовит его проведение. Однако вскоре, несмотря на явный перевес противников евроинтеграции, правоцентристы решили переиграть. С аргументацией выступил премьер-министр Исландии Сигмундур Давид Гуннлаугссон, который 20 февраля 2014 года дал интервью радиостанции Bylgjan. «Очень странно, даже противоестественно вести переговоры с Европейским союзом, работать над исполнением его требований, давать ему всякие обещания, подписывать договор — только для того, чтобы потом пытаться изменить его условия», — заявил глава правительства. Намекая, очевидно, на новые условия рыбного промысла, которые пытался продавить ЕС, Гуннлаугссон явно преувеличивал: на переговорах с Брюсселем Рейквьявик явно не собирался сдавать свои позиции.
В результате на заседании парламента в минувшую пятницу, 21 февраля, правящая коалиция внесла законопроект об отзыве заявки на вступление в ЕС, а заодно и об отмене обещанного референдума.
Организовав в понедельник, 24 февраля, акцию протеста перед парламентом, исландцы сорвали обсуждение проекта. Депутаты перенесли заседание на вторник, однако на этот день запланирован новый митинг. Помимо манифестаций в поддержку референдума были поданы несколько петиций, подписи под которыми поставили несколько десятков тысяч человек.
Однако далеко не все, кто выступил против решения властей, поддерживают вступление в ЕС. Вот как объяснил свои мотивы один из участников демонстрации: «Я протестую против того, что партии, оказавшиеся у власти, нарушили свои же обещания... Я против членства в ЕС, но я считаю, что люди должны сделать свой выбор». Согласно опросам, против евроинтеграции выступают более 60 процентов населения, и многие из них, видимо, также пришли к зданию парламента.
Надо сказать, что в Исландии — особое отношение к волеизъявлению. Считается, что традиция коллективного принятия решений восходит к 930 году, когда на острове впервые собрался общий совет всех свободных мужчин — альтинг (именно так сегодня называется и исландский парламент). Именно на альтинге в 1000 году было решено принять христианство. До сих пор действуют и некоторые законы, утвержденные в те времена. Приняв решение по ключевому вопросу, не спросив мнения у народа (даже если оно известно заранее), нынешнее руководство Исландии нарушило негласную правовую этику, существующую с древних времен.
У властей еще есть возможность переиграть. Даже если 25 февраля депутаты и обсудят предложение коалиции, окончательное решение они будут принимать не раньше чем через неделю. Возможно, за это время политики успеют определиться, готовы ли они проявить уважение к своим избирателям и доверить им самостоятельно выбирать будущее для страны.