Басманный суд Москвы в пятницу, 28 февраля, отправил под домашний арест политика Алексея Навального. Как минимум до 28 апреля 2014 года ему запрещено покидать квартиру, вести блог (и вообще пользоваться интернетом), общаться со СМИ, своими сотрудниками и соратниками по «Партии прогресса». Контакты Навального будут ограничены близкими родственниками. Фактически оппозиционер помещен в условия, аналогичные тем, в которых находится лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов; за месяцы домашнего ареста тот практически исчез из публичного пространства. За судебным заседанием следил корреспондент «Ленты.ру».
— Ваше место работы? — спросил Навального судья Басманного суда Артур Карпов.
— Индивидуальный предприниматель, — отвечал политик, у которого после обвинительного приговора по делу «Кировлеса» отобрали статус адвоката.
— Состояние здоровья удовлетворительное? — продолжал спрашивать судья.
— Да, но на следующей неделе я записан к стоматологу и хотел бы его посетить, — намек Навального был более чем прозрачен.
Следственный комитет России выступил с инициативой ужесточения меры пресечения Навальному уже в рамках расследования так называемого «дела Ив Роше». Это произошло 26 февраля, буквально на следующий день после того, как Навальный вышел протестовать против приговора по «болотному делу», был задержан, обвинен в сопротивлении полицейским и получил семь суток ареста. На четвертые сутки его и привезли в суд — менять меру пресечения с подписки о невыезде на домашний арест.
Защита политика начала с отвода судьи. Дело в том, что Карпов рассматривал жалобы Навального на отказ расследовать коррупционные преступления и ожидаемо выносил постановления о том, что отказ обоснован. Адвокаты Вадим Кобзев и Ольга Михайлова на этом основании сочли, что судья будет относиться к Навальному предвзято. Следователь Роман Нестеров был против. Карпов ненадолго удалился.
«Ну что там Украина, как Янукович?» — сразу начал интересоваться Навальный. Его пресс-секретарь Анна Ведута протянула начальнику макбук, но следователь Нестеров тут же навел порядок: «Вы сейчас под административным арестом, и пользоваться техникой вам запрещено». Охранявший порядок полицейский сразу после этого отобрал компьютер. «Широко простираются ваши полномочия», — саркастически отреагировал Навальный и уткнулся в газету под названием «Популярная политика». Там на первой полосе анонсировался текст «Дворцы единороссов». Я спросил Навального про условия содержания, политик поднял вверх большой палец: «Новый спецприемник, там супер!»
Судья сам себя не отставил, и адвокаты пошли в новую атаку. Михайлова сказала, что все в том же Басманном суде уже давно без рассмотрения находится жалоба на незаконные действия сотрудников СК, которые, по ее словам, сначала разрешали Навальному ездить в Московскую область, а потом аннулировали это разрешение. По ее мнению, вопрос об изменении меры пресечения должен рассматриваться только в сочетании с этой жалобой. Судье Карпову, кажется, все это понемногу надоедало. Да еще и следователь Нестеров взял слово. Он сказал, что защита подменяет понятия, а «следствие ничего не скрывает и Басманным судом не руководит». Навальный, по его словам, неоднократно нарушал условия подписки о невыезде и не предупреждал о своих отъездах из Москвы в область. «Так они просили же только информировать о поездках в область, я и информировал. Они сами говорили мне, чтоб я ехал, а потом отчитывался перед ними», — возмутился Навальный, судья его прервал, а следователь наконец-то приступил к ходатайству об изменении меры пресечения.
С первых же его слов стало понятно, что все дело в нечеткой формулировке условий подписки о невыезде. О выездах в Московскую область Навальный должен был «сообщать следствию». При этом там никак не конкретизировалось — до поездки или после. Нестеров настаивал на первом варианте. Он сказал, что Навальный неоднократно, то есть дважды, покидал пределы Москвы без предварительного уведомления. Кроме того, за время следствия по делу «Ив Роше» политик был приговорен по делу «Кировлеса» (пять лет условно) — таким образом, он «склонен к совершению преступлений и может продолжить преступную деятельность». В феврале 2014-го Навальный был доставлен в Тверское ОВД, а потом получил семь суток ареста. И вообще (тут Нестеров уже негодовал), вместо того чтобы знакомиться с материалами дела, Навальный совершает правонарушения и тратит дни, проводя их в полиции, судах и спецприемниках.
Следственный комитет попросил суд не просто запереть Навального дома, но еще и ограничить круг его общения близкими родственниками, адвокатами и сотрудниками УФСИН, а также запретить ему пользоваться почтой и интернетом.
Навальный и адвокаты пытались защищаться. Политик сказал, что следствие хочет ограничить его политическую деятельность и координацию расследования антикоррупционных преступлений. «Ограничьте мне хождение по митингам, раз вам так не нравится, — говорил он. — А вы хотите отнять у меня телефон и интернет». Подписку о невыезде Навальный, по его словам, «соблюдал неукоснительно больше двух лет», при этом к первой его поездке — еще в прошлом году к родителям (в Одинцовский район Московской области), когда отец лежал в реанимации, — следствие отнеслось равнодушно. Да и ко второй поездке — со 2 по 8 января с семьей на отдых (Серпуховской район Московской области) — тоже. Информацию о ней, говорил Навальный, следствию предоставило аж контрразведывательное управление ФСБ.
Решение о его административном аресте на семь суток обжалуется — и значит, в законную силу не вступило. Апеллировать к нему, чтобы отправить политика под домашний арест, еще рано. Наконец, Навальный и адвокаты за 60 дней ознакомились с 71 томом уголовного дела из 129, и назвать это затягиванием никак нельзя. Обвиняемый продолжал перечислять, что следствие лишает его возможности вести блог, пользоваться онлайн-доступом к банковскому счету. «За последний год я получил судимость и покидал Москву. В ответ меня хотят лишить интернета. Где логика?» — спрашивал Навальный. Он добавил, что кроме прочего его лишают права агитировать (сам он не сможет участвовать из-за судимости) на выборах в Мосгордуму, которые пройдут в сентябре 2014 года.
И как раз в этот момент Ведута шепнула Навальному, что Минюст зарегистрировал «Партию прогресса», а это значит, она может выдвигать своих кандидатов.
Адвокат Михайлова читала судье Уголовно-процессуальный кодекс, согласно которому ужесточить меру пресечения можно только в том случае, если обвиняемый продолжает преступную деятельность, уничтожает доказательства и угрожает свидетелям. Здесь же ничего такого не происходит. Ее коллега Вадим Кобзев предложил избрать мерой пресечения залог в размере 500 тысяч рублей.
Судья это ходатайство отклонил почти сразу, и с этого момента что-то сломалось. Все стороны, включая судью и следователя (хоть он и говорил, что решение суда не предвосхищает), как-то смирились, что арест состоится и надо просто обсудить его условия. Состязательность, которая и до этого была условной, полностью исчезла. «Есть легкое ощущение, что чего-то такое в совещательной комнате случится», — мрачно предрек Навальный, и стороны начали торг.
Политик просил дать ему доступ в медучреждение, раз в неделю ездить к родителям и водить детей в школу, разрешить общаться с сотрудниками «Фонда по борьбе с коррупцией» и соратниками по партии. Чтобы хотя бы семья могла пользоваться интернетом, потому что детям ставят оценки и дают задания онлайн — в электронных дневниках. Следователь Нестеров сразу сказал, что против интернета у членов семьи он ничего не имеет, насчет остального промолчал. Навальный подал судье список сотрудников фонда, следователь тут же настоял на исключении двух — они проходят свидетелями по делу «Ив Роше». Вадим Кобзев обращал внимание на абсурдность ситуации: Навальный, если суд примет сторону следствия, не сможет общаться со слесарями, вызванными на дом врачами, даже с участковыми полицейскими, у которых он обязан отмечаться дважды в неделю. И с тещей не сможет общаться — она не попадает в список близких родственников.
«Против тещи не возражаю», — гуманно реагировал следователь Нестеров. Судья Карпов даже несколько раз посоветовался с Нестеровым: а действительно, как быть со слесарями, как обвиняемому с участковыми общаться? Нестеров милостиво отдавал все на усмотрение суда. Стороны еще пытались было поспорить: до поездок в область надо было сообщать о них — или все-таки после. «Тут вам не юридическая консультация, — раздраженно прервал Карпов. — Для двух ваших адвокатов… Для трех адвокатов как дважды два должно быть понятно, что отмечаться надо было до». И, заочно вернув Навальному статус адвоката обратно, ушел на принятие решения. Оно было принято меньше чем за час.
Судья Карпов в полном объеме удовлетворил ходатайство следствия и определил Навального под домашний арест на два месяца — до 28 апреля. «Может воспрепятствовать следствию, нарушил подписку о невыезде, совершил правонарушение», — перечислял судья. Навальному нельзя пользоваться интернетом, общаться ни с кем, кроме родственников и адвокатов. Фактически условия полностью совпадают с теми, на которых из политического процесса был полностью выключен Сергей Удальцов.
— Мне запрещено делать любые заявления? — уточнил Навальный, и голос у него был довольно агрессивный.
— Да, в том числе и в прессе, — отвечал судья.
— С няней как быть? — спросил Навальный.
— В резолютивной части решения будут категории лиц, общение с которыми разрешено, — отвечал судья. — Пришел слесарь — пусть жена им занимается.
— А если я сейчас развернусь и скажу, что считаю свое преследование незаконным, — это будет считаться нарушением условий домашнего ареста? — вновь спросил политик.
— Сейчас можно, — разрешил судья Карпов.
И Навальный действительно развернулся к журналистам и своим сторонникам. Пообещал, что «Фонд по борьбе с коррупцией» и «Партия прогресса» будут работать: «Мы продолжим бороться с оккупационным режимом, как делали раньше». Ему хлопали, скандировали «Леша!», кто-то даже одиноко крикнул: «Манежка!» — но это было даже не смешно; приставы прогнали всех в коридор. Вышедшая из зала толпа столкнулась с такой же заходящей в суд — в зале напротив начиналось заседание по продлению ареста бывшего мэра Ярославля Евгения Урлашова.
Навального посадили на заднее сидение полицейского автомобиля — по правую и левую руку устроились полицейские. Политика отвезли в спецприемник. Домашний арест Навального в его квартире, расположенной в Марьино, начнется с понедельника.