6 марта в российский прокат вышла вторая серия «Нимфоманки» Ларса фон Триера. Полная продолжительность последней на сегодняшний день работы датского кинематографиста — пять часов. Чтобы дать зрителям шанс добраться до финальных титров, продюсеры решили не только выпустить фильм на экраны двумя частями, но еще и урезать каждую из них минут на 30. Сам фон Триер вроде бы с таким решением не спорил, но в окончательном монтаже картины участия не принимал. Перед широкой аудиторией «Нимфоманка» предстала, конечно, не во всей красе, но оценить общий замысел после второй серии все-таки можно.
Лента рассказывает о Джо (Шарлотта Генсбур), женщине средних лет, которую мужчина по имени Селигман (Стеллан Скарсгард) подбирает в подворотне в не самом хорошем состоянии. У Джо разбито лицо, она с трудом ходит, ее одежда воняет. Селигман приводит женщину в свой дом, поит ее чаем и выделяет ей пижамный комплект — она же в ответ рассказывает ему историю своей жизни, постепенно приближаясь к тем событиям, в результате которых она оказалась избитой на улице. Джо концентрирует внимание прежде всего на своих сексуальных переживаниях: дело в том, что она — нимфоманка (термин «сексуальная зависимость» ее, как выясняется позже, категорически не устраивает).
Фильм состоит из восьми глав, те, в свою очередь, складываются из флэшбэков, перемежающихся фрагментами диалога Селигмана с Джо. В главах, вошедших в первую серию «Нимфоманки», главную героиню играет манекенщица Стэйси Мартин. В самом начале второй части у Джо рождается ребенок, и после этого она стремительно «превращается» в Генсбур.
«Нимфоманка» — это классический фон Триер, но теперь — класса де люкс: все то же самое теми же словами, но в больших объемах, настойчивее и громче. Начинается все с играющего за кадром трека Rammstein, далее следуют числа Фибоначчи, «Mea vulva, mea maxima vulva», православные иконы, рыбалка, вавилонская блудница и еще всякое. Один из первых кадров первой серии — плавно покачивающиеся в потоке воды водоросли, ближе к концу второго часа звучит прелюдия фа-минор Баха. Не узнали Тарковского? Не беда, вам объяснят: вот, смотрите, его фамилия в титрах — первой строкой в списке лиц, которых благодарит фон Триер.
Цитаты и отсылки (в том числе и к предыдущим работам фон Триера, причем иногда весьма буквальные) порублены в труху, перемешаны и взболтаны, а затем приправлены кадрами из роликов, позаимствованных с YouTube. Получившаяся однородная масса ровным сероватым слоем размазана по экрану. На самом-то деле только одна из глав «Нимфоманки» черно-белая, но при этом кажется, что цвета лишены все восемь.
Все персонажи фон Триера по обыкновению не пытаются быть живыми людьми, они — в чистом виде функции. Джо бросает мужа и ребенка ради собственного ублажения? Ну и что с того, делов-то. Все, в общем-то, хороши: супругу (в исполнении Шайи Лабефа, который, кстати, в последнее время сам кажется концептуальным проектом фон Триера) не хватает сил, чтобы удовлетворить героиню, и он предлагает ей обратиться за помощью к другим мужчинам. Ребенок одним своим появлением превратил Мартин в Генсбур. «Забудьте про любовь», — гласит слоган, размещенный на рекламных плакатах «Нимфоманки». Заодно фон Триер предлагает забыть о жалости, сочувствии и много чем еще.
В этом смысле «Нимфоманка», которая, безусловно, не является порнографией, кажется весьма похожей на порнографические фильмы. У тех, как мы помним, единственная цель — возбудить зрителя (возможно, в данном случае правильнее сказать «потребителя»), помочь ему добраться до оргазма. Ни о каких дополнительных эмоциях речи не идет. Вот и фон Триер занимается исключительно тем, что щекочет — только не половые органы, а нервы.
Тут надо понимать, что фон Триер издевается не над явлениями, о которых повествует, и не над элементами, из которых собран его фильм. Грубо говоря, объектом насмешек становятся не романтические чувства как таковые, не интерес к групповому сексу, не Rammstein, не Бах и не фильм «Солярис» (можно предположить, что на самом-то деле датчанин любит картину 1972 года больше, чем кто-либо еще). По задумке автора, достаться должно в первую очередь наивным мечтательным натурам, любителям фуг, поклонникам Тарковского и далее по списку. То есть фактически любому зрителю «Нимфоманки» — или, опять-таки, потребителю.
Только на этот раз фон Триер до цели не дотягивается. Может быть, виной тому убийственный хронометраж. Возможно, применяемые кинематографистом приемы, которые мало меняются от фильма к фильму, окончательно изжили себя. Может, мы все закалились на прошлых картинах, обросли кожей потолще. Так или иначе, но потребитель выходит из зала после наполненных физиологическими подробностями четырех часов, и единственное, что ему остается сделать — процитировать саму Джо. В финале первой серии «Нимфоманки» героиня теряет возможность получать сексуальное удовлетворение и не без отчаяния сообщает: «Я не чувствую! Я ничего не чувствую!»