В Крыму, несмотря на все местное этническое разнообразие — а проживают на полуострове представители более чем 80 национальностей, — всегда был только один народ-«эндемик», а именно крымские татары (если не брать в расчет малочисленные этнические группы или народности, такие как крымчаки или караимы). На сегодняшний день татары составляют около 15 процентов населения полуострова (приблизительно 300 тысяч человек) и воспринимаются как неотъемлемая часть самого Крыма. В большинстве своем татары социально активны и занимают четко выраженную проукраинскую позицию. В связи с этим «татарский фактор» может сыграть определяющую роль в дальнейшей — и без того непредсказуемой — судьбе полуострова.
Крымско-татарский этнос сформировался на рубеже XIV–XV веков в результате слияния тюркских племен (гуннов, тюрко-булгаров, печенегов, кипчаков, огузов) с оседлым населением горных и прибрежных районов Крыма (потомков тавров, скифов, греков, готов, аланов и прочих). Само слово «Крым» тоже тюркского происхождения, предположительно произошло от «кырым», что означает ров, укрепление.
К началу XV века Золотая Орда, в состав которой входил Крым, ослабла в результате междоусобиц, походов Тамерлана и прочих внешних факторов, и полуостров стал фактически независимым. При поддержке Великого княжества Литовского власть в Крыму захватил Хаджи Гирей — первый из династии Гиреев, правившей Крымским ханством на протяжении всего периода его существования — до конца XVIII века. За это время крымские правители, относившие себя к Чингизидам, то есть потомкам Чингисхана, совершили десятки опустошительных набегов на украинские и русские земли. Один из ханов, а именно Девлет Гирей, в 1571 году сжег Москву, поставив все Русское государство на грань полного краха.
Крымские татары в своем подавляющем большинстве — мусульмане-сунниты, испытавшие сильное влияние турецкой культуры. Уже во второй половине XV века Крымское ханство попало в зависимость от Османской империи, основная часть прибрежных городов полуострова — Гезлев (Евпатория), Кафа (Феодосия) и прочие — находились под непосредственным управлением султана. В качестве турецкого вассала ханство существовало до 1774 года, когда по Кучук-Кайнарджийскому миру между Россией и Турцией оно наконец получило независимость. Впрочем, независимость продолжалась недолго — уже в 1783 году российская императрица Екатерина II выпустила манифест, которым присоединила земли ханства к территории России.
Население полуостровной части Крымского ханства (помимо собственно Крыма в его состав входили также территории Северного Причерноморья и Кубани) ко времени его присоединения к России, по оценкам историков, составляло около полумиллиона человек, причем на 92 процента состояло из крымских татар. Российская экспансия вызвала массовую миграцию татар на земли Османской империи — к концу XVIII века в Крыму насчитывалось чуть более 100 тысяч татар. Вторая волна миграции пришлась на период после окончания Крымской войны в середине XIX века. На сегодняшний день в Турции проживает более пяти с половиной миллионов потомков крымских татар.
Третья волна миграции татар, чьи попытки во время революции и Гражданской войны создать собственное государство пресекались и белыми, и красными, была насильственной: в 1944 году более 200 тысяч татар были выселены в Среднюю Азию. Предлогом для депортации послужило то, что татары, по данным советских властей, активно сотрудничали с немецкими оккупантами. С фактами спорить трудно: действительно, гитлеровцы широко использовали татар для борьбы с партизанскими отрядами, а общее число вооруженных коллаборационистов из числа крымских татар достигало 20 тысяч человек. В то же время, с оккупантами сотрудничали представители и других национальностей, а тысячи татар воевали и в рядах Красной армии — самым известным из них стал дважды Герой Советского Союза Амет-Хан Султан. При этом в Берлине и слышать ничего не желали о намерениях татар построить в Крыму собственное государство — а именно из этих соображений некоторые лидеры татарской общины пошли на сотрудничество с немцами. Власти Германии же планировали включить полуостров непосредственно в состав Третьего рейха.
Возвращаться на историческую родину татары начали в конце 1980-х годов. Причем в борьбу за право вернуться в Крым они вступили задолго до распада СССР — одним из самых активных защитников прав соплеменников, проживавших тогда на территории Узбекистана, стал Мустафа Джемилев, будущий председатель Меджлиса (этнического парламента) крымских татар.
Еще в 1956 году вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о снятии с депортированных народов режима спецпоселения. Но этот документ не касался крымских татар, поскольку не снимал с них обвинения в измене родине. Тем не менее, в среде депортированных начали формироваться инициативные группы по сбору подписей под петициями к властям. В этих петициях авторы пытались убедить руководство страны в лояльности крымских татар и просили позволить общине вернуться на историческую родину. Однако власти в ответ лишь начали преследования активистов. Тем не менее, начиная с 1960-х годов крымско-татарcкая общественность проводила массовые акции в городах Узбекистана, где проживало наибольшее число депортированных, в поддержку требований, изложенных в петициях.
К началу 70-х годов множество крымско-татарских активистов было арестовано и протестное движение пошло на спад. Некоторым из татар все же удалось в те годы вернуться в Крым, но большинству ненадолго — паспортный режим на полуострове был усилен, и переселенцев попросту выгоняли из домов. Только в 1987-м году под председательством Андрея Громыко начала работать Госкомиссия по вопросам возвращения крымских татар. На тот момент они составляли один процент от населения полуострова (и один процент от населения Узбекистана, в количественном выражении — немногим больше 180 тысяч человек), но уже в последующие годы репатриация приняла массовый характер.
Если по переписи 1989 года в Крыму проживало 38 тысяч татар, то через десять лет после этого их было уже 250 тысяч. При этом возвращение коренных жителей привело к череде конфликтов с местными — поводом для ссор в первую очередь служили так называемые «самозахваты». По данным Республиканского земельного комитета, с 1991-го по 2007 год на полуострове было захвачено более 40 тысяч гектаров земли, на которых расположились около 300 поселков компактного проживания крымских татар. В ряде случаев для усмирения татар и их противников властям приходилось вызывать спецназ, пускать в ход слезоточивый газ и светошумовые гранаты. В основном татары, которым изначально запретили селиться на Южном берегу Крыма и в Севастополе, «осваивали» земли в районе Симферополя, вдоль Евпаторийской трассы, в Судаке, Алуште, Партените.
К концу 2000-х годов масштаб самозахватов существенно сократился, но отношения между татарами и русскоязычным населением до сих пор остаются прохладными. Перспективы этого «холодного мира», видимо, стоит оценивать с учетом заявления Джемилева, прозвучавшего в прошлом году. По его словам, ожидается, что в Крым должны вернуться еще около 100-120 тысяч крымских татар, все еще проживающих в странах бывшего Союза. Правда, теперь, когда обстановка на полуострове больше напоминает фронтовую, а его статус поставлен под вопрос, еще неизвестно, захотят ли они покидать обжитые места.
Сразу же после того, как первые татарские репатрианты прибыли в Крым, они попытались заявить и о своих политических правах. 26 июня 1991 года в Симферополе был созван национальный съезд, высший полномочный представительный орган крымско-татарского народа — Второй Курултай (первый прошел еще в 1917 году). А уже 6 июля того же года состоялось первое заседание Меджлиса крымско-татарского народа. На курултае была принята декларация о национальном суверенитете татар. В ней, в частности, утверждалось, что Крым является «национальной территорией» крымско-татарского народа, на которой только он «обладает правом на самоопределение так, как оно изложено в международных правовых актах, признанных мировым сообществом». Там же указывалось, что «земля и природные ресурсы Крыма, включая его оздоровительно-рекреационный потенциал, являются основой национального богатства крымско-татарского народа и источником благосостояния всех жителей Крыма» и «не могут использоваться помимо воли и согласия крымско-татарского народа».
Впервые «татарский фактор» сыграл свою роль 1 декабря 1991 года, когда — благодаря в том числе и голосам 80 тысяч татарских избирателей — 54 процента крымчан поддержали на референдуме провозглашение независимой Украины.
В 1994 году татарам предоставили 16 мест в парламенте Крыма на основе национальных квот для «депортированных народов». В следующий парламент представители Меджлиса не прошли, но впоследствии крымско-татарские политики проникали в законодательную власть по спискам других партий, например Народного руха Украины. В этой связи стоит отметить, что татары изначально взяли курс на сотрудничество с проукраинскими партиями, ибо политический противник у тех и других был один — силы, ориентированные на Россию. В Крыму позиции украинских националистов всегда были крайне слабы, поэтому на защиту украинской государственности здесь встали именно татары.
Это, впрочем, не мешало им регулярно обвинять как крымские, так и украинские власти в том, что те игнорируют их интересы и таким образом подталкивают татар к противозаконным действиям, то есть тем самым самозахватам. По словам Джемилева, с 1991-го по 2012 год недофинансирование программ помощи репатриантам составило 438 миллионов гривен (более 50 миллионов долларов). «Таким образом, я могу смело утверждать, что государство практически отстранилось от решения проблем депортированных», — утверждал татарский лидер в прошлом году.
Тем не менее 26 февраля 2014 года на площади перед зданием Верховного совета Крыма в Симферополе, где собрался митинг под российскими флагами, татары в очередной раз продемонстрировали, что в противостоянии Москва — Киев они выбирают сторону последнего. Более 15 тысяч татар совместно с украинскими патриотами оттеснили оппонентов от здания парламента и даже прорвались внутрь. Это, однако, не помогло — следующей же ночью парламент был захвачен «неизвестными вооруженными людьми», и с тех пор власти Крыма круто развернули автономию в сторону России.
Татары пока занимают выжидательную позицию и на улицы не выходят. Рефат Чубаров, сменивший Джемилева на посту председателя Меджлиса, отказался признать легитимным новое правительство Крыма во главе с Сергеем Аксеновым и призвал всех жителей полуострова вне зависимости от национальности бойкотировать предстоящий референдум по вопросам о присоединении Крыма к России или о сохранении расширенной автономии в составе Украины (дата плебисцита — 16 марта). Вместе с тем Чубаров признал, что новое руководство автономии сулит татарам те самые блага, которых они тщетно добивались все годы независимости Украины — и финансовую помощь, и места в новом парламенте и правительстве. По словам Аксенова, крымским татарам предлагается выделить должности одного вице-премьера, двух министров, а также должности замминистра «практически в каждом министерстве», включая силовые ведомства.
В свою очередь, вице-премьер нового крымского правительства Рустам Темиргалиев пообещал, что Россия гарантирует соблюдение всех социально-экономических прав крымских татар. «Что дала Украина крымским татарам? 150 миллионов долларов за 22 года независимости для почти 300 тысяч человек? Хоть как-то были защищены права крымских татар, вернувшихся на Родину после депортации?» — написал Темиргалиев на своей странице в Facebook. По его словам, Россия за два года решит все инфраструктурные вопросы в местах компактного проживания татар.
Чтобы склонить татар на пророссийские позиции, Крым посетила делегация во главе с президентом Татарстана Рустамом Миннихановым, однако в Меджлисе своего отношения к происходящему пока не меняют. «В условиях, когда на улицах войска, — говорит Чубаров, — в условиях, когда идет полная правовая вакханалия, объявление какого-либо референдума, а также при отсутствии законодательства — это является действием для дальнейшей дестабилизации ситуации в Крыму».
Говоря о будущем крымских татар, Чубаров возвращается к событиям 70-летней давности. «В отношении крымско-татарского народа в ХХ столетии был совершен геноцид, когда мы утратили половину своей численности, — заявил он «Ленте.ру». — Последствия катастрофы, усугубленные насильственным удержанием в изгнании без малого 50 лет, не устранены и сегодня. И поныне на свою родину смогли возвратиться лишь около 300 тысяч крымских татар, более 150 тысяч все еще остаются в изгнании, поскольку не имеют возможности самостоятельно преодолеть все препятствия на пути к возвращению домой».
Нынешний статус Крыма лидера крымских татар не устраивает (как не устраивает он и русскоязычных граждан), но это, по его мнению, еще не является поводом для выхода автономии из состава Украины. «Безусловно, сегодняшний статус Крыма нуждается в переформатировании, — говорит председатель Меджлиса. — Необходимы кардинальные изменения в конституции Крыма, позволяющие и крымским татарам быть уверенными в своем развитии, сохранении своей языковой, культурной и религиозной идентичности. Как вы понимаете, у крымских татар за пределами Крыма нет иной исторической территории или этнически тождественного государства, где они могли бы реализовать свое право на самоопределение. Однако сегодняшний статус Крыма совершенно не учитывает эту особенность… Но нас вполне устраивает будущее Крыма в составе независимой Украины, которая, в свою очередь, органично вольется в Европейский союз».
В любой дискуссии по поводу статуса Крыма, в которой татары фигурируют как «третья сила», часто упоминается и Турция. Дескать, Анкара имеет столько же прав на полуостров, сколько и Москва с Киевом, и татары якобы готовы поддержать притязания бывшего сюзерена, если таковые будут продемонстрированы.
О реакции татар на возможную активность турок на крымском направлении можно только догадываться, но сами турки никакой активности пока не проявляют. Правда, некоторые турецкие издания, в частности Hurriyet, уже предположили, что в случае провозглашения Крымом своей независимости (а речи об этом пока не идет) Анкара имеет право объявить полуостров турецкой территорией. Издание отмечает, что еще в 1991 году, после распада СССР и провозглашения независимости Украины, Турция имела формальное право вернуть себе Крым. «Однако правительство Турции, которое тогда возглавлял Тургут Озал, учитывая геополитические изменения на севере страны и изменения общей мировой конъюнктуры, не стало отстаивать эту позицию. Турция ограничилась тем, что потребовала восстановления прав крымских татар, проживающих в Крыму в меньшинстве», — заключает Hurryet.
При этом турецкая газета, как и многие «эксперты», рассуждающие о правах Турции на Крым, ссылаются на некий пункт российско-турецкого договора 1783 года, в котором якобы сказано, что Крым не может провозгласить независимость и не принадлежать никакой третьей стороне, — он якобы обязательно должен находиться в составе либо Российской, либо Османской империи. «Экспертов» при этом не смущает, что в указанном году никакого договора между Стамбулом и Санкт-Петербургом не заключалось. Этим годом датирован манифест Екатерины о присоединении Крыма и только. В нем ничего подобного не утверждалось, равно как не могло этого утверждаться в Кучук-Кайнарджийском договоре, который провозглашал независимость Крыма, и в последующем Ясском договоре, закреплявшем принадлежность полуострова России.
Доподлинно неизвестно, откуда взялась теория о правах Турции на Крым, но эту позицию, например, еще в 2004 году высказывал лидер крымских коммунистов Леонид Грач. Очевидно, распространение этой «утки» было выгодно различным пророссийским политикам, пугавшим свой электорат ростом влияния Турции — и, как следствие, исламистских настроений — на полуострове.
«Ваххабизм проник в Крым более трех лет назад. Сначала это была "ползучая интервенция", теперь — явно выраженная тенденция… В Бахчисарае они организовали "штаб" преступной группировки, контролирующей Сакскую, Бахчисарайскую и Ялтинско-Алуштинскую зоны. Лагерь боевиков обнаружили даже на горе Ай-Петри», — рассказывал Грач о «крымских ваххабитах» десять лет назад.
Сегодня тональность высказываний на эту тему со стороны пророссийских политиков почти не изменилась. «Пока русские и украинцы выясняют отношения, очень классно и грамотно работают турки и остальные», — говорит один из лидеров казачьего движения Крыма Юрий Першиков. По его словам, в том случае, если Крым вдруг обретет независимость, он сразу «получит экспансию Турции и экспорт радикального ислама». «Многие говорят: "НАТО, НАТО", — рассуждает Першиков. — Для нас же ближайшая страна НАТО — это Турция. И мы понимаем, что, если здесь не будет Черноморского флота, сдерживающего фактора в Севастополе, там будет стоять турецкий флот со всеми вытекающими отсюда последствиями».
Однако, сколько бы ни говорили о лагерях ваххабитов в предгорьях Роман-Коша или Ай-Петри, до сих пор обнаружить их не удавалось. И все равно тема с присутствием в Крыму банд радикальных исламистов, непосредственно поддерживаемых Турцией, продолжает вбрасываться в СМИ.
По мнению историка Сергея Балмасова, турецкие спецслужбы, в том числе такая известная, как MIT, взаимодействовали с крымско-татарской общиной на протяжении всего постсоветского периода. Кроме того, влияние Анкары, полагает эксперт, поддерживалось и за счет развития финансово-экономических связей с Меджлисом. В частности, с помощью Турции был создан собственный крымско-татарский банк «Имдат» («Возвращение»). Деньги банка использовались для финансирования строительства жилья, а также якобы для приобретения оружия.
Если же абстрагироваться от ваххабитов и боевиков, то поддержка Турции действительно могла бы укрепить позиции крымских татар. Правда, желания влезать в дела полуострова Анкара пока не демонстрирует. Еще в прошлом году Мустафа Джемилев жаловался, что единоверцы с другого берега Черного моря не выполнили свои обещания перед крымскими татарами, хотя ранее премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган обещал финансово поддержать строительство Соборной мечети в Симферополе, крымско-татарского культурного центра и трех национальных школ.
Тем не менее надежда на Турцию все еще сохраняется. «Глава МИД Турции Ахмет Давутоглу мне сказал такие слова: "Не сомневайтесь, если крымские татары будут подвергаться опасности, Турция будет первой страной, которая придет на помощь"», — заявил на днях Джемилев. По его словам, Турция готова оказать татарам «всестороннюю помощь — в экономическом плане, дипломатическую помощь». Однако несмотря на эти заявления и митинги в поддержку крымских единоверцев, прошедшие в Турции, сложно себе представить, чтобы Анкара решилась на какие-то кардинальные меры — по всей видимости, она ограничится традиционной дипломатической «озабоченностью». По крайней мере, на официальном уровне.
В заявлении МИД Турции от 7 марта говорится, что политический кризис на Украине должен быть урегулирован с учетом территориальной целостности страны и в соответствии с международным правом и соглашениями. Провозглашенный в Симферополе референдум, как полагают в Анкаре, не будет способствовать стабильности на полуострове. Во внешнеполитическом ведомстве также призвали все стороны конфликта следовать здравому смыслу и проявлять сдержанность.
Сдержанность турецкой позиции ранее подтвердил сам глава МИД Ахмет Давутоглу. «Действующая власть может попытаться превратить вопрос с Крымом сначала в кризис между крымскими татарами и Россией, а затем — между Россией и Турцией. Но мы не позволим этому случиться. Крым — в первую очередь проблема Украины, а уже потом — всего остального мира», — заявил министр.
На этом фоне предположения СМИ о том, что давнишнее противостояние России и Турции из-за Крыма может возобновиться, вряд ли имеют под собой веские основания.