Самой красивой и трогательной историей сочинской Олимпиады стал успех российских сноубордистов Алены Заварзиной и Вика Уайлда — жены и мужа. 19 февраля Заварзина завоевала бронзу в параллельном гигантском слаломе, а через несколько минут Уайлд в этой же дисциплине выиграл золотую медаль. Глядя на объятия Вика и Алены, не порадоваться за них было невозможно. А 22 февраля Уайлд стал двукратным олимпийским чемпионом, победив в параллельном слаломе.
В беседе с «Лентой.ру» Алена и Вик рассказали о подготовке к Олимпиаде и выступлении в Сочи, о том, как американец Уайлд получил российское гражданство и как его приняли в российской сборной. Во время интервью герои Сочи-2104 по большей части говорили по-английски (Вик пока не говорит на языке своей супруги, но обещает его выучить). Алена на некоторые вопросы отвечала по-русски, но точно не из-за того, что ей было сложно подобрать английские слова. Просто так ей было удобнее.
«Лента.ру»: Алена, перед Олимпиадой в Сочи ваши результаты не были особенно хорошими. На этапах Кубка мира вы не попадали в двадцатку.
Алена: Да, честно говоря, не попадала.
Но еще в 2011 году вы выиграли золото чемпионата мира в Ла-Молине. Почему начало этого сезона получилось таким плохим?
Вик: Давайте немного помягче, ладно? Не надо говорить «плохим», лучше скажем «сложным». Для женщин это очень важно.
Я о том, что после такого «сложного» начала сезона вы показали отличный результат на Олимпиаде. Как вам удалось этого добиться?
Алена: Я упорная. Это все благодаря упорству и огромной проделанной работе. Вот оно все и заработало в конце концов, после всех неудач.
Вы имеете в виду ваши травмы?
Алена: Да. Я много тренировалась этим летом и много готовилась к сезону. Так что даже удивительно, что начало было таким тяжелым. И я получила травму.
Это произошло во время тренировок?
Алена: Да. У меня была серьезная травма позвоночника, которая причиняла мне боль, и я не могла кататься. Я была на реабилитации за две недели до первого старта в Кубке мира. У меня было мало практики, и из-за болевых ощущений я не могла выступать на том уровне, на котором должна была.
Потом были проблемы со снаряжением, которое ломалось, и это тоже влияло на мое катание. И, вполне возможно, еще и из-за этого я получила травму. Было много проблем, о которых никто, конечно, не говорил. Знаю, что тренер сборной Денис Тихомиров сказал: «Я не знаю, что происходит с Заварзиной». На самом деле все все знали, просто никто не говорил об этом.
Потом, когда я уже начала тренироваться более-менее хорошо, появился прогресс, но было мало тренировок в хороших условиях, потому что специфика нашего вида спорта такова, что приходится все время переезжать. И у меня не было шанса реабилитироваться в тренировочном процессе. Как только я начала возвращаться к своей обычной форме, я сломала руку (в январе Алена сломала лучевую кость левой руки, 12-го числа ее прооперировали — прим. «Ленты.ру»).
То есть в этом году для меня все складывалось неудачным образом. То, что я попала в команду, — мне очень повезло. И то, что я удачно выступила на Олимпийских играх, — это результат работы в этом сезоне и морально-волевые качества. Вообще, в этом году мне пришлось пройти через такой ад, что, я думаю, мне уже нечего терять. И это помогло мне продержаться в очень стрессовых условиях.
Вик, как вы поддерживали Алену?
Вик: Разные спортсмены по-разному реагируют на такие ситуации. Для меня важно много тренироваться и как следует готовиться. А Алене важно быть в хорошем состоянии, хорошо себя чувствовать и вести правильный для себя образ жизни. Так что одни и те же методы не работают со всеми. Все очень индивидуально. Поэтому надо менять и адаптировать планы подготовки, исходя из особенностей спортсмена. Вся эта история много говорит о способностях Алены, учитывая такое тяжелое начало сезона. Когда было важно, она собралась и выложилась. Не думаю, что я сам смог бы так же.
Были сомнения, что Алена попадет в олимпийскую сборную?
Вик: Конечно, я нервничал. Но я считал, что, раз она получила такую возможность, она точно ей воспользуется.
Вик, вы, напротив, хорошо начали сезон, победили на этапе Кубка мира в Австрии. Можно сказать, что перед Олимпиадой вы были в своей лучшей форме?
Вик: Может быть. Нет, не совсем. Вот прошлым летом я был в очень хорошей форме, и так продолжалось до конца ноября. А потом в декабре у меня была травма спины. И это был очень тяжелый месяц. Я не мог выступать на Кубке мира так хорошо, как должен был. Я просто не был готов на сто процентов. Но потом я подлечился — Хорхе Фернандес, врач сборной по фигурному катанию, очень помог мне со спиной. Так что в январе я уже выдавал гораздо лучшие результаты. Я победил на этапе Кубка мира, мог бы и еще выиграть.
Алена, в полуфинале параллельного гигантского слалома в первом заезде вы выиграли с небольшим отрывом, а во втором упали. Из-за трассы?
Алена: Ну да, там была небольшая яма на повороте, я о ней не знала и не успела приспособиться. Возможно, я немного потеряла фокус на этом повороте, меня «подбило», и я, к сожалению, упала. Но это не конец света. Все говорят: из-за этого падения ты не прошла в финал. Бороться с Патрисией Куммер (соперница Заварзиной по полуфиналу — прим. «Ленты.ру») действительно было тяжело, потому что она — самый стабильный райдер Кубка мира. Но это возможно. Я сделала все, что могла. Первый заезд я выиграла, была впереди и во втором, но поняла, что мне досталась худшая трасса, и был единственный способ выиграть у нее — рискнуть. Я рискнула — и не справилась.
Есть ощущение, что если бы не это падение, то могло быть золото?
Алена: Я же говорю: мало ли, что могло случиться. Золото могло бы быть, мне кажется. В принципе, бороться с Патрисией сложнее всего. С ней бороться тяжелее, чем с Томокой (японка Томока Такеути, ставшая серебряным призером — прим. «Ленты.ру») или с Иной Мешик (австрийка, проигравшая Заварзиной борьбу за бронзу — прим. «Ленты.ру»). С Мешик у нас большая история соревнований — еще с 2008 года, и Томоку я обыгрывала. У нее есть тенденция нервничать в большом финале, не справляться с давлением. У нее очень много вторых мест. Тяжелее всего бороться с Патрисией, потому что она знает, как выигрывать, эмоционально она очень сильна.
А во время соревнований вообще можно как-то отследить, как меняется трасса, как появляются ямы?
Алена: Можно, если ты только что ехал по трассе и увидел яму издалека. Если ты очень активно «присутствуешь» на трассе, видишь яму, фокусируешься на ней. Тогда ты ее объезжаешь. Или если тебе сказали о яме. Но я лично не люблю, когда мне перед стартом говорят: «Осторожно, седьмые ворота снизу — там большая яма». Тогда я могу расслабиться и все равно плохо проехать. Бывает, что яма образуется прямо перед твоим заездом: кто-то упал, «подбил», снег оттуда вылетел, и понять это невозможно.
Именно так случилось со мной в параллельном слаломе (Заварзина проиграла в 1/8 финала австрийке Юлии Дуймовиц — прим. «Ленты.ру»). Яма образовалась буквально передо мной, я попала в нее в самом низу. Потом эти ямы расчистили, но все равно это чувствовалось. Когда я ехала, яма была свежая, я ее не успела увидеть, прямо в нее упала, потеряла скорость, и получилось, что я проиграла 24 сотые секунды. Вик, у тебя было такое?
Вик: Только один раз, в соревнованиях по гигантскому слалому. Там было несколько ям на трассе, о которых я не знал. Но я отчасти сам виноват — поехал немного по-другому.
Вик, после того, как вы выиграли свое первое золото, вы говорили, что перед вторым финальным заездом уже знали, что Алена взяла бронзу. Слышал шутку, что вы, мол, бежали так быстро, чтобы Алену поздравить.
Вик: (Смеется) Может, и так! Я все спрашивал ребят наверху, и один немец мне сказал: «Твоя жена пришла третьей». Это было потрясающе. Знаете, когда так много тренируешься, в конце концов голова уже просто пустая. Малый финал за бронзу — это самое тяжелое. Потому что или ты победишь и получишь бронзу, или не получишь ничего. Тут или ты, или кто-то другой. Когда ты в большом финале, ты, по сути, уже победитель. По крайней мере, для меня это так. Но для Алены получить бронзу, учитывая все обстоятельства, было очень непросто.
Алена, Вик, то, как вы обнимались и целовались, получив ваши медали, для меня — самый сильный момент всей Олимпиады. Было в вашей жизни что-то, с чем можно это сравнить?
Вик: Знаете, я в тот день решил просто ехать на максимуме, и будь что будет. И то, что мы оба получили медали в один день, и то, что Алена собралась и победила, — это было что-то по-настоящему особенное. А для меня это вся моя карьера — я столько боролся. И вот я выиграл золотые медали, и она была рядом, и моя семья тоже. Брат ко мне вышел — а он здоровый парень — и обнял меня как следует. Это было круче, чем просто спорт. Это настоящая жизнь. Мы вместе этого добились, вот что делает этот момент таким особенным.
Алена, что скажете? Есть с чем сравнить такое?
Алена: Момент, когда Вик получил свой паспорт в Москве. Это был схожий по эмоциям момент. Было тяжелое ожидание, почти год, когда Вик не знал, что ему делать дальше, стоит ли ему тренироваться или идти учиться. У нас было ограниченное время, был миллион сложностей с получением гражданства России, и вообще, чтобы выступать на Олимпийских играх, ему нужен был трехлетний период без выступлений за другую страну. Поэтому все было тяжело. Мы боролись целый год, и я даже не могла сфокусироваться на себе и своем катании, потому что чувствовала такой пресс ответственности. И тут пришло такое облегчение: нам дали шанс, и все было хорошо.
Вик, пару слов про вашу вторую золотую медаль. В полуфинале вашим соперником был австриец Бенжамин Карл, и в первой попытке вы проиграли 1,12 секунды.
Вик: Да, соревноваться с Бенджи было нелегко. И я почти проиграл — в первом заезде он много выиграл. Но я поговорил с тренером, собрался и сказал себе: надо пройти трассу максимально чисто. Решил заставить его немного понервничать. Ехал с максимальной скоростью и через 20 секунд почти с ним поравнялся. А потом мы боролись до самого финиша. Он ехал так быстро, как мог. Просто я в тот день ехал еще лучше. Я потом посмотрел этот заезд — Бенжамин нигде не ошибся. Просто для него это был один заезд из многих. А для меня — очень особенный заезд.
Если говорить о спорте, то это мое самое большое достижение. Я никогда не ехал так хорошо, не достигал таких результатов, особенно в слаломе. Если я и дальше буду продолжать в том же духе, буду просто счастлив.
В тот день, когда вы выиграли в гигантском слаломе, казалось, что вас просто невозможно победить.
Вик: Да, в большом финале (соперником Уайлда был словенец Жан Кошир — прим. «Ленты.ру») мне тоже так казалось. Не хочу показаться наглым, но я очень собой горжусь.
Перед Олимпиадой у российских сноубордистов был шанс изучить домашнюю трассу? Удалось получить какое-то преимущество перед соперниками?
Вик: О, все так говорили — у вас преимущество, вы знаете трассу, вам теперь проще выиграть. Но мы ездили по ней всего четыре дня в декабре, и все. И снег тогда был совершенно другим, более липким. А тут он был «льдистый». Так что у нас не было особенного преимущества. Трасса, по сути, была как новая. Нам только со снегом повезло. С таким снегом нужно ехать мощно, нельзя просто скользить. Я как раз хорошо езжу по такому снегу. Так что, когда я увидел, какой снег будет в гигантском слаломе, очень обрадовался. Конечно, я по любому снегу хорошо катаюсь, но такой снег мне особенно подходит. В этом и было мое преимущество.
То есть снег для вас важнее, чем сама трасса?
Вик: Для меня да. Я много раз говорил, что для меня самое главное — какой снег. И именно такой «льдистый» снег подходит мне лучше всего.
Вам, Алена, снег подходил так же, как Вику?
Алена: Мне вообще все понравилось. Трасса была классная оба дня, и я даже не ожидала, что будет такой хороший снег. Хорошо, что с утра подморозило и было очень жестко. Ну это я так говорю, что мне повезло, потому что я не упала в квалификации, а если бы упала, может, по-другому бы говорила. Снег был хороший, о лучшем и мечтать было нельзя, потому что иначе все могло получиться совсем по-другому. И огромное спасибо слипперам (люди, ровняющие трассу между заездами — прим. «Ленты.ру»), потому что, когда мы ехали, они вдвойне старались, знали, по какой трассе мы поедем. Когда я не попала в полуфинал, кто-то — кажется, с «России 2» — мне сказал: «Алена, не хотите подать протест на слипперов, из-за них вы не попали в финал?» Я говорю: «Вы шутите, что ли? Если бы не слипперы, ничего этого не было бы». Вообще, всем, кто работал на трассе, огромное спасибо.
Победы Вика и Алены на Олимпиаде — это, конечно, не только спортивная история, но и история отношений мужчины и женщины. Ребята сразу попросили особенно личных тем не касаться (и правильно сделали), что, впрочем, не помешало им рассказать о себе много интересного.
Расскажите, где вы познакомились.
Вик: Познакомились в 2009 году на этапе Кубка мира. Сначала просто были друзьями.
Алена, я правильно понимаю, что это была ваша идея, чтобы Вик получил российское гражданство?
Алена: Если честно, моя идея была не в том, чтобы он получил новое гражданство. Я тогда не знала, что он должен стать гражданином, чтобы выступать за нашу страну.
Вик: Я расскажу. Я подумал, что здорово будет выступать за Россию. И Алена говорила, что это будет здорово. Мы, конечно, не ожидали всех сложностей. Но мы оба очень упрямые, нас не так-то просто свернуть с намеченного пути. Такие уж у нас характеры.
А с родными и друзьями не было сложностей из-за вашего решения?
Вик: Наоборот, все меня очень поддержали. Не то чтобы я всем об этом рассказывал, но мои друзья знали, что я собираюсь сделать, и все говорили: «Давай, делай, раз решил».
Трудно было адаптироваться к условиям в российской сборной после Америки?
Вик: Да, тут многое происходит по-другому. И кое-кто в команде был не так уж рад моему появлению. Но тут уж ничего не поделаешь, нельзя же всем нравиться. К счастью, со многими ребятами мы нормально общаемся. Например, с Андреем Соболевым. Он чуть помладше меня, но очень талантливый, и я многому у него научился. И он у меня тоже учится. У Станислава Деткова я тоже много чему научился. Теперь еще у нас появился новый парень — Виталий Колегов. Так что я рад, что тренируюсь с этими ребятами.
Алена, а у вас не было сложностей в связи с тем, что вы, получается, привели в мужскую команду человека, который занял чье-то место?
Алена: Ну, я бы не сказала, что он занял чье-то место. Он заработал свое место в команде. На самом деле у нас не совсем ограниченное количество мест. Если ты представляешь интерес, у тебя есть перспектива и ее видит главный тренер команды, то место у тебя в любом случае будет. Тут нельзя сравнивать себя с кем-то другим, нужно просто заниматься своим катанием. Но некоторые проблемы у меня, конечно, были, и из-за этого многие обиделись на некоторые мои высказывания. В 2011 году я погорячилась, назвав Вика лучшим и сравнив его с нашими мужчинами в команде, и я за это извиняюсь. Но в целом я бы сказала, что в любом виде спорта конкурентов не ждут с распростертыми объятиями.
Вик: Ну, иногда что сказал, то сказал. С прессой так бывает: иногда отвечаешь на вопрос в интервью, а они вырежут кусок, потом эти куски смонтируют, и в результате получается нечто совершенно отличное от того, что ты имел в виду! Что до меня, я просто очень много работаю — каждый день, зимой и летом. Если относиться к спорту по-другому, победы тебе не видать. Но и проигрывать, конечно, тяжелее, когда так много вкладываешь в спорт, ведь ты уверен, что просто обязан победить.
Алена, вы из Новосибирска, Вик, вы — из Уайт-Сэлмона, штат Вашингтон. Где играли свадьбу?
Алена: В Новосибирске.
И это была традиционная русская свадьба?
Вик: В результате так оно и было. Я лично вообще не знал, как все будет происходить. Мама Алены все подготовила, ей было важно, чтобы все прошло как надо. Но это был опыт так опыт! Было и страшновато, и весело. Больше все-таки весело. Так что у меня осталось много воспоминаний.
Родителей и друзей приглашали?
Вик: Да я хотел, но все случилось так быстро, что мы просто не успели сделать им визы. Времени не было. Но для нас это и не так уж важно.
Сейчас вы живете в Москве. А до этого ведь некоторое время жили в Америке?
Вик: Когда мы еще толком не знали, как будут развиваться события, мы решили переселиться в Колорадо. Оттуда и путешествовать легко. И если бы не сложилось со сноубордом, я бы пошел учиться. И мы выбрали Денвер. Но, если честно, там было ужасно скучно. Нам там не особенно нравилось. И когда я получил гражданство, мы с удовольствием переехали в Москву.
В одном из интервью вы рассказывали о большом путешествии по Мексике.
Вик: Это было три года назад.
А после этого куда-нибудь ездили так же?
Вик: Да нет... А тогда мы просто вместе поехали в Мексику, останавливались в разных местах, общались с друзьями. Было очень здорово. Одна из лучших наших поездок. А так мы в основном с командой ездим. Были в Канаде, ездили в Коста-Рику — понравилось. Но в основном у нас тренировки, а не путешествия. Один сплошной сноуборд последние два года.
Алена, до замужества вы ведь жили в Москве. Как вам город, нравится?
Алена: Да, нравится.
А как вы передвигаетесь, у вас есть машина?
Вик: Первые полтора года мы вообще везде ездили на метро, автобусах и троллейбусах. Это где-то даже удобно, не приходится стоять в пробках. Потом, конечно, надоедает. Но мы так много путешествовали, что машина была не особенно нужна. А в последние полгода она у нас появилась.
Вы оба водите?
Вик: Да, оба. Алена очень хорошо водит.
Алена: Первый опыт вождения у меня был в Москве — это как плавать с акулами. Раньше не было нужды покупать себе машину. Тем более что в Москве я все время снимала квартиру или комнату в центре, поэтому обычно пользовалась метро, а тут стала послом Audi, и у меня появилась возможность практиковаться в Москве. И сейчас мне очень нравится водить.
Алена, почему Вик для вас — такой особенный человек?
Алена: Это настолько личный вопрос, что даже не хочется отвечать. (Тут Вик с Аленой несколько секунд пошептались.) Но вообще, мы — команда. В тяжелые времена помогаем друг другу прорваться через неудачи, все знают, что они у нас были.
Вик: Если не углубляться в личные темы... Мы становимся лучше благодаря друг другу. Мы друг другу помогаем, поддерживаем. И поэтому у нас получается вместе ездить и соревноваться. Только так можно преодолеть трудности.
Насколько изменилась ваша жизнь после Олимпиады? Интервью надоели?
Алена: Если честно, у нас вообще пока никакой жизни нет. Недавно в Красноярске я просто проспала целый день. Иначе я бы просто не выдержала.
Вик: Она и правда целый день спала! Так что мы пока не успели насладиться славой. И нам постоянно приходилось общаться с друзьями, семьей, прессой.
Алена: О какой семье ты говоришь? У меня вообще не было времени с ними пообщаться.
Вик: Сейчас вокруг нас много шума, и так будет продолжаться еще некоторое время. Но я к этому нормально отношусь, ведь это значит, что людям не все равно. Я и представить себе не мог, что у нас будет такая мощная поддержка. И поэтому мне не трудно давать интервью и рассказывать людям о себе.
С Аленой и Виком мы разговаривали в московской студии часового завода «Ракета». Выяснилось, что Вик — стратегический директор, а Алена входит в совет директоров. Узнать о том, как так получилось, было любопытно.
Мы с вами сейчас сидим в офисе часового завода. Как вы с ним связаны?
Вик: Мы поддерживаем этот завод. Ведь сегодня не так много российских компаний, которые по-хорошему рекламируют продукцию России.
Алена: Мы узнали от друзей, что они пытаются поднять фабрику, которая много лет была заброшена. И мне приятно носить часы, сделанные в России, они и выглядят хорошо. И многим нашим коллегам и друзьям из-за рубежа это нравится. Чтобы люди не путали: у нас нет никаких финансовых отношений с компанией, у нас чисто дружеские отношения, и мы покупаем часы, и носим их, и представляем компанию просто потому, что нам нравится эта история и эта концепция. Мы ни в коем случае не бизнесмены, а только спортсмены, которым нравятся часы.
Вик, скажите, выиграв две золотые медали за сборную России, вы не испытывали что-то вроде чувства мести по отношению к американской команде?
Вик: Конечно, нет! Кто знает, как все могло обернуться. Я бы не выиграл эти медали, не поддерживай меня Федерация горнолыжного спорта, и Министерство спорта, и мой тренер. Это все для России, а не ради того, чтобы кому-то мстить. Я бы не променял это ни за что на свете и ничего не хотел бы менять в своей карьере — даже сломанные кости и пропущенные сезоны. Пусть все остается как есть.
Американская федерация ведь поздравила вас в твиттере?
Вик: Ну это все часть игры.
Многие из тех, кто не следит за сноубордом, узнали о вас после успехов на Олимпиаде. Есть что им сказать?
Алена: Спасибо большое всем, кто в нас верил и в самые трудные времена нас поддерживал. Надеюсь, что всем, кто болел за нас и смотрел выступления, понравилось, как мы катались. И надеюсь, что дети станут заниматься сноубордом, что многим это станет интересно. Спасибо всем, кто был на трибунах и нас поддерживал. Это такая невероятная энергетика, когда ты стоишь на старте, объявляют твое имя — и ты слышишь всю толпу, которая внизу кричит и радуется. Это было просто невероятно. (Вику) Say thanks!
Вик: Большое спасибо за поддержку. Я, честно, и не ожидал, что так будет. Если бы я просто выиграл медаль и никому не было бы до этого дела, это было бы не так здорово. Спасибо.